Зависимость

===> Быть хипстером. Точно знать, что тебе нужно. Или догадываться. После нескольких часов, проведённых в замкнутом пространстве в компании с не совсем адекватным программистом, у меня случился личностный кризис, выразившийся всплеском скопившихся негативных эмоций. Заключение в лифте оказало на мою тонкую и ранимую психику сокрушительный удар. Мало того что Каптор успел изодрать на мне одежду, покалечить тело, испоганить день, так он еще и извратил само понятие о чистой ненависти, которая теперь прочно ассоциировалась с этой наглой мордой, вооруженной окулярами стерео очков, как двумя прицелами. Парень вызывал странный противоречивый комплекс чувств, ядрено замешанный на отвращении, к которому добавлялось что-то ещё не поддающееся описанию, что нервировало меня еще больше. Соллукс соизволил вытащить нас из заключения стального короба, когда я уже был готов начать второй раунд нашей баталии за звание «последнего героя», наплевав на угрозу ухнуть прямо в шахту лифта. К тому времени мне казалось, что даже дышать становилось труднее с каждой минутой, может, всему виной было самовнушение, а может, тщательно сдержанный гнев за мою так и не поруганную честь, что рождало одновременно торжество и разочарование. Я уже вновь разразился новыми обвинениями в адрес источника всех бед, когда Каптор, отобрав у меня свой мобильник и отвесив легкий подзатыльник, наконец-то запустил артачащуюся машину, соединив какие-то провода в открытом щитке. Потом меня грубо, почти силой, вышвырнули из кабины лифта, так и не дав полностью выказать накопившееся недовольство. Пока я собирался с мыслями, хакер трусливо капитулировал, скрывшись под защиту стен своей квартиры. Однако, мои беды завершились — я успешно избавился от распирающего меня негодования, которое преобразилось в жалобы на бездушного Соллукса. Своими переживаниями на счет Каптора мне довелось поделиться с добрым соседом, который пригласил мою неповторимую персону к себе: Нитрам оказался невольным свидетелем ругани и таким образом решил меня морально поддержать. Из Тавроса получился удивительно терпеливый слушатель в отличие от его спутника, который явно пропускал слова мимо ушей. Но мое отрицательное мнение о Макаре поменялось после того, как передо мной разыгралась странная сцена, что, как потом выяснилось, была подстроена брюнетом — незнакомая женщина умоляла инвалида её пощадить, а сам Нитрам явно пребывал в культурном шоке. Конечно я не знал подробностей и подоплеки всей истории, но прекрасно понял, кто тут у нас серый кардинал среди агентов разведки и неожиданно проникся особым доверием и уважением к новому другу Нитрама, который и вызвал такое бурное проявление раскаяния у постороннего человека. Похоже, Макара у нас тонкий манипулятор и лицедей, грех было не воспользоваться его способностями, вдобавок брюнет обладал почти мистической интуицией, и это бы мне тоже пригодилось. Я спросил у улыбчивого парня, что мне делать, и, если коротко, тот лохматый тип, что именовал себя Гамзии, посоветовал мне взять инициативу в отношениях в свои руки и перейти к активным действиям, впрочем, не указав при этом, что именно предпринимать в моем эксклюзивном случае. Но и этой подсказки было достаточно. На такой ноте я и расстался с гостеприимными хозяевами. Дома я привел себя в порядок, подсчитывая убытки. Оправа очков не подлежала восстановлению: дужка после нашей с Соллуксом «битвы» сломалась, благо у меня всегда наготове имелась запасная пара оптики известной фирмы. Свитер тоже пришёл в негодность — его оставалось только выбросить, настолько он был распотрошен, будто я встретился не с человеком, а диким зверем. Волосы у меня торчали дыбом, словно шерсть у перепуганного насмерть кота, и не желали складываться в прическу. Засос на шее немилосердно ныл, саднила прокушенная губа, но больше всего после разборки с Каптором пострадала моя самооценка. Злость медленно, но верно, разгоралась из еле тлеющего раздражения, смешанного пополам с неудовлетворенностью. Мне было обидно за собственные шмотки, но за себя намного больше. Проклятый Соллукс! Он меня