Зависимость

====> Быть хипстером. Составить компанию Соллуксу и ОТОМСТИТЬ. Почти весь вечер у меня ушёл на то, чтобы объясниться с отцом и заверить его в своей абсолютной невиновности. Аргументировать пришлось даже тем, что я не настолько безнадежен, чтобы привлекать к себе сомнительное внимание жалких плебеев, поселившихся в сети, ради краткого мига славы в их кругах. Битва с предком на словах завершилась временным перемирием, а вопрос о лишении меня наследства остался открытым, как, впрочем, и всегда. Близким людям было тяжело вынести мой эмоциональный напор. Закончив тяжелый разговор, я проверил ванную комнату. Все краны действительно оказались закрыты. Странно… Я прошёл в дальнюю комнату и подёргал за ручку дверь на балкон. Так и есть: открыта. Соллукс не соврал, он действительно наведывался в мою квартиру пока я спал. Приперев стулом тонкую створку, мне удалось немного расслабиться. После тщательного осмотра собственного жилища выяснилось, что из квартиры вроде бы ничего ценного не пропало, да и все вещи были на местах, именно там, где я их разбросал в порыве последнего приступа депрессии. Бывало у меня такое — в моменты вхождения в образ для очередной роли. Я называл это творческим беспорядком, но сути этого не меняло. Факт того, что Каптор был у меня дома и ничего не испоганил, удивил. Как так? Каптор не сделал мне подлянку, когда была возможность? Впрочем, удивление быстро прошло, зато возникло нехорошее предчувствие. Я полночи не мог сомкнуть глаз: мне казалось, что в форточку обязательно влетит «дорогой сосед». А что? Если он так легко проник в мою квартиру один раз, что ему помешает сделать это во второй? И почему я про него всё время думаю? Незаметно наступило утро, и провёл я его за обыденными делами, а затем по плану было посещение театра. Ужасно не хотелось тащиться на репетицию, особенно после того, как я узнал, что в коллективе меня не уважали и ни во что не ставили. Постановка кое-как держалась на плаву от вливания средств моего дорогого, в прямом смысле, папочки, но веса мне это не добавляло. Так и есть. Я приполз в студию, а там выяснилось, что время игры на сцене перенесли, а меня не предупредили. Пришлось возвращаться, несолоно хлебавши домой, благо он находился неподалеку. Признаюсь, мои драматические эмоции быстро переходили в комические или переплетались с ними. А переполнение отрицательным зарядом нередко приводил меня к психическим срывам. Я глубоко их переживал. Спокойно, Ампора, спокойно. Мне психотерапевт говорил, что если разобрать на составляющее произошедшие события, обязательно в них можно обнаружить как хорошее, так и плохое. Но положительная часть, как правило, всегда оказывалась больше. Поэтому, прежде чем реагировать с присущим мне размахом на жизненные драмы, мне нужно было пропустить их через себя. Я подёргал перстень, направляясь к лифту. Колец на руках у меня было даже больше, чем пальцев, по несколько штук к ряду. Итак. Я добился от Каптора хоть какой-то реакции — плюс. Поворот перстня возвестил об этом. Возникла прекрасная возможность подтрунивать над Соллуксом, и я узнал его слабость — бонус. Еще одно колечко обернулось вокруг оси. Меня настораживала постоянно ускользающая отдалённость Соллукса, его скрытность и хитрое лукавство под маской спокойствия. Всего этого я боялся и не мог понять, хотя вроде вот он тут весь на ладони. Соллукс дал мне от ворот поворот. И ВСЁ, что меня окружает — наижирнейший минус. Острая грань «лапки», удерживающей драгоценный камень, впилась в кожу. Методика не помогла. Войдя в кабину лифта, я покатил наверх и случайно скользнул взглядом на объявление: «Жителям дома от мастера. Кнопки копытами не долбать, не жечь, не ковырять, они и так еле живые. Если будет иначе и увижу — пришибу на месте. Ваш Алекс». Не знаю почему, но я заулыбался как кретин. Интересно, у кого могут быть «копыта», чтобы ими можно было испортить механизм? Лифт остановился на нужном этаже. Двери открылись, и передо мной предстал мистер «Гад» собственной персоной. Соллукс, лёгок на помине. Он был облачен в строгий темный костюм и белую рубашку. Единственным ярким пятном в его наряде стал галстук в желто-черную «пчелиную» полосочку. Всегда взъерошенные волосы Соллукс тщательно пригладил и даже вроде гелем смазал, отчего