Не стены, а панцирь. Лишь быстрые пальцы, Лишь быстрые пальцы Волнения не скроют. Вот чудо, так чудо... В театре абсурда, В театре абсурда Ты главный герой... Пикник – «Театр абсурда»
Огромный огненный диск раскаленного солнца, предвещающий ещё один невыносимо жаркий день, медленно поднимался из-за горизонта, окрашивая безоблачное небо в алые тона. Ни малейшее дуновение ветерка не разгоняло затхлый, застоявшийся воздух. Дождей не было третью неделю. Шима Кишитани, готовый разрыдаться от этого отрадного для глаз, но уже плачевного для рассудка зрелища, лишь как-то обиженно вздохнул и робко, в благоговейной тишине мертвого города, нарушаемой только неловким и будто слегка виноватым ворчанием двигателя, начал поносить всеми ласковыми и не очень словами, которые знал или додумывал сходу, погоду, поминутно краснея и поглядывая в зеркало заднего вида на досыпающих своё юных чистильщиков. Рядом с ним расположился бессовестно дрыхнущий Гарри Сато, в первый же день напросившийся к ним в помощники. Если честно, то проблем от него было больше, чем пользы, но Кишитани не оставлял смутные надежды с его помощью изловить говорящего мертвеца. Шел уж третий день, как их маленькая группа вставала ни свет, ни заря и выезжала на просторы мертвого Синдзюку. Все, молитвами Кишитани, было весьма благополучно, и столь интересные экземпляры, почти не поврежденные усилиями юных дарований, один краше другого, повязанные по рукам и ногам, водворялись в прицеп фургона. Из двадцати трех обязательных для исследований разновидностей зомби уже тринадцать поступили в его полное распоряжение! Шима всерьез задумался подать прошение о присуждении команде Микадо премии, подарить Юмасаки бутыль коньяка из своей нежно и тщательно оберегаемой коллекции за неоценимую помощь в подборе команды. Правда, Эрика этому совсем не обрадуется… Или обрадуется… Она вообще должна быть в хорошем настроении – ей буквально вчера наконец-то удалось вернуть девичью фамилию после трех месяцев ежедневного обивания порогов главного управления. Теперь она вновь была Карисавой, а оставшееся как память о неудачном замужестве «Кавасима» сгинуло под аккомпанемент восторженных визгов девушки, ловко отплясывающей с новыми документами в руках. Вообще сегодня Шима был как никогда в своей жизни близок к депрессии, ибо пребывал в полной уверенности, что в скором времени у него разовьется необоснованная фобия, основанная на диком нервозе при столкновении с числом "3". Три недели, три месяца, три дня, три… три чистильщика в конце концов (хоть по правде их и было четыре, но сути дела это не меняло)! Даже пощечины от Селти он получал по три на день, однако тут было все предельно ясно – приставал он к ней обычно за завтраком, обедом и ужином, а пощечина, полученная во время одного приема пищи, на ура охлаждала норов жаждущего любви и ласки медика до следующего. А ещё ему надо было как-то помириться с Кано. Оба они, чего греха таить, были упрямы как ослы, только вот Хейваджима был чуть более упрям, поэтому врача целенаправленно игнорировал тоже уж четвертый день как. Шима почти сразу осознал, что это молчаливое противостояние не для него, его чуть не разрывало от количества ненужной информации, которая накопилась за это время, и которую он обычно всегда сливал своему другу. Поэтому медик отважно решил при друге о своих исследованиях, а точнее о желанной, но пока ещё гипотетической их части, речи не вести и как можно скорее задобрить Кано лестью или обедом в «Русских суши». Первое, правда, казалось предпочтительнее, да к тому же обойтись обещало дешевле. Наконец впереди замаячил тот самый магазинчик антикварного серебра, красного дерева, пыльных персидских ковров и других не совсем необходимых вещей под названием «Братья Куросаки». Именно рядом с ним Сато повстречал на свою голову загадочного «ни жив, ни мертв». Кишитани уже по правде и не чаял найти здесь хоть какие-нибудь улики, не говоря уже и о самом мертвеце, но проверить на наличие следов и зацепок все-таки было необходимо, ибо он просто не мог позволить столь интересному экземпляру затеряться в огромном Токио. Кишитани ещё раз мученическим взором окинул своих подопечных. Сегодня, он это точно знал, ему придется поработать самому. Если честно, он уже успел изрядно пожалеть, что нельзя было перепоручить кому-нибудь этап работы на свежем воздухе. Нет, конечно, как уже было сказано, к чистильщикам, работающим с