Девятикратная

      Кили, выпрыгнув из бочки, поспешил к рычагу, управляющему решеткой, но на его пути неожиданно оказался орк. Он взмахнул черной изломанной саблей и вдруг замер, пронзенный стрелой. Кили обернулся — на другом берегу стояла та самая рыжеволосая эльфийка, опускавшая лук, а рядом с ней показался блондин, что встретил их в лесу.       «Осень. Он пахнет осенью…» — пронеслось в голове удивленной Ласки, и тут же, не давая додумать мысль, откуда-то сверху в реку свалился орк, схватившись за бочку и пробуя дотянуться до девушки. Хоббит, не мешкая, ткнул кинжалом в жуткую оскаленную морду и, ощутив брызги крови на своем лице, Ласка очнулась.       Кили поднимался к рычагу, когда черная орочья стрела впилась ему в ногу. Не дойдя пары шагов до заветной рукояти, гном рухнул на каменную площадку, корчась от боли и сжимая раненую ногу. — Кили! — закричал Торин, сжимая кулаки от отчаяния: не было у него ни оружия, чтобы помочь племяннику, ни даже нормальной одежды.       Орки прыгали в воду, орки стреляли в бочки, но между ними и безоружными гномами стояли эльфы. Два эльфа. Он и она.       На лету сбивая черных врагов, сбивая их стрелы, выбивая у них из рук оружие, они не давали оркам приблизиться и ударить. Они двигались подобно вихрю, столь быстро, что глаз не успевал различить движений, и напоминали Ласке наставников, Сынов Богов, столь же смертоносных и неуловимых.       Раненый Кили поднялся и медленно поковылял к рычагу, а затем, наконец-то дотянувшись, повис на нем всем телом. Решетка скрипнула и начала подниматься! Бочки, сгрудившиеся у преграды, ринулись по освободившемуся пути, оставляя позади появившиеся отряды эльфов лихолесского короля. — Кили, прыгай! — закричал Дори как раз в тот момент, когда пустая бочка Торинова племянника проплывала под площадкой. Кили, отпустив рычаг и с трудом добравшись до края площадки, шагнул вниз. По удачному стечению обстоятельство попав прямо в бочку.       Бочки по реке плыли весьма шустро, но орки не отставали. Двух эльфов было явно мало, чтобы остановить эту черную лавину, несущуюся вниз по реке.       Ласка, судорожно вцепившись в деревянный край пальцами, напряженно смотрела вперед, стараясь не думать, не думать ни о Бильбо, ни о…       Вдруг спереди над рекой появилось какое-то дерево, рухнувшее, видимо, не так давно и далеко не нечаянно. На нем (кто бы сомневался!) уже ждали наготове орки с луками.       Гномы, ребята расторопные, уже успели частично вооружиться топорами и секирами павших противников, и теперь, лавируя меж бурными волнами, чтобы избежать стрел, держали оружие наготове. Бильбо деликатно оттеснил девушку за спину, встав спереди, и она в очередной раз на секунду удивилась тому запаху прелых листьев и туманной прохлады, исходящему от него. На который она раньше как-то не обращала внимания. — Не глупи, — прошептала она на ухо хоббиту, когда первые орочьи стрелы прошили небо у них над головами, — у тебя же всего одна… — Пригнись! — скомандовал Бильбо, утаскивая ее на дно бочки. Две стрелы ударились в доски. Секундой ранее — и там были бы их головы.       Миновав поваленное дерево, они обернулись и увидели, как гномы, один за одним проплывая в бочках снизу, наносят удары. Один, еще один… Наконец ствол не выдержал и переломился пополам, сбрасывая орков в бурлящую воду, из которой, как показалось Ласке, никто не выбрался. И тем не менее, врагов не становилось меньше: они весьма споро бежали по обоим берегам, то пробуя дотянуться своими тесаками, то стреляя из луков, то просто кидая камни. — Держииись! — прокричала Ласка, вся во власти внезапной идеи, и направила стремительно несущуюся бочку на прибрежные камни. — Что ты делаешь? — завопил Бильбо, но девушка уже ловко поднялась на край бочки, и, побалансировав немного, вытащила из-за пояса нож, тот самый, все еще неотданный. Орки с кривыми ухмылками пытались дотянуться до нее черными лезвиями. Ха! До нее, с голыми руками выходившей против стаи полузверей. Ловко уклоняясь, она наносила редкие, но точные удары. О нет, не смертельные, — где девушке взять такую силу? — но весьма опасные, четко зная, где у врага находятся сухожилия, и «выключая» то руку, то ногу. Затем, увидев, что река круто поворачивает, Ласка сочла за лучшее вернуться в бочку, чтобы избежать столкновения. Вместе с Бильбо пытаясь увернуться от огромных острых камней, она заметила на лице светловолосого эльфа снисходительную ухмылку. Поймав ее взгляд, он удивленно склонил голову. Ласка насмешливо подмигнула. Ее умение и в подметки эльфам не годится, но удивление — это приятно.       Впрочем, орков становилось все меньше — вооружившиеся гномы и ловкие эльфы весьма этому поспособствовали, и вот, наконец, как-то тихо и незаметно впереди обозначился… — Водопад!!! — закричал Торин. И исчез из виду.       За ним последовали и другие гномы. Ласка ухватилась за край бочки и почувствовала, как Бильбо прижал ее к себе. Глубокий вдоох…       Вода больно ударила в лицо, выбила из легких воздух, выкрутила сведенные судорогой пальцы… И все же Ласка, беспорядочно размахивая руками, кое-как смогла выбраться на поверхность. Позади простиралась огромная стена воды, с которой они умудрились упасть. И выжить.       Некоторые из гномов уже выбирались на берег и выжимали одежду; бледный Кили, морщась, бинтовал обрывком ткани пострадавшую ногу. И никаких врагов, тишина и спокойствие. Только Ласка успела удивиться, что, кажется, предчувствие ее на этот раз обмануло, как подводный вихрь, один из тех, что на бурной речке возникают повсеместно, в мгновение ока утянул ее под воду. Девушка судорожно попыталась выплыть, сделать хоть глоток воздуха, но расшалившаяся вода не подпускала ее к поверхности, неся к берегу.       Острая боль пронзила затылок, и на мир стала наползать темнота…       «Восьмой», — подумала девушка прежде, чем уйти в ночь.

