Под чужими звездами

Я злобно стянула жилет и рванула шейный платок. Руки дрожали, хотелось разбить еще что-нибудь помимо тех треклятых бокалов. Он запретил! Запретил выпускать меня из дома без соответствующего сопровождения. Я впервые за месяц решилась на прогулку, чтобы встретиться с Лиз и посетить приют, но собственные подданные перегородили путь. Не выпрыгивать же мне, герцогине, в окно? Хотя сейчас это уже казалось не такой плохой идеей. К счастью, Рокэ был дома, я поднялась к нему в кабинет, желая разобраться в этом фарсе, но в итоге мы в пух и в прах разругались. До моего крика и битых бокалов. Гнев застилал разум, я ходила по комнате как загнанный зверь, а в горле скребли кошки. Служанки робко стучали в покои, но толку — я рычала в ответ и смотрела, как солнце садится и уходит время. Меня явно не собирались выпускать, пока герцог не даст иное распоряжение. Как же мне надоел этот дом, прошептала я и услышала, как отворилась дверь. Только один человек мог открыть дверь покоев в такой момент. Я не стала оборачиваться. - Полагаю, ты успела остыть. - Уходи. - Нет, - дверь захлопнулась. – Устраивать такие представления с твоей стороны довольно пошло. Ты должна понимать. - Я тебе ничего не должна. - Ошибаешься. - Что? - я обернулась, не веря своим ушам. - Ошибаюсь? Рокэ, это ты вечно твердишь, что никому ничего не должен. Думаешь, это не работает в обратном порядке? - Хватит. - он прижал ладони к глазам и резко отнял. - Ты забываешься. Забываюсь. Действительно. - Конечно, - кивнула я и подошла ближе. - Как глупо было с моей стороны думать, что ты будешь считаться с моим мнением. - Не в том случае, когда твоя жизнь под угрозой! - Это не имеет значение. Я тебе уже говорила, Рокэ. Почему должны страдать чужие семьи? Те, кто охранял меня, они мертвы. Четыре семьи потеряли кормильцев, жены — мужей, а матери сыновей. Они не должны гибнуть из-за меня. Хочешь защищать меня – защищай, но не чужими руками. - Афина, хватит. - Никакого больше сопровождения, Рокэ. - Ты будешь в поместье, пока не передумаешь, - сказал он ледяным тоном. - Кэналлийцы готовы тебя сопровождать всегда, но одна ты никуда не поедешь. - Запрешь меня? - хмыкнула я. - Как нашкодившую кошку, как собственность? Рокэ, это бесчеловечно. - Бесчеловечно, - губы его скривились, - то, что ты забыла свою фамилию. Его слова дернули меня, я глотнула ком, но отступать была не намерена. - А ты забыл, откуда я. Рокэ, в моем мире подобные вещи не стандарт. - Сколько лет должно пройти, чтобы ты наконец забыла? - Забыла? – злобно выплюнула я. – Забыла свое прошлое? Рокэ, я из другого мира! Это навсегда останется со мной. Ты думаешь это легко? Жить в мире, который в тысячи раз уступает моему? Это не то, что можно желать, даже если знать, что в этом мире тебя ждет титул герцогини. Его задело. Я поняла, что погорячилась, но подходить к Рокэ было сейчас даже опасно. Он встал у окна, я видела его профиль в лучах закатного солнца и темные от сильных чувств глаза. - Рокэ? - Молчи. - Мне тяжело здесь жить. И так будет всегда, к сожалению. - Тогда, - он повернулся и посмотрел на меня, - научись хотя бы не устраивать сцены. - Это вполне логичная реакция на ограничение свободы. Рокэ, ты душишь меня. - Я защищаю тебя, - зарычал герцог и я заметила, как побелели костяшки его пальцев. – У меня нет желания становиться вдовцом. - Это бессмысленно, не хочу больше говорить, - сказала я и вышла из спальни, как пару часов назад из его кабинета. Не зная, куда себя деть, я пошла в бывшие покои, которые большую часть времени пустовали и поняла, что скорее всего снова их займу. Так и случилось. В ту ночь Рокэ попросту не пришел в наши общие покои, хотя я ждала его. На душе было тяжело, в горле скребло, но я приказала