ним, Шима претензий не имел, но вот если бы на их месте были хоть ребята Кадоты, естественно под неустанным контролем своего командира, то можно было бы сейчас преспокойно ставить первые опыты в прохладной, уютной лаборатории, чувствовать себя настоящим уважаемым и человеком, а не древнеегипетским рабом, тягающим блоки для пирамиды фараона. Хотя, как говорится, сам виноват. Прокашлявшись, набрав полную грудь воздуха, обычно тихий и весьма милый врач заорал хорошо поставленным голосом заправского старшины: - Рота, подъем!!! Рядом подскочил, оглядываясь по сторонам с совершенно диким выражением лица, абсолютно точно не ожидавший такого приглашения к пробуждению Сато. Сзади упало что-то. Или кто-то. Голосом Минами оно сонно, но, тем не менее, весьма злобно озвучило все то, что думало. Потом оттуда же послышался слегка возмущенный вздох, скорее всего, озвученный прекрасной и, возможно, порозовевшей от сих смущающих слов и выражений, Анри. Микадо же никоим образом своего присутствия там не выдал, он, возможно, просто не проснулся. - У нас на сегодня большие планы – гордо и достаточно громко начал вещать медик, переходя в трансляционный режим. – Осталось всего лишь десять образцов, восемь из них достаточно распространены, чтобы найти девятый надо постараться, а десятого, возможно, вообще не существует. Проанализировав наши возможности, я решил, - Кишитани выдержал эффектную паузу. Зевнул наконец-то вырванный усилиями друзей из сладостной дремы Рюносукэ. - Что мы вполне можем управиться с основным планом за день! - Выполним пятилетку за четыре года, - еле слышно пробурчал совсем не радостный Гарри. – Коммунист хренов. - Сейчас расходимся, - Кишитани, стоит отдать ему должное, мужественно проигнорировал бурчание старика, едва удерживаясь от ответной колкости. – Я надеюсь, все помнят? Радиус поисков – шестьсот метров, в многоэтажки не заходим, в подвалы не спускаемся, к большим скоплениям не лезем, во всем сверяемся с описанием. - А как «скелет» найти?.. – озадаченно почесал затылок Кида. – Тут как-то расплывчато очень он описан. - Очень просто, - медик кинул уничижающий взгляд в зеркало заднего вида, надеясь, что адресат его получит, но продолжил веселым и совершенно непринужденным тоном. – Хватаете того, у кого меньше всего эпителиальных и мышечных тканей, - поразмыслив, он все же решил упростить формулировку. – Эпителиальные - это кожа. - Кишитани-сан, у нас в списках всего девять экземпляров осталось, - рассеянно и даже как-то виновато произнесла Сора. - Может, вы ошиблись? - Нет, нет, Сора-сан, я не ошибся, - Шима даже улыбнулся, обрадованный тем, что внимательная девушка столь скоро нашла несостыковку. – Десятого в списках нет, и не будет, считайте, что это наша маленькая тайна. Ловить его будем собственно мы с Сато-саном, так что это не ваши заботы. - Но… - постарался было возмутится столь явным пренебрежением к начальству медика Микадо. - Никаких «но», Рюносукэ-кун! – быстро прервал его Кишитани. – При соблюдении моих инструкций и не распускании вашего языка вас всех ожидает неделя отпуска и, возможно, премия за неоценимый вклад в науку. При слове «премия» сзади кто-то злодейски захихикал - Минами мгновенно пронялся своей выгодой и зажал другу рот. Микадо же тоже дураком не был, чего сразу, правда, понять иногда было нельзя, поэтому весьма быстро определил для себя, что недомолвка – не ложь, поэтому и совесть за это мучить не будут, а вот оплаченный отпуск ему вполне пригодится. Анри мыслила где-то в том же направлении. Гарри лишь довольно ухмыльнулся. Он сдавать Шиму не собирался ни в коем случае, иначе, если уж врача попрут с должности, кто ж его осматривать будет, никого не оповещая о контрабандой протащенном в Икэбукуро добре? Бородач свою выгоду за километр чуял ещё с молодости, а раз, чтобы её сохранить, надо помочь хорошему человеку, он поможет. Все имеют право на свои маленькие секреты, даже безумные ученые. - Все, все выходим и расходимся! – провозгласил Кишитани и в подтверждение своих слов сам выпорхнул из машины. Он в тайне рассчитывал успеть управится со всем до ужина, дабы успеть на столь им любимые яблочные блинчики Селти.***
