Зависимость

===> Быть Тавросом и продолжить приключение. Мы, недолго думая, въехали-вошли внутрь кафетерия, благо на этот раз не было особых преград в виде ступенек или высоких порогов. Кроме обыкновенной лесенки, ведущей к двери с колокольчиком, нашелся и пандус, явно сколоченный не так давно. Я невольно начал уважать создателя «Убежища», что так совсем не поэтично окрестил это место, — хозяин заведения общепита явно подумал о том, что и немощным людям иногда требуется общество и «выход в свет», поэтому позаботился о том, чтобы каждый мог добраться до гостеприимного кафе. Оказавшись внутри, Макара развел бурную деятельность, выбирая нам уединенный уголок, где мы бы могли без помех поговорить и поесть, пока я, привыкая к обстановке, осматривался, вертя головой. Передо мной предстало небольшое помещение, которое вмещало в себя максимум десять столиков, и где на почетном месте в центре царствовала стеклянная витрина со сдобными вкусностями. Из-за большой конкуренции подобные лавочки должны иметь свою эффектную изюминку. Довольно необычное решение принял дизайнер сего заведения, делая акцент на использовании естественных материалов для оформления. Из-за того что стены покрывали темные обработанные камни, а пол керамические плитки, сложенные, будто мозаикой в хитроумный узор, создавалось впечатление, будто находишься в пещере. Деревянная мебель, разбросанные разнокалиберные мягкие и яркие подушки и расставленные на столешницах свечи усиливали ощущение общей первобытной атмосферы. Пахло сдобой, горячим шоколадом, к которому еще добавлялся аромат свежесваренного кофе. Несмотря на кажущуюся напускную экстравагантность, ресторанчик был популярен — оставалось всего немного пустого пространства. Куда большее изумление у меня вызвал ещё один штрих — в «Убежище» были… кошки. Пушистые мурлыки разных мастей вальяжно прохаживались по кафе, вели себя так, будто находились дома. Я насчитал не менее восьми котов. Тут были как представители элитных пород, так и животные, которых можно было встретить в любом дворе. Посетители беспрепятственно и с удовольствием ласкали животных, играли с ними, порой, оглядываясь, подсовывали им самые вкусные кусочки, а коты были просто в восторге от подобного общения с людьми. Вдоль стен стояли корзинки и игрушки, поилки и мисочки, а ещё я заприметил скрытую дверцу с лазом, который, судя по всему, вел в комнату, где мурлыки могли вдоволь поспать и отдохнуть от навязчивого внимания гостей. Все было устроено так, чтобы питомцы чувствовали себя замечательно. Чем не рай для усатых-полосатых? А вот запаха от животных в кафе вообще не было, видимо здесь смонтировали скрытую систему вентиляции и полы, скорее всего, каждый день дезинфицировали специальными средствами, как в больнице. Кухня была полностью отделена от зала, а зона выдачи закрыта стеклом, которое открывалось, только когда официант забирал заказы. Всё для того, чтобы животные не попали на кухню и не устроили там разгром. Лучше всего это место характеризуется словами «мило», «душевно», «спокойно». Обстановка радовала приятной музыкой и специфическим, в хорошем смысле этого слова, контингентом. Место скорее молодёжное, для кофейных посиделок народа, мыслящего в современном направлении, но не озабоченного гламуром — милое неформальное заведение, как раз, если душа просит чего-то особенного, чего-то со своей собственной атмосферой антимассовости и хоть какой-нибудь оригинальности или чего-то домашнего и уютного. Направленность была на юное поколение, однако в дальнем углу я заметил сухенькую чистенькую старушку, которая сидя в инвалидной коляске, самозабвенно гладила кошку, прикорнувшую у неё на прикрытых пледом коленях. Время от времени к немолодой посетительнице подходили улыбчивые официанты, поинтересоваться её самочувствием. И любезность их не тускла, даже несмотря на то, что она заказала обычный чай, который предлагался тут бесплатно. Пожилая женщина находилась тут не в первый и не в последний раз, и это было заметно по её разговору с услужливыми работниками кафе, которых называла исключительно по именам. Глядя на такую