***
Они пришли через два дня. Эсгарот и Лихолесье, нищета и золото, сброд и смерть в сияющих доспехах. С Эсгаротом шел Бард, с Лихолесьем — король Трандуил. Ласка впервые увидела его с высоты стен Эребора и поразилась идеальной красоте лихолесского Владыки. Что-то нереальное, призрачное как мираж, хрупкое как туман… и вот ЭТО пришло воевать? Два предводителя двух армий стояли у ворот Эребора и требовали от Торина доли сокровищ. Торин, с которым было лишь четырнадцать спутников, подобно истинному Королю требовал вести переговоры на равных, без армий. Но те, у кого были армии, не согласились их оставить, угрожая выпустить стрелы и применить катапульты. — Кому вы угрожаете? — не выдержала Ласка, нагло вмешиваясь в ход переговоров. — Кому? Нас здесь четырнадцать, а вас — несколько тысяч! Это вы называете переговорами? Это вымогательство! Не защищай нас стены Эребора, вы бы стали вести переговоры, или просто вырезали бы всех, как слепых котят, на пути к золоту?! — она кричала изо всех сил, чтобы докричаться до тех, кто внизу, и ее звонкий голос далеко разносился в напряженной тишине. Хмурый Торин шагнул к ней, и она внутренне сжалась, ожидая наказания за свое неподобающее поведение. Однако король лишь одобряюще хлопнул ее рукой по плечу и ушел со стены, оставляя ее вопрос висеть в воздухе. А на следующее утро Бард показал им Аркенстон. И Бильбо признался, что камень отдал он. Торин был в ярости! Он угрожал сбросить предателя со стены, изрубить на куски, утопить в расплавленном золоте… За него вступились гномы. Король вспыхнул, увидев такое неуважение и неподчинение, но его соратники были непреклонны — Бильбо невиновен. Торин вернулся в тронный зал и, сев на полуразрушенный трон, погрузился в какие-то свои думы… Аркенстон! Мысли короля были заняты только одним — этим камнем. — Аркенстон — камень королей! — кричал в пустоту Торин. — Так неужели я не король?! Стены зала угрюмо молчали. Торин не выходил из зала, ни с кем не разговаривал и, казалось, превратился в изваяние. Двалин доложил ему, что эльфы собрались идти на штурм — король промолчал. Балин принес известие, что появились орки, многочисленная армия хорошо вооруженных воинов на варгах, а в помощниках у них летучие мыши — Торин молчал. Кили сказал, что прибыл Даин с армией Железных холмов — Торин лишь кивнул. Фили закричал, что он не станет прятаться за стеной, пока там, снаружи, люди, эльфы и гномы гибнут за них. — Станешь, — бросил Торин, не поднимая головы. Ласка ни у кого ничего не спрашивала. Она в очередной раз попыталась вернуть Бофуру нож, но он лишь усмехнулся и отрицательно покачал головой. А затем потащил ее в какую-то комнату и снабдил кольчугой, тяжелой и слегка великоватой, но меньшего просто не было. Хотел дать еще и шлем, но девушка отказалась. Отказалась она так же от тяжеловесного оружия, которое лишь помешало бы ей. Гном сгреб ее в охапку, крепко прижимая к груди. — Ты замечательный товарищ! Даст Махал — свидимся еще, — улыбаясь и часто моргая, он помог закрепить на стене веревку, и Ласка проворно спустилась вниз, туда, где умирали и убивали. Где-то здесь был Бильбо. И вспыхивал цветной огонь, раз за разом превращая каждую ночь в кошмар. Она должна быть здесь.***