- Вот так чашка! Поразительно, как её ещё никто не украл? – искренне восхищался Кишитани, разглядывая миниатюрное фарфоровое чудо, расписанное алыми нимало не потускневшими от времени маками. - А кому оно надо? – проворчал Сато, пиная обвалившуюся полку. – Какого чёрта мы вообще тут забыли? Мертвяк, поди, давно уж смылся куда подальше, если мозги у него всё ещё на месте. Шима задумался на секунду. И вправду, зачем они тут торчат? Теряют попусту время, обшаривая антикварную лавку, и всё. Только странно вот, раньше ему казалось, что не было тут этого магазина, да и самого здания этого не было. Пару раз, как он бывал в этом районе, он, вроде бы видел здесь не эту ретро-конструкцию конца тридцатых годов двадцать первого века, но исполинское здание из стекла и бетона. Хотя, районы мертвого Токио так похожи друг на друга, что ничего и не упомнишь, но, если знать карты, перепутать их довольно сложно. К тому же интуиция, никогда прежде медика не подводившая, недовольно ворчала и велела вновь к ней прислушаться, не отвлекаясь на всяких там дилетантов. Если уж она ему даже подсказывает путь к желаемому настолько прямым текстом… - А что на втором этаже? – поинтересовался Шима, разглядев, что у дальней, плохо освещенной стены комнаты, у самого пола виднеется полоска солнечного света. Там, скорее всего, находилась хорошо замаскированная дверь, скрывающая потайную лестницу. - Жилые комнаты, - хмыкнул Сато, склонившись над чем-то заманчиво поблескивающим из-под сломанного стула и расположившегося под ним вороха бумаг. Что-то оказалось не чем иным, как недостающей вилкой из вынесенного им пару лет назад серебряного сервиза. Гарри удивленно присвистнул, разглядывая потемневшую от времени чертовку. А ведь из-за неё тогда пришлось прилично скинуть цену! – Но там уже почти ничего не осталось, может, только зеркало, - при этих словах старик как-то тепло улыбнулся. - Зеркало? – удивленно переспросил Шима, уставившись на столь странное выражение лица Сато. - Да, - мечтательно отозвался он. – Поразительное зеркало, стоит сказать, старинное, сейчас такое днем с огнем не сыскать. Кишитани обернулся к Сато, поставив фарфоровую чашечку на место. Можно было бы прихватить её на обратном пути, такой подарок наверняка обрадовал бы Селти и, быть может, помог бы пылкому врачу пусть немного, но растопить ледяное сердце этой необъяснимо притягательной девушки. - Верно, конца века девятнадцатого ещё, - продолжал тем временем повествовать Гарри, не обращая ни малейшего внимания на то, что единственный его слушатель, если и слушает, то как-то очень рассеянно, будто витая в облаках. – Я точнее не скажу, зато отец мой, упокой Господь его душу, даже мастера смог бы назвать – такая вещь штучная. - А почему ж его тогда не вынесли? – не притворно удивился медик, сопоставив в голове все факты о работе сталкеров и о запросах нынешних богатеев. Гарри одарил его презрительно-снисходительным взглядом, коим может наградить только профессионал своего дела неопытного дилетанта. - Во-первых, оно практически врезано в стену, и вынуть его, не повредив ни раму, ни само зеркало практически невозможно, - авторитетно пояснил поднявшийся с колен Сато, поглаживая бороду. – А во-вторых… - он с явным удовольствием потянулся, едва подавив некстати зародившийся зевок. – Во-вторых, оно слишком тяжелое, его, наверное, вдесятером утащить проблемой будет. Это, конечно, из-за рамы в основном, но снимать её – кощунство, ибо в ней и заключена главная прелесть сего экспоната! - Какая? – наверное, в первый раз спросил Кишитани, для поддержания беседы тупо следуя «законам логики последовательных вопросов» - интереснейшей диссертации, некогда найденной им в базе данных научно-исследовательского центра. - Символический лабиринт, я бы так это назвал, - довольно пробасил только и ждавший возможности поделится явно долго вынашиваемой идеей Сато. – Рама состоит из тысяч отдельных выдвижных деталей, и, зуб даю, если их сложить в определенной последовательности, можно добиться чего-то весьма впечатляющего, только вот нипочем не знаю, чего. Когда я был моложе, то часто приходил сюда и часами пытался решить эту головоломку, - Гарри улыбнулся с едва заметным сожалением. – Думал, что за этим кроется что-то важное, возможно, сам смысл жизни, что провидение снизойдет на меня, когда последняя деталь встанет на свое место… - И как?.. Гарри нахмурился, отряхнувшись, настроение его мгновенно изменилось - от минутной благожелательности не осталось и следа. - Да никак! Не сложилось у меня ничего, - обиженно бросил старик. – Пойдем, - он махнул рукой в сторону двери, - покажу хоть. Шима, долю секунды помявшись на месте, последовал за что-то ворчащим себе под нос Сато. По мере приближения к двери в нем начало зарождаться странное чувство, не то тревога, не то предвкушение. Кишитани почему-то резко стало неспокойно и даже как-то неуютно, обострилась уже хроническая усталость, но вместе с тем и раскалились, казалось все пять чувств. Определенно, что-то поджидало его на втором этаже, но только что?..***