слугам перенести мои вещи в другие покои. Несомненно, слуги знали о нашей ссоре, поэтому вели себя тихо и не беспокоили лишний раз. Только Кончита позволила себе прийти через несколько дней. Она постучала в приоткрытую дверь, я как раз сидела у туалетного столика и пыталась соорудить прическу, когда увидела ее отражение в зеркале. - Герцогиня, вы позволите? - Что-то случилось? - Я пришла побеседовать. Если сеньора позволит обращаться к ней по-старому. - Кончита, меня зовут Афина, а не сеньора. Заходи. - Ох, дорогая моя девочка, - всплеснула руками женщина, подошла и обняла меня. – Я понимаю из-за чего ты сердишься, но и соберано можно понять. - Почему? - Он любит тебя. И винит себя в том, что случилось. Любой бы мужчина винил. - Что ты говоришь? - Он не защитил тебя, когда нужно было и поэтому старается сейчас оберегать, как хрупкую статуэтку, - пояснила Кончита. - Ох, ты не видела его, когда лежала в бреду! - Я не желаю, чтобы меня оберегали как статуэтку, - фыркнула я. - Ты же его жена, Афина, и мать будущих детей. Соберано будет тебя беречь и кэналлийцы тоже. Будущих детей… Я мысленно усмехнулась, понимая весь абсурд ситуации. По правде говоря, мысль о беременности наводила на меня настоящий ужас. Я была и останусь женщиной из другого мира, с другой кровью и генетическим багажом, а Рокэ мужчина этого мира. Еще в Фельпе, когда мы не были обручены, я сказала герцогу, что возможно никогда не рожу ему детей, а если и смогу, то не факт, что они будут здоровы. Рокэ тогда флегматично сказал, что на детей он никоим образом не рассчитывает. Лиз всю жизнь помогала женщинам в родах и я прекрасно знала, сколько рожениц гибнут. Что будет со мной? Любое осложнение, которое в моем мире скорее всего вылечат, здесь может привести к печальным последствиям, поэтому первые полгода я панически боялась, а потом просто устала от невроза и махнула рукой. Кончита взбудоражила страх, он с новой силой выбрался наружу и мне захотелось где-нибудь спрятаться. Будущее Алвасете, ха! Разговор, конечно, ни к чему не привел. Мне просто надоело. Я понимала, почему Рокэ поступает так, почему хочет приставить ко мне эскорт, но если раньше это было просто неудобно и обременительно, то теперь я поняла, что эти люди могут умереть из-за меня. Совсем не хотелось повторять прошлый опыт и снова так остро чувствовать себя виноватой, но Рокэ никогда не поймет этого. Он многое не понимал. Я вздохнула и взяла в руки Черную Ройю, которая чаще всего пылилась в шкатулке. Почему я согласилась выйти за него? До герцога в моей жизни было много мужчин и большинство из них родились не в этом мире, никого не убивали и умели любить. У каждого из них был хоть какой-то опыт, они умели обнимать и быть близкими. Я могла с уверенностью сказать, что люблю Рокэ, но он был и остается сложным мужчиной. Да что вообще можно хотеть от человека, чьи близкие отношения с женщинами заканчивались через одну-две ночи? Поначалу он так и вел себя: уходил, был против общих покоев, не возвращался домой и не посылал весточки, напивался в любой момент, забывал про наши планы, а я говорила, объясняла и поясняла. Встречалась с непониманием и холодными объятиями, потому что он не понимал, зачем я его обнимаю и целую средь бело дня. Конечно, он со временем оттаял, но тогда, в Кэналлоа, я испытала довольно противоречивые чувства. Наша ссора затягивалась. Мы встречались иногда за обеденным столом, отстранено болтали и на этом наше общение заканчивалось. Через две недели заточения я поняла, что скоро с ума сойду. Одно дело сидеть дома не в силах пройти сто метров без помощи, другое – когда хочется общения и жизни. Поэтому я решилась на большую глупость – сбежать. Посреди ночи собрала сумку, написала записку Рокэ, что буду у