Зависимость

===> У тебя нет иного выбора, придется стать Эриданом. Конечно, мной быть просто замечательно! Ведь я не простой плебей и низшее существо, а сын олигарха-предпринимателя, а так же подающий большие надежды начинающий актер. Но после целого вечера беспробудного возлияния спиртного, пусть и безумно дорогого по расценкам среднего обывателя, всё это сказалось на моем самочувствии плачевно. Так что быть Эриданом Ампрой в это не очень доброе утро явилось задачей тяжелой и неблагодарной. Мое прекрасное бренное тело совсем не эстетично валялось на полу под столом на протяжении почти всей вечеринки, на которую так никто и не явился. Голова гудела, глаза отказывались широко открываться, во рту будто нагадила целая компания кошек. Сделав над собой героическое усилие, мне удалось добраться до ванной комнаты, чтобы посмотреть в зеркало и оценить масштабы катастрофы от попойки, оставившей следы на моем аристократическом лице. Через некоторое время, тупо посмотрев на собственное отражение, я вдруг понял, что почти ничего не вижу без очков. Пришлось вернуться в комнату, а потом и вовсе обшарить всю квартиру. Очки обнаружились в покупном оливье. И вид у моего модного аксессуара был такой, будто кто-то его пожевал. Интересно, кто это был? Вооружившись окулярами, я еще раз взглянул в беспристрастное зеркало, чтобы увидеть там… Кто это? Я взвыл от безысходности на одной высокой ноте. Наверное, мой истошный крик всполошил весь подъезд, но меня совершенно не заботило чье-то стороннее мнение — да пусть хоть вызывают национальную гвардию в полном составе. Ужас, кошмар, бедствие! Нет, я не драматизировал события. Потенциальные фанаты должны меня узнавать на улице, а они в первую очередь обращали бы внимание на мои печальные, томные глаза, в которых хорошо заметен блеск одержимости, выдающий сильный внутренний эмоциональный накал. А теперь на месте изысканных очей какие-то оплывшие, покрасневшие щелки. Умывшись и немного успокоившись, я еще раз полюбовался на себя. Оказалось не все так плохо. Глаза широко распахнулись, наверное, от возмущения, а сеточка лопнувших сосудиков в них не так заметна, особенно если многозначительно прищуриваться. Воспользовавшись моментом, я еще раз прорепетировал свой фирменный взгляд. Спина прямая, грудь чуть вперед, прямой и острый нос повыше, так, чтобы создавалось впечатление, что смотрю поверх головы какого-нибудь человека. Все же я хорош: фигура худощавая, руки и ноги тонкие, аристократический склад тела. Дальнейший час ушел на то, чтобы тщательно замаскировать синяки, нездоровый цвет лица и привести в порядок прическу: вернуть на высокий лоб сбившуюся на висок ярко-крашенную в фиолетовый цвет челку, пригладить темные кудри. Прошлая ночь запомнилась плохо, а последнее оставшееся яркое событие в сознании — это то, как я фальшиво орал не совсем в такт музыке какую-то песню о несчастной любви и разбитых чувствах. Сейчас музыкальный центр молчал, прокрутив все записи. Нет, раньше я подобных пьяных выходок не устраивал, но причина, между прочим, у меня для подобного поведения была весьма и весьма значительная. Вчера вечером состоялась настоящая театральная премьера со мной в главной роли. Зал был полупустой, но я сорвал шквал оваций в сцене собственной смерти. Однако, ожидания не оправдались. У гримерной не ждали толпы желающих взять автограф, да и приглашенные артисты на тусовку так и не явились. Меня не сильно огорчил провал и не сказать, что мне нужны те жалкие гроши, что выдавали труппе за гонорар (его хватало лишь на булавки), но обидно то, что на такое знаменательное событие в моей жизни никто не отреагировал. Я просто должен выпускать эмоции! Мне была необходима компания, чтобы