И лицо ведь не спрячешь под маской - Всё распахнуто, всё наяву. Этот мир не похож на сказку, Но и в нём всё равно живу. И запретное сердце стучится, И пьянит, и ломает, и губит. Ты молчишь, лишь смола сочится В уголках потемневших губ Пикник - «Декаданс»
- Сёма, ещё сакэ мне и моим друзьям! – раздался призывный оклик Гарри, собравшего вокруг себя шумную многолюдную компанию. Угловой, самый вместительный столик ресторанчика «Русские суши» был буквально оккупирован любителями разнообразных баек и страшилок, которые лились изо рта Сато, как из рога изобилия, непрерываемым и никогда не повторяющимся потоком, а так же ломился от самых разнообразных яств, ибо все присутствующие за ним скинулись на общий обед. Высокий темнокожий мужчина, протирающий бокалы за барной стойкой, тяжело вздохнул. Ему отчаянно казалось, что Гарри в его-то возрасте уже хватит даже думать о выпивке и куреве, но, увы, последний его мнением не интересовался и жил себе припеваючи, иногда непосильным трудом наживая белую горячку и поразительные по своей красоте и реалистичности глюки. Доставая бутыль с ценнейшей жидкостью, Семен, которого большинство народа величало не иначе, как Саймон, не без сожаления отметил, что запасы оной уже на исходе и придётся все же подать заявку на пополнение продукции. Главное, чтоб гад Ниекава опять не заломил бы непомерную цену, как в прошлый раз - пришлось даже в полицейский департамент настучать, чуть до суда дело не дошло. Ещё раз грустно вздохнув, Семён Хрущёв понес бутылку к столику, где Гарри активно что-то всем внушал, находясь в самой середине процесса растекания мыслью по древу. - …и вот, я услышал за углом дикий ор нечеловеческий, думал уже, что кого-то убивают, а там тьма-тьмущая, хоть глаз выколи – ничего не увидишь, но фонарик то включать не безопасно – сразу дохляки приползут, так что пошел на ощупь. И слава богам, что везде, где бы я ни лазил, пусто было, иначе мне пришлось бы худо, были бы карманы набиты! Смотрю из-за угла – силуэт видно, ну, думаю, юноша стоит какой. Подхожу к нему поближе, спрашиваю, помочь, может, надо чем, а он не отвечает, молчит и молчит, только головой качает, не надо, мол, помогать. Я и думаю, что нечисто тут что-то, - Гарри прервал рассказ на театральную, накаляющую атмосферу паузу, дабы проглотить несколько роллов с гипотетическим тунцом. Саймон поставил на стол тут же пошедшую по рукам бутылку, но не ушел, решив дослушать, чем закончиться история. – Я у него спрашиваю, немой он что-ли? А он опять головой качает. Тут уж я струхнул, сразу скажу, и как засветил его фонарем, и матерь божия, что я увидел! У меня в последний раз сердце так быстро билось, когда руку мне чуть не отсобачили! – сакэ он проглотил залпом, даже не поморщившись. Красавица Сора Анри, одна из самых юных чистильщиков, во все глаза уставилась на Сато, явно ожидая продолжения. Сие поведение юной леди немного задевало самолюбие её друзей и товарищей по команде. – У него на правой половине лица кожи вообще не было, кости торчали поломанные, в глазу засел осколок бутылочный, а ещё горло разодрано было так, будто взяли и кусок огромный вырвали. Наверное, тащили парня лицом по дороге несколько километров, а потом собак натравили, больших, злых и голодных, не жилец он, короче, был уже. Тут… - Ох как страшно, прямо весь дрожу! – бесцеремонно перебил рассказчика Кида Минами, один из друзей Анри. – Да, таких зомбарей, как снега зимой - днем с огнем не сыскать! – он откровенно насмехался, но его очередную шутку встретила лишь гробовая тишина. - Цыц! Слушать надо до конца старших, а не перебивать на полуслове, - огрызнулся Гарри, выдав русоволосому наглецу подзатыльник. – Тут вижу – вторым глазом он смотрит на меня как-то осознанно, не так, как все