Лиз, просунула ему под дверь и спустилась во двор. Несомненный плюс прошлой жизни служанки заключался в том, что я прекрасно знала, когда в служебном дворе и конюшнях никого не было. Конечно, это был не совсем побег, но уж точно отчаянных шаг. Соро приветственно топнул копытом на мой приход. - Привет, малыш, - прошептала я. – Прокатимся? Я запрягла коня и вывела его через калитку в глубине двора. Она вела на дорогу по правую сторону от поместья, сюда обычно доставляли повозки с едой, и что самое главное – ночью она не охранялась подобно главным воротам. Я залезла в седло, чувствуя приятное возбуждение, посмотрела на почти полную луну и тронулась. Лиз жила недалеко, буквально десять минут рысью и еще в начале улицы я увидела огонек на втором этаже. Странно, что она не спала в это время. Я оставила коня у изгороди, взяла пару мелких камешков и бросила их в окно. Заиграли тени на занавесках, окно распахнулась и показалась недовольная Лиз. - Афина! Что ты здесь делаешь? - Погостить приехала, - засмеялась я и отвязала сумку с вещами от седла. – Разбуди конюха, пусть позаботиться. - Поднимайся, - сказала подруга и по ее тону я поняла, что сейчас будет. Она открыла дверь, запахивая халат посильнее. - Герцог Алва знает, что ты здесь? – спросила она, пропуская меня в гостиную. Я кинула сумку в кресло, а сама плюхнулась на диван. - Я оставила записку, паники не будет. - Афина, вы поссорились? – испуганно проговорила подруга и села напротив. - В точку. - Принести вино? - Не надо. - Что случилось? - Он хочет приставить ко мне орду людей, а я не хочу видеть рядом с собой эскорт, который будет защищать меня ценой жизни. Насмотрелась на смерти, знаешь ли. В итоге, Алва запер меня дома и теперь я здесь. Приютишь? - Афина, ты глупость делаешь. - Ты это часто говоришь, - усмехнулась я. - Но герцог Алва прав, - сказала подруга и я скривилась. - Прав, но я тоже права. Две стороны одной медали. - Вы сильно поругались? Я молча кивнула, но потом добавила. - Мы две недели уже спим по разным покоям и не подходим друг к другу. Я даже не знаю, как у него дела. - Ты скучаешь, - одними губами улыбнулась подруга. - Конечно. Но жить взаперти невыносимо, поэтому я не собираюсь возвращаться, пока он не передумает. - Плохая и глупая идея, - повторила Лиз. – Ты с ума сошла! - Вот, это влияние фамилии Алва. Разбуди служанку, пусть приготовит комнату, спать хочется. Лиз вздохнула, покачала головой и потянулась к шнуру. - А ты почему не спишь, Лиз? - Зачиталась одним романом. - Про любовь? - Про любовь, - улыбнулась подруга. Я ожидала от герцога всего – ругани, людей, которые насильно заберут меня домой, его писем, но Рокэ сделал то, что делал иногда лучше всего. Выразил равнодушие. Я провела у Лиз прекрасную неделю. Днем мы работали в центре, а по вечерам гуляли в парках. Однажды встретили приехавшего в столицу Марселя и он пригласил нас в свое новое поместье. Мы весь вечер играли в карты, пили вино и болтали. Я наконец развеялась, но долго так не могло продолжаться. Все же на мне были некоторые обязательства герцогини Алва, поэтому вечером восьмого дня я собрала вещи и уехала домой. Слуги встретили меня как всегда с радостью, Кончита даже бросилась печь пирог, но я остановила ее и спросила, где герцог. - Соберано в кабинете. - Один? - Один, герцогиня. Я поднялась наверх и еще на лестнице услышала струнный перебор. Значит, пьян. Разумнее было уйти, но я слишком соскучилась. Дверь была открыта, я остановилась и прислонилась плечом к проему. Рокэ сидел в кресле напротив камина. - До боли знакомая картина. - Решила почтить меня своим присутствием, - огрызнулся Рокэ. Зазвучала гитара, я насчитала семь бутылок вина, подошла к мужу и обняла его, сидящего в кресле, впервые за много