У демонов есть чувства.

Спустя минуту после того, как послышались непонятные звуки, Себастьян встал со стога сена, пытаясь не разбудить Джанет и тихо побрёл в сторону неизвестного существа, скрывавшегося в темноте за деревом, и лишь только ярко светящиеся жёлтые, как пламя свечи глаза выдавали этого странного ужасающего и опасного хозяина этого пастбища, вышедшего на охоту.

Когда дворецкий подошёл поближе, животное резко дёрнулось и взобралось на дерево, не решаясь напасть, поскольку чувствовала, что это не обычный человек, а нечистая сила, как и оно. Себастьян встал возле дерева и обнаружив, что никого там не было, поспешил к Джанет, оставленной одной.

- Как хорошо, что ты тут, - облегчённо вздохнул демон, увидев горничную, сидевшую на траве, поджав под себя ноги и смотрящую куда-то вдаль.

- Себастьян, иди быстрей к господину. Должно случиться что-то плохое, - та неожиданно встала и побежала к Сиэлю.

В иные моменты казалось, будто Джанет ангел-хранитель Сиэля, поскольку она чувствовала, когда тому плохо, хорошо, когда тот в опасности и когда его нужно успокоить или что-нибудь ещё. Сейчас та бежала со всех ног к Фантомхайву, несмотря на то,что в левом боку как-будто кто-то колит иголками и на нехватку воздуха, невыносимую сухость в горле, помутнение перед глазами. Маленькие травинки и камушки пропускали её, пока та не споткнулась о большой камень и не свалилась. Встав и не обращая внимание на пораненное колено и локоть, та продолжила свой путь, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

Вскоре показалось место отдыха Сиэля. Рядом со спящим графом сидело то большое зелёное лохматое существо, за которым та наблюдала после ухода Себастьяна. Легко было догадаться, что в этом месте был не один представитель этого чудовища, но и ещё несколько штук, а то и десятков, а может быть и сотен, тысяч... Один из них сейчас сидел возле графа и с любопытством разглядывал его. Выпал шанс разглядеть. Шерсть данного мистического существа, считавшегося раньше всего лишь городской легендой, была тёмно-зелёного цвета. Морда была вытянутой, словно крокодилья с узкими миндалевидными глазами. Лапы были большие и походили на кошачьи. Когда Джи-Джи подоспела к месту, чудовище поспешило быстрее скрыться.

- Господин, проснитесь, - немного громко сказала горничная, а после не дождавшись ответа, слегка потрясла того за плечи.

Глаза графа понемногу стали открываться и только тогда Джанет увидела Себастьяна, стоящего неподалёку и смотрящего на эту картину. Шея сразу же сильно заболела, так как таким образом Себастьян слегка наказывал её, когда та делала не то, что нужно или просто опаздывала на важное дело или разговор.

- Себастьян специально ничего не делал и подпускал это поближе ко мне, чтобы тот смотреть его, - недовольно сказал Сиэль, а после повернулся на другой бок. - Иди спать.

- Да, господин, - виноватым и непонятным голосом сказала Джанет, поклонилась и, повернувшись, направилась в сторону своего стога сена.

Там её встретила уже вставшая прислуга поместья Фантомхайв. Плуто рычал куда-то в темноту.

- Плуто, там никого нет, - дрожащим от страха голосом уверял Финни то ли в действительности Плуто, то ли себя, сжимая в руках кусок тряпья, оторвавшегося от его рубашки сегодня вечером, когда та зацепилась за кустарник с колючками.

- От этого существа нельзя просто так взять и избавиться, - раздался голос над их головами.

Подняв голову, те увидели на верхушке стога превратившегося в нормального человека Танаку и стоящего подле него Уильяма. Увидев последнего, прислуга, словно зачарованная встала и направилась в другую сторону, кроме Джанет, Танаки и Колина, которые знали то, чем занимается Уильям и прекрасно понимали, что в мире существуют ангелы, демоны и шинигами с прочими мистическими существами, которые не видны для простых людей, не посвящённых в это дело.