***

      Рассвет был странный и пах… рыбой! Пах настолько ужасно и сильно, что Ласка попыталась задержать дыхание, но надолго ее не хватило. С трудом приоткрыв глаза, она увидела над собой лицо Бильбо. Хоббит спал и, кажется, видел во сне что-то хорошее, потому как улыбался. Девушка заворочалась, попытавшись оглядеться, и тут мужчина пошевелился. Непонятно почему, но она тут же притворилась спящей и прикрыла веки, осторожно продолжая наблюдать из-под ресниц. Бильбо проснулся и, осторожно потянувшись, склонился над девушкой. Ласка боялась дышать, чтобы ничем не выдать себя, а хоббит меж тем смотрел на нее. Просто смотрел и улыбался. Вот он коснулся рукой ее лба и осторожно отвел в сторону прядку волос. И рука его задержалась на ее щеке чуть дольше, чем…       А потом зачесался браслет. Зачесался упоенно, самозабвенно, и она поняла, что не выдержит ни секундой больше. Видимо, лицо ее как-то изменилось, потому как Бильбо откинулся к стене, возле которой сидел, и стер улыбку с лица, принимая отстраненно-вежливое выражение. А Ласка, закатав рукав, принялась с остервенением чесать руку.       Когда зуд отступил и жизнь снова засияла радужными красками, девушка попыталась встать и обнаружила, что голова ее покоилась на коленях Бильбо. — Ой, прости, тебе, наверное, неудобно, — поднимаясь, забормотала она извинения. — Пустяки, — улыбнулся хоббит, разминая затекшие колени.       Вокруг царил самый настоящий бардак. Комната была небольшой и заваленной самыми разными вещами. Посередине стоял стол, на котором покоилась посуда с остатками трапезы, низкий потолок поддерживали массивные балки, на которых висели какие-то тряпки и котомки, стены серого цвета были сколочены из досок разного размера и толщины, и повсюду в разных позах лежали гномы… И еще этот ужасный запах рыбы! — Бильбо, откуда эта вонь? — шепотом поинтересовалась Ласка. — И вообще где мы? — Мы в Эсгароте, Озерном городе, в доме Барда-лучника, — так же шепотом отвечал хоббит. — А пахнет так ужасно потому, что приехали мы сюда в бочках с рыбой, — он снова улыбнулся. — Даа… я столько всего пропустила! — Мы даже завидовали тебе, когда сидели под этой рыбой. Там ведь и вдохнуть невозможно было, и не дышать — не получалось. — А что за Озерный город? — О, это недалеко от того места, куда идет Торин с отрядом. Раньше тут неподалеку был богатый город Дейл, но потом дра… Потом случилось несчастье, и Дейл оказался разрушен. И жители перебрались сюда. — А зачем понадобилось ехать именно в бочках с рыбой? Другого способа не нашлось? — Ну, насколько я понял, здешний бургомистр не любит приезжих, поэтому нас тут как бы и нет. — Я смотрю, ты ей все разболтал, — послышался за спиной недовольный голос Торина. — Что разболтал? — поинтересовалась девушка. — Про твой поход? Поверь, я до сих пор не знаю, куда и зачем ты так скрытно идешь. И я к вам не напрашивалась, так получилось, что я здесь, чему я и сама, признаться, не очень рада! Так что мог бы ты, именующий себя королем, проявить вежливость? Как истинный король?       