время от времени разрядиться. Я старался всячески сдерживать себя, но мог неожиданно сорваться и обратить на себя внимание — есть же на что. Театр, служение искусству — это мое хобби, которое отец, скрепя сердце, спонсировал. В детстве я всегда представлял, что мои предки — пираты. На самом деле, они владели компанией, а старший Ампора правил твердой рукой, можно сказать, практически грабил своих конкурентов. Когда я достиг совершеннолетия, он отправил меня в почти свободное плавание, то есть сплавил в эту квартиру, отваливая ежемесячно кругленькую сумму и настоятельно предупредив его не беспокоить своим присутствием и не навязываться. Коллеги не явились на праздник, родители не ответили на приглашение, так что я куковал на вечеринке один. Последней каплей явилось то, что сосед через стенку проигнорировал меня даже в чате, хотя я точно знал, что он опять засел дома. За это я в отместку сделал заводные ритмы погромче, чтобы показать как мне весело. Следовательно, в моем паршивом состоянии этим утром виноват исключительно Соллукс Каптор. Облачившись в теплый свитер и натянув джинсы, я закутался в длинный плащ и накинул на шею полосатый шарф, что всегда придавал моему неповторимому образу таинственности и загадочности, затем, как истинный модник, влез в узкие ботинки и юрко вышмыгнул из квартиры. Точнее, проковылял. Лифт, как назло, уже не работал, хотя вчера исправно катал желающих. По дороге вниз меня чуть не сбил какой-то долговязый лохматый тип, который спускался по лестнице с такой скоростью, будто за ним гналась тысяча морских чертей. Как можно ранним утром быть настолько невыносимо счастливым?! Он дружелюбно махнул рукой мне на прощание, улыбнулся во весь широченный рот и почти скатился на следующий пролет, перепрыгивая через две ступеньки. Но не поздоровался, за это я внес незнакомца в список тех, кто мне не нравится. Доползти до аптеки мне бы не удалось, поэтому решил заглянуть в ближайший магазин, что расположился прямо у нас в доме на первом этаже. Там, после долгих поисков, удалось раздобыть банку соленых огурцов, оплатив которую, я воровато спрятал под плащом. Затем быстрой, но шаткой, походкой прошествовал к стойке, за которой пряталась консьержка, занятая вязанием. Я вообще с трудом опознавал тех, кто служил на вахте, но со старушкой у меня была некоторая договоренность. Расставшись с несколькими ассигнациями и получив за них ворох газет и вкладышей, я вернулся наверх, домой. Рассол совсем не волшебным образом улучшил мое самочувствие и настроение. Подумав, что для полного счастья не хватает горячей ванны, я включил воду и занялся своими делами. Похрустев огурчиками и посидев еще немного прямо на полу, упившись своим одиночеством, понял, что так жить нельзя. Этот блондинистый гад через стенку включил электронную музыку на всю мощь, отчего у меня чуть не полопались барабанные перепонки и заныли от грохота зубы. Не выдержав пытки, я решил себя отвлечь, поэтому занялся компьютером, но даже он отказывался работать нормально, выдавая раз за разом подозрительные ссылки. Поэтому я стал листать газеты и изучать заметки старушки, сделанные от руки и размноженные на ксероксе. Я верю только той информации, которая где-либо официально опубликована, правда, уделяю внимание сплетням. Ведь интересно обсудить пикантные подробности личной жизни других людей. Консьерж — глас народа, и даже стоя намного выше на иерархической лестнице, могу признать, что свою работу по распространению слухов она выполняла отлично. И если что-то интересное знает «патрульный на вахте», то в скором времени будут в курсе все, теперь уже с помощью листовок. Так вот одну из них я и разглядывал, удивляясь все больше и