- А как... Вы тут оказались? - нерешительно спросила Джанет. - Опять выглядываете Себастьяна или пришли за чьей-то душой?

- Не имеет значения и не раскрывается никому, особенно если те как-то связаны с демонами. Насчёт выполнения задания королевы - зря старайтесь. Никто не знает, как её убить, кроме жнецов, но этот секрет не разглашается, поскольку мы отвечаем за души всех живых существ и из-за этого возникают неполадки и затруднительность. В частности, с вендиго, истреблёнными несколько дней назад, - тот искоса взглянул на Джанет и Колина, фыркнул и исчез.

- Попался! - раздался запоздалый радостный крик Грелля.

Уилльям исчез как раз в эту минуту и Грелль, обнявший пустоту, кубарем свалился вниз, после чего ему на голову упала его же собственная бензопила, правда, не остриём.

- Колин-чан! - закричал тот и набросился на спокойно стоящего Колина.

Джанет решила не мешать и отправилась вслед за прислугой, пока её братец убегал от сумасшедшего, но любвеобильного шинигами.

***

- Что случилось? - поинтересовался Сиэль, когда увидел старого пастуха, склонившегося над умершей козой.

Горло было перерезано, но крови ни было ни вокруг этого места, не вытекало из самого животного. Пустые стеклянные глаза не моргая смотрели в одну точку и наводили жуть даже на самых хладнокровных. Маленький беленький козлёнок с уже пробившимися маленькими, словно бугорки рожками, ходил рядом и со всех сторон оглядывал мать, недоумевая, почему та не поднимается.

- Опять эта ненормальная чупакабра, - заворчал старик, а после схватился за голову. - И как я теперь буду жить? Ведь это была последняя коза! Козлёнок совсем не сможет без неё жить.

Сиэль молча достал из кармана потёртого деревенского комбинезона две сотни франков и подал старику, у которого глаза стали больше от удивления.

- Благослови тебя, Господь, но откуда у тебя столько денег? Тем более, ты ведь такой же крестьянин, как и я, - первую часть своей речи тот сказал медленно, а вторую протараторил.

- Я раньше служил у одного богача и это мой заработок за всю половину года, - ответил Сиэль и, не обращая внимание на просьбы старика взять деньги обратно, направился к остальным.

Тем временем прислуга Фантомхайв, а если говорить точнее, то только Мэйлин, Джанет и Финни с Плуто, сидели внутри большой старой телеги, накрытую сверху белым полотном, которая напоминала телегу ковбоев. Мэйлин сидела и разглядывала ярко-красную божью коровку, которую сейчас невозможно было увидеть в Лондоне, Джанет крутила в руках многоугольный листочек какого-то дерева, а Финни просто играл с демоническим псом. Тимбер, Томпсон и Кантерберри сновали туда-сюда, перенося какие-то коробки и ящики в рядом стоящую телегу. Слуги Сиэля закончили со всем этим делом примерно тридцать-пятнадцать минут назад и отдыхали, дожидаясь прихода своего господина и Себастьяна, отправившегося вместе с ним разузнать что-нибудь о чупакабре и пополнить запасы, поскольку мясо и овощи вместе с ягодами и фруктами стали понемногу кончатся и осталось немного - один килограмм овощей (плохой картофель), несколько десятков раздавленных яблонь и грудинка быка. Бард сидел под яблоневым деревом, одиноко растущем посередине пастбища и являвшемся компасом для кочующих крестьян, и дымил последней папиросой, купленной на последние деньги, выплаченные в качестве награды за то, что ничего не сжёг, хотя Себастьян и Джанет почти всегда убирались за него или же брали вину на себя. Короче говоря, была тишина и спокойствие, словно это был простой отдых и ничего более.

