Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      «Черная Звезда» стыковалась к станции гашения. Подрезанный, точнее, едва не протараненный Рэттом транспортник вышел на общий канал связи, как только с него ушел разозленный диспетчер. Капитаном оказалась сирианка с розовыми волосами и длинными серьгами. Тонкие ноздри ее длинного носа раздувались от возмущения. Рэтт расплылся в самодовольной улыбке и потер руки — ругаться с «неудачниками» он любил не меньше, чем их обгонять.       Но капитан перехватил вызов на личный терминал в своей каюте, и сирианка почти сразу отключилась.       — Что-то Макс совсем не в духе, — прокомментировал Рэтт, когда индикатор активной связи погас и искин вывел сообщение: «Абонент прервал контакт». — Ты сейчас поосторожней, не нарвись. Главное - молчи и соглашайся. Понял?       Денис промолчал.       Рэтт был прав — какова бы ни была причина, но провоцировать капитана на ярость было бы небезопасно: и перехват контакта, и то, что сирианка так быстро ушла с канала, а подрезанный корабль отошел от «Черной Звезды» и прикрылся от нее солнечной батареей и накопителем станции красноречиво свидетельствовало, что Уайтер в бешенстве.       За прошедшие почти десять месяцев Денис хорошо изучил капитанский норов. В подобное состояние Уайтер приходил, если что-то складывалось не так, как ему хотелось, или выходило из-под контроля — тогда жертва гнева была случайна, либо капитан долго «выбивал» ярость на киборге, а иногда наоборот — старательно растравливал и распалял себя, тогда конечная жертва уже была намечена, что, однако, тоже не исключало и не спасало «попутных» «случайно пострадавших».       Денис знал все это уже давно, хорошо и накрепко. И все равно — от необходимости учитывать состояние капитана и трусливо приноравливаться его внутренне коробило и перекашивало. Потому что так уже было с ним — так замечал, подстраивался и терпел настроения отчима маленький Дениска. Возвращение тех страхов и тех правил выживания было постыдно и мучительно.       — Ты как себя чувствуешь? — встревоженный молчанием Рэтт развернулся в кресле и потянулся рукой к Денису, тот отстранился.       — Нормально.       — Точно?       Денис кивнул. Рэтт несколько раз собрал бороду в кулак, вытягивая ее вперед, пожевал губами и промолчал. Минут десять было тихо. Только чпокающе-чавкающе отзывались на прикосновения клавиши биоклавиатуры, да едва слышно гудел сам корабль. Потом Рэтт все же не выдержал и опять заговорил:       — Все болезни от нервов. Я тебе точно говорю. Ты просто расслабляться не умеешь, переживаешь, волнуешься. Прекращай это. И сразу все нормально будет. Я, думаешь, не вижу? Относись к жизни проще. Наше с тобой дело — летать. А куда и зачем, это пусть другие думают, начальство всякое. И поменьше со всякой шушерой болтай, а то ты вечно от этих идиотов фигни наслушаешься, а потом ходишь как потерянный и Максу дерзишь. Слышишь, расслабься и не парься. И все будет хорошо.       Денис опять кивнул Рэтту, развернул окна со сводками.       На так и не свернутом табло связи снова мигал индикатор активного вызова: капитан опять с кем-то общался по межпланетке.       Проверка, как и ожидал Денис, оказалась формальностью: в новостях не было ничего, что могло потребовать отказаться от намеченного прыжка или изменить сектора входа или выхода и помещать «Черной Звезде» меньше, чем через сутки сесть на Новом Бобруйске. Рэтт, по-видимому, затребовал навигатора в рубку, чтобы вытащить из каюты. Перед прошлым прыжком был длинный перелет, и Денис снова испытывал себя на стойкость, пытаясь выдержать без препарата максимально долго. В итоге, не получивший ответа по комму Рэтт, при помощи киборга попав в каюту, обнаружил его с судорогами и без сознания. Зато Денис был без лекарства почти двое суток.       Капитан в рубке так и не появился, но киборг получил приказ: «Сопроводить навигатора в жилой сектор и препятствовать его появлению в помещениях важных для управления и безопасности», озвучил его и настойчиво порекомендовал исполнить в добровольном порядке, едва «Черная Звезда», сыто урча, отвалила от гасилки.       Рэтт выругался и пообещал заглянуть к напарнику сразу после прыжка.       Не сложилось.       По выходу из червоточины капитан вызвал всю команду в карцер. На трапе, ведущем с первой на вторую палубу, Денис столкнулся с Барби, Додиком и Троем, обсуждающими причину, по которой Уайтер приказал заблокировать все сектора с пассажирами, а всем «своим» прибыть в карцер. Идей зачем и почему это понадобилось ни у кого не было. Юнга, скачавший на станции свежий сезон какого-то сериала, был особенно расстроен, что ему не дают спокойно его посмотреть: «Блин, ну прям как дома! Та же байда!»       В карцере места было мало, но люди старались прижаться к холодным гладким стенам, оставляя пустой центр помещения капитану, безобразно избитому Азогу и двум киборгам-семеркам.       