выглядел более строго и презентабельно. Теперь он производил впечатление мужественно-сдержанного человека с большим чувством собственного достоинства. На носу у компьютерщика красовались вечные разноцветные очки. Меня поражало, как он вообще через них что-то видит. — Чего так вырядился? На свидание что ли собрался? — с ходу я напал с вопросами на чрезмерно серьезного хакера. — Не твое собачье дело, Ампора, — коротко отшил меня Соллукс, не желая продолжать диалог, но так просто избавиться ему от меня не получилось. Обижаться на Каптора бесполезно, только себе хуже. А я в общении был довольно навязчив, приставал с разговорами, комментировал события и не мог не высказать своего мнения, а тут прямо судьба велела. — Как это не мое дело? Я хочу вернуть свой шарф. Он остался у тебя. А ещё мне надо поговорить о твоём отвратном поведении. — Не могу. Я опаздываю, не досуг мне возвращаться из-за какого-то там шарфа. Не факт, что ты свою тряпку у меня посеял. Может, кроме моего дома еще где-то поваляться успел, — заметил Соллукс, подходя ко мне поближе. — Ах, так! План мести на скорую руку сложился сам собой. Пока Каптор заходил в лифт, я успел нажать сразу несколько кнопок на табло одновременно и выскочить из стальной коробки, но быстро смыться с места преступления не получилось. Программист, заметив мой саботаж, вместо того, чтобы выскользнуть из кабины, с неожиданной прытью, коршуном схватил меня за шиворот и затащил обратно. — Ты чего удумал? — потребовал Соллукс от меня ответа. — Покататься! — развёл я руками. — С какого перепуга ты меня сюда вообще затащил? Как грубо! Я так и знал, что за маской замкнутого социапата скрывается зверь! — Я так и знал, что за образом дрянного актеришки спрятана жалкая душонка курицы, — передразнил меня Каптор. Пока мы препирались, двери лифта со скрипом захлопнулись. Кабина пришла в движение и… Застыла между этажами. Раздался треск, от щитка с кнопками посыпались искры. Верхний свет мигнул разок и потух, вместо него зажглась тусклая микроскопическая лампочка, создавая интимный полумрак. Чёрт. Это же надо было попасться в собственную же ловушку! — Ампора, поздравляю, ты превзошел самого себя, — прокомментировал блондин. Я потыкал в кнопку «связи», чтобы вызвать помощь, но агрегат не послушался, вдобавок меня чуть не долбануло током. Вывод — тыкать пальцами куда не знаешь, действительно нельзя. Не собираясь сдаваться, я принялся названивать отцу, чтобы сообщить, что вновь «попал». Но мне ответил лишь мелодичный, но механический голос: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позже». Каптор устало снял очки, рассеянно сунул их в карман, затем помассировал пальцами свои прикрытые веки. В дверь лифта кто-то тихо поскрёбся, и я услышал знакомый голос. Консьержка, услышав наши вопли, поднялась наверх, узнать, что случилось. — Мальчики, вам придется потерпеть пару часиков. Мастер немного занят, он на другом участке и там, похоже, застрял. — Что?! — хором вякнули мы, раскрыв рты. Впервые с соседом мы были солидарны. — Ребятки, вы уж не обижайтесь, но вам ничем помочь не могу. Только звонить в нужную инстанцию. Пока я буду этим занята, постарайтесь подружиться, — послужило нам ответом. Армагеддон! Это примерно то же самое, что запереть в одной комнате кошку с собакой. Результат предопределён, минимум, что случиться — взаимные обливания помоями. Какое дружить?! Нам главное друг друга не убить до прихода ремонтника. Я приготовился заламывать руки и стонать, но передумал: зритель из хакера-программиста ужасный. — Твоё присутствие нужно как беспроводной клавиатуре необходим шнур. То есть можно спокойно обойтись без совершенно лишней части, — зачем-то заявил мне хакер. — А ты мне нужен, как рыбе зонтик, — не остался я в долгу. — Однако, я предлагаю перемирие, — предложил хакер, отчего я чуть не подавился собственным языком. — Но ты меня и так довёл до белого каления! — Судя по пустым бутылкам у тебя дома, ты сам себя довёл до белой горячки. Хватит ныть и займись общественно полезным делом, — так же не упустил возможность поддеть меня Каптор. — Каким же? И что ты будешь делать? — Снимать штаны и прыгать. В подкорке мозга услужливо промелькнул образ прыгающего Каптора в одном нижнем белье в сопровождении с надписью «я бы посмотрел». Чтобы