Под чужими звездами

Юная Айрис Окделл сильно походила на брата. Те же русые волосы, немного бледных веснушек, вздернутый носик и тонкие черты лица, которые впрочем не украшали девушку с ее комплекцией. Я поставила поднос с чаем на тумбу и аккуратно посмотрела на герцогиню, но она явно была внутри своего маленького горя. Инес говорила, что Айрис пересекла половину Талига, чтобы увидеться с братом, а он уже был далеко за границей. В моем мире Алва бы оставил ее дома, устроил ей диван с подушкой, угостил бы ужином, а утром они решали, что делать дальше. В этом мире нахождение юной особы в доме холостяка является позором и общей непристойностью. И герцогиня Окделл это понимала. - Как давно, как давно он уехал? - спросила вдруг девушка и подняла глаза. - Ты здесь прислуживаешь и должна знать. - Около недели назад, сударыня, - сказала я, присев в почтительном реверансе. - Но почему?! Дикон должен быть здесь... От ответа меня избавил вошедший в гостиную герцог Алва с… гостьей. Тяжелая коса, оплетенная вокруг головы, показалась знакомой и я вспомнила эту женщину. Впрочем, она меня тоже. Я сделала реверанс, стараясь не смотреть на Луизу Арамону, и вышла из комнаты. Несколькими днями ранее ее сын приехал в дом и остался. Мы с Инес разыграли старую игру и убирать покои нового мальчишки выпало ей. - У него там книги повсюду, - сказала она после, складывая тряпки обратно на полку. - Он теперь порученец герцога, начитанный парень и очень приятный, Афина. - О чем ты? - вопросила я, впрочем не отрываясь от чтения. - Для меня слишком молод, а тебе как раз, - подмигнула Инес, собираясь уходить из кухонного зала. - Присмотрись к нему, не все же герцога окучивать. - Я не … - но договорить кэналлийка не дала, лишь засмеялась и ушла. Можно было, конечно, бесконечно говорить о том, что ничего между нами не происходит, но нужно быть большим глупцом, чтобы в это поверить. Герцог ничем не показывал свой интерес, я даже не уверена, что он есть, но потом я вспоминала те секунды, когда мы были вместе и усмехалась. Все слуги, кажется, прекрасно знали, что происходит. Одна я оставалась в благостном неведении, продолжая по утрам фехтовать с герцогом, когда на то была возможность. В конце концов, если я влюблюсь в Рокэ Алву, то мне можно смело собирать вещи и уезжать куда-нибудь на восток или юг. Короче, подальше от него, потому что хэппи-энда не будет. Моя жизнь не роман Шарлотты Бронте и уж тем более не сказка про Золушку. И вряд ли этот мир вынесет повторение истории Октавии и Рамиро. К вечеру следующего дня в дом переехала госпожа Арамона с дочерью, а еще через день, тоже вечером, уехал Алва. Из окна на втором этаже, чуть отодвинув шторы, я смотрела как Алва садится на коня, а рядом с ним стоял Марсель Валме. Забавно было видеть его здесь, но еще забавнее было прятаться по углам и просить Инес обслуживать гостей. Он мог узнать меня и мне этого совершенно не хотелось. Но вот они уехали, оставив дом и проживающих в нем слуг и знатных особ в полном собственном распоряжении. Я не думала, что Алва кинется прощаться со мной, но все же ждала какой-нибудь саркастичной записки, но и той не последовало. Что оставалось мне делать? Жить обычной жизнью, что я и делала. Лето проходило быстро. Юные дориты, приласканные сполна Кончитой и другими слугами, в сопровождении Луизы Арамона вскоре отправились во дворец, и тогда дом герцога Алва успокоился, притих в своих рутинных делах. А дел было мало — уборка комнат теперь занимала совсем немного времени и по сути мы обслуживали самих себя. Иногда нужно было убирать покои герцога. Я брала ключи в ключнице, прибитой к стене в столовой для слуг, и шла совершать доведенные до автоматизма действия. Пол, пыль, вещи, заправить кровать, а теперь просто заново застелить одеяло, чтобы не скапливалась пыль. Странно было находиться в покоях герцога теперь, когда он уехал, но я почему-то была уверена, что он скоро вернется. Но безмятежность лета нарушила смерть Его Высокопреосвященства. И