Она скользнула в ряды сражающихся с легкостью ножа в масле, превратившись в небольшой смерч, быстрый и разрушительный. Кольчуга немного мешала, но без нее шансов у девушки было бы гораздо меньше. Сперва она хотела найти Бильбо, бестолково мечась по полю, уворачиваясь от варгов, вепрей и лошадей. Затем просто выживала, когда руки от усталости уже не болят, когда ноги сами находят удобное место, когда клинок без ведома хозяйки отыскивает самое уязвимое место… Она любила это состояние, в котором, казалось, тело ускорялось в разы, а враги вдруг становились такими медленными, неуклюжими, смешными. И тогда можно было закрыть глаза и отдаться странному танцу, в котором ты сквозь сомкнутые веки видишь очертания своих врагов, и поет сталь, и удары мерно отбивают ритм. Волосы ее растрепались и вымокли от крови и пота, что градом стекал по лицу, попадая в глаза и заставляя щуриться, судорожно сжатые пальцы, казалось, не разожмутся никогда. Она по-прежнему не убивала, выводя врагов из строя одним-двумя ударами. Как здорово, что сочленения доспехов находились как раз там, где проходили артерии и сухожилия! Ласка не была научена убивать специально, как Скользящие в сумерках, эти живые смерти в серых плащах. Она научилась чтобы выжить, и пусть она не была столь изящна, как эльфы, и удары ее не отличались гномьей силой — она жила. Она увидела, как рухнула стена, преграждавшая вход в Эребор, и оттуда показались ее двенадцать товарищей. Торин справился! Справился! И гномы, полные сил и боевого запала, столь яростно бросились в битву, что, несмотря на малое количество, стали теснить орков от стен Подгорного королевства. Странно, но, увидев гномов, люди Эсгарота словно бы воспряли духом, как и гномы Железных холмов! А Ласка почувствовала, как же бесконечно она устала. Но Бильбо где-то здесь! И пусть он храбрый, стойкий и умный, он не воин — это она знала наверняка. Девушка и мысли не допускала, что он мертв, он просто-напросто не мог быть мертв! И через вечность она увидела его. Маленькая фигурка в синем кафтане, спешащая наверх, на обломок скалы, куда ушли Торин с племянниками… Ласка направилась туда, прорубаясь сквозь вражеские ряды, карабкаясь по льду вверх, раздирая руки об острые камни… На ледяной площадке их было трое: Торин, Бильбо и огромный бледный орк с огромным камнем на цепи вместо руки. Король без сознания лежал, беспомощно раскинув руки, и перед ним стоял Бильбо, маленькая, слабая преграда белой смерти. Хоббит выставил вперед свой меч, руки его мелко подрагивали, но в глазах не было страха. Ласка скользнула орку за спину, стараясь, чтобы не скрипнул снег и не звякнула кольчуга. Обреченность и отчаяние — вот что было в глазах Бильбо, когда чудовище отвело для замаха руку с камнем… — Стой, урод! — крикнула девушка, бросаясь вперед. Орк, стоявший на скользком льду, не ожидавший подвоха, не сумел сгруппироваться, и маленький комок ярости, вцепившийся ему в плечо, опрокинул его набок, меняя траекторию удара так, что камень врезался в лед, проламывая его насквозь. Ласка била и била ножом в мощную шею, но пробить пласт мышц ей не удавалось. Орк начал подниматься, практически не обращая на нее внимания. И вновь перед бессознательным королем стоял маленький храбрый хоббит. Бильбо вдруг скользнул куда-то вперед, навстречу орку, и изо всех сил полоснул его клинком по ноге. Орк зашатался, на миг утратив равновесие, и Ласка очередной раз вогнала клинок в горло врага. Почувствовав боль, тот попытался отшвырнуть ее, но девушка ловко перебралась ему на спину, пытаясь провернуть нож в ране. Бильбо внезапно поскользнулся и упал, ударившись затылком об лед. Орк вновь размахнулся своим диким оружием, намереваясь впечатать хоббита в этот замерзший водопад, и Ласка вонзила клинок ему в глаз. От рева, казалось, содрогнулась земля! Орк пошатнулся, и девушка рванула рукоять вправо, вправо… Разворачивая голову, а за ней и тело к водопаду, к обрыву… Шаг, еще шаг, еще один неверный шаг, еще… Ласка спрыгнула на лед, толкая врага в спину, и