"- Рыжий демон... Странно...", - подумала Джанни, украдкой смотря на Акуму, бегающего по полю за Альбертом, пытаясь уговорить его сесть в карету, а не работать, как слуга, а последовать примеру графа Транси, который даже умудрился уснуть и только высокая обувь на низком каблуке была видна из нутра повозки. - "Хотя, Себастьян ведь говорил, что ходят слухи, будто его мать - человек...".

Её размышления прервал радостный лай Плуто, увидевшего Сиэля и Себастьяна, пробиравшихся сквозь густые и высокие заросли травы и кустарников с острыми шипами, об которых несколько раз царапалась Мэйлин.

Поужинав, все продолжили собирать вещи и к закату солнца телеги, нагруженные до такой степени, что лошади еле-еле тянули их, отправились бродить по пастбищу, пытаясь найти чупакабр, которые передвигались, словно демоны, шинигами, ангелы и прочие с непомерно быстротой и ловкостью, а ещё искусно скрывались и были очень сильны.

Лишь одна повозка была почти наполовину пуста, там стояло лишь несколько ящичков, стол и стул. Сейчас там находилась Джанет и строчила письмо для Лиззи от лица Сиэля, точнее то, что он попросил передать. Делать это было тяжело, поскольку стул, чернильница, перо, стол и даже бумага подпрыгивали в воздух от езды. Неожиданно всё резко подпрыгнуло в воздух и чернильница упала на стол, окрашивая сам стол, письмо, руки и кусочек платья в тёмно-синий цвет.

- Чёрт! - чертыхнулась девушка, наблюдая за расползающейся лужей и поднимая бутылёк.

- Ты не меня звала? - стараясь пошутить, спросил Себастьян, всё это время сидящий впереди и управляя лошадьми.

Джанет лишь вздохнула, приподнялась, а после пройдя несколько шагов, уселась рядом с демоном. Горничная и демон просидели в тишине минут десять-пятнадцать, если не больше, каждый занимаясь своим делом. Джанни сидела и с грустью разглядывала красивое, хоть и поленявше платьице с огромным, мокрым синим пятном на середине подола.

В эти минуты было тихо, спокойно и умиротворённо... Слышался лишь редкий скрип колёс и ржание. Пахло мятой и ночными цветами, которые сейчас повернули свои головки к луне и словно любовались её красотой. Поблизости журчал ручеёк, берущий своё начало из ключа и протекающего через половину равнины, а после поворачивающий направо и несущий свои воды в почти обмелевшее озеро, в котором по-прежнему оставалась рыба. Ночные бабочки, привлечённые светом свечи и запахом от баночки с мёдом, оставленной на столе, следовали за телегой, а самые смелые умудрялись залетать внутрь, сидеть там несколько секунд, а после выпархивать обратно.

Джанет украдкой посмотрела на Себастьяна, который сам того не замечая, сел на подол её платья, когда вставал, чтобы поправить слегка помятый "хвост ласточки" от своего смокинга, который оказался возле ног. Глаза вновь по непонятным причинам поменяли свой цвет с орехового на ярко-красный и слабо сверкали в темноте. На губах как всегда была лёгкая улыбка, которая частенько раздражала неулыбчивых Клода или Уильяма и других. От демона приятно пахло мятой, булочками и конфетами с лакрицей и корицей, из-за чего создавалось впечатление, что это не дворецкий, а какой-нибудь повар или работник пекарни.

- Я спать, - Джанет приподнялась. - Спокойной ночи, - та вновь почувствовала сильное жжение. - Только не надо опять.

Демон, ничего не отвечая, притянул её к себе и, поцеловав, отпустил.

Джанет отпрянула от него и, шатаясь словно пьяная, от его неожиданной выходки, направилась внутрь телеги и, с шумом грохнувшись на голые доски, заснула.

