Зависимость

===> Давно пора проверить других участников нашей истории. Будь очень недовольным Эриданом. — Ты меня совершенно не понимаешь! — провозгласил я со всей трагичностью, на которую когда-либо был способен. Да, меня тут явно недооценивали, но это вовсе не означало, что разыгрывать сцену можно было лишь вполсилы. То был вызов моему неподдельному профессионализму прирожденного актера. Я был неумолим. Если устраивать истерику, то должным образом и по науке — так, чтобы шатались стены, трескалась штукатурка и дребезжали стекла в ближайших домах. Считай, что в радиусе полумили. Еще было бы замечательно расколотить парочку-другую сервизов, чтобы подчеркнуть серьезность моих намерений привлечь к себе внимание. Но в квартире Каптора не было ничего даже смутно похожего на посуду, если не считать пластиковых тарелок и вилок. А кидаться одноразовыми ножами оказалось совершенно неинтересно — они не долетали до цели и мягко планировали на пол. Я пробовал. Поэтому из оружия у меня оставался лишь собственный голос, которого уже явно не хватало для того, чтобы сломить психологическую защиту Каптора, которая по устойчивости была сравнима с бетонной стеной. Но Соллукс как всегда отреагировал на мои тщательно взвешенные и обоснованные претензии НЕ ДОЛЖНЫМ образом. То есть сказал нечто совершенно противоположное тому, что я от него требовал: — А мне и не надо тебя понимать. Я кое-что иное умею с тобой делать, и нас подобный порядок вещей полностью устраивает, — на этом месте Соллукс сделал многозначительную паузу, ни на секунду не отрываясь от несомненно «важного» дела. — Так чего тебе еще от меня надо? Букетиков? Шоколада? Песен под луной? Очнись, ты не в сказку попал. Не забывай, Принцесса, что я не твой Принц. Так что захлопни свой дисковод и не трынди. — Да пошел ты в свой разъем! Матрицу твою я дважды имел! — продолжал кипеть я от злости, отчего даже рассудок помутился. С кем поведешься — от того и наберешься. Да, кое-что стало более понятным в сфере таинственных ругательств и компьютерных названий, но вот Соллукс так и оставался для меня закрытым файлом. Тьфу! То есть книгой. А его словесные выверты уже сами срывались с языка в моменты праведной ЯРОСТИ. Сволочь. — Как грубо пользоваться чужими фразочками, — хмыкнул Каптор, продолжая копаться во внутренностях системного блока. Что мы имеем? Двинутого на всю голову программиста, которого НЕВОЗМОЖНО было оторвать даже от полностью убитого компьютера. Даже на Рождество. Даже с помощью почти вежливых просьб и угроз. Казалось, что миссия невыполнима. Но это совершенно не значило, что я сдамся, и не буду капать ему на мозги! Что у нас с Соллуксом нового? Да все как всегда! Прошло уже достаточно много времени с того памятного вечера в кафе и эпичного крушения дивана, но у нас так почти ничего не изменилось! Все катилось по старой колее. То есть в задницу. Добро пожаловать в мир Ампоры, наполненный до краев разочарованием и потерянными надеждами. Чистый носовой платочек прилагался, ибо глядеть на окружающий ужас без слез было просто невозможно. Даже накануне праздника у нас с Соллуксом возникла баталия. И из-за чего! Я сначала действительно хотел все сделать по-хорошему и организовать временное перемирие с возможностью побыть вдвоем на Рождество. Можно было бы даже провести один-единственный вечер спокойно. Но куда там! Все возвращалось к тому, что дольше пары часов в сутки мы не могли вынести друг друга. Каждый день я думал, поглядывая на Соллукса: «Убить бы его, скотину этакую». Но все откладывал и откладывал с этим делом. Возможно, и Каптор тоже размышлял в подобном ключе, но вот только никто из нас не заходил дальше взаимных оскорблений с нанесением легких телесных повреждений. Да и то в моменты особого азарта. Теперь я требовал совсем малого. Чертового внимания к моей персоне! Вот честно — жалко ему что ли оторваться на пару минут и выслушать? И мне вновь приходится заводить свою старую пластинку без начала и конца: — Ты меня игнорируешь! А сегодня, между прочим, праздник! Нормальные люди в этот день ходят по гостям, дарят друг другу подарки, целуются под омелой, смотрят вместе фильмы и едят сладости. А не чахнут над железом, как некоторые! — Я чиню твой компьютер. Чем тебе не подарок? Черт, я до сих пор не пойму, как он мог задымиться. Тот вирус должен был работать совсем