использовал в своих грязных и извращенных целях, но самое противное, что он не довел их до конца — парень буквально кинул меня! Практически блондин поманил «конфеткой», покрутив ею перед носом, а затем с довольной ухмылкой показал кукиш. Его демонстративное поведение для меня носило именно такую интерпретацию. Заняться было абсолютно нечем, так что я сидел перед телевизором в своих апартаментах объятый злостью и немного похотью, жалея себя любимого. Сколько времени уже прошло с тех пор, как мне удалось выбраться из плена железного монстра и злобного Каптора? Час? Или два? В общем, через какое-то время в общем коридоре раздался грохот захлопывающейся двери и знакомое чертыханье сквозь зубы. Я заинтриговано заглянул в дверной глазок, чтобы удостовериться в своей догадке. Так и есть: Соллукс куда-то намылился ночью, в уже другом, чистом пиджачном костюме, гремел ключами, запирая створку и одновременно придерживая тонкую папочку с бумагами. Можно было, конечно, выловить Каптора прямо на лестничной клетке и начать новую разборку полетов, но это грозило мне новой порцией затрещин, а мне на сегодня было уже достаточно. Хакер, не подозревая, что за ним кто-то следит, поспешил вниз, по каким-то своим важным, неведомым делам, а я глубоко задумался. Конечно, от Соллукса извинений вовек не получишь, даже если приставить к его шее нож, надеяться не на что. Но, по крайней мере, я жаждал вернуть назад свой любимый шарф, что остался у программиста дома и который я ранее получил от единственной поклонницы. Если быть откровенным, то девушка приходилась мне дальней родственницей, а её подарок был скорее милой данью жалости и нежности к нашему общему прошлому, но не в этом суть. Нужно было обдумать стратегию для выполнения важной миссии — возмещение моего безмерного морального и материального ущерба за счет потрепанных нервов Каптора. Вечером мне, в принципе, не чем было заняться, так что я устроил мозговой штурм, только ради того, чтобы выбрать максимально подходящий план. И тут меня посетила поистине гениальная идея: пробраться в стан недруга и устроить небольшую диверсию. Я даже вспомнил древнюю плебейскую компьютерную игру: «Как достать соседа», где главный герой проникал на территорию вражеского жилища, чтобы делать мелкие пакости, которые, в конечном итоге, выводили противного дядьку из себя. Конечно полученный виртуальный опыт не причислялся бонусными баллами к моей реальной жизни, но мне, по крайней мере, были известны некоторые возможные мероприятия, которые бы точно не понравились бы вечному сопернику-компьютерщику. Первым делом я выстроил логическую цепочку способа проникновения в квартиру Каптора: если Соллукс смог попасть ко мне через балкон и перекрыть воду, то и я преспокойно повторю этот фокус. Сказано — сделано. Угрызений совести почти не возникло, когда мне удалось беспрепятственно прошмыгнуть через общую площадь квартир на внешней стороне здания и перелезть через низенькие перила. Единственное, что меня на тот момент мучило — это страх, но и он вскоре испарился, когда я вновь под ногами оказался твердый пол. На балконе у Каптора даже осталась цепочка его следов между сваленного в кучу сезонного хлама, вроде лыж и санок. Я даже приметил притулившуюся с краю, еще совсем новую доску для серфинга. Чем занимался блондин, прежде чем запереть себя в четырех стенах? Я толкнул створку, которая вела от балкона в комнату. Глаза не сразу привыкли к полумраку, но постепенно стало можно различить меблировку помещения. Здесь не доводилось раньше бывать, но и так стало ясно, что мне удалось проникнуть в самое средоточие зла квартиры Каптора — его спальню. Тут везде чувствовался отпечаток особенностей личности хакера. Даже тут, в узком пространстве небольшой комнаты, повсюду валялись какие-то запчасти, детали, инструменты и провода, а на письменном столе расположился еще один наполовину разобранный компьютер. На стуле, продавленном кресле, даже на дверце платяного шкафа висела помятая одежда, будто Каптор собирался впопыхах. Везде ощущалась энергетика какого-то запустения, как если бы тот, кто тут жил, плевать