избавиться от навязчивой картинки мне пришлось тряхнуть головой. — А если серьезно? — Я могу починить, если ты мне поможешь. Но тут слишком темно, — сообщил Соллукс. Он достал из нагрудного кармана маленькую отвертку и телефон. Мобильный у Соллукса оказался самый простой, какой обычно используют только для звонков. Подобные агрегаты счастливые владельцы ласково называют «кирпичик» и уважают за встроенный вместо камеры фонарик. Он всегда таскал с собой отвертку для таких случаев? Серьёзно? Не говоря ни слова, программист включил телефон в режим освещения и протянул его мне, а затем склонился над приборной панелью — откручивать защитную пластину, чтобы добраться до места повреждения. Я немного завис от поведения Соллукса. Вот доказательство! Он сам нарывался на неприятности! Вместо того, чтобы нормально присесть на корточки рядом со щитком и спокойно работать, не бередя мое и без того воспаленное воображение, он наклонился, довольно-таки заметно отставив пятую точку. Неужели ему, правда, удобно ковыряться в проводах именно в такой неприличной позе?! Я испытал жгучее пугающее желание хорошенько шлёпнуть Каптора по откляченному заду. Именно так — не пнуть, не наподдать, не треснуть. А шлепнуть ладонью по тощему седалищу так, чтобы в ушах зазвенело. Даже занёс для этого руку подальше, чтобы замахнуться посильнее. Я уже почти видел в своих мечтах, как у моего горе-соседа под брюками на коже расплывётся красное пятно по форме моей пятерни. Но Соллукс, будто заподозрив подвох, медленно повернул голову в мою сторону, как филин, и пришпилил меня к полу грозным взглядом, который я ощущал даже сквозь его дурацкие очки. Чёрт. Ещё бы чуть-чуть. Пришлось сделать вид, что я тщательно почесываюсь, и сконцентрироваться на собственной крутости. — Что-то не так? — поинтересовался программист. — Нет, всё прекрасно. Я застрял в лифте на неопределенный срок. С тобой, — пробормотал я с сарказмом. Но пришлось сдаться: сидеть около «на все руки мастера» и светить ему мобильным туда, куда он указывал. Я знаю, что нетерпелив и неусидчив. Долгое препровождение на месте приводило меня к мышечным болям. И я плохо себя чувствовал в замкнутых пространствах. Поэтому после неопределённого промежутка мне страстно захотелось себя пожалеть. Ну, кто кроме меня самого это сделает? Я протяжно вздохнул за спиной Каптора, отчего тот непроизвольно поёжился. Чтобы подсвечивать щиток, мне приходилось быть с ним рядом, заглядывая программисту через плечо. Соллукс едва заметно нервничал, судя по его дёрганым движениям, когда он перебирал провода. В конце концов, тот не выдержал моих стонов и вздохов себе в шею, обратил на меня свой «драгоценный» взор. — Ампора, держи дистанцию, не приближайся. Ты и так от меня на расстоянии вытянутой руки, — недовольно кинул он мне. — А то что? Ты пощекочешь меня своей отвёрточкой? Ой, как страшно! — разозлился я. Мне было очень скучно. Может быть, от меня и шла провокация, только вот все мои попытки вывести Каптора из себя терпели фиаско, как и всегда. Соллукс оставался непробиваемым, а любая его попытка охладить пыл моих театральных эмоций, любое поползновение «отрегулировать» их, приводило к обратным результатам и только усугубляло наш с ним конфликт. — Повторяю медленно и по слогам, для особо одар`нных. От-ва-ли. Я тебя не трогаю, и ты не прикасайся ко мне. Что в этом такого сложного? Есть ещё вопросы? У тебя вторая попытка врубиться — последняя, — монотонно, но внятно сообщил Каптор, вновь поворачиваясь ко мне тылом. — Ой, даже дышать теперь нельзя. Не забыл? Мы тут вдвоём заперты, куда мне деваться? — я наоборот пододвинулся поближе, чтобы проговорить с придыханием свой спич буквально на ухо своему вечному сопернику. — Я тебе сказал человеческим языком ко мне не прикасаться, еще вчера и убедительно продемонстрировал, чем для тебя это может закончиться, — резко развернулся и процедил сквозь зубы блондин, делая паузу после каждого слова, словно распинаясь перед дегенератом. Ну, надо же, я вторгся в его неприкосновенное личное пространство! Похоже, он не терпел, когда ему лезли в душу, и допускал посторонних людей к себе только до определенного предела, когда они ещё не оказывали реального влияния на него. А я эту линию пересёк. — Разве тебя кто-то трогает? Хоть