тот, наклонившись вперед, ухнул в пропасть, потянув за собой камень, который со скрежещущим звуком царапая лед, скользнул к обрыву и скрылся из виду. Девушка оглянулась, и увидела, что Бильбо жив-здоров и спешит к ней. И еще увидела, что за камнями сидит кто-то в черных доспехах. Короткая вспышка на заходящем солнце — и в беззащитное горло ее впивается острая сталь. Больно и холодно. И она опускается на лед, впервые замечая, как дымится ее кровь. Бильбо спешит к ней, спешит со всех ног, но почему-то так медленно спешит… Да и зачем? У нее ведь есть еще одна…***
Они убили их. Придя в себя, Ласка узнала эту дикую новость — Торин и его племянники мертвы. Торин, весь поход сражавшийся с самим собой, и его чудные мальчишки, еще такие молодые, такие веселые… Кили, так и не долюбивший до конца. Она проплакала весь день, не понимая, как же жизнь может быть такой жестокой. Торин ведь больше всего хотел вернуть свой дом — как можно было убить сразу после осуществления мечты? После того, как он справился, стал настоящим королем? Но на похоронной процессии у нее не осталось слез. Сухими глазами смотрела она, как трое ее товарищей уходят в последний путь, в темные могилы. Вечность в темноте, куда не заглянет и луч света…***
А затем начался кошмар. Даин, приведший свою армию, очень ловко и быстро рассчитался с Эсгаротом и Лихолесьем. Когда в Эреборе остались лишь гномы, он занял трон и повелел именовать себя королем. — Даин, и дня не прошло, как мы похоронили их. Не рано ли ты сел на трон? — нахмурился Балин, явившись в тронный зал. — Эребору нужен король! Так какая разница, ждать до завтра или сделать все сейчас? Я же не повелел устраивать праздненство, наоборот, сроки траура будут соблюдены! На следующий день были отправлены гонцы с известиями и том, что на троне Эребора теперь сидит Даин Железностоп. А затем гномам, что пришли вместе с Торином, стали ненавязчиво намекать, что пора бы и честь знать, что Синие горы ждут… Гномы, оскорбленные таким отношением, быстро собрали пожитки и собирались выступать, но Бильбо на прощание попросил у Даина аудиенции. — Он твой брат, он мечтал вернуть Эребор, и он вернул его. С четырнадцатью друзьями и одним магом всего лишь! Он справился с проклятием его деда и его отца, он смог остаться собой — королем. А ты отказал ему в помощи, когда он просил ее. Ты привел свою армию к Эребору лишь тогда, когда узнал, что Смауг повержен. Не отдав дань памяти, ты поспешил занять трон покойного. А теперь ты избавляешься и от его друзей, чтоб и воспоминаний не осталось. Какой же ты после этого король? Никакой! Ты не король, Даин. И хоббита схватили, бросив в темницу. На рассвете должна была состояться казнь, показательная казнь недовольного. Ласка бросилась королю в ноги, умоляя отпустить Бильбо, помиловать его, но Даин был непреклонен. — Он оскорбил меня. Он заподозрил меня в жутких вещах! Как я могу простить его? Девушку пустили в темницу напоследок повидаться с хоббитом. Она жадно приникла к решетке, силясь разобрать такие знакомые черты в неверном свете свечи. — Что ты наделал? — То, что должен, всего-навсего… — Ты безрассуден… Все хоббиты такие? Что же теперь будет, тебя ведь казнят! — по щекам девушки покатились слезы. Бильбо улыбнулся, осторожно, с нежностью стирая их. — Я в этом походе родился, а до этого мертв был. Раз родился, когда-нибудь придется и умереть. Благодаря тебе мне и вовсе не о чем больше мечтать. Торина я полюбил всем сердцем. И тебя… — Бильбо! Бильбо… Если бы у меня оставалась жизнь, я бы посвятила ее тебе, — шепнула девушка, целуя его руку, все еще гладившую ее по щеке. — Но ведь у тебя есть жизнь… Целая длинная жизнь! Встретится тот, кому ты ее посвятишь… Ради такой девушки многие пойдут на что угодно… Ласка покачала головой, грустно улыбаясь, и протянула ему желудь. — Желудь? — Да, подобрала в саду у Беорна. Там такие высокие деревья! Посади его в Шире, там, где ты живешь. У речки. И не забывай меня, пожалуйста, — девушка легко вскочила на ноги и скрылась за дверью, оставив хоббита в недоумении.***