недель. - Извинения и примирение? - Соскучилась, - прошептала я и поцеловала его в шею. Рокэ вдруг встал, звякнули бутылки на полу, его лицо оказалось совсем близко. И я поцеловала, понимая, что соскучилась гораздо больше, чем думала. Он не причинял боли, но был на грани. Полетели бумаги со стола, с рубашки посыпались пуговицы. Я успела подумать, что дверь осталась открытой и что сейчас все слуги дома узнают о «примирении», но отвлекаться в такой момент довольно сложно. - Я тоже соскучился, - проговорил Рокэ между поцелуями. - Это не примирение. - И не прощение, - сказал он и вновь поцеловал. Надо было надеть юбку, подумала я, когда Рокэ стягивал с меня штаны. Сам он даже рубашку не скинул. Упала чернильница, что-то еще тяжелое свалилось на пол, но мне было уже все равно. Конечно, мы не поговорили после. Я ушла в свои покои, села перед зеркалом и в отражении увидела растерянный взгляд. На следующий день за завтраком Рокэ сказал, что уезжает в Кэналлоа через неделю и спросил присоединюсь ли я. Перспектива остаться дома единственной хозяйкой манила, но с другой стороны не хотелось излишне обострять ситуацию. К тому же, идея провести зиму на юге была прекрасной и не было ни одного убедительного довода остаться в Олларии. Скорый отъезд заставил меня изрядно поработать над указаниями для приюта. Лиз неплохо справлялась, но некоторые такие вещи, как одобрение финансового плана на новый спальный блок, были только в моей власти. За неделю я исписала гору документов и один раз даже удалось с боем вырваться в город, за что слуги получили нагоняй от герцога и на этой почве мы с Рокэ опять разругались. За день до отъезда неожиданно с визитом приехал Марсель. - Послал бы сначала слугу, Марсель, герцога дома нет, - сказала я, усаживаясь в кресло в малой гостиной. День для осени стоял великолепный, теплый и солнечный. В такую погоду все кажется не таким ужасным, даже ссоры с Рокэ и вынужденное заточение. Марсель, впрочем, тоже светился. - Я встретил Рокэ во дворце утром, - ответил Валме и наклонился, чтобы поцеловать мне руку, - поэтому пришел не к нему, а к тебе, Афина. - Если ты насчет наших ссор, то, прошу, оставь этот разговор. - Считаю, что ссоры влюбленных исключительно дело самих влюбленных. Я хотел спросить об Элизабет. Марсель начал казаться растерянным и я невольно заулыбалась. Неужели, Валме и влюбился? Впервые после Франчески. - И что ты хочешь знать? - Я посылал ей письма. Она не отвечает! Такое искреннее негодование вызвало у меня только смех, рассмеялся и виконт. - И что ты ей писал? Сонеты? - И стихи. - Маресель, она же была уже замужем. - Франческа тоже, но ей нравились мои сонеты. - Но чувств она твоих не оценила. Лиз более практичная женщина, ей дела нет до поэзии и музыки. Валме задумался и наигранно вздохнул. Пижоном был, пижоном и остался, разве что пузо обратно не наел. Я помнила Марселя еще с того времени, когда он не был знаком с герцогом, и с того времени, когда проснулась с ним в спальне того постоялого двора. Кто бы мог знать, что все так обернется. - Попроси о встрече. Она много работает, поэтому дай ей настоящий приятный отдых. Она оценит. - Просить даму о встрече тет-а-тет некультурно, - сказал Валме.