Сверкала глазами неподвижная Медуза Горгона. Её волосы-змеи будто в самом деле извивались в ослепительных лучах солнца. Коварная женщина улыбалась, прелестный в своей искусительной греховности изгиб её нежных губ манил, одурманивая до потери сознания, а хитрый прищур божественно-прекрасных глаз обещал скорую встречу с вечностью всякому, кто отважится заглянуть в их бездонную глубину. Тонко выделялись на некоторых участках невозможно-гладкой кожи жесткие чешуйки. И был в этом поразительный контраст красоты и уродства, доведенный до совершенного, непревзойденного идеала. Она была словно живая. Однако никогда не суждено ей было пробудится от вечного сна. Казалось, взаправду отсеченная Персеем, голова её выглядела до невозможного жалко, но и одновременно до странного величественно. Никогда эта надменная женщина даже не предполагала, что какой-то неведомый мастер пожелает увенчать её позолоченным ликом свою работу. Потемневшая от времени зеркальная гладь оставалась все такой же точной, как и столетия назад, неумолимо она отражала весь мир, расстилающийся вокруг неё, не искажая ни единой черты, ни красоты, ни уродства. Зеркалу было все равно, кто прикасается к его поверхности, будто бы в поисках ответа, тонкими нервными пальцам. Оно было безмолвно и только лишь отражение, заключенное в нем, безвольно металось в своем зазеркальном мире, в точности повторяя мир реальный. Бездействие убивало. Собственная бесполезность раздражала. Недостаток информации злил. Изая вновь невольно встретился взглядом со своим отражением. Зеркала не умеют врать. Однако, его отражение лукаво ухмылялось, хоть он и не чувствовал, что озаботился тем, чтобы придать лицу хоть какое-то выражение. Уже не прижизненно-винные, но посмертно-багряные глаза, казалось, сияли в полумраке комнаты, единственным источником света в которой была узкая дыра в потолке прямо над зеркалом. Оно, окруженное таинственным ореолом сверкающих золотом в лучах взошедшего солнца пылинок, казалось лишним здесь, в месте, которое Орихара уже нарек своим. После стычки с двойником Шизуо информатор ещё до заката слонялся по искореженным улицам, воскрешая в памяти их былое великолепие. После, глубоко за полночь, это занятие ему изрядно надоело, и он не придумал ничего лучше, чем попробовать разыскать свой офис, дабы расположится там с комфортом и отдохнуть. Это обещало быть не трудным, несмотря на то, что Изая, как бы глупо это не звучало для мертвеца, довольно таки сильно вымотался. Маршрут, который в прошлом давался ему относительно легко теперь же стал весьма коварным в основном из-за обилия там новых построек, однако, несмотря ни на что, в общем и целом он преодолел его без особых затруднений. И какого же было его удивление, граничащее с нервным тиком, когда взору его предстало совсем не то, что он ожидал увидеть: ноги принесли его прямо к тому месту, где он повстречал бородача. А на месте информаторской хатки мирно возвышался двухэтажный антикварный магазин. Тут Изая подумал, что хуже быть не может. Однако ничто не помешало Орихаре с относительным комфортом устроится на втором этаже. Удручало только, что во всей скромной комнате с почему-то закрашенными и заколоченными окнами из всей былой обстановки осталось только одно огромное зеркало, увенчанное головой мифического чудовища, поэтому лежать пришлось на пыльном полу. Иногда информатору казалось, что Медуза наблюдает за ним, даже хмурит порой свои бронзовые брови. Теперь же, притащив снизу стул о трех ногах, Изая предался мыслям о своей предполагаемой будущности, если у трупа таковая вообще могла быть. К несчастью, все его мысли метались лишь вокруг известных ему крупиц информации, которых явно недоставало, чтобы спроектировать полноценный план. Это его раздражало, злило и удручало одновременно. Отражение вдруг подмигнуло ему. Орихара опустился на стул, поставленный прямо напротив зеркала и принялся сверлить взглядом своего теперь уже безвольного двойника. Внезапно скрипнула входная дверь. - Матерь Божья… - прохрипел на удивление знакомый бас.