идиллию, мне стало тепло на душе, и я расслабился, уже не ощущая себя тут лишним. После непродолжительных поисков мы с Макарой заняли один из столиков у окон для двоих. Гамзии заботливо отодвинул стул, чтобы я мог с удобством расположиться, не выбираясь из своего средства передвижения. Удобно устроившись, мы скоро выяснили, что большую часть меню занимали многочисленные сорта чая, кофе и какао, а из еды были только сладости либо мясные блюда, приготовленные на огне. Сделав заказ, мы приготовились к ожиданию, которое хотели разнообразить неспешной беседой, однако нам помешали. Ко мне ловко подобралась парочка откормленных наглых котов, вынырнув как будто из воздуха. Они со знанием дела принялись ластиться, ожидая поощрения. Стараясь не привлекать к себе внимание, я украдкой проглотил таблетку из блистера, который не зря предпочитал носить с собой. Однако, лекарство не успело подействовать достаточно быстро, и у меня все равно стремительно заложило нос и начали слезиться глаза. Пушистые хулиганы, сонно жмурясь, принялись тереться о мои парализованные ноги, явно намереваясь их в будущем использовать в качестве когтеточки или подушки. Как известно, кошки любят приставать к тем, у кого из-за них появляется аллергия. Это не ускользнуло от бдительного взора моего собеседника, который, восседая напротив, удивленно заметил мои слезы. Гамзии недоуменно открыл рот, жажда узнать правду: — Хей, чел, ты правда плачешь? Тут конечно не шик-модерн, но мы тут еще и пяти минут не пробыли, чтобы так явно выражать свое недовольство. Чувак, я вроде верно понял, что ты тащишься от живых волосатых комочков, так в чем дело? — Просто у меня аллергия, но не на шерсть, а на слюну кошачьих. А они часто вылизываются… Но ничего страшного, скоро это пройдет… — признался я, понимая, что руку, что я спустил на подлокотник, один безобразников пробует на вкус. — Тавбро, зачем ты тогда поступал на специальность, где тебе придется постоянно сталкиваться с пушистыми задницами? — не унимался брюнет, не замечая моей озабоченности. — Ты будешь смеяться, но мне важно заниматься любимым делом, даже если ради него придется идти на небольшие жертвы. К тому же, я многого боюсь и пытаюсь переступать через себя, — потупившись, я все же добавил, думая, что признание истины не будет лишним. — Ведь с детства хотел на тебя немного походить, с того самого момента, как ты меня спас, там, у колодца. Но Гамзии не смеялся, а наоборот, стал предельно серьезным и задумчивым, что было непривычно, пока я дипломатично отпихивал от себя разошедшихся не на шутку шерстистых негодников. Среагировав на возню за нашим столиком, из-за стойки прилавка со сладостями выпорхнула обаятельная девушка, невысокого роста и, мотнув гривой волос, поспешила к нам, будто заприметив старых знакомых. Выглядело это со стороны так, как если бы она действительно рада была нас видеть или, по крайней мере, одного из нашей компании. На груди у незнакомки красовался бейджик, на котором золотистыми буковками было выбито «Управляющая», а ниже, чуть помельче, написано её имя и фамилия. Я присмотрелся повнимательнее и разобрал короткую надпись — Меулин Лейон. У девушки были длинные вьющиеся каштановые волосы, чуть смугловатая кожа, округлое открытое личико с носиком пуговкой и большими выразительными глазами цвета весенней молодой зелени. Фигурка Лейон напоминала гитару, благодаря своим явным женским формам, и была облачена в униформу, в виде брючного костюма. Приблизившись и громко поприветствовав, Меулин принялась нас с Гамзии заверять в том, что со всем разберется, защищая котов от моего возможного праведного гнева. Она обращалась ко мне, но будто чего-то ожидала от Гамзии, какого-то знака: — Не беспокойтесь! Кошки, прежде чем попасть к людям, проходят тщательный осмотр у ветеринара и прививаются. Все безопасно! Забрав питомцев и надув пухлые губки, Лейон машинально поправила непослушную, выбившуюся из прически прядь, загнув её за ухо. И тут я заметил у Меулин слуховой аппарат, далеко не последнего поколения, который бросался в глаза. Слишком уж он был громоздким и уродливым по сравнению с самой