пальцем? — я лишь невинно захлопал ресницами, прикидываясь безобидной овечкой. А затем сделал вид, что затягиваюсь от воображаемой сигареты и пускаю «фантомный» дым колечками в лицо своего соперника, округляя при этом рот и сложив губы в трубочку. Как же я вошёл в роль сурового крутого парня, хоть гордись собой больше обычного. Или, может быть, мачо так не делают? Мастер перевоплощения, то бишь я, не представлял, как ведут себя в подобных случаях мужики с квадратными подбородками и буграми мышц, зато прекрасно догадывался, что возможно мое дыхание прямо в физиономию выведет противного Соллукса из режима айсберга. Но он оставался непроницаемо спокоен. Правда одна его бровь неторопливо приподнялась и изогнулась, выражая недоумение над моей выходкой. Мол, что за дела? Впрочем, программист не преминул выразить свои мысли вслух. — Ты действительно тупой, как я и догадывался. Только не говори, что тебя не предупреждали, — на лице у Каптора возникла характерная кривоватая «кошачья» ухмылка человека, настроенного на поиск адреналина. Появилась тенью и пропала, как будто он не привык проявлять эмоции, настолько открыто. — Пришла пора рассчитаться с долгами. Видимо, его струна терпения лопнула, я её перепилил. Лицо Соллукса приобрело хищное и устрашающее выражение, как у вампира. Брови сошлись на переносице, глаза превратились в злые щелочки, горящие злостью. Он угрожающе шагнул ближе, а я запоздало вспомнил, что Соллукс после чужих прикосновений собой не управлял: становился ещё более грубым, а его повадки походили на холерические приступы примата в сезон спаривания. Присущая ему внутренняя напряженность спровоцировала вспышку гнева. Как бы впоследствии мне не пришлось сильно сожалеть о содеянном. Тут меня посетило дежавю и не зря. Я не обладал особой реакцией, поэтому увернуться от захвата блондина не получилось, он сжал мои напрягшиеся плечи и со смаком приложил меня спиной о стенку лифта, отчего в кабине раздался протяжный гул, эхом отозвавшимся в голове. Телефон выпал из ладони, но допотопный прибор не отключился от столкновения с полом и продолжал светить куда-то в сторону, рассеивая полумрак. Каптора пробрало! Наконец-то я смог до него достучаться! Браво! Но ликование слегка подпортилось испугом. Внутри меня всё сжалось, но показывать перед холопом свой страх было ниже моего достоинства. — И что ты сделаешь? Накажешь меня? Кишка тонка, — я повысил голос, зарвавшись до неприличия и полностью уверенный в том, что Соллукс не решится мне что-либо сделать, пока рядом находился невидимый свидетель. Но за пределами лифта сохранялась многообещающая тишина. Старушка отправилась на свой пост, предоставив нам самим разбираться друг с другом. Но я уже схватил Каптора за лацкан пиджака, и отступать назад было уже поздно, да и некуда, в прямом смысле. Блондин застыл на секунду, будто примериваясь, а потом легко скинул мои ладони со своей одежды, хватая меня за запястья, с силой фиксируя руки и прижимая их к гладкой холодной стенке кабины. А затем… Соллукс жестко и властно смял мои губы своими, затыкая рот, заглушая так и не высказанные протесты, с такой силой, что я ощутил зубы парня. Поцелуй, если его вообще можно было так назвать, получился злым, резким и оскорбительным, как пощечина, и обжигал как крапива. Костистый нос уперся мне в щеку, будто намереваясь проткнуть в ней дырку. Глаза блондин не закрывал, лишь чуть прищурился, будто усмехаясь надо мной, казалось, он даже не моргал, чтобы ничего не упустить, чтобы видеть все оттенки эмоций, менявшихся на моей физиономии с феноменальной скоростью. От удивления и презрения, до потаенного в глубине восторга. Но пользоваться так собою никому не позволю. Я пытался отвернуться, крутиться, изворачиваться, сжимать губы в нитку, но Соллукс все равно к ним прилип. У него был вид человека, чутко прислушивающегося к чему-то внутри себя или проверяющего собственные чувства, как если там назревало что-то новое. Также я мог поклясться, что Соллукс изучал мои реакции. Как если бы Каптор проводил на мне какой-то запрещенный эксперимент, будто сумасшедший ученый, решивший устроить катастрофу, только ради собственного удовольствия, но не полностью уверенный в выборе средства уничтожения. Поэтому в такой момент Соллукс, возможно, крепко