хотел на комфорт, на себя и окружающих. Соллукс был полностью погружен в виртуальную реальность, а что творилось вне неё — его не интересовало. Пол был покрыт некогда пушистым, а теперь сильно протертым ковром, у одной стены стояла разобранная кушетка-кровать, а на ней какой-то ворох. Над ложем были прикреплены кнопками разноцветные листочки, сплошь испещренные мелким неразборчивым почерком. Единственное окно занавешено тяжелыми длинными старыми портьерами, которые больше бы подошли для украшения замка с вампирами. Видимо небогатое убранство помещения досталось Соллуксу от настоящей хозяйки квартиры, и он просто оставил все как есть. Раньше мне представлялось, что такому как Каптор было бы подобающе ютиться в месте, что больше походило на офис, чтобы всюду царило искусственное освещение и стерильность. Но… Миссия провалена — тут и без моих усилий творился полнейший бардак и если тут что-то и изменится, Соллукс вряд ли это заметит. Видимо Каптор был полностью солидарен с Эйнштейном, который сказал, что порядок необходим только глупцам, а гений властвует над хаосом. Мне следовало заняться тем, зачем я сюда и прибыл, — поиском своего шарфа, там, где его оставил — в гостиной, но меня привлекло нечто, покоящееся на кровати, больно уж знакома была расцветка и фактура вещицы. Я осторожно приподнял предмет одежды двумя пальцами, и он развернулся на всю длину. Мой именной полосатый шарф… Что он делает на ЕГО постели? Тонкая материя насквозь пропахла моими духами и терпким запахом тела блондина, с нотками мускуса. Он что, спал с ним? Почему не со мной тогда? Во мне боролось два противоречивых желания: с визгом швырнуть шарф на место и унестись брезгливо мыть руки или утащить несчастный лоскут ткани домой и никому его больше не показывать. Но я не сделал ни того и ни другого, вместо этого, озираясь как вор, запихнул собственное имущество за пазуху и еще раз оглядел окружающее пространство. Прежде чем уйти, мне захотелось немного побаловать свое любопытство — на столе кроме убитого компьютера стоял какой-то посторонний предмет, и он прямо-таки притягивал мое внимание. Ничего не будет, если посмотреть одним глазком? Может это какой-то проект или какое-то незаконное изобретение? Я со всеми предосторожностями подкрался к прикрытой тряпкой подозрительной коробке и прислушался к тому, что творилось там внутри, впрочем, не уловил никакого шума, доносящегося оттуда. Что же Каптор от меня там прячет? Недолго думая, я потянул за ткань и тут же отшатнулся, ибо далее последовал чей-то истошный нечеловеческий крик. — Я взломал пентагон! — испуганно заявил рыжий комок перьев голосом Соллукса, отпархивая от прутьев клетки подальше. Вот это да: передо мной предстал большой породистый попугай, что раньше находился под пологом, а теперь струхнул от яркого света и завопил, когда я откинул тряпку. Повозившись немного в клетке и успокоившись, пернатый начал покачиваться на жердочке, поглядывая на меня умным глазом. Говорящая птичка — отличная находка для шпиона, то есть для меня. Что еще она может сказать, кроме того, что наш общий знакомый занимается противозаконной деятельностью в интернете? — Что ты еще умеешь, глупая животина? — усмехнулся я, постукивая пальцем по тонкой решётке. — Ара хороший, Ара хочет крекер, — довольно проворковал женским, более высоким тембром попугай, видимо называя себя, а потом, подумав, добавил, уже снова пародируя Каптора. — Эридан тупой! — Сам ты тупой! — сразу обиделся я, впрочем, понимая, что животное просто повторяло то, что ранее слышало и не раз. Видимо, даже находясь наедине с птицей, Соллукс и тут меня оскорблял по-тихому. Но я все-таки переспросил, хотя конечно глупо было с моей стороны обращаться к попугаю, как к человеку. — Что ты еще знаешь? — Кретин! Дубина! Сноб! Болван! Козёл! — обрадовано зачастил пернатый хам, блистая передо мной эрудированностью и разнообразием ругательств, потом присвистнул. — Эридан — идиот, не понимает! Не понимает! Он мне нравится! Не понимает, что нравится! Хмырь! — Чего? — изумился я. Мое восприятие мира разрушено. Каптор и признавался мне в