не так. Что ты сделал, когда на экране появилось дополнительное меню? — не оборачиваясь, обратился ко мне Каптор. И голос у него был такой ровный и спокойный, будто бы ничего экстраординарного не происходило. И тут меня накрыло очередной волной подозрений. Стоило сразу догадаться, чьих рук была это маленькая диверсия. — Ага! Все ясно! Так значит, вирус послал мне один знакомый хакер? Очередной прототип, да? Не хочешь ничего сказать в свое оправдание или объяснить? Соллукс повернулся ко мне лишь на секунду, чтобы мимолетно глянуть поверх очков. Таким взглядом обычно удостаивали особо наглого таракана, ползущего по стене кухни, прежде чем прихлопнуть. — Нет. — И ты ТОЧНО ничего не хочешь мне объяснить? — стоял на своем я, допытываясь до подробностей дела. — Нет. А теперь отойди от меня. Сейчас опасно находиться рядом с компьютером, — жестко провозгласил Соллукс. Он сказал это так серьезно и уверенно, что я даже поверил в то, что случилось нечто действительно ужасное. Может быть, компьютер заминирован? Мои подозрения сбываются? Все-таки у меня отец не абы кто, а знаменитость. В узких кругах. На верхушке. Как флаг альпиниста. Пока я боролся со своими паническими мыслями, Каптор продолжал указывать. Мне пришлось подчиниться. — Так, а теперь отодвинься. Дальше. Еще дальше. Ага, теперь стой там и не порть воздух. И запомни, что за использование дополнительного кислорода — надбавлю цену. Стоя уже почти в коридоре, я буквально задохнулся от такой неприкрытой наглости. — Ты же… мы же… как ты вообще можешь брать с меня деньги за ремонт?! Сам же сказал, что это в подарок! — Знаешь такое понятие как "дополнительная плата за моральный ущерб"? Вот это она и есть. Отодвинься еще дальше — я до сих пор тебя слышу. Твои вопли мне мешают сосредоточиться. — Да я и так уже почти на лестничной площадке! — Отлично. Тогда можешь выйти и запереть за собой дверь. Не стоит благодарности. — Ты ведь не всерьез сказал, что рядом с компьютером находиться опасно? — заподозрил я неладное, когда Каптор вновь погрузился в «важную работу». — Почему же? Находиться рядом со мной опасно всегда, — бессовестно отметил Соллукс. Черного юмора я не оценил. Вообще-то не было особой необходимости чинить компьютер прямо сейчас, но Каптор, как только услышал про мою идею развеяться и развлечься, — сразу занялся ремонтом несчастного железа. Я возвел глаза к потолку и застонал. — Да сколько уже можно?! Боже мой, да что тут такого сложного, что ДАЖЕ ты в этом разбираешься?! Это всего лишь коробка с проводами и микросхемами! Соллукс медленно убрал инструменты и сложил руки на столе, сцепив пальцы домиком. При этом он приобрел вид профессора, который встретился с абсолютным непониманием со стороны общественности. Будто бы его по жизни окружали одни лишь клинические идиоты. Ему не хватало лишь козлиной бородки и пенсне для полного соответствия с тщательно разыгрываемым образом. — Итак, объясняю для особо одаренных. Чтобы починить ТВОЙ компьютер уйдет несколько часов, потому что… Далее потек поток нудной чепухи. Мне стало трудно соображать и слушать. Я пропустил мимо ушей конец очень длинной и запутанной речи. Редкие знакомые слова закрутились в ней, как обломки при наводнении. Иногда они даже всплывали на поверхность, отчаянно махали, взывая о помощи, и снова шли ко дну. Несколько раз я заметил слово «в», прежде чем оно утонуло, потом было еще «разъединение» и «цепь», но ревущие многосложные технические термины забурлили и поглотили все. — …но в итоге это займет минимум полдня, — злорадно закончил Соллукс. Я постарался выглядеть так, будто все понял от первого до последнего предложения. Трудно быть интеллектуалом, но еще сложнее его изображать, когда совершенно не разбираешься в теме, которая слишком далека от твоей специализации. Хотя того, что мне удалось услышать, было более чем достаточно, чтобы запустить свою личную встроенную программу под кодовым названием «мозговынос от Ампоры». Обычно она срабатывала без проблем. Хотя порой и не обходилась без легких телесных повреждений, как со стороны истца, так и ответчика. — У меня есть час. А значит и у тебя. Потом ты уберешь ВЕСЬ этот хлам, и мы притворимся, что нас ХОТЬ что-то объединяет кроме презрения друг к другу. — Но коды… Я расслабился и позволил новому потоку технических терминов течь беспрепятственно. Меня