Под чужими звездами

- Да как ты могла вообще выйти из дома! Лиз бесновалась уже полчаса. Я сидела за столом, пила чай и усмехалась. Когда она увидела мое лицо, то почему-то подумала, что меня избил Алва. Я оторопела от таких слов, а потом все ей рассказала. Первые дни после Октавианской ночи я провела в постели, навещаемая лишь слугами и лекарем. Плечо болело, лицом я была той еще «красоткой» - синяк на левой стороне расцвел пышным цветом. Сейчас он был все еще виден, но под тонким слоем пудры смотрелся не так страшно. Лиз встала из-за стола и подошла к окну. - Если бы это сделал он, я бы его уже убила. - Он спас меня, - пожала я плечами. - Хотя сам того не подозревал, когда спускал курок. Он просто выстрелил в очередного насильника. - Я рада, что ты осталась жива. Когда я вернулась в город, то услышала, сколько людей погибло. Ох, Афина, будь осторожней. И немного умней. Герцог Алва не всегда сможет тебя спасать. Я усмехнулась и посмотрела на чашку с чаем. Пока что он делает это с завидной регулярностью. - Ладно, расскажи мне про Алвасете. И я рассказала. О море, о наших утренних тренировках, о гранатах и вине, о плясках у костра, о том как часто мы пересекались с герцогом на берегу, чтобы посмотреть закат и распить бутылку красного. Не знаю, что находил герцог в таких вечерах и почему вообще позволял им случаться. Зная Алву, я могла предположить, что ему было просто скучно, а я рассказами о другом мире его веселила, но у Лиз было другое мнение. - Не вздумай однажды проснуться с ним, - сказала, как отрезала и больше мы к этому разговору не возвращались. Ну я как-нибудь разберусь, с кем мне просыпаться, а с кем нет. Я ушла от Лиз уже под вечер. Ступая по улице, едва можно было предположить, что пару недель назад здесь была бойня. Трупы с фонарей и деревьев сняли, люди растащили свои пожитки обратно, наступила жизнь — со своими заботами и суетой. Отстраивались новые дома, появлялись новые надежды. В поместье было тихо — шел ужин у слуг. Я была не голодна, скорее озабочена думами. Сбросила плащ в гостиной, совсем как дома, хотя поместье Ворона стало моим домом. Сколько лет я уже здесь? От этой мысли бросило в дрожь. И столько времени меня нет там, дома. Без вести пропавшая, да? Я остановилась у лестницы, постучала по лакированному дереву перил в раздумьях, и поднялась на второй этаж. Коридор, поворот — дверь в кабинет герцога была закрыта. Я даже не знала, там он или нет, но какая разница. Главное — сделать шаг. Выяснять отношения я научилась еще в семнадцать, а мне уже давно не семнадцать. И то, что происходит между нами нужно как-то разрулить, потому что дальше только болото, в котором увязну исключительно я. Стук был глухой. Секунда, другая. Дверь распахнулась. - Афина? - бровь на красивом лице взметнулась. Удивлен? Я усмехнулась и кивнула. - Заходите, сударыня. Что стряслось? - Ничего особенного, - произнесла я. Камин, несмотря на жару, был растоплен, но видимо служил, как освещение. Герцог читал бумаги, сидя прямо на полу. - Вы работали? - Можно и так выразиться. И все же, что вас привело? Соскучились по закатам? Я рассмеялась и подошла к буфету. - Красное? - Черное. Черное так черное. Хотя на берегу он иногда пил "Слезы". Я наполнила два бокала и один передала герцогу. Он ждал вопросов, а я не могла их задать. Это было бы странно. «Герцог, мы так странно и тесно общаемся, что я подумала, а вдруг вы ненароком влюбились в девчонку из другого мира?». Да что за бред. Я усмехнулась и мотнула головой. - У вас странные внутренние монологи, - сказал Алва, усаживая