Спустя чуть больше часа лошади остановились, так как им требовался отдых, приблизительно на два-три часа, чтобы те не выдохлись в пути, немного поспали, поели, попили и восстановили силы для дальнейшей дороги. Отпустив коней, Себастьян слез с места кучера и, проверив Джанет, направился в сторону дерева, которое тот приметил давным-давно, поскольку бегал проверять надёжность и безопасность дороги, составлять маршрут. Дворецкий опустился на траву и снял перчатки, секунду поглядел на свои чёрные ногти, а после вновь сделал так, что пентаграмма Джанет слегка заболела.

- Себастьян, пожалуйста... не надо... - услышал тот сонный голос Джанет и слегка улыбнулся.

Минуту спустя с повозки, в которой находился кот королевы, спрыгнул Акума и направился в неизвестном направлении, держа такой путь, что тот мог пройти мимо дерева, под которым находился Микаэлис. Сейчас это существо вызывало у последнего отвращение хуже, чем Клод, Уилльям и Грелль вместе взятые. Посягнуть на душу, которая по закону кониракта принадлежат ему. Такой дерзости он стерпеть не мог. На пентаграммы Тимбера, Томпсона и Кантербери тот не обратил особого внимания, поскольку понимал, что эта пентаграмма в любой момент может исчезнуть из-за слабости представителей низшего класса демонов, годных только в качестве слуг и помощников для более сильных, опытных и могущественных демонов, как те для Ханны. Хоть Акума был сам ещё слаб и неопытен, у него в помощниках была девушка, которую тот ненавидел, но отец и мать хотели, чтобы именно та из-за своей заботы и опыта помогала ему, договорившись, что если та заключит контракт с человеком, на котором стоит пентаграмма их единственного драгоценнного сыночка, те отрубят ей одну часть тела.

Джанет в это время спокойно спала в телеге, привыкнув к постоянному горению кожи, что иногда вызывало у неё приятные ощущения, поскольку та из-за этого потихоньку начинала любить боль, но не так сильно. Она держала в руках свою любимую игрушку - плюшевого кролика с большим бантом на шее, которого подарил отец Сиэля, когда увидел её на улице, всю грязную, а ещё дал несколько сотен франков, чем вызвал удивление, счастье, благодарность и ещё множество чувств на грязном личике девчушки в порванном коричневом длинном платьице, больших и широких материнских деревянных башмаках и большом головном уборе отца, на плечи была накинута старая, поеденная молью, но всё равно красивая тёмная шаль её бабушки, после смерти которой та стала внучкиной. Глаза игрушки по-прежнему продолдали сверкать зелёным оттенком, будто это было совсем недавно куплено. Большой бант на шее был немного помят, но это было заметно только тогда, когда кто-нибудь смотрел очень близко. Длинные тонкие пальцы Джанет сжимали тёмную ткань одежды кролика, образуя складки.

Неожиданно полог, закрывавший телегу от ветра и дождя поднялся и лунный свет озарил кусок телеги. В образовавшейся дыре показалось любопытное лицо Акумы, после тот протянул руку к ней и аккуратно, пытаясь не разбудить ту дотронулся до своей пентграммы, искоса поглядывая на отметку самого первого контрактёра, и злясь. Невыносимо сильно хотелось есть, поскольку прошло уже около двадцати лет после его последней трапезы душами. Подойти ближе к горничной тот не решался, поглощать души остальных не было разрешено, а души животных не вкусны, могли вызвать тошноту и тяжело переносимые болезни для демонов, поскольку те были опасны для них. Запах, которые чувствовали только демоны, исходивший от души Джанет вызывал повышенное слюноотделение. Акума, не выдержав, забрался в телегу и удостоверившись, что девушка крепко спит, отодвинул воротник и дотронулся губами до собственной пентаграммы.