совершенно не интересовала механика. Я рассматривал отвертку как предмет, который лучше доверить кому-нибудь другому. То есть Каптору. Хотя паяльник я бы ему точно не доверил — уж больно опасная штука, особенно в руках того, кто умеет с ним обращаться. Лучшей политикой было просто сделать серьезный надменный вид и ждать. С изобретателями всегда так: они обожают объяснять. Надо просто подождать, пока они опустятся с высот до твоего уровня понимания предмета, даже если им придется для этого лечь плашмя. — …в любом случае, я больше ничего делать не буду. Разбирайся с этим сам. Я еще немного понаблюдал за Соллуксом, пока не наступила благословенная тишина. Каптор, похоже, закончил, и кажется на не очень оптимистичной для меня ноте. — То есть как это: «Разбирайся сам»?! Не царское это дело. Сам раскурочил компьютер, сам его и собирай обратно. — Нет, — выплюнул Каптор. Я оценил взгляд, которым Соллукс меня наградил. Этот взгляд давал понять, что моя физиономия не более чем нечто прилипшее к подошве его кроссовка. Я ответил ему собственным максимально уничтожающим взором владыки всей вселенной, пусть и заключенной в рамки одной квартиры. Пусть не совсем моей, но это лишь УСЛОВНО. Если я захочу, то куплю весь дом. Ладно, не совсем я, а мой отец, но это еще ничего не значит. Главенство должно было быть за мной! Как нас назвать? Враги по постели? Недруги, которые решили извести друг друга сексом? Я называл это «временное умопомрачение», которое никак не пройдет. Соллукс охарактеризовал это состояние не иначе, как «недотрах обыкновенный», который может случиться даже у пираньи, если ее слишком долго держать в отдельном аквариуме. Также он сказал, что с точки эволюции мы все — похотливые обезьяны, поэтому удовлетворение физической потребности — это вполне нормальное явление. Как шимпанзе бонобо, которые вместо борьбы и схваток стали использовать спаривание для решения силовых проблем. Но меня такое объяснение не устраивало. Хотя стоит признать, что у нас с Каптором споры всегда заканчивались ЭТИМ. Каждый раз одно и то же. Но я надеялся, что хотя бы на Рождество у нас будет какой-то намек на сплоченность или на пару, благодаря магии праздничного настроения. Что мы проведем вместе р… ро… рома… романтический вечер. Господи! Хотя бы в мыслях я смог это произнести! Глупо, но мне банально ХОТЕЛОСЬ, чтобы Каптор поверил в то, что у нас действительно зародились взаимоотношения, хоть и какие-то странные, нездоровые. Но все же между нами возникла связь. И он должен был это признать. Поэтому я резко перевел тему «разговора»: — Давай все по порядку. Вернемся к тому, с чего началось. Ты сказал, что не против того, чтобы провести время вместе. Что ж, я пришел. — О, — бесцветно промолвил Соллукс, не выражая ни злости, ни волнения. Лишь только откровенную скуку какого-то нового порядка, что еще не испытывала среднестатистическая человеческая особь. К Каптору, похоже, никаким образом не относилось все то, что я ему тут битый час разжевывал. — Понял, к чему я веду? — Нет. Я просто надеялся, что если промолчу, ты больше ничего не будешь мне объяснять и наконец, заткнешься. — АРГХ! Вот теперь он точно вывел меня из себя! Выпустил зверя на свободу. Я поднял валявшийся на полу ботинок и замахнулся. Соллукс сидел ко мне спиной, но каким-то чудом заметил движение, как какое-то редкое пресмыкающееся, у которого на затылке расположены глаза. — Привожу к твоему сведению. Это мой пол и мои вещи. Это мой стул и рабочее место. Все стоит на своих местах. Любая вещь будет лежать там, где я бросил. Потому что мне так нравится. И точка. Запомни одну очень простую истину. Все, что находится в этой квартире, принадлежит полностью МНЕ. — По твоей логике, если я у тебя в гостях, то тоже касается и меня? Соллукс со скучающим видом обернулся, окинул меня ленивым взглядом и пожал плечами. — Да, — коротко кинул он, но наконец-то поднялся со стула, чтобы ко мне приблизиться. В итоге своего перемещения Соллукс привалился плечом к стене и навис надо мной в своей неповторимой манере, которая бесила до дрожи. — Мало ли какую дрянь заносит с улицы. Даже если здесь она появилась случайно, то все равно принадлежит мне одному. Я медленно поднял руку и столь же медленно показал ему оттопыренный средний палец: — Вот это видел? — Я не только это видел, — резюмировал Каптор, не