за стол к бумагам. - Я вам тут не помощник. - Хочу знать, почему вы общаетесь со мной, - вдруг сказала я и сама себе удивилась. - Вас, дорита, все-таки допекли расспросами и слухами? - спросил Алва, всматриваясь в вино при свете огня. - Красивая дорита из другого мира. Одни рассказы о самолетах и покорении небесных просторов чего стоят. Странно, но меня задел его ответ. Я сделала глоток вина. Вряд ли он увидел, успел увидеть и рассмотреть. Конечно, каждый второй видит в нашем общении романтические нотки, но ведь никто не знает кто я. - Я вас разочаровал? - Нет. Я не люблю глупо влюбляться, поэтому все правильно, - произнесла я и присела на край стола. - Очень много вопросов просто. Особенно в Кэналлоа. - Слухи будут всегда. В вашем случае только в спину. Для открытых слов вы слишком угрюмо выглядите. - Ну спасибо, - фыркнула я и рассмеялась. - На то, что гавкают в спину, можно не обращать внимания, - еще раз сказал герцог. В дверь постучали. Герцог поднял бровь в удивлении и посмотрел на меня. - Вы привели еще влюбленных дам? - Это не смешно, - воскликнула я, - но если вы желаете, герцог Алва, половина Олларии в вашем распоряжении. - Увольте! На пороге были не влюбленные дамы, а один растерянный оруженосец. И что ему не сиделось в своих покоях? Прийти к Алве именно в этот вечер — уметь надо все так портить. Я фыркнула в бокал и подняла взгляд. – Юноша? – Герцог тоже удивился внезапному появлению его же оруженосца.– Что стряслось? Вы спрятали в моем доме еще парочку святых? – Нннеет… – Тогда в чем дело? Вы смотрите так, словно у вас за пазухой парочка ызаргов. Вы проигрались? Получили письмо из дома? Увидели привидение? Затеяли дуэль с десятком гвардейцев? – Эр Рокэ… – Заходите, – Алва посторонился, пропуская оруженосца. Окделл наконец увидел меня, сидящую на краю стола, и смутился окончательно. Странно, обычно он просто недобро на меня поглядывает. Сейчас-то что с ним? Герцог собрал бумаги с пола и небрежно кинул их на стол. – Раз вы пришли, налейте мне вина. Дорите тоже. Да что с вами такое? – В голосе Алвы послышалось раздражение. – Наслушались проповедей о вреде винопития? Ричард бросился к секретеру. Я поднесла бокалы мальчишке и заметила, что у него подрагивают руки. Он не смотрел на меня, но его волнение явственно ощущалось. Алва тем временем пересел в кресло. – Так что все-таки произошло? – Его преподобие… Оноре… убили. Так вот что с ним. Обескуражен убийством. – Праведники в Рассветных Садах, без сомнения, в восторге, – Алва по-кошачьи потянулся, – у них так давно не было пополнения… Что-то еще? – Я… Я хотел спросить. Эр Рокэ, как умер мой отец? – Быстро. – Как… Как Эстебан? – Нет, – Рокэ слегка сдвинул брови, словно пытаясь что-то вспомнить. – Молодого Колиньяра я убил в горло, Эгмонта Окделла – в сердце. Если тебе нужны подробности, то мы встали на линию… – Это была линия?! Я не знала, что такое линия, но судя по лицу оруженосца это нечто прескверное. Или то, что он от герцога не ожидал. – Разумеется. Эгмонт пришел с Мишелем Эпинэ, со мной был Диего Салина. Они по нашему настоянию не дрались. Юноша наполнил бокалы, один из которых я отнесла герцогу. Маршал задумчиво посмотрел бокал на свет и поставил на инкрустированный сталью столик. Я не долго думая села в соседнее кресло и только после этого поняла, что мне вообще-то следовало уйти. Но вино налито, а я сижу. Вставать и идти к выходу было бы большим неуважением. К тому же, меня бы попросили, если бы что-то было не так. – Хочешь спросить что-то еще? Юноша молчал, я молчала, а герцог ждал