прочие безмозглые твари, которым только пожрать, а совсем как живой. И вот тогда мне стало жутко по-настоящему, а он смотрит на меня и как улыбнется, а потом уж и говорить начал. Спрашивает, ты, мол, кто и как тут оказался? А я стою, будто к месту примерз и пошевелиться не могу, понимаю – живой он, только тело мертвое, а так – живее всех живых! И он говорил, реально говорил, понимаете?! Толпа вокруг оживленно загудела. Кто-то верил старику, кто-то нет, начался ожесточенный спор, все защищали свое мнение, а Гарри так вообще орал до посинения и по делу, и без. Семён в третий раз тяжело вздохнул, ему было откровенно наплевать, правдивая ли история. Мораль сей басни для него была одна: пусть мертвец и говорящий, но суши он у Хрущёва навряд ли купит.***
На скамейке, укрытой в тени деревьев небольшого парка от беспощадного солнца сидели трое: два парня и девушка. Еще один молодой человек без устали нарезал круги вокруг беспечной троицы. - Микадо, как думаешь, старик правду говорил, или опять брехал? – поинтересовался у своего друга усевшийся по-турецки Кида. Темноволосый, ничем не примечательный парень с ещё чуть-чуть по-детски округлым овалом лица задумчиво уставился себе под ноги, на секунду остановившись. - Не знаю, Сато-сан любит все приукрашивать, - ответил наконец Рюносукэ. - А вы что скажите, Кавасима-сан? Юмасаки-сан? – спросил мнение старших товарищей Минами, вдруг неожиданно заинтересовавшись этим вопросом. - То, что он рассказал похоже, скорее, на сюжет для манги, чем на реальность, - недолго думая высказала не только свое, но и напарника, мнение невысокая шатенка, поправив съехавший на ухо черный берет. – Но! Кто сказал, что этого не может быть? – они с Уолкером заговорщицки переглянулись, будто бы прочитав мысли друг друга. Хотя, может, и вправду прочитав. - Ведь Гарри всю свою жизнь только и делает, что попадает впросак, и порой при весьма неожиданных обстоятельствах, - продолжил мысль подруги вольготно растянувшийся на скамье Юмасаки, вновь доказывая всему миру, что братья по разуму существуют. – Может, хоть на этот раз ему ничего не привиделось? – он довольно улыбнулся. – Вот только сомневаюсь, что это хороший сюжет для манги, или даже для фанфика, - понурив голову, он вновь перескочил на их с Эрикой общую волну. - Почему? – несказанно удивилась Кавасима. - Не эстетично как-то, - объяснил свою позицию Уолкер. - А если предположить и перефразировать? - Как же? - Ну, - в глазах Эрики появился нехороший мечтательный огонек. Микадо, нервно взглотнув, впервые обрадовался тому, что Анри предпочла провести оставшийся выходной в обнимку с книгой прогулке в их лихой компании, ибо то, что они сейчас услышат, явно не предназначается для неокрепшей подростковой психики. – Для начала вставь на место Сато кого-нибудь другого, - Кавасима демонстративно повертела головой по сторонам, в поисках того самого кого-нибудь, но, поскольку кроме них в парке никого не было, то выдала первое, что пришло в голову. – Того же Кано Хейваджиму! Взгляд Уолкера мигом повеселел, правда об этом приходилось только догадываться, ибо он почти всегда щурился до такой степени, что, казалось, ходит с закрытыми глазами. Кида же с Микадо в одно мгновение покраснели - Эрика взяла для примера свою любимую модель, которую в мечтах свела уже чуть ли не с половиной мужского населения Икэбукуро. В какой-то степени им было даже жаль Кано, ибо истинная яойщица ни коим образом фантазий своих не стеснялась, а даже как раз наоборот старалась поделиться ими со всем и каждым, в том числе и с субъектом, стимулирующим её воображение. - И зомби представь такого, хм, - Кавасима возвела взгляд к лазурному небосводу, видневшемуся сквозь густую изумрудную листву, тщательно продумывая идеального для