Рэтт схватил Дениса за руку, как только увидел, и потащил в угол, ругаясь с боевиками и внушая Денису ни в коем случае не спорить сейчас с капитаном, что бы тот ни сделал.       Капитан был пьян. Ровно до той степени, когда все еще вполне контролирует свое тело и язык, но не бешеный нрав. Обведя мутными, налитыми кровью, злыми глазами собравшихся и убедившись, что в наличии все, Уайтер нарочито торжественно заговорил. Речь капитана была пафосной и длинной. В двух словах ее содержание сводилось к тому, что Уайтер вычислил Азога, передававшего планы капитана конкуренту — бандиту по кличке Угорь.       Денис с Азогом в приятельских отношениях не был и теплых чувств к нему никогда не испытывал, тот тоже сторонился навигатора. Но сейчас хотелось отключить уши и глаза, не слушать ни подробности пересказываемого допроса, ни повторенное киборгом признание. Получалось плохо. Не получалось не видеть глаз мужчины, в которых смешивались злость, мука и усталая безнадежность. Не получалось не замечать, что большая часть экипажа старательно смотрит в пол, прячет взгляды и лица. Чувство жалкой беспомощности перед капитаном охватывало и сковывало, точно плети хищного стального вьюна — плотоядного растения-паразита с Праздника. Денис передернул лопатками. Рэтт тут же впился пальцами ему в локоть:       — Не дури, напарник! Не дури!       Капитан внезапно сменил тон и решил поиграть в демократию:       — Ну что, дорогие мои, вот такая вот гнида у нас завелась. Что с ней делать будем?       — Гнать нах, — лаконично высказался Сундук.       — Обменять в третьем секторе, — Кузявый почесался, — там много желающих будет номер на паспорт сменить.       — На плантацию! Кнафов собирать! — в голосе Рябаи звучало злорадство, и Денис с удивлением посмотрел на толстяка: ему казалось, что Рябая, Азог, Хряпа и Лайлау часто проводили время вместе, приятельствовали.       — Пиздюлей выдать и пусть сортиры вместо киборгов драит, — это предложил Додик и был поддержан Троем.       — На необитаемом астероиде высадить, как Бена Гана в кино! — юнга даже задыхался от восторга. Похоже, привычно принимая происходящее как часть игры.       — Уж лучше тогда на Комацу или на Лииме, — это Лайлау.       — Что-то мне кажется, не поняли вы меня, мальчики, — Уайтер просто лучился добродушием. И внезапно схватив поставленного на колени Азога за волосы, запрокинул ему голову. Проговорил, будто выплевывая слова: — Эта падла предала меня. Предала всех. Из-за него я потерял деньги, вы все потеряли деньги. Этот подонок решил, что может мне безнаказанно гадить, выставлять меня дураком. А я никому не прощу. Никто. Не смеет. Обманывать. Меня.       Уайтер вытащил из-за пояса лазерный резак и щелкнул переключателем.       Гудение в наступившей тишине оказалось очень громким. Рэтт больно вцепился Денису в локоть. Азог дернулся, но был перехвачен киборгом и утвержден на коленях перед Уайтером, взмахнувшим тесаком.       — Будьте вы прокляты! — яростный вопль захлебнулся резко оборвавшимся воем.       Но в ушах у Дениса слова Азога повторялись эхом, даже когда весь забрызганный кровью капитан отключил свое оружие, а перерубленное от правой ключицы до левых нижних ребер тело рухнуло на пол. Кровь Азога была повсюду и на всех. Повисла тишина. Упавшего на колени юнгу надсадно рвало.       — Так не честно! — прорыдал мальчишка между спазмами.       — Так будет с каждым, кто посмеет пойти против меня! — ответил Уайтер, поглаживая окровавленной ладонью усы, от чего они тоже становились кровавыми. Как у людоеда.       Сюрреализма происходящему добавляли рефреном вертящиеся в голове строки из какой-то старой песни: «Как пьяный казак, блин, шашкою на лету, Как пьяный казак, блин, с маху да пополам»       Денис не понял, что повторил их вслух, пока Рэтт не бросил его спиной в стену, а Уайтер не шагнул к ним:       — Как ты меня обозвал, навигатор?       Вокруг них образовалось пустое пространство — команда пугливо шарахнулась в стороны, даже Рэтт прискуливая:       — Ну, дурак… — поспешил отойти от кровавого капитана.       — Пьяный казак, блин, — с вызовом глядя в глаза Уайтеру, повторил Денис и все же добавил: — песня такая. Старинная.       — Пьяный казак, значит… — Уайтер прищурился, опять задумчиво провел рукой по усам и внезапно расхохотался. — Казак! А мне нравится! Казак! Слышишь, юнга, что ты мне тут недавно втирал про вольных воинов славян? Идем со мной, опять расскажешь. Казак, на… А ты молодец, навигатор!       И Уайтер похлопал испачканной кровью рукой по денисовой щеке. Затошнило. Денис едва сдержался, чтоб не согнуться тут же, как все еще стоящий на четвереньках юнга.       — Все свободны! DEXы, убрать здесь. Юнгу отмыть и ко мне, — распорядившись, капитан вышел.       — Казак, блин! — произнес кто-то над ухом у Дениса.