его обладательницей. Сразу всё встало на свои места: например, почему при разговоре девушка помогала себе жестами и зачем она старательно всматривалась в наши лица, следя за движениями губ. Так сказать профессиональная привычка слабослышащего, недавно вернувшего себе способность восприятия мира через звуки. И стало ясно, почему она так трепетно относилась к людям, непохожим на других, ибо раньше сама была в их числе. — Эм… Необычное место. Я даже и не знал, что бывают заведения, подобные этому, и что в городских джунглях еще сохранились островки индивидуальности и дух… эпатажа, — попробовал я подольстись к Меулин и мне это удалось. Девушка лучезарно улыбнулась, и на её округлых щечках появились очаровательные ямочки. — Я, конечно, пока только ученица моей матери в этом семейном деле, но мне приятны такие слова. Но вы наверняка ещё не все знаете тут. Смотрите! — девушка торжественно обвела рукой обстановку помещения. Тут я, наконец, заметил, что камни, облицовывающие стены оказались не простыми. Если присмотреться, на них можно было прочитать признания в любви, имена или даже схематические портреты самих счастливцев, отважившихся на налаживание тесных уз. Также тут были и послания предыдущих посетителей, непринужденно намекающие, что эти люди хорошо провели здесь время, раз решили оставить что-то свое. Рисунки были выполнены краской, а затем покрыты прозрачным лаком, для сохранности. Гамзии с каким-то восхищением разглядывал неумелые «шедевры», и на его лице застыла печать озарения, настолько явная, что можно было ожидать, что вот-вот у него над головой зажжется лампочка. А я вдруг припомнил историю об одном мосте, где молодожены наудачу и для укрепления своего союза закрепляют на кованой решетке висячие замки. Вот примерно так мне и виделась «любовная» стена. Заметив мой интерес, Лейон продолжила объяснять: — Мы не препятствуем, а поощряем желания наших клиентов, и многие парочки здесь написали свои сообщения любимым или даже сделали портрет. Именно здесь начались их отношения. Не правда ли, это прекрасно? Я придерживаюсь традиции — каждая посещающая нас пара может оставить тут след своего корабля. — То есть ты, кроме содержания кафе, ещё и занимаешься сводничеством?! — изумился я под укоризненным взглядом Лейон. — Не только, каждую субботу тут собирается клуб книголюбов и обсуждает за чашечкой горячего чая романтические отношения героев литературных произведений, — Меулин тихонечко хихикнула и добавила. — Забавно, когда бизнес приятно сочетается с увлечением! Лейон была чем-то очень похожа на своих пушистых воспитанниц, может быть, такое впечатление на меня произвела её кажущаяся крадущейся кошачья походка или грациозные движения. Ещё добавлял сходство и её необычный говорок: создавалось впечатление, будто Меулин урчит или рычит, растягивая свою любимую букву «р», добавляя порой красноречивое «ня». А вот её взгляд, которым она одаривала моего компаньона, мне совсем не понравился, вот абсолютно. Слишком он был пронзительным, изучающим, и я бы мог поклясться, что Лейон боролась с желанием положить ладошку на плечо широко улыбающемуся Гамзии и что-то у него выведать, но стеснялась порыва. И это меня коробило, неприятно ковыряло, где-то в районе сердца, настолько явственно, что было больно. Управляющая казалась добродушным и позитивным человеком, хотя и слегка навязчивым, и оставила нас в покое только тогда, когда официант, наконец, принес долгожданный заказ. Перед уходом Меулин строго напомнила Макаре, что с понедельника у него будет первая вечерняя смена и сказала напоследок: — Мне в моем деле очень нужен компаньон. Правда, Макара? — когда она ушла, чтобы заняться другими завсегдатаями, я облегченно выдохнул. — Ты в курсе, что она имела в виду? — на мой вопрос Гамзии только пожал плечами, видимо не сообразив, что от него требовали, а я продолжил вызнавать подробности. — Так кем ты сюда устроился? — Главным технологом по уборке помещений предназначенных для принятия пищи, — отчитался Гамзии, не скрывая гордости. — А если коротко — поломойщик. — Для начала неплохо, — осторожно я высказал свое мнение