Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      На проход через „красную“ гасилку капитан согласился относительно легко. При поддержке пилота и под личную ответственность. „Личная ответственность“ Дениса ничуть не пугала. А когда пилот, вводя координаты прыжка, прокомментировал капитанскую сдержанную суровость и насупленные брови: «Что-то не нравишься ты нашему старику.» Денис едва удержался от ответа: «Ты еще не знаешь, что такое „не нравишься“», — вспомнив „Черную Звезду“.       Утром Денис передумал поднимать панику по поводу сбоящего рассудка или слишком самостоятельного искина, решив выдержать паузу, тщательно собирая информацию, анализируя свои действия и реакцию окружающих и больше доверяя ей.       На завтрак совместными усилиями Марии Сидоровны, Натальи, Полины и Теда была сварена каша. Владимиру опять не повезло: ученый, с его слов, чуть не сломал зуб и не повредил челюсть, раскусывая кусок гранитной щебенки. Нарастающий скандал, когда даже Наталья начала покрываться румянцем, угас только после того, как Денис признал полную правоту Владимира, повторив, что это безусловно персонально подстроенная против светоча микробиологии диверсия с целью сорвать исследования и отобрать из всего мешка порцию каши именно с этим камнем преткновения именно сегодня было чрезвычайно сложно. И без злодейского умысла неосуществимо. Владимир засопел, но от предложенного доктором осмотра челюсти и зубов отказался.       Все было как обычно. Все вели себя как вчера и позавчера.       Когда доктор расспрашивал о самочувствии перед ингаляцией и уколами, Денис снова не решился рассказать про „поэтическую ночь“, проведенную с Машей. Вениамин Игнатьевич был с ним добродушным и искренним, Денис старался его не обидеть: не позволял себе вздрагивать или отстраняться от прикосновений, подавлял желание уйти из медотсека скорее, но и откровенное признание во всем из гортани не лезло. Стоило только подумать рассказать про „Черную Звезду“, про себя, про Машу, как начинался кашель и отказывали голосовые связки. Не потому что было страшно. Воображение рисовало растерянно и устало потирающего переносицу Вениамина Игнатьевича, спрашивающего: „Почему ты сразу не рассказал? А где нам сейчас найти навигатора?“       — Вот и все, молодец, Дэн. Вставай, одевайся. Что могу сказать: я нами просто горжусь. Очень неплохая у нас динамика. Курс доколем и закончим ингаляции - от твоего бронхита даже следа не останется. Индекс массы тела выровняем и нервную систему подправим. Иди, мне кажется, там тебя Полли заждалась, — доктор добродушно улыбнулся.       Полину интересовал Мося. Денис его не видел. Девушка расстроилась. Долго грустить не дал Тед, решивший пройти от грузового отсека до пульта с закрытыми глазами и не предположивший в коридоре молча стоящей парочки.       Три часа до станции пролетели практически нефиксируемо: на что-то время потратил, а вроде и не занимался ничем; и безделья не было, но и полезной работы никакой.       — Станция рабочая и готова нас принять.       Тед подкатился на стуле и пихнул в бок: „Докладывай!“ — Денис спокойно озвучил информацию. Капитан сдвинул брови, напряженно всматриваясь в лицо, будто ждал какого-то другого рапорта. А еще с таким же удивленно цепким взглядом в ЛУФ Лиса-Остер выискивала у Дениса „эмоциональную окраску сообщаемой информации“. Денис же считал, что, передавая информацию, сообщать ей свою эмоциональную окраску не следует — пусть собеседник сам раскрашиванием займется.       — Молодцы… Молодец, Дэн, — персонализировал похвалу капитан, едва уловимо изменив тон, будто внутренне поморщился. Точно чувствовал, что Денис протащил на корабль кучу своих проблем - от винтовки до уайтерового хвоста и, возможно, сбоящего рассудка.       Денис ему не нравился. С первого взгляда и до сих пор. И причины не любить навигатора и не верить ему у капитана были — пусть сам капитан о них не знал. Только Денис-то знал, что пришел не с чистой совестью, утаил информацию о себе, важную для нанимателя. И все же, капитан старательно свое интуитивное недоверие заглушал и был с Денисом вежлив и корректен. Уайтер бы уже давно зло сорвал, как минимум, вербально, а то и физически.       — Начинайте стыковку, — капитан отступил назад.       Денис слышал и видел в отражении на экране, что тот едва не поскользнулся на полинином блюдце, и вторично почувствовал себя подлецом. Да еще и расценки станции оказались дороже стандартных. Видимо, хозяева решили компенсировать ценой отсутствие оборота. Настроения это тоже не улучшило.       Пока капитан оплачивал гашение, за спинами пилота и навигатора нарисовалась Полина, заглянула в экран к Теду, почти положив подбородок к нему на плечо. Предложила:       — Ребята, а давайте сходим посмотрим станцию?       — Чего мы там не видели? Обычная заправка, только космическая, — отозвался пилот, пожимая плечами. — Магазинчик со всякой ерундой, цены выше планетарных, а срок годности, в лучшем случае, подходит к концу.       Тедово движение мускулами заставило девушку чуть отступить, но сдаваться она не собиралась. Заговорила жалобно, просяще, растягивая слова:       — Ну пожа-а-алуйста! Мне все равно интересно, а одна я боюсь!       — Чего? — Тед искренне удивился, даже обернулся, заставив Полину отойти ближе к Денису.       — Ладно, стесняюсь, — потупилась она и добавила с обезоруживающей наивностью в голосе: — А вдруг там одни инопланетяне, как я с ними объясняться буду?       — На языке кредитки, — ответил ей Денис, пока Тед расплывался в улыбке, не то намереваясь подколоть стеснительную девушку, не то просто радуясь ее смущению.       Денис вспомнил ее ожидание необычного от первого ужина в полете и блестящие от радостного любопытства глаза. Вспомнил свой первый полет с Гончей, и как она выпустила его на станцию перед Шоаррой. Вспомнил, как хотел и боялся попросить, пока Гончая сама ему не предложила. Тогда он тайно надеялся воскресить на станции то время, когда они все, вместе с отцом, жили на орбитальном жилом мультикомплексе при Второй Дзете Рака. Странно, но ни один маршрут, проложенный Денисом за четыре года в навигаторах, так и не прошел мимо места его рождения. А когда несколько месяцев назад на „Черной Звезде“ они прошли через Первую Дзету, он даже не вспомнил ни про то, что когда-то жил на этой станции, ни про то, что может посмотреть на вторую пару или на одиночку — Третью Дзету. В горле заскребло от воспоминаний или просто так. Но Полина вряд ли испытает досадливое чувство обмана тайных ожиданий, которым много лет назад одарила „космическая заправка“ робкого подростка.       К тому же, к станции подошли два малых кораблика, один из которых нацелился на свободный порт. И как знать, что там за люди и как они обойдутся с одинокой девушкой. До „Черной Звезды“ это Денису даже б в голову не пришло — это ж каким отмороженным подонком надо быть, чтоб на маленькой станции при свидетелях трезвую и приличную домашнюю девушку обидеть, но после… Того же Хряпу удержать от подобного мог лишь чужой кулак или бластер.       — Хорошо, пошли, — Денис наконец прокашлялся и пошел к шлюзу первым.       — Пива мне купите! — крикнул в спину пилот.