Зависимость

===> Стань Гамзии Макарой. Перед тобой открываются новые горизонты. После того как заступила моя смена в «Убежище», мне уже было некогда раздумывать. Я мухой носился по кафе, орудуя тряпкой и шваброй, как настоящий мистер Пропер. На что-то другое сил просто не хватало. Мыслить о высоких материях в подобных условиях было совершенно невозможно. Как-никак вокруг шастали кошки и коты, которые так и норовили сделать какую-нибудь пакость, пока я отвернусь. И чтобы уследить за всеми ними, нужно было иметь просто сверхчеловеческие способности. Например, глаза на затылке или дополнительные руки для совка и веника. Но даже это вряд ли бы помогло. У меня ведь были и другие заботы и обязанности, кроме той, чтобы урезонивать пушистых мурлык и подбирать за ними разбросанные по полу игрушки. Ведь я был не простым работягой, а менеджером по уборке хозяйственных помещений. О как! По крайней мере, именно так меня обозначили в платежке. Поэтому-то и выдвигаемые требования к моим услугам были соответствующие и как раз подходили для громкого звания «менеджер». Начальство указывало: то принеси, это подотри, там почисть, а я, как добрый джинн, все это безропотно и беспрекословно исполнял. В общем, все крутилось как всегда — ничего нового. Работа спорилась, а я как всегда был на подхвате. И лишь остаток дня для меня прошел сравнительно спокойно: ближе к вечеру народ рассосался, и столики в большинстве своем опустели. Да и кто будет тусить здесь во время домашнего праздника? Рождество ведь на дворе — главный день в году для дружных семей и компаний. Его не отмечают только те, кому и идти больше некуда, а таких людей оказалось мало, к моей радости. Грустно было вообще осознавать, что подобные одиночки еще оставались в нашем городе. Но… но! Нужно было до конца верить в чудо, чего я всем присутствующим и посоветовал. Хоть меня и никто об этом не просил. Время шло и ничего особенного не происходило. Разве только те гордые и сильные одиночки, что задержались в кафе дольше всех, тоже разошлись по домам. А это означало, что к моему счастью больше никто ничего не успеет разлить и намусорить. Оставался всего лишь час до того, как кафе закроется и вряд ли уже кто-то мог прийти сюда так поздно. По крайней мере, именно так можно было предположить. И поэтому, когда начальство приказало мне поменять лампочку в женском туалете, я гордо отбыл в свой личный кабинет. То есть в подсобку. А что? Чем не место для вынесения важных решений? В принципе, сидеть в подсобке было очень удобно. Если конечно ассоциировать комфорт с наличием швабр, ведер и тряпок в своем ближайшем пространстве. Меня же это абсолютно не напрягало и не смущало. А если набросать на пол новую ветошь, то вообще из «кабинета» получится настоящий будуар. Хоть гостей принимай и вечеринки закатывай. Пусть узко и темновато — зато можно посидеть или даже полежать, если сильно постараться. Иногда тут можно было репетировать речи или тренировать дыхалку для поцелуев с Нитрамом. Да, порой я сам удивляюсь собственному коварству и мастерству в постройке планов по соблазнению моего Тавбро. Но в реальности у меня были совсем иные планы. Я хотел доделать подарок моему обожаемому соседу… жениху… любовнику… Нужное подчеркнуть. Мне оставалось совсем немного над этим поработать. Кукла была почти готова, ведь я успел потрудиться над ней еще дома. Мне нужно было лишь дошить, набить и прикрутить голову игрушке. Всего-навсего. Глаза и рот я ей уже изобразил, и нужно было лишь понять, как из запчастей собрать мордочку воедино. Ну, то есть так, чтобы она несильно косила и была более-менее симметричной. Несмотря на все трудности, монстр в итоге получался знатный, чем можно было по праву гордиться. Я явно сделал из подручных материалов настоящий шедевр альтернативного искусства, из-за которого сам Малевич мог бы нервно закурить в сторонке. В общем, подарок был почти завершен. Но только я вошел во вкус и слился воедино со своим рукоделием, как меня грубо прервали. Сначала заскрипела дверь, а потом кто-то громко кашлянул у меня прямо над ухом. Как оказалось, это была Марьям собственной персоной. И что еще страшнее, она мне не привиделась. Канайа не стала цацкаться, а сразу многозначительно посмотрела на мою скромную особу сверху вниз. Эта девушка обладала ужасной способностью уделять ВСЕ свое внимание. И чтобы его выдержать, нужно было быть