симпатии, пусть и не лично, пусть и перемежая слова любви тонной оскорблений. — Нравится… Нравится, — повторял раз за разом попугай полюбившееся слово, подражая своему хозяину, коверкая, не выговаривая сложную букву «р». — Что за ерунда? Он такого точно не мог сказать, — опровергнул я, не в силах верить в то, что втирала безумная птица. — Эридан — дурак, — заключил Ара и не найдя во мне достойного собеседника, замолчал и стал клевать кусочек зеленного яблока в кормушке, мол дискуссия на этом завершилась. Вдруг в коридоре послышалось какое-то шевеление, громыхание ключей, скрип отпираемой двери. Я суетливо спрятался за портьеру, втайне надеясь, что Каптор просто что-то забыл и вернулся лишь на минутку и мне не придется позорно объяснять, что же тут я делал в его отсутствие. Но моим чаяниям не суждено было сбыться: Соллукс вернулся насовсем и почти тут же прошел в комнату, где кое-кто устроил на него засаду. Блондин, не подозревая подвоха, занимался повседневными делами, покуда я подглядывал за ним из-за занавески через небольшую дырочку в ветхой материи, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Каптор устало прошёл в спальню, швырнул запечатанную бутылку вина на кровать и легонько пнул, включив, скромно стоявшую в уголке комнаты музыкальную установку. Старенький прибор сначала захрипел, сипло подбирая ноты удивительной песни, которая никак не вязалась у меня с образом вечно отстраненного Соллукса. Сильный мужской голос под аккомпанемент инструментального сопровождения выводил слова о любви, что хочет, но не может добиться разочарованный человек, у которого вокруг сердца возник каменный панцирь. Покачиваясь под звуки незнакомой мне мелодии, блондин стал медленно раздеваться: сначала он пуговицей за пуговицей расстегивал пиджак, потом парень стянул с себя галстук, за ним последовала и тонкая, шелковая рубашка. К моему огромному сожалению, парень брюки стаскивать не собирался, хотя мне и так удалось увидеть его подтянутые ягодицы в плену узких штанов, когда тот удачно повернулся. В мою голову закралась крамольная мысль, что это та самая плохая задница, которую стоит отшлепать. Программист тем временем полюбовался на себя в зеркало, встроенное в дверцу шкафа, а ведь было чем — его фигура напоминала перевернутый треугольник — широкие плечи и узкие бедра. На спине у Каптора оказалось несколько оставленных мной царапин, и вид его тыльной стороны сильно портил слегка искривленный позвоночник — результат многочасового просиживания перед компьютером в неудобной позе. Программист особой волосатостью на теле не обладал, у Соллукса была белоснежная кожа на торсе, которая давным-давно не знала солнечного света — как истинный хиккарь, хакер скорее бы умер, чем воспользовался бы услугами солярия или природного освещения. Тощий доходяга, наверное, даже вовремя поесть забывает со своими «играми», у него даже вены явственно проступали на тонких руках. Хотя нет, я начал сам себе противоречить, Каптор скорее поджарый и жилистый, вон даже видно как перекатываются его мышцы при каждом движении. Светловолосый парень дотронулся кончиками пальцев до какой-то фотографии вклеенной в уголок зеркала. Странно, как вечно хмурый и злой хакер преобразился — лицо его просветлело, расслабилось, больше так явственно не напоминало профиль хищной птицы, приготовившейся к нападению на ничего не подозревающую жертву, Соллукс будто наедине с самим собой сбросил напряжение. Вот он выпрямился, расправил плечи, почти грациозно выгнулся дугой, потягиваясь, словно большой кот, от чего даже до меня донесся звук похрустывающих затекших суставов. Где его угловатость и напряженность? Господи, я сейчас наблюдаю того самого знакомого мне хакера в его естественных условиях? Мне не верилось, что это происходило прямо у меня на глазах. Взгляд Каптора упал на жизнерадостно щебечущую птичку и этот факт его несколько обеспокоил. Соллукс как-то подобрался, приближаясь к неприкрытой тканью клетке, словно ожидая нападения, но, не заметив ничего странного, оставил попугая в покое, а я все старался не чихнуть из-за забившей нос пыли. Прогуливаясь