Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      — Встань, Воронцов! Опять витаешь где-то. Старше всех в классе, а сдал мне опять куроляпы какие-то, а не работу: ни цифры в задачах толком не разобрать. Возьми у методистов прописи и тренируйся дома. Понял? — голос у учительницы начального уровня был усталым и излишне измученным, будто она гравифуру лично разгрузила.       — Да, Венера Гаврилна, — Денис покорно выслушал отповедь и смешки одноклассников. Смотрел на открытую страницу, исчерканную сегодняшними примерами. Научиться писать красиво или хотя бы разборчиво у него не получалось, бесплатная школьная тонкая ручка все время норовила выскочить из неловких пальцев и вырисовывала те самые «куроляпы Воронцова».       В третью муниципальную школу его устроил Дядя Коля. После того, как Денис две недели жил на диване у него в квартире с обездвиженными руками, ел по-собачьи из блюдечка, пил из детского стакана с трубочкой… Головизор у дяди Коли не работал, только текстовый социальный информаторий. Из-за него дядя Коля и узнал, что Денис читать не умеет, долго и изобретательно материл и Дениса, и его мать с отчимом. Потом сказал, что есть у него один знакомый… Знакомым оказался Эразм Фрайевич — завхоз третьей муниципальной школы. Целый вечер они с Дядей Колей пили на кухне и… Денис в одиннадцать лет оказался младшеклассником.       Быть младшеклассником оказалось не так уж и плохо. Во-первых, отчим теперь бил его просто кулаком или скрученной веревкой и больше орал, чем дрался. Денис однажды подслушал, как мать плакала и просила отчима держать себя в руках, чтоб пащенка и пособие не отобрали, если в этой долбанной школе кто-нибудь начнет копать под них. Во-вторых, Дядя Коля запрограммировал на него разблокировку двери, и приходить в его квартиру Денис мог в любое время. Чем и пользовался, несмотря на ругань матери, что, бегая к этому придурку-алкашу, он позорит их перед всеми соседями. В-третьих, в школе, после уроков физического воспитания, можно было вымыться в горячем душе. Дома мать всегда требовала экономить воду и энергию, а растрачивать коммуналку Дяди Коли Денис стеснялся, хотя тот против расхода воды не возражал, порой даже требовал, чтоб «Щенок» ходил чистым. Сам Дядя Коля был чистоплотным. Регулярно мылся и всегда гладко брился. Хотя трезвым не бывал, наверное, никогда. По крайней мере, Денис его трезвым не видел. Пил дядя Коля обычно не дома, уходил куда-то, возвращался пьяным и дремал в кресле. Если Денис приходил к нему, то Дядя Коля готовил какую-нибудь еду, обычно из каких-нибудь консервов, кормил Дениса. Готовил Дядя Коля еще хуже матери, но зато, наплюхивая свое варево на тарелки, не жмотился, а вечно голодному «Воронку» было все равно, из чего получилась эта полужидкая и горячая баланда, если она пахнет как еда.       В третьей муниципальной обеспеченных детей практически не водилось, но даже там Дениску прозвали «Чумным» и сторонились. И за то, что выглядел в свои одиннадцать не старше одноклассников семи-восьми лет. И за то, что на большой перемене укладывал голову на руки, чтобы не коситься на перекусывающих мальчишек и девчонок и приподнимал колени, чтобы не так громко урчало в животе. И за заношенную старую одежду: свитер и джинсы, купленные ему сразу на вырост, мать стирала раз в месяц, «чтоб вшей в дом не натащил»; и выглядел он «бомж бомжом» по словам Венеры Гавриловны. И просто так. Порой, если от Дениса хотели чего-нибудь, то подзывали его «эй, Рыжий!», но такое случалось нечасто. Поначалу его пытались дразнить, но в подборе обидных слов и умении достать компании из приемника домашние школьники на порядок проигрывали, и Денис их игнорировал. Дважды пытались побить, это уже сверстники, но и им было далеко до отчима. Денис даже не особо закрывался. К тому же, быстро появилась директор школы, Ирина Войтовна, и пацаны разбежались. Она отвела единственного пойманного нарушителя дисциплины за ухо в директорскую и строго-настрого наказала: «Более конфликты не провоцировать. Ясно тебе, Воронцов?» Воронцову было ясно. Конфликты он больше не провоцировал, научившись приходить в школу и уходить, заранее высматривая компанию «переходников» и не пересекаясь с ними. А младшие к нему с кулаками лезть все же опасались.       К наступлению лета Воронцов вместе со всем младшим классом сдал тесты, набрав достаточно баллов на базовый уровень усвоения материала, хотя «куроляпы» так и не стали разборчивей, а на чтении вслух он еле складывал отдельные слова в предложения. За лето Венера Гавриловна натаскала Воронцова на сдачу базового минимума за вторую ступень. Знакомя Воронцова с новым «предпереходным» классом, Ирина Войтовна обещала за следующие два года выровнять его до перехода на третью ступень уже общей школы, чтобы «это рыжее наказание» училось сообразно возрасту и не портило ей всю отчетную статистику.