и принялся за еду, пряча свое смущение за чашкой с чаем. Гамзии подпер руками подбородок, устроив на столе локти, и томно вздыхал, не обращая внимания на выпечку, он смотрел куда-то в одну точку. Я оглянулся узнать на кого же так мечтательно пялиться бывший наркоман, но позади меня была лишь глухая стена. Мне неожиданно стало смешно. Я уже успел попробовать чудесное воздушное пирожное, но удовольствие было слегка подпорчено пока не проходившим насморком, а вдобавок ещё мне нужно было сдержать хохот. В итоге ничего не вышло. И я как-то невнятно хрюкнул и вымазался в креме под одобрительное восклицание Макары, который потянулся ко мне с салфеткой. — Так, может быть, ты расскажешь мне что-нибудь о себе? Что угодно! — А что тебе хочется узнать? — оторопел я от прямоты моего друга. — Всё! Так тихо-мирно потекла наша беседа. Общаться с Гамзии получалось очень легко, порой он подхватывал мою невысказанную мысль до того, как я её полностью озвучу, понимал меня буквально с полуслова. Вроде бы мы с Макарой были очень разными, непохожими друг на друга, но неожиданно между нами возникло много точек соприкосновения интересов. Брюнет был просто без ума от рэпа, как и я. У нас были схожие вкусы в выборе фильмов, нам нравились одни и те же актеры и исполнители. Ещё оказалось, что Гамзии обожал животных, но рассказывал, что в детстве, в квартире, в которой он ютился, водились только тараканы и мыши. Наркоману в удовольствие было готовить пищу, а мне, ха-ха, в кайф вкусно покушать. Конечно были и «подводные камни»: Гамзии восхищался вещами, которые я бы назвал жуткими, например, ужастики и клоуны были в их числе. Но чем дольше я находился рядом с Макарой, тем больше убеждался, что он свой. Точнее СВОЙ с большой буквы. И без него я бы ощущал себя ещё менее полноценным и завершенным, чем есть на самом деле. И наш разговор скатился к логическому концу, который беспокоил бывшего наркомана: — Почему ты взял меня к себе домой? — Может быть, потому что это правильно, — ответил я и в свой черед задумался. Ко мне начали закрадываться какие-то сомнения, но не по поводу самого Гамзии, а именно причины, по которой я поселил его у себя дома, несмотря на сложности, которые могли бы за этим последовать. И почему действительно он стал мне в короткое время очень дорог, настолько, что я ощутил укол ревности от простого изучающего взгляда девушки в его сторону. И это меня озаботило. Под мое напряженное молчание мы расплатились и отправились домой. Мы пустились в обратную дорогу, которая вышла намного длиннее, чем ожидалось. Наше маленькое путешествие завершалось: мы всё ближе подбирались к его конечному пункту, уже проходили парк около нашего общего дома. Гамзии собирал по дороге резные, будто ажурные листья, восхищаясь их сочным и насыщенным цветом. В конце концов, из самых ярких и красочных экземпляров он составил букет, который торжественно вручил мне, предоставляя это так, как если бы дарил некую драгоценность. Точно так же делают малые дети, восхищаясь окружающим миром. — Гамзии, мы весь этот мусор домой повезем? — усмехнулся я, перебирая разноцветный ворох. Макара поднял с запущенной клумбы ярко желтый резной лист и, любуясь сетью жилок и переплетением естественных узоров, посмотрел через него на появившееся в небе солнце, затем расслабленно улыбнулся. — Тавбро, да ты просто глянь, это же так красиво! Тебе нужно увидеть — вся соль чуда внутри. Нужно лишь присмотреться, чтобы его понять. Проткнув ногтем аккуратную дырочку в изучаемом им природном шедевре, брюнет взглянул на меня сквозь лист, возможно, представляя себе, что теперь я нахожусь в ореоле света. Порыв холодного воздуха заставил меня вздрогнуть, а Макару сменить объект исследований. Все-таки на улице то и дело поднимался ветер и, несмотря на время от времени выглядывающее из-за редких облачков тусклое солнце, тепла осеннего светила не хватало, и земля сохраняла влажность после прошедшего накануне дождя. Я зябко поежился, пряча в рукава куртки замерзшие запястья. Заметив это, Гамзии присел на корточки рядом с инвалидной коляской, подобравшись ко мне зачем-то поближе, не