высокорейтинговой истории мертвеца. – Высокого, но не выше Кано, наверное, темноволосого, стройного, но не дрища, естественно, - мечтательный огонек в глазах её медленно, но верно перерастал в маниакальный блеск. – На лицо чтоб был на аристократа похож, такой же красивый и холодный, но взгляд должен быть коварный! – Эрика, по-видимому, настолько залюбовалась сей чудесной, любезно предоставленной подсознанием картиной, что чуть не подскакивала от восторга. Уолкер едва слышно хихикнул, убрав голову с её колен. - Даже так, все равно некрофилия какая-то получается, Кавасима-сан, - осмелился-таки попытаться сбить творческий запал девушки и тем самым спасти свой мозг от преждевременной клинической смерти Кида. - Зато эстетичная некрофилия, Кида-кун! – довольно заявила Эрика, однако решив выложить свои потаенные мыслишки только Уолкеру и уж в куда более интимной обстановке. Воцарилось неловкое молчание, этакая нежелательная, даже в каком-то смысле давящая, пауза. - А как себя чувствует Кадота-сан? – набравшись смелости, решил перевести тему беседы в другое русло Микадо. - Кадота-сан? – переспросил Юмасаки. – О, прекрасно, смею заверить. Вчера на всю палату орал, когда нас увидел, даже запустил чем-то приветственно так, по-доброму, в Сабуро попал, кстати. Правда, придется ему ещё пару дней в койке полежать, сотрясение мозга как-никак, хоть и легкое. - И хорошо даже, - встряла Эрика. – Значит, не мы для Кишитани зомби живьем ловить будем. - Он все-таки получил разрешение? - несказанно удивился Минами. - Ага, - как-то грустно подтвердила девушка. – Сегодня подходил к нам незадолго до обеда, расспрашивал, как себя Кадота-сан чувствует. Хочет уже завтра приступить к поимке образцов и ждать не намерен, поэтому сказал, что возьмет кого-нибудь из новичков. - А как же вы, вас ведь все равно трое остаётся? За полноценную команду сойдете, – поинтересовался чуть не споткнувшийся на сто первом круге Рюносукэ. - Да неужели? Мы без «товарища командира» никуда. Он нам отец и мать, брат и сват, сын и... – Уолкер на секунду замешкался, подбирая подходящую по смыслу пару к слову, но, так и не обнаружив оной продолжил, эпично взмахнув рукой. – Всё он для нас и все, а без него мы как дурдом на выезде. - Даже хуже – вторила напарнику Эрика. – А вот вам, ребята, я бы посоветовала держать ухо востро - Кишитани будет выбирать относительно спокойную и управляемую команду, чтоб в его предполагаемых подопытных лишних дырок было как можно меньше. - Спасибо, Кавасима-сан, что предупредили, - поблагодарив девушку, ухмыльнулся Кида. – Но, надеюсь, нас это счастье обойдет стороной. - Как знать, как знать, - загадочно проворковал Юмасаки. Микадо посетила весьма нерадостная догадка, что этот человек с особо тяжелой формой нечитаемости лица уже посоветовал их команду полубезумному доктору. Парня пробила мелкая дрожь, пятой точкой он предчувствовал что-то нехорошее, во что влезать не следует никоим образом, однако решил все же пока оставить свои далеко не беспочвенные опасения при себе, ибо все, что касалось Кишитани, было в каком-то смысле небезопасным. Постепенно разговор в их компании перешел к темам несущественным и обыденным, можно даже сказать бытовым. В одночасье как-то быстро и незаметно они исчезли из парка, решив переменить уже приевшуюся обстановку.***