задумывался над тем, чтобы еще сделать такого, чтобы мне стало еще больней. Хотя он своего уже добился. Ибо то, что творил программист, было мерзко и привлекательно одновременно, будто приторная горечь сочеталась с чем-то сладким. И эта двойственность меня убивала. Между словами и делами Соллукса простиралась огромная пропасть, я прямо-таки чуял фальшь. Меня коробило несоответствие его едких подколов с реальным поведением. Чего он вообще добивался? Может, хотел свести с ума? Строил из себя коварного соблазнителя. И еще он украл мой первый поцелуй! Неважно, что я раньше часто распускал перед дамами хвост, а потом хвалился перед сотрудниками театра несуществующими победами. Иногда мне даже на пару минут удавалось убедить самого себя в реальности лжи. Но я-то всегда знал правду, хотя и тщетно пытался ее скрыть, которая заключалась в одиночестве, которое преследовало всегда. Но гордость не давала признать, что мне нравится даже подобное проявление близости от несимпатичного мне человека. Хотя он, в принципе, и не так уж плох вблизи, если сильно не приглядываться. И целовался неплохо. Да его вроде можно назвать красивым. Я никогда не умел отрегулировать дистанцию своих «соседских» отношений с Соллуксом. Это тоже убивало. Каптор всегда космически далёк, буквально недостижим, даже теперь, когда он явно собирался меня сожрать. Будто прочитав мои мысли, Соллукс приоткрыл рот, прикусил мне нижнюю губу, чуть ее оттянул, заодно повредив нежную кожу неожиданно острыми зубами. По подбородку у меня потекла тонкая горячая струйка крови. Нет, на такое я точно не подписывался. Каптор наконец отпустил меня, отстранился и, скривившись, вытер рот рукавом. Мне стало еще обиднее, уже по парадоксальной причине. Ему моя чистая благородная кровь, видите ли, не понравилась! Нет, я его точно убью. Каптор, всё, что я про тебя думал ранее, торжественно обнуляется! — Ты ведь этого хотел? Получил? Доволен теперь? Может, теперь ты от меня отвяжешься раз и навсегда? Честно говоря, я думал, ты опять в обморок брякнешься, — подколол меня блондин. — Что ты себе позволяешь, жалкий смерд?! Ты меня сожрать собрался? Или высосать, как вампир недоделанный? — я ответил ему с чувством собственного достоинства, потирая запястья. — Кстати, у тебя изо рта смердит, спасибо, что напомнил, — с легкостью отбил подачу программист. — Ага, поэтому ты туда хотел залезть своим грязным языком! — подметила моя наблюдательность. — Я сделал тебе огромное одолжение. Наконец-то ты можешь похвастаться настоящими метками, — ухмыльнулся Каптор. — Мое тело — мой храм, я должен его беречь. Профессия предполагает, чтобы оно оставалось неприкосновенным и прекрасным, и я блистал на сцене! — продолжал налетать на него я, стараясь себя не сдать с головой. — Ты так говоришь, будто стриптизером работаешь. Или твои оправдания объясняют, почему ты до сих пор девственник. — Откуда ты… Да пошел ты знаешь куда! — я чуть-чуть не проговорился, о том, о чем не надо. — Значит так и есть, — мне пришлось безропотно проглотить это замечание Каптора, но успокаиваться не собирался. — Ты мне испоганил лицо! — продолжал горевать я. — По мне как была рыбья морда, так и осталась, — с готовностью отбрехался хакер. Я придирчиво относился к своей внешности и не любил, когда ее оценивали, а тут мне наступили больную мозоль. Поэтому я схватился за нижние булочки Каптора, уже без зазрения совести их, сжимая и следя за вытягивающейся кирпичом харей Соллукса. Ради такого момента, стоило затевать… А что я затеял? — А у тебя, что хлебало, что зад, все одно и то же. Не впечатляет, — выдал гениальную фразу мой мозг. Его бедро прочно обосновалось у меня между ног и это очень напрягало, как и всякий посторонний предмет, расположенный в опасной близости от моей самой дорогой и нужной части тела. Помните мальчика, который без повода кричал «Волк!»