Ты хотел быть один, это быстро прошло, Ты хотел быть один, но не смог быть один, Твоя ноша легка, но немеет рука, И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака. Кино – «Доброе утро, последний герой!»
Дверь открывалась нехотя, поскрипывая. Изнутри дохнуло духотой и застаревшей плесенью. Первое впечатление было испорчено бесповоротно. Шима, до того протиравший очки, встал не цыпочки и заглянул внутрь через плечо чертыхающегося Сато. Старику не повезло - он принял на себя атаку взвившегося в воздух облачка пыли и теперь с неистовой силою тер глаза, сдерживая руганью рвущиеся на свободу чихи. Как бы то ни было странно, но Кишитани тут же ослепило солнце. Небесное светило расплавленным золотом стекало чистыми утренними лучами с небосвода, заливая нестерпимо-ярким светом лишь стократно умножавшую его зеркальную гладь, заточенную в раме будто бы ожившей в мерцании отражения стерегущей свое сокровище прекрасной женщиной, чьи волосы подобны змеям. А вот спустя мгновение, когда глаза Шимы привыкли к густому, будто бы осязаемому кончиками пальцев, вязкому полумраку комнатки-каморки, а сам он перестал неприкрыто пялиться на искусный памятник давно ушедшей эпохи, впитывая очарование коварной Медузы Горгоны, взгляд его уперся в две не слишком ярко алеющие точки чуть выше уровня его глаз. - Матерь Божья… - в ту же секунду со смесью ужаса и удивления прошептал наконец промогравшийся Сато, мгновенно подавшись назад. Маневр, однако, вышел не самым изящным, да и успехом к тому же не увенчался, ибо в спешке Гарри не принял в расчет то, что к его спине, как банный лист прилип как минимум слегка неадекватный, что, впрочем, новостью не являлось, Кишитани, впавший в ступор от обилия впечатлений. Чрезмерно резвый для своих лет старикан умудрился повалить Шиму, а секундой позже самостоятельно распластаться на пыльном полу, похоронив под собой худосочного врача. Кишитани к такому жизнь, ясное дело, не готовила, а посему он даже не успел удивиться ни накрывшей его в мгновенье ока туше, ни встрече с весьма недружелюбным и на удивление жестокосердным паркетом. Изая же, самым наглым образом вырванный из довольно таки продолжительного, но не очень-то плодотворного погружения в астрал, не совсем понимал, как следует происходящее трактовать и стоит ли вообще заниматься сим бессмысленным делом. Ему как наблюдателю открылся интереснейший вид на скульптурную композицию, которую он, не стесняясь, окрестил не иначе как «Шило в жопе. Последствия для двух идиотов». В одном из элементов сиего не рукотворного, а, точнее говоря, ногомахательного творчества Орихара признал знакомого бородача, коий столь любезно помог ему разобраться в некоторых вопросах по строению современного мира, неизбежно возникших у информатора после неожиданного «пробуждения» от столетнего «сна» в более чем недружелюбной среде, а после даже совершенно бесплатно предложил свои услуги по транспортировке, как оказалось, не совсем живого Орихары в мир иной. Второй субъект остался неопознанным. Осмотреть его так же не представлялось возможным, ибо из-под старикана виднелись только слабо подрагивающие тощие ноги в простых серых брюках весьма уважаемого в прошлом офисным планктоном фасона, из-под которых высовывались абсолютно безвкусные, вязаные толстой шерстяной нитью носки в слегка кислотную радужную полоску. Субъект недовольно заскулил, пытаясь стряхнуть с себя безвольно распластавшегося в позе звезды бородача. Изая аж присвистнул – весовые категории явно были не равны, но, очевидно, судя по упорству в заранее бесперспективном деле, этот тип в нелепых носках не собирался бесславно погибнуть столь глупой смертью, задохнувшись под тушей боевого товарища. Как видно, стимул у него был весьма эффективный, возможно, им даже являлся человек, связавший эти носки, будто явившиеся из детской страшилки. В том, что это могла быть любимая бабушка, Изая сильно сомневался, если исходить из цветовой гаммы текстильного изделия, а вот о том, что это могла бы быть просто любимая… Во всяком случае сам информатор был свято уверен, что при любом другом раскладе носочки бы уже давно догорали в ближайшем камине. - Слезьте с меня, Сато-сан, - донесся из-под бородача приглушенный глас мольбы. – Вы ж меня раздавите, а у меня семья, лаборатория… Да на мне весь медицинский отдел держится! Пропадут же без меня, и ведь какой позор! В современном мире, полном лишений и невзгод, где человечество вынуждено бороться за выживание, будучи на грани полного исчезновения, где средняя продолжительность жизни не превышает сорока пяти лет, где мужчины уходят из жизни на поле брани, защищая от мертвецов самое ценное – свои семьи, я бесславно умру в безвестности, превращенный в лепешку своим живым и здравствующим соотечественником. Помогите! Сора-сан, Рюносукэ-кун, Кида-кун, где же вы в эту трудную минуту? Ну, хоть кто-нибудь, да хотя