мимо окна, блондин вдруг неожиданно вцепился в занавеску, за которой я притаился и дернул, срывая ее с хлипких петель, на которых она и так кое-как держалась. Мы вместе с покалеченной гардиной пошатнулись, но чудом не упали, пока парень, крепко обхватив меня за талию, спеленал по рукам и ногам той самой портьерой, как несмышленого младенца. А потом он и вовсе повалил меня кульком, судя по всему на кровать. Я извивался, как червяк, покуда Соллукс воевал с моими освободившимися ногами. — Сейчас полицию вызову, — объявил Каптор, воспользовавшись моей любимой фразой. — Задыхаюсь! — мычал из-под тяжелого материала я. Видимо поняв, что логичного ответа от связанного человека он не получит, программист ослабил путы, спустил ткань ниже, чтобы узреть мой неповторимый лик. Осознав кто именно перед ним, блондин весь передернулся. Его лицо, что пару секунд назад было расслабленным, вновь преобразилось в жесткую, даже жестокую маску, уголки губ снова опустились, рот стал похож на перевернутую подковку, а выражение его физиономии напомнило жутко разраженный смайлик, тот самый, что он мне часто присылал по электронной почте. — Оп-па, какие люди в Голливуде. Неужели тебе так мало папочка денег отсыпает, что приходится побираться да по чужим квартирам шнырять. И что мне теперь с тобой делать? — фыркнул, а затем монотонно задал риторический вопрос сосед. — Отпустить, конечно, — как можно властно выдвинул я свою версию, пусть это было и трудно, в моем-то неудобном положении. — Ага, перевесить через окно и отпустить, — тем же тоном, что и раньше, размышлял блондин вслух, на что я только взвился еще больше. — Я просто хотел вернуть свое имущество, которое ты себе присвоил, извращенец очкастый! — Кто еще из нас извращенец. Напомню — это ты за мной подглядывал, жалкий вуайерист, — проворчал хакер, но все же распутал меня из того, что ранее было драпировкой. Я с огромным удовольствием сунул ему под нос свой шарф — самую настоящую улику патологической увлеченности Каптора мной и задал интригующий вопрос: — А это что делало у тебя в постели? — Не было чистых полотенец, я воспользовался этим, — программист даже глазом не моргнул, когда вновь уничтожил все мои надежды на взаимность. — Выяснил, что хотел? Теперь выпуливайся из моего дома тем же способом, что и приперся. — Еще чего, — я умастился-уселся на кушетку, скрестив руки на груди с самым, что ни на есть серьезным видом, мол, выпроваживай, хоть на себе тащи, но кое-кто тут будет до тех пор, пока Соллукс не извинится. — Думаю, тебе хватить считать, чтобы мы с тобой якобы соперничаем или чего еще, что можно было себе придумать. Ты меня не интересуешь, — безразлично отшил меня Каптор, не реагируя на провокацию. От меня он добился ноль внимания и тонну презрительного молчания, поэтому продолжил мысль. — Предлагаю заключить с тобой сделку, но так, чтобы точно, без всяких проволочек и хитростей и закрепить ее. Что, струсил, рыбий потрох? — Ничего я не боюсь! Блондин, как-то хитро, недобро ухмыляясь, навострился откупоривать бутылку вина, на мое немое одобрение лишь фыркнул. — Подарок, за удачно проведенную сделку, но тебя никаким боком подробности не касаются. Мне пришла идея — унизить и обанкротить Каптора, поэтому и сам предложил пить на спор — кто больше. Я тогда еще подумал, что именно так добьюсь заслуженной победы и жестоко выдеру этого самонадеянного циника, так, чтобы ему бы инвалидное кресло понадобилось, как Тавросу. Наверное, Соллукс подумал о том же, но вслух проговорил лишь: — Отлично, если я одержу над тобой верх, ты оставишь меня в покое раз и навсегда. — А если ты проиграешь, будешь передо мной пресмыкаться неделю. На этом мы торжественно пожали друг другу руки, но блондину явно просто хотелось от меня поскорее избавиться. Как потом сказал сам Соллукс, мы с ним бухнули: он с радости, я с горя. Мне досталась рюмка, а хакеру стаканчик. Пить я не умел, но признавать поражение без битвы не собирался. К тому же безбожно мухлевал. Фикус, который стоял рядом, на подоконнике, я щедро и незаметно поливал алкоголем, он и так давно обмяк, повесив листья на