Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      — Сожми кулаки, — Гончая стоит напротив и смотрит в глаза. У Дениса от этого взгляда каждый раз мурашки по коже. Когда, спирально скручиваясь, звезды ссыпаются в черную дыру прямого перехода - и то меньше жути, чем когда все окружающее и ты валишься в эти непонятные глаза.       Денис вытягивает руки вперед и сжимает кулаки. Гончая кладет свои ладони сверху и стискивает его кулаки, дожимая пальцы ближе к кисти. Денис терпит, хотя от боли хочется взвыть, прикусывает губы, но слезы из глаз все равно выдавливаются. Гончая ослабляет хватку, и боль медленно уходит. Поочередно она держит каждую его ладонь между своих. Они у нее горячие и какие-то колюче-электрические.       После очередного постдрессировочного истязания «а теперь дотянись левым ухом до правой пятки», Гончая снова принялась швыряться чертовым мячиком, заставляя его ловить. Денис мячик упустил, и у Гончей появился новый способ издевательств. Она начинала гонять между пальцами по своей ладони мячик, ложки, ремонтный набор, карточки документов. То медленно, и тогда казалось будто у нее на руках по десятку пальцев, то быстрее — и кисти превращались в два веера. У Дениса начинало ломить запястья просто от зрелища, но Гончая потом принималась учить его. Теперь, прежде чем съесть свою порцию пайка, ему приходилось прогнать ложку, последовательно зажимая ее между всеми пальцами, сначала на одной руке, потом — на другой.       Подходили к гасилке. Гончая разместилась за штурвалом в пилотском кресле, а Денис — в капитанском, отодвинутом от пульта за откидным столиком, поставив на него контейнер с обедом. Чертова ложка закончила путешествие по правой руке и третий раз выпадала из левой. От каши с мясом и соусом поднимался крайне аппетитный пар, заставляющий постоянно сглатывать слюну, но начать есть до окончания квеста с ложкой Денис не мог. Глаза у Гончей были не то что на затылке, а всюду. И чем бы и как бы увлеченно она не была занята сама, всегда знала, где находится Денис, и что он делает. Когда она, увлеченно разбирая свежую новостную навигаторскую сводку, внезапно объявила по общекорабельной трансляции:       — Я сказала вымыть полы, а не подмести, — только что довольно оглядевший поле битвы за чистоту, убравший щетку в кладовку и направляющийся в кают-компанию, чтобы улечься на диван перед иллюминатором, Денис, отчаянно ругаясь про себя, злясь и молча ненавидя, достал швабру и ведро, наполнил его водой и принялся драить палубу. Эта простая констатация невыполненного приказа отчего-то задевала и пугала его сильнее всех ругательств, отчитываний и угроз от отчима и матери и от школьных учителей вместе взятых. Повторять опыт с вольным истолкованием распоряжения Денису совершенно не хотелось.       Денис слазил под кресло за убежавшей ложкой и закончил упражнение. Подтверждая мысли про затылочные глаза, от пилотского места раздалось:       — Приятного аппетита.       А над капитанским пультом, специально для Дениса, развернулись виртокна с панорамами обзорных камер — крупно, и более мелко - окна с данными и показаниями от приборов и датчиков, и разной технической информацией, которая в крупном формате была развешена перед Гончей.       — Спасибо.       Гончая управляет звездолетом так же, как делает все: вроде очень лениво и расслабленно, если смотреть на нее, и крайне быстро и четко, если смотреть как «Пятьсот-Веселый» стыкуется к порту станции.       Денис прислушивается, как изменяется тихое, почти неслышное гудение движка. Облизывает ложку, слышит «кхм» и, с сожалением отказавшись от идеи облизать и контейнер, отправляется выкидывать упаковку, мыть ложку, вытирать стол. Притаскивает разогретый контейнер для Гончей.       — Спасибо. Хочешь прогуляться?       Последний раз на орбитальной станции Денис был восемь лет назад. То была большая жилая станция, практически город, она вращалась вокруг двух звезд, эта — маленькая, стационарно висит на краю звездной системы. Но тоже жилая. Есть минигостиница, магазинчик, к ней регулярно ходят планетарные катера — забирают транзитных пассажиров. Система относится к внутренним мирам, здесь две обитаемых, хотя и малонаселенных, планеты и активно разрабатываемый большой астероидный пояс. Прочесть сводку и пересказать описание следующего пункта маршрута, тоже постоянное упражнение от Гончей. Прошлые лета без каникул со школой, по сравнению с этим, были у Дениса несравнимо ленивей.       — Включи комм на передачу, возьми в моей каюте синюю кредитку и вперед. На карте семнадцать единиц — распоряжайся.       Денис прогулялся б и без денег. Но с деньгами гулять значительно интересней. В каюте у Гончей пусто. У нее много интересных вещей, но все они сложены в маленький пестрый рюкзачок, а тот закрыт на полке. Зато документы лежат в другой закрытой полке, над койкой, там же видеофон. Это Гончая показала ему еще перед стартом, вместе с ячейкой с его скафандром, спаскапсулой и экстремальным набором: «Если что — сгребаешь все, потом выкидываешь лишнее». Денис выгреб документы с полки и разложил веером на столе. Несколько кредиток, несколько личных карточек и профессиональных удостоверений, хотя Денис знал, что, как и у него в специальном кармане на майке лежат свидетельство о рождении и разрешение от родителей «на межпланетные перелеты и посещение открытых для этого планет, с целью познавательных экскурсий», так и у Гончей «актуальные документы» всегда при себе. Дениса заинтересовало, что на некоторых документах, явно сделанных на Гончую — она опознавалась по голографии, — но разные фамилии, в уголках есть решетки — пометки о судимостях. Зачем делать фальшивый документ, обозначая на нем криминальное прошлое, Денис понять не мог. Выбрал синюю кредитку на имя Alis Deymond, убрал лишний веер на место, закрыл каюту и направился к шлюзу. Внутренняя дверь легко впустила его в переходную камеру и заблокировалась, а внешняя не открылась.       — Если ты выходишь с корабля без меня, комм у тебя на руке должен включаться на передачу машинально. Автоматически. Без моих специальных указаний или напоминаний, — бесстрастно раздалось из динамика.       Денис с досады чуть не хлопнул себя по лбу этим коммом. Потому что про включение комма на передачу, если ее нет рядом, а он вне «Пятьсот-Веселого», Гончая ему уже говорила, и выдавая тяжелый браслет, и только что. Денис быстро включил его на передачу.       — У тебя в распоряжении двадцать семь минут сорок секунд, — не меняя тона предупредила его Гончая, и внешние створки разошлись, выпуская Дениса.       Денис обошел все доступные для прохода и осмотра углы станции за двадцать минут, купил в магазинчике пачку чипсов и лимонад и вернулся на «Пятьсот-Веселый». На его воспоминания станция внутри совершенно не походила. Переходы были освещены скудно, иллюминаторы либо задраены, либо безбожно замусолены изнутри, а в магазинчике, кроме чипсов и лимонада, он не увидел ничего для себя интересного. Да ни на что больше денег бы и не хватило, цены были раз в десять выше, чем у них на Мирке.       Вернувшись на «свое» капитанское место, откуда лучше всего было видно и иллюминаторы, и обзорные экраны, Денис увидел развернутое виртокно с информацией по следующей точке маршрута. Этот прыжок выводил их к Шоарре.