- Афина, помоги мне немного. И когда это его стали волновать вопросы приличия? - Лиз дела нет до культурности, поверь, - сказала я и потянулась к шнуру, чтобы попросить слуг принести обед, - просто будь искренним и не напирай. Ты меня удивил, Марсель, конечно. - А я удивился еще больше. И удивлю папеньку, правда, неприятно. - Ты ведь тоже раньше не одобрял старую аристократию? - После вашего союза все стали гораздо лучше относиться к разнице в положении, - отметил Марсель и поднял взгляд на служанку, которая заскочила принять указания. - Ты голоден? - Как волк. Я усмехнулась и приказала озаботиться едой и вином. Служанка кивнула, стрельнула глазками на виконта и бодро удалилась. Марсель провел ее равнодушным взглядом и повернулся ко мне. Неужели и впрямь влюбился? Раньше он ни одной юбки не пропускал. - Лиз любит белые розы. - Белые?! Я собрался послать ей розовые. - Белые, - кивнула я и улыбнулась. Все же чуть-чуть помощи не помешает. За обедом Марсель рассказал последние дворцовые новости и сплетни. Самым значимым был слух, что Катарина беременна или больна. - Если беременна, то обязательно от Рокэ, - усмехнулась я. - По старой памяти. Валме прыснул и подлил вина. - Если больна, то это еще хуже для Рокэ. Или лучше для страны. - Не напоминай, - махнула я рукой. - Я знаю, что регентом тогда станет Рокэ и все, конец нашей спокойной жизни. Он итак иной раз домой не приходит сутками, торчит то во дворце, то в полках. Так действительно можно поверить слухам, что Ее Величество беременны. - Впервые слышу, чтобы чья-то жена спокойно говорила о таких вещах. Афина, все в порядке? - Я могу об этом шутить, так что все в порядке. Рокэ легок на помине. Он пришел в гостиную, не успев снять даже колет, приказал подбежавшей служанке принести еще вина и присоединился к нам. Разговор неожиданно зашел за семью Арамона и я с большим удивлением узнала, что утренний мучитель Марселя женился на кэналлийке месяц назад. Она была дочерью владельца винодельни и между молодыми очень быстро вспыхнула нешуточная страсть. Я припомнила, что у Луизы Арамоны была еще и старшая дочь, светленькая и очень красивая, но она отчего-то так и не вышла замуж. Вид мужчин, обсуждающих брачные дела, умилял, но недолго. В конце концов, меня не очень интересовали подобные сплетни. Под вечер мы переместились в кабинет и Рокэ неожиданно взял гитару в руки. - Тебе следует научиться играть, Марсель. - Точно! Элизабет это должно понравиться. - Элизабет? - поднял бровь Рокэ. - Странное сочетание. Ты уверен? - В Элизабет или гитаре? - В обеих. - Безусловно. Рокэ начал играть и петь. Я слышала эту песню уже несколько раз, а в самый первый много лет назад, когда работала служанкой. Вино, компания и знакомая мелодия растрогали меня и пробили на ностальгию, к счастью, молчаливую. Мужчины обсуждали политику, войну и оружие, а я лишь слушала и подливала вино. Через несколько часов, после песен под гитару, вина и разговоров, виконт откровенно стал клевать носом и я приказала слугам приготовить гостевые покои. - Останешься сегодня здесь, Марсель, - сказала я. Виконт, держа в руках гитару, кивнул. Он умел играть только на лютне и пытался сделать вид, что держит в руках оную. Получалось неубедительно. Охмелевший Марсель смешил, охмелевший виконт страдающий от безответной любви смешил вдвойне и Рокэ пришлось брать друга под руку, чтобы довести до спальни. Когда он вернулся, я убирала бутылки под стол, чтобы не споткнуться ненароком. - Неожиданно для Марселя, - произнес задумчиво Рокэ. - Почему это? Элизабет все-таки красивая женщина. - Несомненно, но Франческа была красивой недоступной сказкой, а Элизабет вполне себе жизнь. Не думал, что виконта привлекает такое. - Да ты романтик, Рокэ, - прыснула я и столкнулась с нахмуренным взглядом мужа. - Уже далеко за полночь, я пойду спать. Не засиживайся. Я прикоснулась к плечу герцога и он поймал мою руку. Его губы, сухие и горячие, прикоснулись к ладони, чуть задержавшись. Я выпила изрядно вина, чтобы защемило сердце, но все же ушла в свои покои. Он ищет убийц, перерывает всю Олларию, задействует всех своих людей, но следы, ведущие почему-то в Надор, там же и обрываются. Видит Бог и Создатель этого мира, я не хотела уходить сейчас, но пусть он или найдет убийц или начнет выпускать меня из дома.