человеком куда лучшим, чем я. Она словно изучала твою душу и отмечала красными кружочками особенно не понравившиеся места. Когда Марьям смотрела на тебя, то казалось, что при этом она выставляла оценки. Судя по всему, я получил тройку. С минусом. Явно нужно было прятаться получше и искать место для уединения поукромнее. Для меня это походило на оживший ночной кошмар, от которого невозможно проснуться. Я сбежал от Марьям, но она меня нашла и даже тут настигла, как карающая бензопила! Как вообще так получилось?! — Гамзии Макара? Что ВЫ здесь делаете? Этот голос проник в самую глубину мозга, погрузился в воспоминания, исследовал страхи, нашел там нужный рычаг, уцепился за него и дернул. В моем случае таким рычагом оказалась фрау Грейс. Вот её-то и стоило забыть навсегда, но никак не получалось. В первый год обучения в школе меня вышвырнули из теплого, простого, пахнущего красками детского садика прямо на холодные скамьи класса фрау Грейс, которые пахли Образованием. Это было то же самое, как вновь пережить собственное рождение, только хуже, потому что в этот раз родная мамочка в процессе не участвовала. — Ну, а теперь послушайте меня, госпожа Канайа, — твердо сказало мое воображение. — Я не позволю, чтобы меня запугивала девушка, только на том основании, что ей это нравится. Я не боюсь ваших острых каблуков и радостно улыбаюсь навстречу оскалу и ледяному взгляду. Тьфу на вас! Я уже взрослый человек и не буду трястись при звуках вашего резкого голоса! У меня отлично получается контролировать свой мочевой пузырь вне зависимости от того, насколько строго вы смотрите, о да, именно! Потому что сегодня я главный уборщик этого кафе и мое слово здесь Закон! Вот такую громкую речь я произнес… мысленно. К несчастью, по пути к языку она заблудилась где-то в дрожащем спинном мозгу, и все что смогли вслух пролепетать мои губы, было только: — Есть, сэр! То есть, мисс! Э, да! Я тут что-то делаю, — прозвучало как писк. Мои ноги инстинктивно устремились встать по стойке смирно, но у них не очень получилось из-за ужасной тесноты каморки, где хранились швабры. — Ты шьешь? — вдруг спросила эта ужасная девушка. Вопрос оказался достаточно неожиданным, чтобы впихнуть меня обратно в реальность и похлопать по голове, как хорошего мальчика. — Чегось? — изумился я. Мой мозг просто не был способен сразу переключиться на нужную волну, но Канайа нажала на метафорическую кнопку под названием «правда от Гамзии Макары» и в голове что-то замкнуло и щелкнуло, войдя в нужный паз. И меня понесло. — Ах, да. Это долгая и грустная история. Вам стоит сесть, чтобы все выслушать. Нет? Ну что же. Началось это давным-давно… где-то с неделю или две назад. Это произошло как раз в то время, в которое бы стоило подумать о праздниках. Однажды Таврос проходил мимо магазинов и очень захотел на Рождество именно эту плюшевую хре… штуковину. Нитрам просто не мог оторваться от витрины. Он буквально к ней прилип, и мне даже пришлось попросить у продавца немного теплой воды, чтобы освободить примерзший нос моего другана. Ты… Вы бы видели, какими Тавбро смотрел глазами на витрину, где лежала эта зверушка! Он ее буквально взглядом пожирал! Почти также, как мой фирменный пирог с яблоками! А это многое значит. Достать вещь для того, кого по-настоящему любишь - настоящий подвиг. Почти, как в старых историях про рыцарей. Конечно, я не гожусь на роль прекрасного волшебника, который бы по мановению волшебной палочки достал бы из шляпы подарок и вручил. Но у меня действительно были благородные цели. Я действительно хотел порадовать Тавбро. Сделать его чуточку счастливей. Ведь нет ничего прекрасней искорок, которые появляются в глазах Нитрама, когда тот вдруг понимает, что заветное желание исполнено; как светлеет его лицо, когда он доволен. Ради этого стоит исколоть себе все пальцы иголкой и попытаться свершить чудо собственными руками, не надеясь на деньги. Я разыскал дома некоторые… ненужные вещи, и начал шить, как могу. Ну, там, в школе когда-то показывали. Главное, что цель была более чем достойной. Мне очень хотелось сделать Тавросу сюрприз, чтобы он снова стал улыбаться, как только он умеет. Чтобы на щеках появились ямочки, чтобы его смех вновь зазвучал в квартире. Пусть у нас нет достатка, но ничего не помешает мне сказать и доказать Тавбро, что он мне дорог, как никто на свете. Мне показалось, что обычно неподвижное