бы вы, не стойте же столбом, вытащите меня отсюда… Орихара уже привык ничего в этом мире не понимать. Этакое естественное состояние. А посему даже не удивился, что голос неизвестного субъекта, по всей видимости просящего Орихару о помощи, напомнил ему голос человека из его времени. Видать, Земля за сто лет перевернулась вверх тормашками и теперь её заселяют клоны людей образца вековой давности. - Ко мне ли вы обращаетесь, любезный? – елейным голосом поинтересовался Изая. - А вы видите здесь кого-то ещё, сударь? – в тон ему ответил человек в странных носках. – Не могли бы вы хоть немного поспособствовать облегчению моего положения? - С превеликим удовольствием! – Изая думал было попытаться привести бородача в чувства, но, вспомнив его отнюдь не лестное отношение к своей неприкосновенной персоне, отвергнул эту идею, осознав, что общение с бессознательным телом окажется много приятнее. На кратких переговорах было принято решение Сато перевернуть. Общими усилиями они этого таки добились, а старик даже не очнулся, или же лишь только сделал вид, что не очнулся, ибо уж больно подозрительно он хрюкнул, лбом поцеловав паркет. Нет, конечно, возможно, существуют некие индивидуумы, спонтанно выражающиеся нецензурной лексикой даже в бессознательном состоянии, но верится в это как-то с трудом. - Кажется, в этом мире все ещё есть адекватные люди! – вдохновенно провозгласил освобожденный, ощупывая себя на предмет наличия повреждений. Изая, просканировав собеседника взглядом, мысленно вздохнул. Как он и предполагал, перед ним в пыли и копоти сидел вылитый Шинра. И что за ирония? Вроде бы и сам умер, вроде бы и все умерли, а рожи все равно вокруг одни и те же. Это что, проклятье что ли какое-то? Псевдо Шинра вдохновленно благодарил за спасение, даже пытался кинуться на шею своему освободителю, однако был вовремя остановлен, и ограничился простым рукопожатием. Трещал он, следует отметить, без умолку с потрясающе-одухотворённым выражением лица, выдавая порой нечто столь дикое, что хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Слово «адекватен» с ним, как и с оригиналом не вязалось абсолютно, а потому Изая даже бровью не повел из-за отсутствия у этого субъекта более-менее типичной реакции на живого мертвеца. Тут следовало ожидать подвох вселенского масштаба. - Не сочтите за дерзость, но мне безумно, просто безумно интересно, что же вы забыли в моей скромной обители, - с самым дружелюбным видом практически пропел Орихара, прервав своего собеседника именно в тот момент, когда он принялся пересказывать Изае историю всей своей жизни, начиная с момента зачатия. – И имя ваше я бы узнать отнюдь не отказался! Худощавый парень, поправив очки, окинул Орихару оценивающим взглядом. Изая едва удержался, чтобы не рассмеяться самым бессовестным образом, когда псевдо Шинра, как видно, что-то для себя решив, пространно кивнул головой и надсадно прокашлялся, стараясь скрыть вызванное этаким вопросом «в лоб» смущение. - Зовут меня Шима Кишитани, - представившись, он ещё раз пожал Изае руку. Излучаемый при этом позитив можно было регистрировать счетчиком Гейгера или взвешивать в граммах. – А что касается объяснения моего здесь присутствия, то, если вы не против, для начала я хотел бы задать вам парочку вопросов. Изая согласно кивнул, ни на секунду не позволяя сползти с лица радостной мине. В голове его уже созрел план, каким образом можно приспособить Шиму для обеспечения себе любимому относительно приятной и легкой жизни. - Во-первых, конечно, мне хотелось бы знать, как вас зовут? - Изая Орихара, Кишитани-сан, - беспечно отозвался информатор, прямо таки вселяя в собеседника доверие. - О, нет, прошу, не стоит, - всплеснул руками Кишитани. – Зовите меня просто Шима, если вам не трудно, ведь мы, насколько я вижу почти ровесники, да и без вашей помощи в столь непростой ситуации я бы до сих пор ожидал, пока очнется Сато-сан. Кстати, как я понял, вы уже встречались? - Было дело, - не стал отрицать Изая. – Буквально на днях. Вот только не могу сказать, что от той встречи у нас обоих осталось море приятных впечатлений. - Понимаю, понимаю, - сочувствующе пожал плечами Шима, - Сато-сан, не только к моему глубочайшему сожалению, патологический хам, а современная медицина в данном вопросе пока ещё бессильна. - Кишитани немного помялся. - А теперь позволите ли вопрос слегка нескромный? - Позволяю, от чего же нет? Шима как-то фанатично сверкнул глазами и, снизив голос, заговорщицки прошептал: - Орихара-сан… - Изая, просто Изая. - Хорошо, кхм… Изая, не соблаговолите ли вы честно ответить, верны ли мои предположения о том, что вы не совсем живы? – выдавил из себя Кишитани, с таким видом, будто интересующая его информация являлась как минимум государственной тайной. - Скорее я не совсем мертв, - с небывалым энтузиазмом откликнулся Орихара, продолжая тянуть лыбу от уха до уха. - Тогда