Торин прищурил глаза и недобро уставился на Ласку. Девятикратная, только что в очередной раз побывавшая за чертой, не отвела глаза, и тогда Король-под-Горой вздохнул: — Наверное, ты права… Я так давно мечтал об этом походе. Я боюсь, что любая мелочь может нам помешать. Извини, — и он… улыбнулся! — Ты все делаешь правильно, Торин. Но всем нам, даже мне, сейчас совсем несладко, и я ничем не заслужила резких слов. Извинения приняты. Теперь давайте поедим? — девушка перевела разговор на более нейтральную тему и скользнула к столу. Восстановленный организм требовал пищи!       Члены отряда завтракали остатками вчерашнего ужина, когда в комнату вошел темноволосый мужчина среднего возраста. — Вам нужно уходить, за домом следят, и о вас вот-вот узнают, — торопливо заговорил он. — Вам придется покинуть город, я смогу незамеченными переправить вас за пределы Эсгарота… И я принес вам оружие.       С этими словами он бросил на стол огромный сверток, который до этого держал в руках. В свертке что-то загромыхало. Гномы откинули края ткани и недоуменно уставились на «оружие» — вилы, лопаты, гарпуны… — Кто это? — шепотом спросила Ласка у Бильбо. — Это хозяин дома, Бард, — так же шепотом ответил ей хоббит. — Ты называешь это оружием? — возопил Оин, потрясая перед носом Барда лопатой. — Ужасная сталь, — нахмурился Двалин, ощупывая крючья на какой-то палке. — Это хлам, а не оружие! Мы заплатили достаточно денег, чтобы ты принес нам что-то нормальное! — крикнул в лицо хозяину дома Бофур. — Но другого у нас нет. Все стоящее находится у бургомистра в оружейной, — тихо, но твердо ответил разъяренным гномам Бард.       Кто бы сомневался? Решено было той же ночью, как только стемнеет, пробраться в оружейную. И гномы пробрались! Бард показал, где эта самая оружейная находится, и более в этом не участвовал, чтобы не подставлять свою голову. — Ой, смотрите! Город на воде! — шепотом воскликнула Ласка, когда все вышли на улицу, и, не сдержавшись, захлопала в ладоши. — Можно плавать, а не ходить!       Фили и Бифур с улыбкой посмотрели на нее, остальные были мрачны. Гномы, подойдя к нужному зданию и вскарабкавшись один на плечи другому, образовали что-то вроде живой лестницы. Ласка, как самая легкая, первой забралась по их спинам наверх и заглянула в темный проем окна. В оружейной было пусто, лишь отсвечивали на стенах металлические клинки. Легко запрыгнув внутрь, она махнула оставшимся снаружи, мол, все чисто. И гномы с Бильбо, пробегая по одному освещенный участок, забирались внутрь. Оружие решено было взять все (в походе непременно пригодится!), поэтому мечи, кинжалы и секиры снимались со стен, и Кили поручили отнести вниз первую партию. — Справишься? — с тревогой спросил Торин своего племянника, глядя на его неестественно бледное лицо. Рана мучила Кили, не позволяя ему даже ночью забыться сном. — Да, — кивнул черноволосый гном и зашагал по лестнице. Он не успел пройти и одного пролета, как израненная нога подвела его, и он рухнул вниз, сопровождаемый чудовищным грохотом рассыпавшегося оружия.

