Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      Оказавшись за забором, Денис осмотрелся и быстро нашел «общую тропу». Петляя между терриконами мусора, она обогнула взлетное поле, стоянку и вывела к ангарам сбоку от терминалов космопорта. По другую сторону начинался город, местами подступая к космодрому почти вплотную. Вокруг лежащей вдали «Черной Зведы» продолжалась спасательная суета, наличествовало оцепление из фигур в штурмовых бронекостюмах. Но у космопорта кружилась обычная привокзальная суета. На Дениса никто не обращал внимания, и он вместе с толпой прилетевших и встречающих с какого-то рейса отправился в город. Благо, далеко не все свернули к стоянке таксофлаеров, часть направилась к монорельсу, часть — пешком.       Денис старался найти в Новом Бобруйске черты знакомых городов и несходство - с Радостным. Вроде получалось. Припортовая часть походила на Северию. А центр с имитацией старинной башни ратуши с часами, парком и озером напомнил Приштич.       Нужно было срочно отыскать место, где можно было бы провести несколько дней, не попав в поле зрения полиции или медицины. Идеально подошла бы какая-нибудь пенальная гостиница для гастарбайтеров. Разум подсказывал, что в городах типа «Радостного» найти такую было бы гораздо проще, здесь стоило попробовать углубиться в сторону спальных и дешевых районов, но… не хотелось. Адреналин перегорел, наваливалась усталость, уже заметно сказывались и полученные при аварии и побеге ушибы, и бессонная ночь, и не полученная доза лекарства, вело голову, мутило и тянуло в сон. В автомате на улице Денис купил большой стакан кофе, бутылку воды и несколько «картонных» сэндвичей. Через силу заставил себя съесть один, но на большее его не хватило: второй раскрошил наглым крикливым птицам в парке, где долго сидел на лавочке, глядя на дерущихся из-за крошек птиц и опавшие с деревьев листья, плавающие в сером озере, остальные и воду убрал в сумку, пообещав себе запихнуть их в себя позже. Поесть было необходимо - телу требовались калории взамен сожжённых.       УМИД исправно работал, и деньги на привязанном к нему счете были. Денис сам не знал, почему решил пользоваться им, а не своей карточкой, скорее всего просто из любопытства, которое заставило его проверить наличие в кейсе винтовки, едва за забором попалось место, показавшееся достаточно укромным. Куртка тоже исправно защищала от холодного ветра, мягкие манжеты, раскатанные на ладони, согревали руки. Прощальный подарок «Черной Звезды» был очень кстати в условиях осени. Видимо, на старой Земле Старый Бобруйск (или как там называлось поселение или община, из которого происходила большая часть местных первоколонизаторов) находился в умеренном или субарктическом поясе северного полушария, и потому синхронизированный терраформант соответствовал им по климату.       Темнело. По местному времени авария случилась во второй половине дня, и, пока Денис бродил по центру и сидел у озера в парке, отдыхая, а больше проваливаясь в тупое безразличие, день благополучно кончился. Несмотря на куртку, начало ощутимо познабливать — сигнал заметнее боли, сливающейся с общей хреновостью, заставивший испугаться свалиться где-нибудь на улице. Стоило срочно разыскать убежище.       Денис волевым усилием принудил себя встать с такой уютной деревянной парковой скамейки, допил ставший совершенно ледяным, несмотря на пенопластовый термостакан, и еще более гадким кофе. Сумка тяжело оттянула плечо, болела ушибленная пятка. Денис хромая поплелся в сторону видневшихся на другой стороне парка серых длинных многоэтажек. Офисные центры чаще всего строили башнями, а спальные районы дешевого жилья — лабиринтами длинных лент блочных многоквартирников. Конечно, можно было бы вернуться к космопорту или в центре поискать терминал по съему-сдаче частных квартир на краткий срок, но усталый разум вспомнил это, когда Денис уже огибал озеро и малодушно не стал поворачивать обратно.       В темном ночном парке было хорошо. Денису хотелось бы здесь остаться. Начавшийся мелкий дождь жестяно шуршал по сухой листве. Под редко стоящими фонарями приветливо блестели мокрые скамейки. Наглые птицы куда-то попрятались. Денис уныло брел по аллее, загребая ботинками опавшую листву, толстым мягким ковром покрывавшую дорожки, опустив голову в низко надвинутом на глаза капюшоне и сунув руки в карманы. Самочувствие было отвратительным, колени предательски подгибались, пошатывало, настроение было под стать погоде, но все равно внутренне было хорошо.       Сначала он услышал всхлипывания и свернул с аллеи в темноту. Потом увидел странное бетонное сооружение. Оно козырьком горбилось над выходящей из земли теплотрассой. Оказавшись в темноте Денис машинально перешел на бесшумные плавные движения, как учил на НВП Румель. Поскольку приходилось ориентироваться в большей степени на слух, а не на зрение, самопроизводимые шумы сильно мешали бы. Хныкавшее существо пряталось в темноте между трубами и бетонной стеной. По движению воздуха Денис чувствовал, что там теплее и суше. Но понять, кто или что издает эти жалобные звуки, не получалось. И все же, ему казалось, что в темноте прячется, во-первых, живое, во-вторых, немелкое, а в-третьих, невзрослое существо. Почему он так считает, Денис объяснить бы не смог. Он осторожно, по-прежнему стараясь не шуметь и не вспугнуть раньше времени, вынул из бокового кармашка на сумке всегда лежащий там плоский наладонный фонарик. Но его как-то заметили. Всхлипывания резко оборвались, в темноте завозились, раздался негромкий металлический щелчок, и Денис обостренным нервным чутьем ощутил исходящую из мрака угрозу.       