Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      — Дэньк, ты Мосю не видел? — Полина, грустно и безнадежно. Денис отрицательно покачал головой. Девушка вздохнула. Потом внезапно улыбнулась и достала из кармана расческу и кусочек шоколадки. — Закрой глаза и открой рот! Ам!       Игра глупая, но забавная. Полина почему-то решила добавить к вечернему расчесыванию еще и утренний ритуал: подловить Дениса утром после душа, накормить шоколадкой и махнуть расческой по волосам или уху и шее, как сегодня.       Про Мосю девушка спрашивала его постоянно. Но уже как-то безнадежно. А после быстро переключалась на какое-нибудь дурачество. Мосю Денис не видел. Михалыч вчера сказал, что «вдл ккт крс врд млкнл, пнмыт ныспл. Тр дн нзд». Вот только, Денис не понял «поймать», «пнуть» или «прибить» «какую-то крысу», не успел техник. И больше Мося никому не встречался. Даже Маше. Денис спросил искин: не попался ли зверек на камеру или датчик. Но Маша животное не засекла. Только по непонятной логике заявила, что теперь будет «вся чесаться». Затем решила показать Денису себя в старинных костюмах с разными животными. О том, что Мося должен быть плешивым и не таким пушистым, как хорьки и горностаи, которых вешала на себя голографическая красотка, Денис ей говорить не стал.       Сегодня ему показалось, что он учуял слабый запах из вентиляции в санузле. Специфический кисловато-сладковатый, амиачный, от подгнивающей органики. Похоже, Мося устроил себе туалет где-то в фильтрах. Праздник учил разбираться в запахах, вычленять их в потоках воздуха, хотя любой его обитатель не выходил из-под куполов без оксимаски, правда, обычно не на лице, а на шее — на всякий случай. Но определенно Денис ничего сказать не мог и промолчал.       Полина, тем временем, подкралась к склонившемуся над кофеваркой Теду и закрыла ему глаза ладонями.       — Полли! Отвянь! — встряхнулся тот. — Ты липкая!       — Открой рот! Ам.       — Блин, ты мне глаз испачкала. Лучше Дэна покорми. Если проснулся.       — Уже покормила!       — Доброе утро, — отозвался Денис, зевая.       Тедово «если проснулся» было в точку. Вчера Денис разобрался и освоился в игре Дафны, и, увлекшись, просидел до глубокой ночи. Пока Маша не начала угрожать нажаловаться «Венечке», что «плохой котик» спит меньше пяти часов. И даже несмотря на душ Денис себя проснувшимся еще не чувствовал.       — На! — Тед сунул ему в руки кружку с кофе. — У тебя вся щека в шоколаде.       — У тебя тоже, — не остался в долгу Денис. — И левое ухо.       — Блин! Полли! — Тед провел рукой по указанным местам. — И волосы! Блин!!! Полли!!! Я же только что голову мыл!       Полли с хохотом спряталась за ближайшей колонной.       — Мы вообще сегодня завтракать будем? — недовольно проворчал Владимир, направляясь к столу. — У меня сегодня важный, ответственный день! Мария Сидоровна, вы наконец-то составили план? У нас между прочим уже три посева проведены и у одного сегодня конец инкубации!       — У него каждый день важный и ответственный. Мог бы и сам пайки из кладовки прихватить, — тихо проворчал Тед, впрочем, отставляя свою кружку и отправляясь за едой.       У ученых была работа. Михалыч возился с двигателями. Тед уровень за уровнем проходил симулятор космобоя. Полина под любым предлогом удирала с базы к ним на корабль, иногда кытькая Мосю, а чаще подтаскивая стул и устраиваясь за спинами Теодора и Дениса наблюдать, как они играют. «Тренируются! И это серьезно!» — заявил Тед. Но Денис все равно ощущал себя неловко, особенно если его играющим и бездельничающим видел капитан. На «Черной Звезде» навигатор спокойно мог полдня проваляться на койке в каюте, повернувшись к стене и часами изучая какой-нибудь мелкий дефект, потек, пятнышко или трещинку на пластике, но здесь этого совершенно не хотелось. Хотелось быть полезным, заниматься делом. Однако Михалыч от предложенной помощи отказывался с таким видом, будто Денис пытается у него что-то ценное отобрать. Заниматься уборкой сверх необходимого было бы глупо, да и не было никакого желания. Оставалось проходить игру Дафны. Но почему-то делать это, когда никто не видит и не отвлекает, было уютней. Можно было бы еще искать Мосю вместе с Полиной… — дело, которое представлялось бессмысленным и безнадежным.       