накануне скверной новости мне приснился сон. Я видела мужчину на пегой лошади, а позади него, обнимая за спину, сидела девушка. Они ехали мимо меня, словно не замечая, хотя скорее всего так и было, и ворковали друг другу. Я слышала голос Алвы, но его самого нигде не было видно. Он отдавал команды, и его внезапный смех резанул сердце. А утром, когда я еще не успела стряхнуть остатки странного сна, Инес принесла такую дурную весть. Никто из кэналлийцев не думал, что все обернется настолько плохо. Мы жили в своем маленьком мирке под крышей дома соберано, получая известия одно хуже другого. Восстание, перевороты внутри дворца, арест королевы, арест короля, смерти людей, о которых я слышала впервые. Мы узнавали информацию от кэналлийцев-прознатчиков, которые работали на Алву. Хуан всегда говорил спокойно, рассказывая последние новости. Кончита поджимала губы и спрашивала про соберано, но про герцога никто ничего не знал. Он уехал в Фельп, одержал победу и больше мы ничего не слышали. В столице творился переворот, а единственный защитник короля пропал. Я каждый день ожидала, что Алва объявится, прибудет с армией, чтобы остановить начинающиеся беспорядки, но этого не случалось. В ночной тишине, когда все слуги дома отправлялись спать, я могла признаться хотя бы себе, что жду Алву не потому, что он спасет Олларию, а лишь потому, что он спасет меня. Его звали Эрнест Херенби и нас невольно познакомила Элизабет. Он был лавочником на соседней от дома Лиз улице и она часто закупалась у него тканью и всякой мелочевкой для дома. Однажды я решила составить ей компанию и все произошло как в дурном романтическом фильме. Наши взгляды встретились и ничего не могло больше нас остановить. Мы говорили часами, гуляли по городу, целовались у фонтанов и на лавочках, окруженными плотным кустарником. Эрнест, будучи вдовцом, был не робкого десятка. Он ухаживал красиво, настойчиво и страстно. Не знаю, может по местным правилам мы должны были сначала пожениться, но середину лета я встретила с ним в постели и ничуть не пожалела. - Ты очень странная, - произнес он однажды, когда я лежала на его плече. - Мне это часто говорят, - усмехнулась я, целуя его в шею. - Нет, действительно. Ты даже пахнешь иначе, - проговорил он, а его пальцы прочертили линию от шеи до ключицы. - У меня просто новое масло, оно из Алвасете. - Алвасете… ты часто говоришь о нем. Хотела бы там жить? Я не стала отвечать на этот вопрос. А что если «да»? И какая разница, если «нет»? Когда я была с Эрнестом весь мир существовал для нас, мы ничего не видели кроме друг друга и бывало, я не возвращалась домой днями. Хотя где теперь мой дом, когда половина моих тряпок лежала на полках в его доме? И на исходе второго месяца наших отношений Эрнест сделал мне предложение. Я не знаю, почему приняла его. Видимо, от любви, а еще от большой глупости. Инес и Кончита пили вино в мою честь несколько дней, радуясь так, словно их дочери собирались покинуть отчий дом для будущей счастливой жизни. И, признаться, я тоже радовалась и была счастлива. Когда он подхватывал меня на руки и кружил, когда мы гуляли в парке, когда он дарил обручальный браслет — видит здешний Создатель, я была счастлива как никогда. Но я возвращалась в дом герцога Алва и осознание острое, больное, тяжелое обрушивалось на плечи. Что я делаю? Зачем я вверяю свою жизнь в руки человека, которого знаю несколько месяцев? И почему я так влюблена в него? Я отчетливо понимала, что если действительно выйду за него замуж, то дороги назад не будет. Я навсегда останусь в этом мире и, быть может, буду действительно счастлива. Я ждала Рокэ Алву, чтобы заглянуть в его глаза, чтобы показать ему новую картину, чтобы по старому обыкновению заняться фехтованием утром, а вечером выпить вина. Я вспоминала наши вечера в Алвасете, волны с голубыми отблесками, бесконечное ночное небо, запах костра и гитару. Алва должен был уравновесить меня, остудить голову и придать направление мыслям, но он все не приезжал. Эрнест был