ответа. – С какого возраста ты себя помнишь? - вдруг спросил Алва, прерывая тишину. – Лет с трех… – Память – отвратительная вещь, – Рокэ пригубил вино. – Мы помним то, что хотим забыть, – продолжал говорить Алва, смакуя каждый глоток вина, – и отчего-то забываем то, что не следует. Лично я с наслаждением расстался бы кое с какими воспоминаниями, но не получается. Повисло молчание, которое вновь разбил герцог. – Необычный букет, – задумчиво произнес он, – но мне нравится. Афина, поставьте бокал, не уверен, что это вино придется вам по вкусу. - Что? Почему? - вопросила я, хмурясь от непонимания. - Отравленные вина всегда дурны, если у человека, конечно, не извращенный вкус, - ответил Алва. Окделл вдруг дернулся. Я не успела заметить и понять, что произошло. Герцог вскочил с кресла стремительно и ударил оруженосца по запястью. От неожиданности я выпустила бокал из рук, он рухнул на пол, полетели мелкие осколки, а следом на черные шкуры упал кинжал из рук Окделла. Кинжал? Я вскочила с кресла, осколки противно впились в подошву домашних тапочек, но до кожи не достали. - Я не стану спрашивать, кто дал тебе яд, потому что знаю и так, - произнес герцог. И меня словно окатило водой. Яд? - Герцог! - вырвалось у меня. Окделл вновь дернулся, маршал перехватил вторую руку оруженосца и буквально кинул его в кресло, где только что сидела я, а потом поднял кинжал со шкуры. – Хорошая работа и хорошая сталь… Такие клинки из-за клейма называют «поросятами». Их осталось не так уж и много. Ты, надо полагать, думаешь, на нем твой фамильный вепрь? Дикон с трудом кивнул. – Я сам достал яд, – выдохнул юноша. – Вы… – Я – мерзавец и негодяй, убивший твоего отца и позорящий Великую Талигойю. Прикончить меня – долг каждого Человека Чести, – услужливо подсказал маршал, – но ты врешь. Окделлы по собственной воле не травят даже врагов. – Эр Рокэ! – Помолчите, юноша, – герцог дернул за витой шнур, вызывая слугу, – вы свое дело сделали, хоть и бездарно. А с благородными спасителями отечества, снабдившими вас отравой, я сам поговорю. В комнату вошел дежурный паж. Несколько слов на кэналлийском, которых не понял Окделл, зато поняла я. Сейчас придет Хуан и несколько людей, чтобы вывести парня. Я все еще стояла у стены. Ричард даже не сопротивлялся, лишь затравленно смотрел на герцога. Еще слова и поручения. Вдруг задрожали руки. Осознание, что я пила яд приходило медленно. Окделл вдруг посмотрел на меня, я почувствовала этот взгляд и повернула голову. Глаза испуганного мальчишки, который даже не понял, что он сделал, но там, за пеленой страха, я увидела искры неожиданной ненависти. Я не могла осознать, что выпила яд, но могла понять тот факт, что Окделл меня ненавидел. У камина стояла подставка с кочергой. Металл похолодил кожу всего на мгновение и я занесла руку. Торопливый оклик Ворона не подействовал, я была с абсолютно холодной головой, но перед глазами словно стояла пелена. Окделл вскрикнул, я ударила, но Алва в последний момент дернул меня за плечо и кочерга попала мальчишке по плечу. Крик, показалась кровь. Окделл, зажимая плечо рукой, вскочил с кресла и кинулся на меня. Все как в замедленной съемке, Алва прикрыл меня собой, а окровавленная железяка выпала из рук. - Дрянь! Навозница! Подстилка! Я съехала по стене на пол. Возникшие Хуан и пажи вырвали Окделла из рук герцога и кричащего с окровавленным плечом выволокли из комнаты. - Иногда вы удивляете меня, Афина, - сказал герцог, закрывая дверь. Я подняла взгляд. - Он отравил нас. Он! Мерзкая скотина, живущая в вашем доме, как он мог