Луч фонарика, направленный в темноту, отразился от блестящего лезвия ножа, зажатого в маленьком кулаке. Правильно зажатого, крепким прямым хватом для фронтального удара. Другой рукой маленькое существо прикрывало от света глаза.       — Не подходи! Убью! — детский голос звенел, но сомнения в нем не звучало ни капли.       — Я не враг, — Денис коснулся ребра фонарика пальцем, пригашая свечение и переключая направленный свет на рассеянный. И одновременно вышел из-за бетонного угла, оказываясь на виду.       — Все равно не подходи! Ты кто? Ты коп? — угроза из голоса не ушла, но к ней примешивалось любопытство. Денис лучше разглядел грязные намокшие и слипшиеся меховые домашние тапочки-лапы (в таких любила ходить по ПАД Венди вечером и утром, переодевшись «в домашнее»), серые, похожие на спортивные, но, скорее, тоже «домашние» штаны и пушистую кофту с большим карманом и забавной мордочкой спереди, непонятного цвета спутанные волосы до плеч, треугольное лицо, блестящие настороженные глаза, густые черные сдвинутые к переносице домики бровей.       «Мальчик или девочка? Скорее девочка», — решил Денис, заметив на запястье браслет из разноцветных бусинок на резинке.       — Нет, — Денис переместил ладонь с фонариком так, чтоб осветить, но не ослепить себя. — Я просто услышал, как ты плакала.       — Я не плакала! Я никогда не плачу! — с вызовом ответила девочка («да, точно девочка»), выпрямляясь и размазывая на лице грязной рукой слезные дорожки. — Проваливай! А полезешь — убью!       Нож вновь переместился, вызывающе нацеливаясь в живот потенциальному агрессору. Стойка девочки была грамотной.       Денис стряхнул с плеча сумку и, не теряя клинок из виду, не выключая фонарика, выпутался из куртки. Удерживая куртку за воротник зубами и подбородком, по-прежнему светя фонариком «вообще», вынул из кармана для документов карточку УМИДа, «родные» так и оставались в кармане майки под свитером, переложил в джинсы, свернул куртку.       — Ты замерзла. Возьми, — Денис бросил куртку девочке.       Та ловко поймала ее и, все так же, как Денис фонарик, не опуская нож (лишь меняя руки) и не спуская настороженного, готового поймать малейшее движение противника взгляда с Дениса, влезла в куртку, и закуталась в нее. Вздохнула. Буркнула:       — Спасибо, — но вновь перехватила нож в правую руку, вернувшись в прежнюю позу бойца, резко бросила: — Все равно проваливай!       — У меня еще еда есть, если хочешь.       Девочка дернула горлом, сглатывая слюну:       — Я все равно тебе не дамся! Не рассчитывай! Сунешься — убью!       Знобкая морось с настойчивым ветром сразу же начала пробираться под свитер, наслаиваясь на «придуманный» болеющим разумом озноб, боль все ощутимей вгрызалась в суставы. И как бы не стояло перед глазами видение «щенка» с перебитыми «лапами», забившегося за мусоропровод, Денис не выдержал, тем более, что этот «щенок» был здоров и скалил зубы:       — Да нужна ты мне! Дура малолетняя! — он выключил фонарик, поднял сумку, убрал фонарик, вынул сэндвичи, положил их на трубы, застегнул молнию, развернулся и пошел в сторону выхода из парка.       За спиной послышался тот же металлический щелчок, резкое движение, треск разрываемой пленки и жадное чавканье.       Денис ежился от холода и решительно шагал к редким светящимся окнам темных громадин. Собой он был недоволен. Но понимал, что брать на себя ответственность за девочку просто не имеет права. Если боль пересилит, и он свалится где-то на улице, будет лучше, если ребенок такого не увидит. И вообще, лучше было бы, чтобы ее действительно нашли копы. Но в любом случае, в его куртке она не замерзнет, особенно, если в своем укрытии разуется и целиком в нее завернется. Она невысокая — ей хватит. А если попадется автомат, он позвонит в полицию и скажет про девочку, как это и положено взрослому сознательному человеку.       Шлепанье быстрых бегущих шагов нагнало его уже в полуквартале от парка, на слабо освещенной фонарями мокрой улице. Денис обернулся: девочка догоняла его, увидев, что он ее заметил, перешла на шаг, остановилась, наклонилась, опершись ладонями в колени, отдышалась, подняла голову, посмотрела на него:       — А что тебе нужно?       — Гостиница. Подешевле и поспокойней. Отлежаться.       — Переломаться хочешь? Что, думаешь, незаметно? У меня брат на Соли сидел. Пока не сдох. Наркоманы ебаные! Ненавижу! — ненависть в голосе звучала неподдельная, щедро сдобренная ядовитой желчью и презрением. — Что, вылупился? Деньги есть?       Денис дернул плечом.       — Тогда пошли.       — Куда?       — В «Сверхновую». Это киберотель. Там нет людей в обслуге. И можно не оплачивать уборку, тогда, пока не кончатся оплаченные сутки, никто в номер не сунется. И я с тобой поселюсь. До завтра. Но если полезешь — убью! — девочка выпрямилась и пошла впереди Дениса, показывая дорогу. Когда они прошли около километра, дважды повернув в лабиринте темных, спящих зданий, девочка обернулась через плечо: — Как тебя зовут, урод?       — Денис. А тебя?       — Динка.