Путь ее лежал в лес, что окружал Одинокую гору. В лес, где вспыхнуло давно забытое пламя, даже пепел которого овеян легендами под теми звездами, откуда она пришла. Она искала его, блуждая в темноте, натыкаясь на деревья, больно раня ноги о камни и ветки. Она молилась об одном — успеть до рассвета. И огонь вспыхнул. Вспыхнул прямо вокруг нее, обжигая лицо и руки, ослепляя переливами всех цветов. Сальферна, шутка богов. Злая шутка. Девушка, смеясь и плача, опустилась на землю, скрытая стеной огня. И, сжав в руке осколок стекла, с силой провела под подбородком, рисуя жуткую вторую улыбку…***
А утром пришли они. Стража у ворот Эребора не посмела их задержать. И стража у тронного зала послушно склонилась, опустив копья. — Мальчики… — шепнул потрясенный Балин. — Торин… Они пришли. Живые и здоровые, будто и не было той битвы. Будто не их тела, искалеченные, лежали в склепе. — Я — Король-под-Горой, и мои племянники здесь, со мной. Так почему ты, Даин Железностоп, сидишь на моем троне? Даин потрясенно молчал, с ужасом глядя на Торина, которого он сам похоронил. — Почему через два дня после моей гибели ты сидишь на моем троне? Почему прогоняешь моих друзей, брат? Даин молчал. Ему нечего было сказать.***
— Гэндальф, где Ласка? — вечером встретил хоббит мага. То, что произошло, наполнило сердца окружающих и страхом, и восторгом. Торин — истинный король, над которым не властна даже смерть! И Бильбо, сперва потрясенный и оглушенный этими событиями, а так же своим помилованием, не сразу заметил, что кого-то не хватает. Ласку не видел никто со вчерашнего вечера, когда она вышла из его темницы. Обеспокоенные гномы стали искать в Горе, но безрезультатно, и тут хоббит увидел мага. Гэндальф все должен знать! — Ласка? Разве не с тобой? — маг, казалось, был не на шутку удивлен. — Нет! Вчера она вышла из моей темницы, и, оказалось, здесь ее никто с тех пор не видел… — Она шла в лес… — задумчиво выпуская кверху клубы дыма, проговорил маг. — Надо бы созвать отряд на поиски… — Она… она ведь вернется завтра утром, если… если… в любом случае, она вернется? — холодея, спросил Бильбо. — У нее же несколько жизней… — Увы, мой маленький хоббит. У нее осталась последняя жизнь, и если что-то нехорошее произошло, то рассвет в этот раз пройдет мимо, — озабоченно покачал головой маг, спешно направляясь в покои к Торину. — Нам нужно ее найти.***
И они нашли ее. Нашли ближе к рассвету, на поляне в лесу. Девушка лежала, подтянув колени к подбородку, и горло ее зияло рваной кровавой раной. Она была мертва. На правой руке уже не оставалось места для новых браслетов. Солнце больше не видело ее, и тело ее уже остыло. А вокруг был пепел, точно она находилась в кольце огня. — Бильбо… Бильбо, пойдем. Нам ведь… нужно похоронить ее. — Нет, — хоббит сидел на земле, прикрыв глаза, и на коленях у него покоилась голова девушки. — Она просто спит, незачем ее хоронить, — он ласково провел рукой по ее волосам. — Она проснется.***
В момент наивысшего отчаяния она нашла легенду, исчезнувшую в ее мире. Последний островок магии, несбыточную мечту, цель многих путешественников. Сальферна, шутка богов. Сальферна, загадочный круг, выполняющий любые желания. Любые предсмертные желания.