говоря при этом ни слова, а лишь заглядывая украдкой в глаза, будто выискивая там одобрение или разрешение. Он взял мои окоченевшие руки в свои широкие, чуть грубоватые ладони и поднес их к собственному лицу, так что почти прикасался к ним своим вечно улыбающимся ртом и… Стал согревать мне замерзшие пальцы горячим дыханием, обдавая сизым облачком пара. В том, как именно он это делал было что-то до боли знакомое, то как Гамзии подносил мои ладони к самым губам, перебирал и растирал мои покрасневшие пальцы. В его действиях было что-то завораживающее и нетипичное, не поддающееся логике. Свои мысли по этому поводу я выразил во фразе: — Гамзии, ты ведь знаешь, что со стороны это выглядит… Эм… Немного странно? — А это так важно? — легкомысленно выдал Макара, заставив меня задуматься над тем, насколько мне важно чужое мнение. — Вот ты правильный со всех сторон, а перчатки не носишь. Видимо сильно увлекшись, Гамзии ткнулся длинным острым носом ложбинки между моим большим и указательным пальцем, как будто клюнул. Я не удержался и схватил за этот шаловливый шнобель, на что брюнет одарил меня долгим, слишком серьезным и пронзительным взглядом, затем выдал: — А если бы я чихнул? Перед воображаемым взором мелькнула картинка, как Гамзии чихает, при том, что я ему зажал нос. Я представил, как от этого голова у брюнета раздулась, как воздушный шарик, до комических размеров, прямо как в мультиках. Я расхохотался, выдвигая более правдоподобную версию: — Высморкался бы? — Вот в следующий раз так и сделаю, — отмахнувшись от меня, Гамзии тоже стал заливаться звонким смехом. Мы решили сократить дорогу и направились через незнакомую тропинку, прорезающую сквер. В старом парке кроме скрипучих качелей да садовых лавочек, были и современные аттракционы, но я давно уже перестал обращать на них внимание, проезжая мимо или вовсе стараясь держаться подальше от большого скопления народа — мне было неудобно находиться в толпе в своем неуклюжем средстве передвижения. Но на этот раз Макара упрямо тянул меня именно в ту сторону, где раньше я предпочитал не появляться, и где собралась очередь из громко хохочущих и переговаривающихся между собой молодых людей, судя по всему студентов ближайших учебных заведений. Впереди них маячила странная конструкция. Сначала я не понял, зачем нужно это сооружение, и для чего оно предназначалось, но мне доходчиво объяснили, что это самая настоящая раритетная фото-кабинка. Сейчас, в век цифровых фотокамер, найти такую кабинку, это все равно, что обнаружить телефон-автомат. Я слышал, что закадычные друзья или сладкие парочки, а иногда и забавные одиночки балуются тем, что залезают в фотокабины и фотографируют себя в разных, порой даже неприличных, позах. Изначально фотоавтоматы были созданы именно для фотографирования на документы, но вскоре стали и просто креативным развлечением. Зайдя в кабину вдвоём, если удастся поместиться, можно построить причудливые гримасы, а в итоге получить маленькие качественные снимки за счет профессионально настроенной вспышки и однотонного фона. Вот и Макара настойчиво принялся меня соблазнять и уговаривать: — Давай попробуем? Но я не решался на опрометчивые действия, поэтому отнекивался, а Гам еще больше настаивал. — Как все запущенно. Чувак, ты когда в последний раз оттягивался? — Не помню, — сознался я, даже не задумываясь. — Тавбро, это весело и требует минимум времени. Просто получай удовольствие и все. Нам удалось втиснуть мой «драндулет» в узкое пространство кабины и развернуть его так, чтобы попасть в кадр рядом со встроенным сиденьем перед монитором, где и занял свой пост наркоман. Потыкав наобум Макара разобрался в устройстве «чудесного инструмента» и произнес: — Таврос, сделай лицо попроще. А то у тебя такой вид сосредоточенный, будто ты смысл жизни ищешь или на стульчаке в кабинете задумчивости восседаешь. Такую физиономию приготовь для фотки на паспорт, а тут мы расслабляяяяяемся, — скомандовал Макара, нажимая на старт, сделав настройку так, чтобы нам можно было успеть подготовиться к съемке. Я прятал улыбку, специально закрываясь и отворачиваясь от