Говорят, бесконечно можно смотреть на две вещи: на яростное, всепожирающее пламя, пусть только в виде маленького огонька огарка свечи, и на сокрушающий любую преграду на своем пути, стремительный водный поток, пусть и представленный кротким ручьем, едва пробивающем себе дорогу на поверхность. Иногда упоминают и третье зрелище, приковывающее к себе внимание, которым мы зачастую наслаждаемся неосознанно и без зазрения совести – то, как работает другой человек. Но, право следует сказать, частенько оно скучно до боли и созерцаем мы его больше от нечего делать, чем от желания насладиться изяществом движений того же грузчика или поразительной изобретательностью ленивых уборщиков. Однако стоит заметить, что есть один подпункт у третьего зрелища, который упоминают не часто, или же стараться не упоминать вовсе. Люди лицемерные и в какой-то степени брезгливые на публике отрицают поистине завораживающую его красоту, пробуждающие даже в самом холоднокровном человеке нотки первобытного восторга. Так что же это? Что горячит кровь, заставляя сердце биться быстрее и быстрее? Ответ предельно прост – борьба за жизнь. Еще в Древнем Риме она была оценена по достоинству. Люди в исступлении наслаждались тем, как бились на арене гладиаторы. Дикое, противоестественное, как скажет кто-то, желание увидеть капли горячей крови, орошающие светлый песок, блеск приносящей смерть стали и, наконец, изломанное и израненное тело побежденного, безжизненно опускающееся под ноги триумфатора, победителя, отсрочившего свою смерть. Дыхание Изаи многократно участилось, он даже ощущал что-то, что можно было с уверенностью назвать фантомным биением сердца. Его всегда завораживали драки, а те, в которых принимал участие Шизуо, были как-то по-особому притягательны. Смотреть, как монстр играючи устраняет своих соперников одного за другим – чистое удовольствие, садистское наслаждение. Изая, конечно, любил людей, знал их упорство, силу их желания, воли к победе любой ценой, но не мог не рассмеяться при виде жалких попыток убить или хотя бы покалечить Хейваджиму, ибо человек никто против разъяренного зверя, одним ударом дробящего кости. Зомби не сильно отличаются от людей, блондин не сильно, а лучше сказать вообще не отличается от Шизуо. Ход событий предсказуем. Если сначала мертвецы теснили живых, то где-то минут через пять ситуация в корни изменилась, хоть отовсюду к людям сползались новые зомби. Натренированный глаз Орихары подмечал каждую деталь сражения, каждое движение безымянного блондина. Сложно сказать, сколько именно длился бой. Может час, может два, но для Изаи он пролетел за один миг, и, когда шатен выстрелом уложил последнего мертвеца, Орихара будто очнулся от какого-то транса. Внизу лежал не один десяток поверженных зомби. Заинтересовавший его парень устало прислонился к стене и закурил. Он как-то довольно усмехнулся, осматривая окружающее его пространство, да так, что у Изаи перехватило дыхание. Хоть брюнет и понимал, что перед ним абсолютно другой человек, но коварная память все равно ассоциировала его с Шизуо, от чего вот такое странное, совершенно неестественное для Хейваджимы выражение лица вызывало в голове информатора легкий диссонанс. Улыбающийся Шизик ему бы и в страшном сне не приснился. Хотя, нет, снился все же пару раз, но не в этом дело. Тем временем внизу начался разговор. - Их меньше, чем обычно, - задумчиво произнес шатен, очевидно, считавший трупы. – Скольких ты уложил? - Штук сорок где-то, - незамедлительно отозвался блондин. Его приятный голос с до ужаса Хейваджимовскими интонациями гулким эхом разнесся по огромному зданию, легким шепотом отдаваясь в голове информатора. – А что нам с того, Том? Больше ли, меньше ли - один хрен. - Нам-то ничего, - шатен, именуемый Томом, поправил сползающие очки, внимательно оглядывая верхние ярусы. Взгляд его остановился как раз в том месте, где стоял Орихара, от чего информатор попытался буквально слиться с колонной. – Но как-то странно все это, Кано. - Может сами дохнут? От того и нет, - высказал свое предположение клон Шизика. - Может быть, конечно, все может быть, - ответил Том, даже не подозревая о том, что продолжает буравить Изаю взглядом. – Проверим