? Чем он закончил? Так вот теперь и мне орать «Насилуют!» тоже было уже без толку, я и раньше кричал, все равно никто не явится спасать от похабника, с которым мне «повезло» очутиться в одних стенах. Он надеялся меня смутить? А вот зря. Я наоборот раззадорился, не собираясь оставаться в долгу, расплатился с ним той же монетой, превозмогая брезгливость, запустил ему под пиджак и рубашку холодные руки, пробегая пальцами по мерно вздымающимся ребрам, от чего Каптор, раздраженно зарычал, стараясь отстраниться, но теперь уже я его держал в цепких лапках. Не нравится, чтобы его трогали? Тогда точно облапаю из вредности! Программист выдохнул, когда я, слегка нажимая, прошелся ногтями по его спине, точно оставляя красные полоски на его коже, которая оказалась удивительно гладкой. Мне наверняка удалась сеточка царапин в отместку за смертельную рану на губе. — У нормальных парней не должны быть когти. В вашей среде так принято? Или ты один такой особенный? — неожиданно осведомился Соллукс. — Нужно следить за маникюром не зависимо от пола. Если бы ты чаще высовывался из дома, то знал бы, что обычно люди ухаживают за своими ногтями, — зачем-то разоткровенничался я. Более подходящей ситуации для этого не найти. — Пусти меня, — коротко приказал программист, отвлекаясь от поднятой животрепещущей темы. — Если тебя это бесит, то… Нет, — в свою очередь осклабился я. Каптор стоически старался отодрать меня от своей талии, но тщетно, поэтому он пошел другим путем… Прильнул губами к моей шее. Присосался к ней, как комар, так страстно оставляя на ней след, что от такого хода я даже забыл, почему ранее обнулил счет баллов блондина. — Раньше засосы пылесосом делал? А теперь ты их получил естественным путем. Можешь гордиться, — отстранившись, заверил меня Каптор, скептически кривя рот, выставляя напоказ свой неправильный прикус. Как он догадался? — Придурок, какого морского ежа ты кусашься! Твоя слюна теперь попадет мне в кровь! Теперь я из-за тебя превращусь в такого же, как ты, задрота! — не своим голосом взвизгнуло то, что секунду назад было хипстером с принципами. Смысл куда-то смылся. Мне достаточно было поддеть лодыжкой, выставленную ногу Каптора, чтобы тот потерял шаткое равновесие и стал заваливаться набок. Не учел я одного, что Соллукс вцепится в меня, как клещ и, лишившись точки опоры, потянет за собой. Я поплатился за свое легкомыслие и рухнул следом за своим врагом. Хорошо, что очки у меня с носа не съехали в процессе. Да и промежностью не стукнулся об заботливо выдвинутую острую коленку блондина. Жаль только, что программист во время короткого полета башкой не шандарахнулся, проблем бы у меня стало намного меньше. На полу лежать холодно. Если я заболею, Соллукс будет виноват в этом. Хотя он и так ВИНОВАТ ВО ВСЕМ! Пусть тогда греет. А блондин явно намылился от меня отвалить. — Куда?! Не так быстро, я тебя еще не сделал! — покидать место боя, когда я царь горы — неспортивно, невежливо. А во мне еще проснулся боец. Я вцепился пальцами в шевелюру Соллукса, но, к огромному моему сожалению, волосы Каптора были слишком короткими, чтобы хорошенько за них ухватиться. Поэтому надергать локонов на память не получилось. Блондин собрал в кулак ткань моего свитера на груди и с силой потянул на себя. Затрещала ткань, и ворот моего кашемирового джемпера распоролся по швам, Каптор его безвозвратно испортил. Мы сцепились в один клубок и катались по не особо чистому полу, собирая одеждой пыль и впадая в раж. Никто из нас не желал проигрывать и каждый желал занять доминирующую позицию, а точнее уложить ненавистного противника на обе лопатки и от души поглумиться над ним. Без понятия, какие больные фантазии подстегивали Каптора, но я представлял себе, как враг потом будет корчиться, и хвататься за мягкое место, от одного упоминая моего славного имени. Чего такого страшного можно было еще совершить — воображение пока не предоставляло. Но мои догадки подтвердились: сосед действительно оказался неадекватным психопатом! Я ликовал! Неизвестно чему. И что делать со своей победой дальше не приходило в мою гениальную голову, которая вообще отказывалась рассуждать трезво и здраво. В подкорке мозга птицей билась единственная короткая мысль: «Да! Да! Да! Так его! Мочи!» Подумать можно, в принципе, и потом. Брутальность зашкаливала. Я возомнил себя Майком Тайсоном и смачно цапнул Каптора за ухо, не достаточно для того, чтобы откусить его «пельмешку», но, по крайней мере, я ее от души обслюнявил. Этого вполне хватило, чтобы вызвать у мистера «Холодный рассудок» вспышку агрессии. Хакер меня скрутил, и сдавил за бока так, что ребра заныли, а следом за ними и я. Ох, зачем я нарвался?! Программист полагал, что если у него