лицо Канайи словно затрепетало. Вернее сказать «замерцало». Одно выражение сменялось другим, как серия стоп-кадров, причем в промежутке между ними черты лица оставались совершенно неподвижными. Привычное равнодушие сменилось задумчивостью, а затем удивлением. Я уже стал по праву подозревать, что Марьям — это какой-то новомодный робот, которого закоротило, и даже засобирался подсмотреть, нет ли у нее на спине ключика для завода, как произошло нечто невероятное. К моему ужасу Канайа покраснела. Нет, это были не глюки. Я в этом был почти уверен. Где-то на пятьдесят процентов. Может на сорок. Было видно, что Марьям боролась с самой собой, но желание пощадить все же перевесило огромную неприязнь ко мне. И Канайа улыбнулась. Почти дружелюбно. — Я хочу тебя с кое с кем познакомить. Ты никогда не думал о том, чтобы использовать свой талант? Разговаривать с мисс Марьям было все равно, что стоять напротив волшебного зеркала, которое раскрывало тебя до изнанки. Поэтому нужно было подбирать слова с особой осторожностью, обходя все опасные углы. — Нет? — предположил я, очень сильно сомневаясь с выбором ПРАВИЛЬНОГО ответа. И поэтому поспешил добавить. — А какой именно талант? Кулинарии? Марьям раздраженно возвела глаза к потолку, словно именно там был написан ответ на мой вопрос. Похоже, я не угадал. — Нет, я сейчас говорю про твои рисунки. — А что с ними не так? — в свою очередь удивился я. В том числе и тому, где она могла видеть мои работы. Хотя, зная Тавроса, можно было предположить, что он успел поделиться впечатлениями со своей закадычной подругой. — Вот именно, что ничего. Меня в них все устраивает, — холодно, но довольно миролюбиво заметила Канайа. Это была почти похвала из ее уст, но Марьям не могла не прибавить и нечто, что резко сбавило несколько градусов позитива в зарождающемся дружелюбии. — Конечно в отличие от воспитанности самого художника. Но это со временем можно радикально исправить. Вроде прозвучало это довольно честно по отношению к моим совсем не идеальным манерам, но мне очень не понравилось слово «радикально» в контексте. Оно было произнесено таким неповторимым тоном, что само по себе подразумевало вмешательство. Причем хирургическое. Так и представляется картина: чик-чик и готово — превращение мужлана в джентльмена в пару надрезов завершено, примите наши соболезнования и баночку с ненужным материалом вроде причиндалов. Это так не хило пугало, если говорить начистоту. Но своего недовольства лучше было бы не показывать до поры до времени, и я буквально расплылся в ослепительной улыбке. — Это звучит мило, наверное. — Может быть, тебе нужна моя помощь? — вдруг неожиданно спросила Марьям. Я почти видел, как ее ледяное самообладание таяло, превращаясь в теплую лужу. У меня просто отвисла челюсть от такого неповторимого зрелища. Вот чего я точно не ожидал, так это предложения помощи от того, кто невзлюбил меня буквально с первого взгляда. Это было как минимум подозрительно. А как максимум — попахивало локальным саботажем. Поэтому недоделанную голову игрушки я прижал к себе, решив, что не отдам ее даже под угрозой смерти. Но Марьям лишь улыбнулась и протянула мне навстречу открытую ладонь. При этом ее рот иронично изогнулся, точно она совершенно не сомневалась в том, что я не смогу ослушаться. Было в самой позе Канайи что-то такое, что настоятельно рекомендовало не перечить, что-то, что вело диалог напрямую с мои чувством самосохранения. Я совсем пропал, когда Марьям строго произнесла, не меняя своей практически модельной стойки. — Я практически всю жизнь занимаюсь шитьем, и мне не строит труда сделать за пару минут то, над чем ты будешь корпеть полдня. А нам с тобой нужно кое о чем серьезно поговорить, и я не хочу тратить свое время зря. Поэтому тебе дается особая возможность — сократить по минимуму наше с тобою общение и перейти непосредственно к делу. Я хочу тебя познакомить с нужными людьми, которые помогут выбраться твоему таланту… отсюда. Канайа сделала знак рукой. Мол, давай сюда свое сокровище, и я все сделаю быстро и почти безболезненно. Возможно. И мне пришлось подчиниться, хотя впрочем, это было больше мое добровольное решение, чем принуждение. В любом случае ничего хуже уже случиться не могло. Поэтому я доверил тушку, голову и запчасти «монстрика» Канайе, которая с огромным сомнением все это рассмотрела и отобрала у меня нитки с