первый и второй ярусы, - тон его сразу же стал командным. – Не нравятся мне что-то вон те колонны, - он указал на убежище информатора. Орихара нервно затеребил насквозь проржавевшую молнию своей куртки - быть обнаруженным в его планы не входило. Изая, как нам уже известно, дураком не был, поэтому, решив, что положение сил явно не в его пользу и легче будет в конфликт, основанный на дискриминации живой-мертвый, не вступать, начал медленно двигаться туда, откуда, собственно, и явился, чтоб на достаточно безопасном расстоянии осмыслить увиденное и принять хоть какое-то решение относительно своей будущей действительности. Первые несколько шагов, несмотря на все усилия информатора, совсем бесшумными не получились. Обратный путь предвещал быть долгим, ибо приходилось маневрировать среди осколков стекла, разнообразного чего-то под общим названием «железо», бывшими пакетами и обертками, прочего шуршащего, звенящего или ломающегося при касании мусора. И все бы было хорошо, если бы Орихара не отвлекся буквально на секунду, чтобы посмотреть, не поднимается ли кто-то по лестнице. Под ногами с беспощадно-веселым, громким хрустом первого осеннего льда сломался достаточно крупный осколок зеленого, скорее всего бутылочного, стекла. Совокупление лица с ладонью в непередаваемой информаторской манере было неизбежно. Орихара бы прикончил себя за столь глупый ляпсус, да вот, досада, был уже давно как мертв. Он даже не удивился, услышав слоновий топот двух пар ног, направляющихся к эскалатору ныне опасному для жизни из-за хлипкого и частично разобранного на детали основания. Теперь уж, наплевав на всякую надежду остаться незамеченным, информатор резво припустил к заветному окну, что было столь удобно расположено для поистине невыполнимого для среднестатистического человека прыжка с намерением экстренной эвакуации из молла. На мгновение Изая замешкался, стоя на подоконнике, и хоть, любопытство сгубило кошку, замер в каком-то ненормальном предвкушении непонятно чего. Неподвижное сердце, казалось, забилось ещё быстрее. Уж больно велик был соблазн вблизи оценить схожесть блондинчика и Шизуо. Информатор отрешенно и слегка раздосадовано хмыкнул, отгоняя вновь накатывающие на него безудержной волной тревоги и волнения, бессмысленный и поздний, тревожный и до странности не прожитый траур по давно усопшим близким. Не время. Кано изрядно занесло на повороте, поэтому он едва не впечатался в острые щепки, некогда бывшие частью двери. Изая блаженно улыбнулся. Похож. Чертовски похож. Вблизи видно каждую чёрточку застывшего непонятно почему блондина, живой портрет не иначе. В глазах его читается недоумение вперемешку с необузданной яростью. Солнце будто запуталось в его волосах, четко выделяя каждую прядь. Орихара резко чуть сипло рассмеялся. Что-то в этой ситуации до боли неправильно, до отвращения смешно. Блондин стоял, брюнет в исступлении хохотал. Так бы и продолжалась эта идиллия, если бы некто сзади не произвел выстрел. Пуля прошла непозволительно близко. Изая почти почувствовал её обжигающий росчерк, машинально прикоснувшись к уже не целой, но все же более пока ещё не тронутой коже щеки. Послав блондинчику на прощание воздушный поцелуй, довольно ухмыляющийся, Изая спрыгнул.***
- И что это было? – неуверенно спросил Хейваджима. - А чёрт его знает, - ответил не менее удивленный Такахаси. Вдвоем они наблюдали, как не ранее, чем минуту назад разразившееся гомерическим хохотом нечто, которое из-за нещадного солнца можно было опознать лишь в качестве мужского силуэта, быстро скрывается за ближайшими домами. - Может, псих какой? – попытался идентифицировать субъект Кано. - Скорее всего, - устало вздохнув ответил Том. Только беглых сумасшедших им для полного счастья и не хватало.