прикосновения вызывали раздражение, то и мне они должны были приносить отвращение. Но то, что мы устроили неожиданно начало меня заводить и откровенно сносить крышу, даже когда мы буквально рвали друг на друге одежду. Из боевых приемов я не знал ни одного, мы оба не умели нормально драться, или Каптор мастерски притворялся, выводя меня из себя, сильнее обычного. Наше «сражение» походило на соприкосновение двух каких-то неправильных магнитов: один оппонент старался прижать к себе другого, чтобы еще больше разозлить, а другой старательно от него отбивался. А потом мы менялись ролями. Ты мне, я тебе. Места для того, чтобы полноценно размахивать кулаками катастрофически не хватало, поэтому пришлось обходиться одними тычками, пинками и ляганием. Ну, еще пошли покусывания. В стальной коробке особо не развернешься, к тому же наша возня издавала шум, перемешиваясь негромкими матюками, как будто мы уже и не желали привлечь к своей потасовке посторонних. Если для меня все было всерьез, то, наверное, для Каптора происходящее воспринималось как дурная шутка или игра. Вон как ощерился, усмехаясь. А чем мы занимались? Это выглядело со стороны примерно так, как я видел в одном фильме, где девушки дрались в грязи. Только вместо прекрасных нимф в бикини бесновались вроде бы два взрослых парня, которые впали в ярость из-за взаимных подколов. И меня это безотчетно заводило, что было очень и очень странно. Скоро мне стало трудно разобраться, где и чьи руки-ноги, настолько все смешалось в голове. Каптор на протяжении всей потасовки шипел, как змей, который сам себя ужалил в хвост, и выходило у него примерно, как: «Пошшшшш…ел наххх…» В конце концов, Соллукс уложил меня на спину, воспользовавшись тем, что я потерял бдительность после ощутимого щипка в ягодицу. Каптор, оказавшись сверху, первым делом оседлал мои бедра, упершись тощей задницей мне на выпуклость в штанах. За грандиозный облом я возненавидел его еще больше, чем раньше. Мне бы удалось подмять под себя задаваку. Еще быть чуть-чуть и сумел. Разгоряченный схваткой я старался унять свое учащенное рваное дыхание, но тщетно. А программист вроде даже не вспотел, как ни в чем не бывало продолжал восседать на мне, как на обычном предмете мебели. Я для него был всего лишь частью практичного интерьера, который можно эксплуатировать по полной программе. Пока внутренне возмущался, он замер, чуть склонив голову набок и будто к чему-то прислушиваясь. На его образе вновь застыло легкое прохладно-пренебрежительное выражение, как прежде, как будто в процессе свары он растерял гонор, и тестостерон уже на него так сильно не действовал. Но мне было все равно. Я начал возиться, стараясь ужом вывернуться из-под Каптора. Не вышло. Удивительно, но тощий блондин показался безумно тяжелым. Иронично быть задавленным мослами. — Слезай! — властно потребовал я, стараясь спихнуть с себя тушу хакера, который очень удобно расположился на моих ногах. — Заткнись, хоть на секунду, — Солл замахнулся кулаком, я успел только зажмуриться и подумать, что мне точно потом придется синяк под глазом темными очками маскировать. Но удара не последовало, лишь в скулу уперлось нечто продолговатое и длинное. Я всерьез решил не открывать глаза. Больше никогда. Вот не надо мне этого видеть. Но от моих сомнений отвлекло настойчивое покашливание, привлекающее внимание, так что пришлось разлепить очи, чтобы увидеть, чем мне это грозит. Оказалось, Каптор сунул мне почти под нос свой средний палец в красноречивом и неприличном жесте. — Легче стало? — спросил Каптор, как бы между прочим. — Нет, пока я тебя не изничтожу, не станет! — прикрикнул я на него, борясь с желанием, цапнуть предоставленный мне палец, но вместо этого просто отпихнул руку Соллукса от своего богоподобного, но слегка помятого лика. — Сейчас у нас счет 2-2, — спокойно отозвался Каптор, не меняя ни своего положения в пространстве, ни пофигистического тона. — Как ты так вообще считаешь?! — возмутился я. — Без разницы. Тайм-аут. Крепление главного рычага троса лифта, похоже, расшаталось. Вон, какая вибрация пошла. Если хочешь, чтобы мы вместе с лифтом улетели в подвал и переломали себе кости, пожалуйста. Можешь и дальше вести себя, как полный говнюк, — с этими словами, блондин легко поднялся и как ни в чем не