особо запечатленный моей «сговорчивостью». — Ты отвратительный собственник. А еще чокнутый чудик. И собственник. — А ты у нас тогда сноб с супер-эго и маленьким… — Эй! А вот это уже удар ниже пояса! Ты обещал не затрагивать подобные темы! Помнишь, о чем мы в прошлый раз говорили? Без. Перехода. На. Размеры. Мистер Пидер! — ботинок я все же бросил, но на пол. Каптор даже бровью не повел. — Во-первых, я собирался намекнуть про твой маленький словарный запас, а во-вторых, я ничего и никогда не обещаю, в-третьих, на правду не обижаются. К тому же ты всегда можешь обратиться к своему дорогому папочке, чтобы он попросил пластического хирурга нарастить сыну «кильку» между ног. Тогда и не будет этих ужасных истерик по поводу размера. Соллукс перешел черту. Я был уверен в том, что он специально подстраивал ссоры. За время нашего знакомства мне удалось разгадать некоторые его отвратительные привычки. Но научить себя не попадаться на тщательно вымеренные выходки Каптора не получалось. Он каждый раз добавлял что-то новое в свой репертуар, изучая мою реакцию. Его это забавляло, пусть он и не показывал своего неподдельного удовольствия из-за пустых ссор. Нет, он поначалу не вступал в дискуссию, но потом говорил нечто такое, отчего у меня срывало крышу. Для него это была лишь игра на чужих хрупких чувствах. Мне остро захотелось придушить Каптора, но ему могло это понравиться. Хотя… Почему бы и нет? Я смерил его взглядом. Нет, не сейчас. Надо выждать благоприятный момент для змеиного броска. Соллукс оторвался от стены, которую он до сих пор подпирал, дабы она не упала, и немного приосанился, в тоже время сохраняя ту дозу разваливания, которая требовалась для того, чтобы меня оскорбить и унизить. — Что замолчал? Язык проглотил? Это была последняя капля терпения. Сейчас я ему покажу ЯЗЫК. Настала очередная попытка убить Соллукса… морально. Стоит заметить, что я даже стал ходить в спортзал, чтобы когда-нибудь одержать верх над Каптором в честном бою. Но похоже, что занятия на беговой дорожке не сильно меняли мою абсолютную неспособность противостоять в драках. Но на этот раз мне не хотелось нападать как обычно — с кулаками. Я чуть повернул голову и с силой прижался губами к чужим губам так, словно хотел их смять, раздавить под своим напором. Это был злой, жесткий поцелуй, чем-то похожий на укус змеи — такой же резкий и обрывистый. Он настиг Каптора без предупреждения и без какой-либо подготовки. Интересно, понравится ли ему нападение с такой неожиданной стороны? Я целовал так, словно хотел убить, задушить Соллукса этим поцелуем, выпить из него весь огонь и потушить своим напором. Я вложил всю скопившуюся ярость в это действо. То есть много. Этот поцелуй был как вызов на дуэль, как пощечина перчаткой. Но вместо того, чтобы действительно больно укусить, стал неожиданно даже для себя посасывать губы Каптора, которые были не так плохи, когда не говорили чуши. Это был неповторимый резонанс, который я начал ценить только со временем. Нас с Соллуксом что-то сближало и одновременно отталкивало, завлекало в адское пламя чистой ненависти. Мы и не скрывали, что нам что-то не нравится друг в друге. У нас было противостояние почище, чем у айсберга и вулкана. Мы без стеснения выплескивали свои недовольства противнику в лицо, капали кислотой сарказма, осыпали иголками иронии, направляли жало в уязвимое место. Война продолжалась. Она не прекращалась ни на минуту, если не считать краткие периоды перемирия, когда наши встречи сводились к нулю. Но нас все равно непреодолимо влекло друг к другу. Какофония чувств подстегивала как ничто другое. Странные, необузданные отношения существовали, но как-то неполноценно, однобоко, как… как животное влечение. Вроде бы любовь, и вроде бы нет. У нас не было ничего милого, светлого и ванильного. Только физическая страсть, приправленная остротой неприятия, присыпанная пеплом обид. И ничего больше. Мы стали зависеть от странной противоречивой связи. Это была жгучая злость, которую все же хочется попробовать, потому что можно поиздеваться над собственным партнером. То было пламя страсти, от которой трескаются кости и плавятся мозги. И когда все началось, я понял, что вновь попал в собственную ловушку. Каптор ответил на поцелуй. ===> Ты до сих пор хочешь быть Эриданом? Да или нет? Ха! А у тебя все равно нет выбора.