настойчив. Он хотел пожениться быстро и незамедлительно, готов был посылать людей за моими вещами в дом герцога и, в конце концов, он желал отъезда в дом его родителей, чтобы представить меня. Я артачилась, но обстоятельства решили все за меня. В тот день, когда должны были казнить короля, я ждала Эрнеста в его доме. Он пришел вечером, напряженный и угрюмый. - Что случилось? - спросила я, вставая из-за стола. - Короля не казнили, - сказал он и подошел к комоду, где хранилось вино. - Приехал герцог Алва, он остановил казнь, но его арестовали. - Алва? - голос меня подвел и, кажется, выдал все волнение, став гулким и хриплым. Сердце при упоминании его имени отозвалось стремительно и я невольно прижала руки к груди. Эрнест подошел ко мне и обнял. - Афина, ты должна собрать вещи и перебраться ко мне. Создатель простит нам это, но ты будешь в опасности, если уйдешь спать домой сегодня. - В опасности? Это дом герцога Алва. - Которого арестовали. Эрнест был прав. Я вернулась в дом, полный хаоса и боли. Слуги не верили в то, что происходило, но стремительно собирали вещи и грузили на телеги. - О, Афина, - прошептала Инес, обнимая меня на ходу. - Надеюсь, мы еще увидимся. Помолись за герцога, прошу тебя. Я увидела отблеск слез в ее глазах и внезапно сама зарыдала. Это было последней каплей. В суете никто не заметил отсутствия в запасной связке ключей от кабинета соберано. Я плотно закрыла за собой дверь и погрузилась в тишину. И чего я жду от этой комнаты? Герцог Алва здесь не появится сегодня и, быть может, никогда. От этой мысли защипало в носу. Я закрыла глаза и вспомнила его, сидящего в кресле. В синих глазах горели отблески огня, а в руке постоянный бокал с вином. Вряд ли я когда-нибудь увижу это еще раз. Это конец. Его руки на коже, долгий поцелуй, сны, которые никогда не станут явью. Хэппи-энда не будет. Я провела рукой по спинке кресла, где он по обыкновению сидел. - Доброе утро, дорита, вы как всегда опаздываете, - сказал герцог со своей противной усмешкой. Одну перчатку он уже надел, а вторую зажимал в руке. - Как всегда прошу меня простить, соберано, - весело произнесла я, чувствуя запах благовоний, которые он постоянно использовал. Боги, когда-нибудь я возненавижу этот запах. - Ты все еще желаешь вернуться? - герцог лежал на теплом песке, рядом в ямке стояла недопитая бутылка вина, а над головой раскинулось звездное небо. - Очень сложный вопрос. Особенно после двух бутылок вина. Герцог? - М? - Я бы, пожалуй, осталась в этом мире, если бы могла проводить вечера именно так. - Герцог, вы желаете взглянуть на картину? Я закончила. Последние штрихи давались с трудом, но ему необязательно это знать. - Показывайте, сударыня. Он долго всматривался в собственный портрет, а я глядела в его лицо, пытаясь предугадать реакцию. Но что вообще можно увидеть в этой маске? - Прекрасно, - сказал он и вдруг рассмеялся. Можно мучить себя воспоминаниями хоть до рассвета, но я должна была решить. В тишине и темноте комнаты, где разве что угадывался знакомый запах благовоний, я поняла, что есть несколько вариантов. Кэналлийцы спешно уезжали на родину и я могла отправиться вместе с ними прямо сейчас. Рано или поздно герцог прибудет в Алвасете, вот только неизвестно, на своих ногах или прахом в урне? Или я могла выйти из этого дома и постучать в дверь к Эрнесту. Ни один из этих вариантов не подразумевает попыток вернуться в тот дом, где я родилась, но разве жизнь в доме герцога давала эту возможность? Разве за эти годы я продвинулась хоть на несколько шагов к разгадке случившегося идиотизма? Как найти ответы, когда изначально задан неверный вопрос? Я мотнула головой, словно пытаясь согнать тяжелые мысли и вернулась к себе в спальню. Бросила сумку на кровать и начала вытаскивать одежду из шкафа. Эта жизнь совсем не та, которую мне хотелось бы прожить, но что-то внутри говорило, что я поступаю правильно. Через несколько часов Эрнест открыл передо мной дверь и улыбнулся. Все это оказалось легче, чем могло быть.