горшок. Но все равно этот метод не помогал, меня уже пошатывало от вина, а вредный хакер оставался трезв как стеклышко, приговаривая: — Вот так надо правильно пить, смакуя, наслаждаясь ароматом, цветом и букетом напитка, грея рюмку в руках. Под действием приличного градуса во мне проснулся экстремал, я решился на то, что в обычном настроении не позволил себе даже подумать, например, полезть к Каптору с расспросами: — Ты меня уважаешь? — Нет, — был мне предельно честный ответ. — Но ты говорил, что я тебе нравлюсь. — Не мели чушь. Я тебя терпеть не могу, — Каптор сердито жевал губы. — Мне сказал Ара, — мой перст указал в сторону того существа в клетке, будто это самый достоверный источник информации. — Когда-нибудь я точно убью эту птицу за то, что болтает, чего не надо. Даже светлая память об Арадии меня не остановит, — перевел тему разговора блондин и я попался на простую уловку, сделав стойку на незнакомое женское имя. — Кто такая Арадия? — Не твое дело, — послужило ответом, но я клещом вцепился, в постепенно хмелеющего программиста и он сдался. — Мы долго встречались, думали о свадьбе. Она меня всегда таскала за собой: то на раскопки, то на море, то еще куда. И как-то мы вместе поехали зимой в горы. Сошла лавина. Все. — Какая грустная история, — всхлипнул я, обнимая зло рычащего Соллукса за шею. Пожалеть его хотел. Пожалел… Мою голову будто набили сахарной ватой или как пугалу, соломой, вот только острых мыслей-иголок там не было, только лишний воздух. Все закружилось в каком-то бешеном танце, пол с потолком весело водили хоровод, складываясь как в калейдоскопе в нечто новое, а я находился где-то в гуще событий, где-то в середине творящегося хаоса и для полного счастья не хватало только серых чертей с рогами и вилами. С каждой опрокинутой рюмкой программист становился все симпатичнее, брутальнее, мужественнее, выше. Он будто раздался в плечах, превратился в бодибилдера и известного певца одновременно и, глядя на это чудо, меня развезло конкретно, я улыбался так, что казалось, вот-вот и лицо треснет от подобного оскала. Вдруг ставший жутко привлекательным и притягательным Соллукс прижался ко мне, страстно прошептал: «Эту ночь ты запомнишь надолго» и поцеловал так, что перехватило дыхание. Но дальше шел только белый шум и провал — вот почему нельзя на голодный желудок накачиваться алкоголем по самые брови, да и вообще пить. Ибо к Каптору нельзя поворачиваться спиной… ===> Ты не можешь быть вдрызг пьяным Эриданом. ===> Промотать события на следующий день. Быть Ампорой в состоянии страшного похмелья. Утро встретило меня холодом и болью, но почему-то с легким привкусом эйфории. Не глядя, я пошарил около себя рукой, наткнулся на оправу и тут же водрузил ее себе на нос. Открыл глаза и увидел, что окружающий мир приобрел дикий красно-синий оттенок и расплывался, меняя реальные очертания предметов. Голова, и так нестерпимо гудящая, мстительно раскалывалась, как мне казалось пополам. Это не мои очки, не моя квартира, как бы я хотел, чтобы и тело, что сейчас готово было развалиться на части, тоже было не моим. Очнулся я на полу, на том самом ковре, что вчера посчитал ущербным, в одной футболке, причем она была явно чужая, да и еще была напялена задом наперед. Моя личная одежда оказалась разбросана в беспорядке и где попало — даже носки очутились почему-то на люстре. Зато неподалеку валялся мой любимый шарфик, из-за которого все и началось, только теперь он был сильно пожеван и обслюнявлен. А во рту почему-то чувствовался ворс и нитки. И еще было жутко стыдно. Конечно, у меня были тайные желания, но не до такой же степени! Я осторожно, стараясь не делать лишних резких движений, перекатился на бок. А вот и причина моего поганого состояния этим утром. Рядом мирно похрапывал Каптор, лицом в единственную имеющуюся поблизости подушку, в позе морской звезды, неестественно вывернув руки и раскинув ноги. Лучше бы он так копыта отбросил. Я поерзал немного в попытке подняться и застонал — в пятой точке словно горел вечный бенгальский огонь. Мне прямо-таки ощущалось, как будто из моей задницы вот-вот полетит сноп