посметь! - я сорвалась на крик, но быстро осадила себя. - Окделлы не травят своих врагов по собственной воле, - повторил Алва и пошел в сторону секретера. - Встаньте с пола, Афина, это неразумно и неудобно. - Какая уже разница. Алва достал из секретера высокую шкатулку и поставил ее на стол. - Спасители великой Талигойи исключительно благородны и травят медленными ядами, - задумчиво сказал герцог. - Я не сразу почувствовал яд, но если я прав, у нас есть еще время. - Для чего и сколько? - Примерно сутки без противоядия и примерно вся жизнь с ним, - скривил губы Алва и вытащил из шкатулки продолговатую склянку из темного стекла. Посмотрел на нее, откупорил крышку, принюхался, словно проверяя то ли в ней зелье. - Отец приучал нас к ядам с малолетства, - герцог подошел ко мне и опустился на пол рядом. - Пейте. Что это значит? Я вглядывалась в синие глаза, но они выражали ничего. Он надел маску, через которую ничего не проходит. Я взяла флакон в руки, провела пальцами по выпуклым узорам и вопрос сам сорвался с языка. - А вы? - Пей. Одно слово. Одно действие. - Герцог, этот яд даже может не подействовать на меня. А на вас он подействует однозначно. - Не спорьте, Афина, - его голос мог испугать. Но я уже была напугана, поэтому лишь криво усмехнулась и протянула ему флакон. Мгновение спустя я увидела в глазах Алвы то, что заставило меня отпрянуть назад, но он был быстрее. Это было грубо. Очень грубо. Он схватил меня за руку, притянул к себе и больно схватил за волосы, наклонив голову. - Нет! - на этот крик могла сбежаться половина дома, но никто сюда не зайдет. Насилие во благо? Я пыталась вырваться, оттолкнуть его, но с каждым движением рисковала оставить волосы герцогу. Вцепился мертвой хваткой. - Нет! Не смейте! Посыпались проклятья на кэналлийском, а следом мои на русском. Он все же смог каким-то чудом влить мне зелье в рот, а потом зажал его рукой, лишая возможности убить себя. Дикие синие глаза нависли надо мной, на бледной коже выступил гневные пятна. Он не отнимал руку, ждал пока я сделаю глоток и я сделала его. Он убрал руку и расслабил другую, державшую волосы. Я осталась полулежать на его коленях, не в силах отвести взгляд от лица. Впервые я видела такую гамму эмоций. Он злился, очень злился, он был практически в бешенстве. На меня, на мальчишку, на ситуацию в целом. Не знаю, какая сила толкнула меня к нему. Истерика, испуг, гнев? Я явно не могла трезво мыслить. Его губы были сухие и горячие. Или мои слишком холодные? Он опешил, но лишь на секунду, и я почувствовала ответ. Долгий поцелуй, страстный, словно мы были любовниками, пережившими долгую и томительную разлуку. Герцог притянул к себе, продолжая целовать, а я рванула его завязки на рубашке. Этого было достаточно. В следующую секунду я оказалась на спине. Треск ткани, задранная юбка, его ладонь на бедре, тяжесть тела и вновь поцелуй. На этот раз жесткий и требовательный. Рука скользнула выше и глубже. Стук в дверь. Второй, третий, а потом неразборчивый голос Хуана. Что-то случилось. Я прервала поцелуй и указала на дверь. Герцог выругался и сел. - Что он сказал? - спросила я, приподнимаясь. - Окделл истекает кровью, - ответил Алва. - Очень неразумно с его стороны. И к тому же не вовремя. За лекарем послали, но он прибудет не скоро. Окделлы меня когда-нибудь доконают окончательно. Герцог встал с пола, помог подняться мне и стремительно пошел спасать жизнь молодому отравителю. Я не стала ждать его. Если Алва захочет меня видеть, то он знает, где моя спальня. Но он так и не пришел. И правильно сделал.