скрытого объектива. Мне никогда не нравилось сниматься и раньше, а тут меня буквально заставили играть по чужим правилам. Гамзии принялся в шутку мериться силой, старался настойчиво завести мне руки за спину, чтобы я больше «не скрывался, как партизан». Но, увы, из его плана ничего путного не вышло, ведь некоторые мышцы у меня были отлично разработаны. Я постоянно напрягал свои верхние конечности из-за отсутствия подвижности нижних и тренировки не прошли даром. Поэтому как бы ни старался бывший наркоман, но всё равно явно проигрывал у меня в армрестлинге. Сначала мы боролись не всерьез, но Гамзии все увеличивал свой напор, а я не поддавался. В итоге мне удалось по-медвежьи обхватить парня и обездвижить, под его напряженное пыхтение. Гамзии пообещал меня уронить, но в итоге со стула именно он и рухнул, но не на пол, а угодил поперек моих бедер, перевесившись с подлокотников кресла головой вниз, вверх тормашками и уже оттуда торжественно сообщил, что буквально теряет сознание от моей несравненной брутальности. Тут наконец-то сработала вспышка, и камера запечатлела кадр, где я широко раскрыв рот, смеюсь, а единственной видимой частью наркомана на фотографии оказалась его оттопыренная пятая точка. Не заметив конфуза, Макара не меняя позиции, притворился, что жутко обиделся и пригрозил, что раздавит меня. Но, не смотря на все его ухищрения костями, он этого сделать не смог. Как же я тогда смеялся, до икоты, до слез из глаз, что не заметил, как сосед по квартире чинно переместился на стул и сжал меня в своем горячем страстном захвате так, что у меня почти глаза на лоб полезли. Ещё одна вспышка, пара секунд и автомат выдал нам маленькие портреты с перекошенными физиономиями. Я предложил их уничтожить, пока никто не видел, но Макара был жутко доволен полученным результатом и отобрал у меня снимки со словами: — Нет-нет-нет! И эту оставляем, для наших потомков. — Ты так серьезно говоришь, как будто они будут общими! Я даже не представлял, что задумка моего слегка невменяемого друга получится настолько веселой. Мы наснимали себе еще кучу фоток: в каждой разные улыбки, гримасы и подмигивания. С такой подвижной мимикой и как будто резиновым лицом, Гамзии прекрасно удавалось показывать то ужас, то радость, то вообще нечто не подвергающееся описанию. Снимки получились очень забавными и почти все понравились. Хоть мы и наигранно позировали, но так от души дурачились, что даже на полученных карточках и выглядели очень живыми. Оставив в фото-автомате всю мелочь и надорвав животы, мы точно отправились домой. Всего пара минут короткой прогулки и мы вновь у родных стен. Но в холостяцкую берлогу нам так просто не удалось попасть. Самая главная новость по прибытию, то, что лифт не работал и там кто-то застрял, да и когда подъемник починят, было не известно. На все вопросы Аделаида лишь многозначительно кивала, как китайский болванчик и открещивалась, мол, не в её компетенции следить ещё и за этим. Однако наблюдала украдкой, чего мы эдакого отчебучим в безвыходной ситуации. — Там наверху доносятся какие-то подозрительные звуки, милочки. Я туда не пойду, вы уж не обессудьте. Я заметно расстроился от такой новости, но Гамзии не терял присутствия духа. — Не ссы, все будет пучком. Разберусь в один миг, не успеешь сказать «газировка». Макара просунул одну руку под мои неподвижные коленки и напрягся, собираясь выпрямиться и вытащить меня из коляски. Догадавшись о намерении, я остановил его жестом, просто напросто упершись ладонью в грудь парню, затем вслух объяснил свой протест. — Гамзии, я тяжелый, а ты еще не совсем оправился. Не делай глупостей. Три этажа! Я могу просто подождать мастера здесь, пока он не придет и не починит лифт. Бывший наркоман только фыркнул и обнажил зубы в горькой усмешке: — И когда это, по-твоему, должно случиться? Не проще ли тебя донести, чем ждать у моря погоды? — я сам не представлял настолько далекое будущее, поэтому тактично промолчал на замечание брюнета. Не дождавшись от меня ответа, Макара задал еще встречный вопрос. — Ты мне доверяешь? Что мне оставалось ответить, кроме короткого «Да»? Макара