больше, так как она была посвящена незаметному человеку, имевшему, как выясняется, страшные тайны. Так вот кого я видел сегодня утром в подъезде. Головная боль разрасталась, как пылевой гриб от атомного взрыва. Пора отомстить! Оставив ключи на столе, я вылетел на лестничную клетку. Сначала колошматил красно-синюю дверь горчичного придурка — долго, настойчиво и с сознанием дела, ибо практиковал этот ритуал каждые два дня. Вот парадокс: сосед уже опознавал мои стуки и никак на них не реагировал. Может, он прямо сейчас сидел за створкой и ехидно ухмылялся страданиям. Постояв еще некоторое время около места дислокации первейшего врага народа и причины всех человеческих бед, я решил сменить тактику и обратиться к мафиози. Таврос тоже очень долго не открывал, что было крайне подозрительно. Инвалида я встречал всего пару раз — на улице и в лифте. Честно говоря, с Нитрамом не общался раньше и знал про него совсем немного. Лишь только то, что вчера собрали секретные источники, но и этого было более чем достаточно. Когда мне открыли, я уже знал, чего хочу и выстроил линию разговора. Нитрам почему-то выглядел несколько помятым и растерянным. — Эй, соль есть, сосед? — одним движением мне удалось втолкнуть инвалидную коляску Нитрама обратно в квартиру и захлопнуть за собой дверь, чтобы не дай Бог никто не услышал нашего потенциального разговора. — Хоть ты и ниже по социальному статусу, но мне просто необходима твоя помощь, поэтому обращаюсь к тебе! — я с ходу взял быка за рога, не давая Нитраму времени подумать и отказаться от заманчивого предложения быть мне полезным. Таврос, похоже, был несколько потрясен моим неповторимым присутствием и не мог найти слов от восхищения, ибо сразу не ответил. Или от такого нападения временно потерял дар речи. — Знаю твой страшный секрет, — понизив голос, промурлыкал я Тавросу почти на ухо. — Но никому не скажу. Нитрам недоуменно поморгал, но не ответил, видимо у него было много тайн, и он не понял, про какую именно я ему талдычу, но почему-то густо покраснел. Помявшись, все-таки спросил: — А что ты знаешь? Я не стал раскрывать карты и разочаровывать инвалида и перешел к интригующей части: — Не важно. У тебя столько нужных связей. Ты ведь можешь избавиться от нашего соседа? Ведь ничего не стоит убрать Каптора? Великий шпион побледнел почти до синевы и стал заикаться. — То есть ты, заказываешь у меня… Убийство?! — Нет, что ты. Можно отправить его куда-нибудь подальше отдыхать, например, в Сибирь к медведям. Или, может, ты мне дашь какую-нибудь штучку, чтобы припугнуть заносчивую скотину? — я продолжал фонтанировать идеями, хотя в фантазиях уже давно вооружился световым мечом и лазерной винтовкой. — Не понимаю, о чем ты говоришь, у меня нет ничего подобного, — напряженно оглядывался парнишка, прислушиваясь к тому, как лаяла собака в закрытой комнате, будто надеясь от нее получить поддержку. — Эри…дан, Соллукс порой выходит из дома еще реже меня, а если и уезжает, то на недели, чем он тебе вообще успел насолить? Конечно, он будет отрицать, чтобы сохранить статус-кво. Хорошо, что спросил, меня давно уже терзали проблемы, связанные с этим персонажем и тянуло выговориться. — Он увел у меня девушку прямо из-под носа. А потом еще одну. И его не оправдывает тот факт, что я с ними еще заговорить не успел! Зато я уже просмотрел их профили в интернете, и они меня заинтересовали! Этот любитель горчицы делает все мне назло, а любое соперничество сводит к абсурду! Если он так помешан на числе два, почему он не снял квартиру под номером 22? Или на втором этаже? Или во 2-м доме? А как назвать его террористический акт с моим компьютером? Теперь на каждый клик в интернете у меня выскакивает целый