бывало почапал обратно к развороченным проводам, которые приглашающе искрили. Но значительный заряд скептицизма в словах и пессимистическое отношение Каптора к будущему меня не пугали. Нельзя просто так меня бортануть! Я вскочил, буквально подпрыгнул на месте, намереваясь начать второй раунд разборок на звание «кто круче», чтобы перво-наперво оторвать противнику рукава пиджака. На мое резкое движение кабина легонько, но все же ощутимо зашаталась. И я в полной мере понял, в какой неустойчивой позиции мы все это время находились. Поэтому технично и инстинктивно прилип тылом к стенке. Мне кажется, что лифт дрожит? Или коленки? Возбуждение для продолжения баталии как-то сразу резко сникло. В технике я не разбирался, вся надежда на соперника, который удовлетворительно хмыкнул на мои физические упражнения: — Удостоверился? — спросил Каптор, не оглядываясь. Мне сначала показалось, что он сказал совсем иное, типа: «Удовлетворился?» Я, молча и гордо, уселся в предоставленный мне угол одиночества, противоположный Соллуксу, зажав между коленей подобранный тупой телефон-фонарик. Зачем? Чтобы устраивать театр теней у Каптора на пятой точке, воображая, что у меня из рук тянется вовсе не лучик света. Но подумав, я все же стал подсвечивать раскуроченный щиток. Чем быстрее хакер закончит ремонт, тем скорее мы уберемся отсюда. И я начну лечить расшатанные нервы и строить еще более коварные планы по устранению программиста из своей жизни, или привлечению его к более приятным занятиям, чем доведению меня до истерики. И еще он мне должен шарф. И свитер. Мне нужно было немного успокоиться и привести мысли в порядок, чтобы вновь рассуждать здраво. Конечно, я люблю уединяться и размышлять о смысле жизни, о месте и роли человека в ней. Но не в такой обстановке. Стараясь не смотреть на предмет своих вечных страданий, то бишь Соллукса, я покрутил первый перстень на пальце. Застряли мы тут надолго, займусь я психотерапией. Так… Что хорошего? Я застыл уже после единственного своего вопроса, заданному самому себе. Поцелуй Каптора — это все же «плюс» или «минус»? ====> Быть Соллуксом. Воспользуйся моментом. Как же он меня уже достал. Может быть, безосновательная угроза заставит Эридана хоть немного посидеть спокойно и не устраивать гвалт. Интересно, когда он поймет, что я его обманул, и лифт падать не собирается? Хотя, в принципе, все прошло неплохо. Я не выбился из графика, может быть, успею на встречу. В принципе, даже потраченного времени и испорченного костюма было не жалко. Мало кто знает, что раньше я любил получать острые ощущения различными способами и всегда прилагал в этом большое упорство, четко, размеренно и неуклонно проявляя не дюжую изобретательность, чтобы добиться цели. Мне казалось, этот период прошел, но, видимо, нет. Я повзрослел, но сохранилась моя слабая черта — неумение проявлять свои чувства к людям, а от использования шутливой и немного жесткой манеры разговора часто бываю неправильно понят. Прямо как сейчас. Из-за чего казалось, будто я холоден и неприступен. На самом деле у меня все происходит внутри, и напряжение накапливается, собираясь в один жгут, как сжимаемая пружина. Да, мне никто не нужен и я полноценная, независимая личность. И правда, что обращаться с приборами мне намного проще, чем контактировать с социумом. Терпеть не могу, когда рядом находиться больше одного индивида, или когда стоят над душой. И Ампора меня жутко раздражал одним своим присутствием и барскими замашками. И так ясно, кто из нас сильней характером и телом. Но с другой стороны, мне нравилось его злить, незаметно или навязчиво. И изучать, как подопытную пчелу, как ошибку природы, не имевшую права на существование. Забавно, но мне было интересно, что у него в сердцевине, за целой кучей ненужного хлама, который актер называл «масками». Какой зверек скрывается за напыщенностью и демонстративностью? Точнее, какая рыба. У Эридана много слоев и я сделал надрез на его защите, чтобы увидеть другую сторону Ампоры. А что будет, если копнуть глубже? Но не сейчас, пока я морально вымотан. По крайней мере, пока у меня есть пара минут, чтобы вытереть слюну с ушей. Что-то не могу никак избавиться от ощущения, что за нами кто-то следит. Стоп… ====> Вы взломаны. Соллукс заблокировал функцию быть собой.