иголкой и ножницы. И тут началось настоящее волшебство: руки Марьям буквально запорхали, словно магические птицы из фильмов, в которых все происходит по мановению ока. Я только успевал следить за тем, как игрушка на глазах преображается, становясь единым целом и обретая нужные очертания. Ее углы вдруг стали не такими резкими, а ошметки ниток больше не торчали во все стороны, а мордочка «монстрика приобрела некоторую осмысленность. Эта была не просто работа над ошибками, а настоящее перерождение со всеми вытекающими. В конце концов, Канайа отточенным и выверенным движением перекусила нитку и возвратила «покемона» мне, провозгласив: — А теперь идем. Не дожидаясь моих горячих слов благодарности, Марьям резко развернулась на каблуках и процокала дальше по коридору, сделав мне знак следовать за ней. Что же? Мне ничего не оставалось делать, как послушаться ее. И я, оставив рукоделие, прошествовал следом за Марьям с видом человека, который оказался поблизости по чистой случайности. Это была самая быстрая беззаботная прогулка на свете. То есть Канайа шла уверенным шагом впереди, а я, насвистывая что-то лиричное, бодро шагал сзади, старательно посматривая по сторонам, пока меня не подвели к нужному столику, за которым восседала… Рокси со своей подругой. Я знал их в лицо и поименно потому, что они в последнее время часто тут собирались на «сабантуйчики» и от них было много бумажного сора и смеха. Крайне обаятельная парочка на мой взгляд. А еще с ними было интересно поговорить, пока никто из рабочего коллектива не следит. Девушки были рады меня видеть, правда, несколько удивились моей компании. Расшаркавшись с каждой из них, я стал следить за своим «надзирателем». Канайа с чопорным видом уселась на стул, крепко вцепившись в сумочку и крепко прижав локти к бокам, чтобы не подвергаться воздействию окружающей грязи. В том числе, чтобы никоим образом не касаться меня. Это было несколько обидно. Но закономерно. Я остался стоять рядом, гордо выпятив грудь, как официант, еще не совсем понимая до конца, что именно от меня хотят. Явно не чашечки кофе. И именно с этими людьми Марьям желала меня познакомить? Рокси с Каллиопой переглянулись и прекратили мило щебетать между собой, уставившись на меня, но Канайа вдруг их успокоила одной единственной фразой: — Ему можно доверять, не беспокойтесь. Рокси подняла руку, будто отличница на уроке и заявила. — Пока ты отсутствовала, мы тут с Калли посовещались и решили, что издательство «Херувим» нам не подходит. По личным причинам. Каллиопа говорит, что там сейчас работает ее брат, а значит оно скоро скатится в тартарары. Подбор иллюстраций к моей книге — очень важно! — Нам, похоже, и не придется обращаться к художникам из редакции. У нас будет свой собственный, ни чем не уступающий в мастерстве профессионалам, одарённый человек. Как вы уже догадались, я говорю о Гамзии. И тут я раскрыл рот, чтобы сказать что-то и обратить этот разговор в шутку, но впервые за историю собственного существования не проронил ни слова. К Канайе было трудно относиться неодобрительно и несерьезно потому, что в таком случае вы удостаивались ВЗГЛЯДА. Он не был угрожающим, напротив — холодным и спокойным. Вам просто очень бы не захотелось почувствовать его на себе еще раз. Канайа была Опасной Леди. Даже клатч в руке Марьям выглядел готовым разить клинком. И вот этим самым оружием она указала на меня. — Дамы, я нашла вам художника, — с этими словами Канайа кивнула, будто вынося окончательный приговор. Марьям на полном серьезе предлагала мою кандидатуру в качестве оформителя книги. Она даже бровью не повела в сторону «автора рисунков», но тем не менее всячески подталкивала Рокси с ней согласиться. И похоже ей удавалось это сделать. Ебушки-воробушки, это не розыгрыш? Нет, честно? Канайа не шутит? Вот тебе и Рождественские чудеса! Я поглядел на плотно стиснутые губы Марьям, которые теперь походили на идеально прочерченную линию, что вывели с помощью транспортира и линейки. Нет, она точно не шутит. Похоже, у меня скоро может появиться новая работа и именно в той сфере, о которой я всегда мечтал. Художник-иллюстратор — звучит намного лучше, чем менеджер по уборке. Не правда ли? Вот только… Только что об этом скажет сам Таврос? ===> Хватит быть Гамзии. Пора посмотреть, что поделывают в Рождество всякие там хипстеры и программисты. Судя по всему им будет очень весело.