Маленький металлический жетончик с обрывком ошейника от своего Моси Полина, кстати, нашла вчера, когда полностью залезла куда-то под мойку, перепачкалась в пыли и технической смазке и оцарапала руку. Кругляшек был торжественно предъявлен свидетелям подвига.       — А если ты его самого найдешь, то пол прошибешь и нас обоих задушишь? — ворчал Тед, отдирая от своей шеи пыльную всклокоченную девушку.       Полина демонстративно обиделась и ушла в душ.       Вениамин Игнатьевич и Станислав Федотович чаще всего, уединившись вдвоем, пили чай и разговаривали в медотсеке. Иногда капитан с читалкой пристраивался в кресле, закидывая ноги на стул и отрешаясь от происходящего. Тогда старался "не отсвечивать" не только Денис, но и Тед с Полиной начинали меньше дурачиться и вести себя тише. На ПАД присутствие Домбровского никогда и никого не смущало, ни Гэрри, ни Рэма, ни Венди. Даже если тот начинал ругаться и жаловаться, что шумная мелочь взрывает капитанский мозг. Длинные жесткие руки Ксо, которые могли сцапать и физически заткнуть наибольший источник шума, были более эффективной мерой. Здесь же в присутствии капитана Денис чувствовал себя странно: одновременно и хорошо, спокойно, правильно, и неловко, стесненно, виновато. Поэтому он никак не мог разобраться — нравится ли ему, если капитан находится одновременно с ним в пультогостиной, или лучше, если Вениамин Игнатьевич отвлекает его и уводит к себе.       А еще Вениамин Игнатьевич опекал Дениса, и расспрашивая о самочувствии перед каждой ингаляцией, и просто так за ним присматривая.       — Как вообще можно есть эту гадость, да еще в таких количествах? — Вениамин Игнатьевич минут двадцать стоял за креслом Дениса, наблюдая, как тот ищет станции, через которые программа провела маршрут HD 150706 — Тень Хакаба.       Головоломка программную трассу прокладывала сама, игроку требовалось найти те станции, через которые она проходит. Если игрок угадывал, то схема подписывалась, ошибка вела к пересчету и перепрокладке программной трассы. Денис поставил игру на паузу, повернулся. В руках врач держал пачку чипсов, прищурившись, изучал состав.       — Я помню, что сам сказал тебе лучше питаться. Я имел ввиду именно лучше: разнообразней, вкуснее, полноценней. А ты дополнительно к обычному пайку ешь только эти свои чипсы да сгущенку. Крахмал с солью и жиром, да молоко с сахаром. Желудок только портишь да диабет зарабатываешь. Допускаю, что углеводов тебе не хватает, но можно ведь и в другом сочетании их получить. У нас пряники с джемом есть, мармелад и конфеты. Вот что ты в этом находишь?       — Вкусно, — Денис почему-то почувствовал себя виноватым. Несмотря на то, что к шуткам про слипшуюся попу от Теда, таскающего сгущенку из его банки, он уже привык. Хотя поначалу его немного раздражало, и он несколько раз предлагал Теду принести ему отдельную баночку, открыть, поставить на пилотский пульт с отдельной ложечкой. «Неее, так не интересно! В чужом огороде все равно помидоры вкуснее!» — заявлял Тед и пытался утащить сгущенку так, чтобы Денис покражи не заметил. Денис замечал, но смириться и не реагировать оказалось проще и эффективней.       Тед и Полина относились к тем людям, которым проще разрешить делать все, что они захотят, чем пытаться объяснить, что тебе нравится, а что нет. Если конечно хочется, чтобы они были с тобой, как со своим. А Денису хотелось, поэтому он не пытался объяснять, что не любит, когда трогают, внезапно хватают и тискают, когда таскают еду из его тарелки или сгущенку из банки, и другие несущественные мелочи, тем более, что он действительно был не прочь поделиться и едой, и сгущенкой, но ведь ее же можно было отдельно принести — дефицита не было и до конца месяца пребывания на Степянке не предвиделось, и Денис бы даже сходил за пайком или банкой сгущенки, пачкой чипсов, лишь бы то, что он принес себе, оставалось на том месте, куда он положил…       — Одно соленое и хрустящее, второе сладкое и липкое. Совершенно ж не сочетающиеся вещи! Ни по вкусу, ни по структуре! — Вениамин Игнатьевич удивленно смотрел на Дениса.       — Хотите попробовать? — Денис улыбнулся. Похоже тут, как с Тедом и Полиной проще было ничему не противиться и ни с чем не спорить.       — Хочу! — доктор хитро заблестел глазами. — Но, если мне не понравится, завтра вместо своих чипсов возьмешь упаковку пряников. А кровь на глюкозу я у тебя сегодня все же проверю.       Вениамин Игнатьевич сам прихватил из кладовки несколько шуршащих пачек и пару банок сгущенки. Денис принес в медотсек чайник, заварку и кружки.       Разместились они за смотровым столом.       С видом храброго естествоиспытателя Вениамин Игнатьевич отважно положил в рот несколько чипсин. И следом - ложечку сгущенного молока. Задумчиво прожевал. Посмотрел в потолок, повторил опыт.       — Хм… Вкус странный. Очень странный, но вроде бы съедобно. Только надо запить. И мне кажется должно быстро надоедать.       Денис пожал плечами и распаковал чипсы и сгущенку для себя.       — Знаешь, мне давно хотелось тебя спросить, — Вениамин Игнатьевич шумно прихлебнул из кружки горячего чаю, заел щепотку соленых чипсов ложечкой сладкой сгущенки, зажмурился и облизнулся. — Тебе у нас уютно?       — Конечно, — Денис обрадованно выдохнул, начало вопроса его насторожило.       — Это хорошо, — доктор задумчиво поболтал ложечкой в кружке и захрустел чипсами. — Я, когда после интернатуры корабельным врачом устроился, захотелось, знаешь ли, мир посмотреть, первое время в каюте спать не мог, привык, что дома диван, и у него спинка сбоку мягкая. Привалишься к ней и тепло, и мягко, а на койке, как приложусь боком к стенке, так сразу и просыпался. Потом додумался еще одно одеяло сложить и к стенке приклеить. Зато дома привыкнуть не мог, что у дивана спинка все равно более мягкая… Я, наверное, дольше корабельным врачом бы летал, да женился через полгода. Вернулся в ту же больницу, где интернатуру проходил. Но в клинике тоже нескучно было. Порой такие пациенты попадаются…       Они пили чай. Вениамин Игнатьевич рассказывал случаи из своей рабочей практики и из жизни. Иногда спрашивал Дениса, но тот предпочитал с вопросов съезжать, уточняя что-нибудь в предыдущем рассказе доктора. Время пролетело незаметно.       — Хм… Ну надо же! Как быстро кончилась! — удивился Вениамин Игнатьевич, обнаруживая, что машинально сливает в свою кружку молочную воду уже из Денисовой банки, потому что свою он уже точно так же выполоскал и выпил. Да и чипсы закончились.       — Давайте, я еще принесу, — с готовностью отозвался Денис, потому что историю про бабушку, которая путала протезы верхней и нижней челюсти, из-за чего у нее почему-то начинали болеть голова и горло, он был не прочь дослушать. Вениамин Игнатьевич как раз начал рассказывать, как он обнаружил эту странную взаимосвязь, успев измучить бабулю и полбольницы разнообразными диагнозами, их проверкой и лечениями.       — Да нет, не надо. Хорошенького помаленьку. Да и ужин скоро. Давай так, на сухую, — усмехнулся доктор, — дорасскажу, и пойдешь. Кстати, вечер сегодня теплый, влажность приемлемая, советую перед сном погулять немного на свежем воздухе. Это тоже полезно.       Гулять вечером отправились всем экипажем. Тед с Полиной потащили Дениса к ручью, который он с капитаном, не сговариваясь, предсказали слева за базой. Вениамин Игнатьевич со Станиславом Федотовичем просто пошли вокруг поляны. Мария Сидоровна посреди поляны устроила пикник на куске пленки. Только Владимир гордо удалился в свою каюту с чашкой Петри, в которой успешно колосился противными синеватыми нитями его посев, да Наталья осталась прибираться на базе микробиологов.