букет сайтов с порно и сообщение «Не стоит благодарности, задрот». А еще он каким-то образом сменил мой ник на одном из ресурсов с «Эридан Великолепный Принц» на «Эридно Выпендрежный Петух», и я не сразу заметил. А он свою выходку прокомментировал как «количество букв все равно почти такое же». И теперь он пытается меня со свету сжить музыкой, — для большей убедительности я сказал это с придыханием, максимально используя свой талант артиста. Наверное, моя речь была не достаточно наполнена пафосом, так как юноша проблемой не проникся, а лишь прикрыл ладонью рот. По крайней мере, не перебивал. — То есть вы переписываетесь по чату, сидя друг от друга через стенку? — зачем-то уточнил разведчик-паралитик. — Да. — Ты же знаешь, что я учусь не на психолога, — осторожно добавил Нитрам, косясь на меня. — Может, вам просто поговорить? С глазу на глаз? Вы разрешите свой конфликт дипломатическим методом. Нитрам, потеснив меня, отпер квартиру, подъехал к средней двери на лестничной площадке и негромко поскребся. Створка незамедлительно открылась, как будто обитатель жилища притаился у порога и ждал этого момента. Каптор во всей красе прислонился к притолоке. Думал, наверное, что он неподражаем со своим средневековым профилем и угловатостью фигуры, которая лишь подчёркивала его сутулость. Выражение бледного бескровного лица было, как всегда, совершенно безэмоциональным. Во всем его облике был написан скепсис и недоверие. Губы обыденно были сжаты, уголки рта слегка опущены. На переносице восседали очки с линзами разного цвета. А вот пальцы у него были красивые, длинные и тонкие, как у пианиста. Так, о чем это я вообще?! Нитрам смущенно улыбнулся Каптору: — Вы не могли бы сделать потише? Соллукс испытующе посмотрел на Тавроса сверху вниз, проигнорировав меня, и… вытащил из ушей затычки. Значит, он действительно издевался надо мной! — Я работаю, — сухо ответил Каптор. — Меня все устраивает. Уровень шума не превышает нормы и сейчас не ночь. — Ах так... Значит прямо сейчас пишу на тебя жалобу, — триумфальный уход омрачился тем, что моя квартира оказалась закрыта. Видимо дверь захлопнулась от сквозняка. Соллукс и Таврос только переглянулись, не говоря ни слова. — Нет-нет-нет, этого не может быть! — с остервенением я подергал дверную ручку, но, конечно же, хороший замок не поддался. Меня посетил яркий мысленный образ — переполняемая и оставленная без присмотра ванная, оставленный на столе ключ. Следовательно — потоп, долгие разбирательства. А мне уже раньше объявляли последнее предупреждение. Выстроилась логическая цепочка: если отец сильно разозлится, то прекратит финансирование. Нет подачек, значит, нет денег и удовольствий. Тогда нужно работать, а я не умею, следовательно... умру! — Ой, да ладно. Неужели. Какой ужас, — в тоне Каптора сквозил нескрываемый сарказм, а на происходящее он смотрел, как непредвзятый критик на плохо сыгранную пьесу. — Дома остался ключ! Там включен кран! — простонал я, картинно заламывая руки и добиваясь хоть какого-то эффекта, но его не было ни от Нитрама, который замер в своем передвижном кресле, ни от Соллукса, что с большим интересом изучал какой-то наполовину разобранный механизм у себя в руках. Ноги вдруг подкосились, и в какой-то момент я понял, что вот-вот потеряю сознание, уже по-настоящему, а не как раньше, когда изображал умирающего лебедя. У меня потемнело в глазах, но сквозь подступающую пелену удалось заметить, как обычно суровое лицо моего худшего врага тронула улыбка, которую из-за нескрываемого и бесконечного скептицизма можно назвать ухмылкой. Как же я ненавижу этого идиота. ===> Ты не можешь быть хипстером, потому что он вырубился от перевозбуждения нервной системы.