***

      Их под конвоем вели к бургомистру. Вокруг собралась толпа народа, и, пока они шли, подгоняемые тычками стражников, можно было услышать, как люди шептались о возвращении Короля-под-Горой, о каком-то драконе и о реках золота, которые потекут в Эсгарот. Ласка не понимала практически ничего. Допустим, Король — это Торин. Что за гора? О каком драконе речь? Где-то тут у Торина зарыт клад? Но зачем ему отдавать золото этим людям? — Я ничего не понимаю, о чем говорят эти люди? — шепотом спросила она у Дори, шедшего рядом. — Я думаю, в свое время Торин сам тебе все расскажет. Он не велел ничего тебе говорить, и, хотя это и глупо, он — наш предводитель, и мы подчиняемся ему. — Да, понимаю, — вздохнула девушка, — и все равно любопытно…       Гном с улыбкой потрепал ее по плечу. Тем временем они пришли. Высокое, самое высокое в городе здание, оно же и самое богатое, встретило их запертыми дверями с позолотой. Отряд остановился перед крыльцом в ожидании, толпа вокруг густела, люди стремительно прибывали. Наконец золоченые створки распахнулись, и на крыльцо вышел полный лысеющий мужчина в богатом кафтане и с грязными рыжими волосами. — Кто вы такие? — жеманно спросил он. — И почему вы грабили мою оружейную? — Я — Король-под-Горой, — начал Торин. — Я иду отвоевывать Эребор, свой дом, у Смауга! И мне нужна помощь.       На площади стало так тихо, что было слышно, как трещит пламя факелов в спускающихся сумерках. Бургомистр медлил, толпа молчала, и стража была готова по одному слову своего повелителя вознести или же растоптать гномов. — Ну что ж, — после паузы проговорил бургомистр, — добро пожаловать в Эсгарот! — с этими словами он попытался искренне улыбнуться. Толпа взвыла от радости! Теперь не напрягая слух можно было разобрать, как люди говорят о золоте, о золоте, о золоте… — Стойте! — раздался резкий окрик за их спинами. Ласка обернулась и увидела Барда. — Стойте! Если вы разбудите дракона, он уничтожит наш город! — Чушь! — нахмурившись, ответил Торин. — Город утонет в огне… Множество жизней станет расплатой за вашу гордыню! Не ходите туда, не ходите к дракону!       Ненадолго вновь воцарилась тишина. Даже люди молчали, боясь помешать принять решение. — Нам нужны люди и оружие, — продолжил Торин, поворачиваясь к бургомистру, оставляя за спиной Барда, Эсгарот, сомнения… — Люди? Но у нас у самих нет лишних людей, все наперечет. Оружие мы вам дадим… при одном условии. Ваше величество, простите мне мои сомнения, но кто может поручиться за вас? Поручиться, что Эсгарот уцелеет? — Я, — знакомый голос, знакомый запах осени. Бильбо. — Я могу за него поручиться. Меня зовут Бильбо Бэггинс, — вышел он вперед, — я хоббит. И я могу поручиться, что Торин Дубощит не позволит дракону тронуть ваш город! — Что ж, тогда сомнения разрешены! — чуть ли не захлопал в ладоши бургомистр. — Пройдемте внутрь, устроим для героев пир!       И богатый дом поглотил их, оставляя простых людей снаружи, у дверей.       И там, внутри, действительно был пир. С обилием свечей, еды, и даже с музыкантами!       Ласка о таком только в книжках читала, в тех самых, где рассказывается о жизни богатых господ. Вот уж не думала она, что самой придется выступать в роли госпожи! — Эээ… позвольте, — подошел к ней Бильбо и склонил голову, — позвольте… пригласить вас на… на танец, — смущаясь, наконец договорил он, и краска залила его лицо.       Девушка робко вложила свою ладонь в его, и они отправились на середину пиршественного зала. Музыканты грянули что-то веселое, и Ласка почувствовала теплые руки у себя на поясе. Она со страхом положила ладони на плечи Бильбо и хотела только сказать, что не знает ни одного танца, как вдруг все закружилось-завертелось само по себе. Ей оставалось только держаться за хоббита, чтобы не упасть, и растворяться, растворяться в этом опьяняющем веселье с ароматом осени. И она смеялась, запрокидывая голову, и улыбалась, чувствуя, как щекочут лицо его волосы, и в перерывах между этими сумасшедшими танцами пыталась отдышаться, и почему-то краснела, ловя на себе его взгляд, быстрый и острый.       А потом как-то незаметно многие легли спать, кто где, но большинство прямо за (под) столом, и предупредительные слуги потушили часть свечей, а музыканты заиграли что-то лирично-медленное. И они остановились прямо в центре зала, в этом мерцающем полумраке, и Ласке показалось, что она вновь тонет, потому что дышать не было никакой возможности, и потому что его глаза в этот раз были почти черными, а руки — горячими, и сердце под ее ладонью билось так часто.       А может еще потому, что ее губ коснулись другие губы, и ее затылок оказался в тисках сильных рук, так, что не вырваться, да и не хочется вырываться?       А может потому, что во рту — вкус меда, и жареных каштанов, и немножко — вина, дурманящего, пьянящего?       А может потому, что впервые — нежность и ласка, и эти руки, и эти губы — все это то, чего, казалось, не будет, никогда, но вот оно — есть?       А может…?       И пряный запах осени накрывает с головой…