я вас поздравляю! – Шима едва удержался, чтобы вновь не повторить попытку удушить теперь уже объект грядущих экспериментов в объятиях. – Я тут именно из-за вас! Изая, стоит отметить, ожидал услышать что-нибудь в этом роде. Правда, выдержка все же изменила ему, и на мгновение на его лице отразилось все то, что он думал об этом Кишитани. А мысли в голове в ту секунду промелькнули отнюдь не лестные, однако Шима этого не заметил и с упоением продолжил, как оказалось, только начатую речь. - Мы с вами люди разумные, я думаю, вы и сами прекрасно понимаете, чем выгодно отличаетесь от прочих ваших эм… собратьев. Вы адекватно реагируете складывающиеся ситуации, разговариваете, мыслите, в конце концов! Изая, не стану скрывать, вы бесценный экземпляр для исследований. Возможно, именно благодаря вам, мы сможем разработать действенную вакцину от зомби-вируса, или же найти способ вовсе прекратить его распространение. Согласен, мое предложение могло прозвучать дико, но, уверяю, я абсолютно нормальный, у меня имеется лицензия на проведение подобных экспериментов, правда, не совсем таких, но это не так уж и важно, да и к тому же я могу предоставить самые лучшие условия, наисовременнейшее оборудование и даже частичное возвращение к жизни в социуме! - А я согласен принять участие во всем этом? – притворно удивился Изая. Да уж, то ли этот Кишитани умел читать мысли, то ли Орихара в последнее время стал слишком громко думать. Предложение звучало весьма заманчиво, особенно пункт о возвращении к жизни в социуме, ибо информатор всем нутром чуял, что столь продолжительное пребывание в одиночестве на пользу ему не идет, и скучно, и грустно, и мысли странные в голову лезут. Хоть вешайся одним словом. Правда, вот слово «эксперименты» пробуждало некие вполне обоснованные опасения, особенно, если вспомнить Кишитани образца начала двадцать первого века, однако, представляя из себя ценный экземпляр можно рассчитывать на некоторое снисхождение. К тому же Изая дураком, как все помнят, не был. Он достаточно хорошо оперировал своим серым веществом, дабы поворачивать любую ситуацию в свою пользу, пока был жив, так что же мешает ему проделывать это и после смерти? Шима расплылся в застенчивой улыбке: - Так я даже и не спрашиваю! Тут только два варианта: согласен или добровольно, или принудительно!***
Солнце неумолимо катилось по небосклону, явственно указывая, что время обеда уже прошло, а вот до ужина ещё далековато. Микадо еле волочил ноги. Свои шестьсот метров он исходил вдоль и поперек, поймал два с половиной образца и единожды чуть не был съеден. Одним словом, день почти удался, ибо бывало и хуже. Намного хуже. Наверное, надо было остановиться на последнем, а остальное отложить на завтра, но нет, в нем разыгралась какая-то необъяснимая жадность до самой возможности наконец-то выспаться по-человечески, а посему, засадив последний пойманный им образец в прицеп и с помощью цепочки несложных умозаключений, выяснив, что не хватает ещё одного гада, Рюносукэ вновь самоотверженно бросился прочесывать территорию, без труда догадываясь, что друзья его заняты тем же. Он не нашел ничего даже отдаленно похожего на описание. Совершенно. Однако да, его чуть не съели и это весьма печалило. Фургон камуфляжной расцветки посреди города-пустыни смотрелся весьма странно. Какой идиот вообще расписал его (явно вручную) столь аляпистыми, неаккуратными пятнами всех оттенков зеленого и коричневого, когда вокруг лишь песок и бетон, а в лесопарковой зоне на таком чуде техники особо не наездишься? Однако кому-то, стоит отметить, повезло ещё меньше: фургон, расписанный огромными цветами явно наркоманского вида и расцветки, выглядел ещё более удручающе. Замыленный, Микадо ввалился в фургончик, образно выражаясь, без задних ног. - Да уж, дружище, знатно тебя потрепали. Надеюсь, если тебя покусали, ты упомянешь меня в завещании? Рюносукэ буркнул что-то невразумительное, показав откровенно доставшему другу весьма красноречивый жест. Все же у Минами отвратительное чувство юмора. Однако гордую демонстрацию среднего пальца левой руки всей округе весьма нелестно оборвали. Кто-то злостно дал юному чистильщику по руке. - Не при леди, - проворчал отчего-то переселившийся назад Сато. Всем своим видом он напоминал оскорбленную добродетель. – И не при старших. Микадо согласно кивнул, что-то уж он и вправду слишком расслабился. - Вы нашли? – спросил он, дабы отвлечь злопамятного старика. – Ну, то, что искали? Гарри окинул его уничижительным взором и зло выплюнул: - Ага, как же, нам тут один мудак все к чертям запорол. Псих припадочный. - Я псих? – не понял слегка ошалевший Микадо. Умственные его способности в глазах Сато ещё на один пункт приблизились к плинтусу. - Да не ты, дурак, а дебил тот. - И что теперь? - Что-что? С нами поедет. Мне кажется, у нашего доктора просто талант наживать себе проблемы.