искр. В порыве исправить вопиющую несправедливость я потряс за плечо отъехавшего в сонное царство Каптора: — Ты что наделал?! Соллукс среагировал не сразу, приподнялся на локтях, подслеповато изучая мою опухшую спросонья физиономию, брезгливо скривился и отвернулся. Лицезреть такую красоту с утра он просто не смог. — Вот надо же было до такой степени ужраться. О чем умолял, то и сделал, отвянь, а лучше скажи, что мне все это приснилось, и исчезни. — Надо восстановить последовательность событий, чтобы понять каким образом ты умудрился меня растлить, — не отставал я, злобно тормоша полумертвого хакера. — Тебя? Растлить? Не смеши мои байты. Чего тут восстанавливать. После того, как мы выжрали бутылку ты сказал, что меня побьешь во чтобы то ни стало, потребовал второй раунд и предложил играть в покер на раздевание. Ибо: «В покер играют на деньги, а ты, мышь церковная, ничего иного поставить не можешь». Так как колоды в квартире не нашлось, мы соревновались виртуально, — я через ноутбук, а ты через мой компьютер. А потом, когда алкоголь закончился, нам стало скучно и соревноваться «кто больше» было уже нечем, мы придумали новую потеху «у кого больше», и я снова победил, — Соллукс раньше был не особо словоохотлив, но сейчас, безоружный, прикрытый лишь содранной с кровати простыней, еще пока не успел обрасти броней изо льда. И ему, похоже, было также погано, как и мне. — Ты меня изнасиловал, ирод! — не сдавала своих позиций моя уязвленная гордость. — Все было по твоему собственному желанию, — холодно подчеркнул-прокомментировал Каптор, надевая себе на голову подушку по типу треуголки, наверное, чтобы больше не слышать моего въедливого голоса. — Ложь, — продолжал кипеть я. — Кто кого еще изнасиловал. Кто вчера вцепился в мою ногу всеми конечностями и орал: «Ну, возьми ты уже меня. Сделай меня мужчиной!»? Кто рыдал и слезно умолял меня обратить на себя драгоценное внимание? А когда я без задней мысли сказал, чтобы кое-кто валил нахер, ты обрадовался и сказал, что пойдешь, но только после как я его тебе покажу, — бубнил, отмахиваясь от меня блондин, когда мне пришлось снова его трясти, чтобы хоть чего-нибудь добиться в ответ. Тут я ослабил хватку и крепко задумался. — Не было такого! Почему ты это помнишь, а я нет? — Потому что у меня мозг, как компьютер, только теперь там явно что-то перегорело, если рядом со мной оказался ты. А еще не я использовал гениальную идею смешать вино с коньяком и назвать это пойло — коктейлем для элиты. Не помнишь, как ты меня потом упрашивал, открыто домогался, вешался мне на шею. Кто вопил затем: «Еще! Сильнее! Давай наяривай!» — Соллукс точно испытывал неподдельное удовольствие, припоминая мои ошибки. — А сказать мне «нет», когда я себя плохо контролировал, слабо, что ли было?! — Ну, как раз ты на слабо меня и взял, мол, не смогу я тебя завалить. Ранее тихо сидевший Ара вдруг загорланил, требуя все тот же крекер. Не получив ничего взамен пернатый, решил заслужить порцию еды концертом. Вот попугай нахохлился и заверещал, противно искажая мой голос: — Ты рукожоп, даже в задницу нормально попасть не можешь?! Так и знал, раздолба… Ай! Ого! — далее следовали разнокалиберные ахи-охи-вздохи, визг, писк, скулёж, стоны и звуки поцелуев, которые птице никак не получалось спародировать правдоподобно, поэтому она радостно заменяла дополнительные аспекты произошедшего пошлыми восклицаниями: «чпок», «хлюп» и «мва». А я сидел и слушал, как Ара воспроизводил наш с Соллуксом «разговор» прошлой ночью, заодно представляя-припоминая подробности, от чего меня бросало то в жар, то в холод. Тем временем рыжий пернатый негодяй продолжал использовать мои реплики. — Нет, ты не так делаешь, дай покажу! — Так ты не лежи бревном, — прошипел далее Ара тоном Каптора, потом вновь последовали мои комментарии. — Уйди, противный! Эй, погоди, ты куда?! Я еще не закончил! Вернись обратно! А ты за вазелином? Отлично, то, что надо! А шарф зачем? Эй… Даже не думай об этом. Не смей меня им связывать, придурок. Эй, что ты де… Ммм! Ммм… Ммм… Мы с Каптором наверное в единственный раз были полностью в чем-то