***

      Ночью, по привычке прикорнув у Бильбо на коленях, Ласка увидела странный сон. Будто она спускалась по какой-то каменистой тропинке, спешила, бежала, раня ноги острым щебнем, и слезы застилали ей глаза. И она оказывалась в лесу, где перед ней ярко загорался радужный круг. И диковинный огонь этот не обжигал лица, но выжигал траву, листья, землю под собой.       Странный круг, невозможный огонь. Старинная легенда, красивая сказка из ее мира.       Огонь вспыхнул, она зажмурила глаза и проснулась. До рассвета было недалеко, и небо на востоке из черного стало светло-синим. Девушка, опасаясь потревожить хоббита, осторожно встала и вышла на шаткий деревянный балкон. Вдали, пряча макушку под облака, виднелась высокая и массивная гора, цель Торина и его дом. И сбоку, среди деревьев, едва различимое пятнышко света, медленно гасло пламя.       Разноцветное.

***

      Утром, когда отряд, одаренный новыми вещами и оружием, собирался выходить, к Ласке подошел Торин. — Я знаю, что ты хочешь сказать, — начала девушка, не дожидаясь, пока заговорит гном. — Я должна остаться, ты не можешь рисковать… Но ты сам все рассказал вчера, причем не только мне, но и всему городу, а их ты знаешь меньше, чем меня. К тому же тебе нужны люди, и ты был готов взять с собой людей бургомистра, которых впервые в жизни увидел. Так что я иду с вами.       Король-под-Горой лишь коротко кивнул.       У нее было свое дело. Ласка шла искать разноцветный огонь.