сам подставил мне свое плечо, и пришлось волей-неволей хвататься за его шею, чтобы иметь хоть какую-то точку опоры, которую бы я мог ощутить. Гамзии бережно подхватил меня на руки и с какой-то особой нежностью понес к лестнице, кинув напоследок заинтересовавшейся происходящим на её территории безобразием консьержке: — Спокойно, все под контролем. Операция происходит точно и запланировано! Мне было жгуче и нестерпимо стыдно за свою немощь и беззащитность, а еще за каждый килограмм собственного веса на столько, что запылали щеки и уши. Но в сильных и немного грубоватых руках Макары было необыкновенно удобно, и смущение куда-то отступило на задний план. Мне почему-то казалось, что подобный способ передвижения подходил только для счастливой невесты и её мужественного жениха, а правда оказалась более прозаичной. Я видел, как лестница пошатывалась. Точнее Гамзии слегка качало из стороны в сторону, пока он преодолевал ступеньки, одну за другой, крепко держа меня на руках, как какое-нибудь сокровище, которое боялся потерять. Но он упрямо продвигался все выше к заветной цели. Время от времени друг перехватывал мое никчемное тело поудобнее, перемещал руки. Я это определял только по тому, как меня потряхивало при подъеме, и судил по прикосновениям к спине, в ответ же прижимался к долговязому брюнету, в тайне опасаясь, что он рухнет. Кроме ужаса, меня посетил восторг. Я отгонял эту мысль, но она упорно и настойчиво возвращалась, нашептывая странные вещи, вроде того, что с новой точки зрения Гамзии мне казался Аполлоном. Конечно Макара себя переоценил, и с каждым шагом он продвигался все с большим трудом. Когда до лестничной площадки осталось совсем чуть-чуть. На середине пути брюнет облокотился о перила и, переводя дыхание, с натугой рассмеялся: — Пора мне и курить бросать. — Еще немного… — приободрил его я. — Ты в меня веришь? — Гамзии, я в тебя верю, больше, чем в себя самого. О чем ты вообще говоришь? Макары хватило только на преодоление одного пролета и на то, чтобы добраться до окна. Он осторожно опустил меня на широкий деревянный подоконник и, тщательно проверив, что рама наглухо закрыта и что я явно не намереваюсь совершить полет, пробормотал: — Подожди меня тут, — и поспешил вниз, как если бы я действительно мог куда-то уйти и бросить его в одиночестве. С громыханием Гамзии протащил тяжелую инвалидную коляску с нашими покупками с первого этажа на третий, затем вернулся ко мне, с пледом, который я всегда брал с собой на прогулку, чтобы подкладывать под спину. Макара развернул клетчатую колючую ткань и одним движением умудрился подпихнуть мне ее под пятую точку, а затем сел рядышком со мной, близко, почти попа к попе. Но получилось у него это так непосредственно, безо всякого сексуального подтекста, очень гармонично, как будто это место около меня было предназначено именно для него, а не для кого-то другого. — В следующий раз ты меня понесешь, — не упустил возможность пошутить Гамзии, обнимая меня за плечи. — Конечно, я тебе отвезу, — пришлось мне согласиться. Я немного устал. Вроде это Макара носился туда-сюда то со мной, то с вещами, а на деле и мне удалось пережить столько всего нового и необычного. Гамзии буквально за пару часов успел перетряхнуть мой мир, а затем вернуть на круги своя. Я вздохнул и почти инстинктивно положил вдруг потяжелевшую голову ему на плечо. Крепкое и надежное, на которое можно в прямом смысле опереться. Никто не знает, как выглядит настоящий ангел. Вероятно, у него нет крыльев. Может быть, мы встречаемся со своими хранителями и не понимаем, кто же они. Но я теперь точно знаю, какое имя у моего личного спасителя. В голове вдруг прояснилось, и нахлынула неожиданная догадка. А вдруг я и правда приношу неудачи тем, кого люблю, и если привяжусь к Гамзии слишком сильно, то с ним обязательно случиться нечто ужасное?! Стоп. Моя сладкая дремота в одночасье развеялась, и я с усилием отстранился от Макары, понимая, что он мне нравится и совсем в ином ключе, нежели как простой друг. ===>Ты пока не можешь быть Тавросом. У него возникли серьезные сомнения в своей сексуальной ориентации.