солидарны и это оказалось общее желание прибить пернатого. Попугай, еще немного простонав, замолчал — впал в транс, выпучив глазки-бусинки и нахохлившись — он испытал стресс, став невольным свидетелем наших развлечений. У птички осталась острая психологическая травма, но это не повод еще больше смущать меня! Не помню ничего такого, точнее помню, что был счастлив как полный придурок, когда расставлял перед Соллуксом ноги. — Отвратительно, — протянул я, представляя, как легко будет свернуть шею попугаю. — Вчера ты не жаловался, — меланхолично заметил Каптор. — Наоборот, был жутко доволен тем, что тебя, наконец, опробовали и даже потом признался, что я исполнил твою мечту. Вот так стараешься, колоду тягаешь, работаешь, а на утро тебе взамен только рожа неблагодарная. — Нет, это не доказательство, — решительно опроверг нападку я. — У этого хитрого пернатого феноменальная память, — подначил хакер. — Сначала Ара сидит, молчит и наблюдает, запоминает, а как достаточно информации наберет — начинает ею со всеми делиться, поэтому я его постоянно в клетке под покрывалом держу: так он менее заинтересованно повторяет услышанные им ранее звуки. И все было хорошо, пока один идиот полог не снял. — Надеюсь, это останется между нами? — Так ты же первый побежишь стучать в инстаграм, выкладывать фотки с места событий и орать в социальных сетях: «Ребятки, представляете, что у меня было?! А все, теперь было, я лишился девственности!». Но забудешь упомянуть об анальной… — Бесчувственный кобель, озабоченный лишь собственным удовлетворением! Грубая бездушная похотливая скотина! Грязный шантажист! Надеюсь, мы хотя бы предохранялись! — Надейся. Я с трудом выпрямился и побрел на кухню, гордо вскинув нос, прихрамывая на обе ноги, как кавалерист, который проскакал на хребте лошади без седла сотню миль. Мне еще нужно было не забывать прикрывать срам, натягивая футболку Каптора почти до колен. Когда я героически добрался почти до другой комнаты, до меня донеслось последнее ехидное замечание Соллукса: — Раз ты уже встал, тогда и мне принеси воды. — Обойдешься, лупоглазое дрыщавое существо. Облезешь и неровно обрастешь. С такими словами я отправился на кухню, коварно побить там посуду, но у хакера все тарелки оказались пластмассовые. Найдя в шкафу единственную чистую чашку, я заварил себе черный напиток неизвестной фирмы, немного успокоился — расслабился, хоть и было сложно усидеть на стуле на одной половинке попы. Нормально расположиться на сиденье мне не позволяли прошлые бурные развлечения. Потягивая противный дешевый кофе из кружки с рисунком знака зодиака «Близнецы», и смакуя подробности прошедшей ночи, я пришел к двум важным выводам: больше никогда, ни при каких обстоятельствах не пить алкоголь и больше никогда не пить с Каптором на спор. Странная вещь творилась в моей жизни: вроде я ненавидел Соллукса всеми фибрами души, и он отвечал мне тем же, но эта неприязнь постепенно, но в то же время неожиданно переросла в нечто большее. Бывает такая зависимость от человека, когда он вроде приносит тебе только боль и беды. Но подобная мука иногда становится настолько приятной, что приходишь вновь и вновь, чтобы получить дозу будоражащей горечи, лишь затем, чтобы вновь почувствовать себя живым в пределах серого, блеклого мира и ты уже не представляешь иного выхода, чем начать новую заварушку, когда нет никакого движения рядом. Я был слишком одинок из-за обстоятельств и скверного характера, а Каптор отгородился от всех по собственной воле, но ему тоже не хватало встряски, войны и перемирия. Нам было слишком скучно, настолько, что потянуло к друг другу, почти исключительно на каких-то животных инстинктах. Это как синдром вечной жертвы, которая начинает потом жалеть изверга, только потому как учиться ставить себя на его место. Нет, я не оправдываю Каптора и не ищу объяснений его поступков, просто признаю значимый факт: уже ничего не будет как прежде и это не последний раунд нашего противостояния, но в следующий раз я выйду из него победителем. И отомщу, наконец, за свой теперь точно потрепанный зад. Соллукс, чтобы тебя разорвало!