Вкус, заставивший демона широко открыть глаза и расширить зрачки красных глаз, казался для него, как невиданное новое блюдо для гурманов прекрасным и самым что ни на есть долгожданным на всём свете и мире. Когда Акума принялся за трапезу душой, Джанет проснулась, открыла рот, но крика не возникло, оставалось только сжимать одежду на плечах столь ненавистного демона до побеления костяшек, мысленно умолять Себастьяна прийти побыстрее, так как боль с каждой секундой становилось всё сильнее, а силы начали ослабевать, перед глазами помутнело и теперь лицо демона было размыто и представляло собой какое-то большое пятно телесного цвета. Акума старался поглотить душу, как можно меньше, но невыносимый голод и нкопытность давали о себе знать.

Неожиданно тот исчез, оставив немного удивлённую и испуганную Джанет в одиночестве в телеге. Пытаясь забыть лицо этого ненормального, как та называла его, Джанет обняла своего кролика и прислушалась.

Тишину нарушал частый звук, напоминающий ударение железа друг об друга или же трещотку. Под эти звуки девушка вровь уснула, но проснулась от шагов. Спустя несколько минут, та всё-таки решила выйти наружу.

Сжимая игрушку в руках, та слезла с телеги и увидела Себастьяна, прислонившегося к ней с закрытыми глазами, чем очень сильно напугал горничную, и так достаточно натерпевшуюся сегодня, по большей части ночью. Смокинг был порван, а на некоторых местах были видны большие пятна свежей крови, которые образовались из-за алой струйки, тёкшей изо рта, скатывавшейся по подбородку и шее и попадая на белоснежную рубашку.

- Себастьян, - тихо позвала та и подошла ближе. - Слава Богу или Сатане.

Та села с ним рядом и уснула на его плече, несмотря на то, что где-то по пастбищу бродит чупакабра. Уснув, та не заметила, как Акума, спешивший в свою телегу зализывать раны, оставшиеся после боя, остановился на минуту, искоса с некоей ревностью посмотрел на неё и затрусил дальше.

***

- Нет! Так дело больше не пойдёт! - Сиэль ходил взад-вперёд по пастбищу, не обращая внимание на Колина, который с самого утра носился за ним с полотенцем и кусочком мыла, первое он перевесил через левую руку, а второе держал в руке. - Наверное, в этой деревне есть хоть какая-нибудь библиотека?

Никто ничего не ответил, поскольку никто ничего не знал, так как те очень мало были в деревне. Фантомхайв, вздохнув, резко повернулся.

- Себастьян, разгружай телегу. Остальная прислуга остаётся здесь. Алоис и Арнольд тоже поедут, - эти два слова тот проговорил с ненавистью, замечая немного злое лицо Джанет.

Когда с приготовлениями было закончено, Сиэль вспомнил о том, что королева просила по неизвестной причине, кроме того, что она очень хорошо помогает, а может быть, ещё из-за чего-то, тот взял в путь и её, радовавшуюся от такой неожиданно выпавшей удаче, поскольку книги в дорогу забыли взять, а та книга, которую отдал ей пастух, была грязна и буквы наполовину стёрты, из-за чего её трудно было прочитать от корки до корки.

В библиотеку удалось прибыть только поздней ночью, то она всё равно была открыта для желающих зайти внутрь после работы, отгородиться от всех неудач и невзгод и погрузиться в чтение, которое успокаивало.

Рядом с большой по меркам этой деревушки, библиотеки, находились частные дома, огорожённые высоким частоколом и крапивой, чтобы непрошенные гости, по большей степени чупакабра, не забрались внутрь. Пожилая женщина тащила на верёвке в свой собственный дом большого чёрного упирающегося козла с жёлтыми глазами и массивным медным ошейником с колокольчиком на шее, к которому была привязана верёвка.

В библиотеке оказалось очень тихо, хотя в это время сюда приходило множество людей, в частности мужчина лет сорока в строгой чёрной деловой одежде с чемоданом в руках, который садился за стол, доставал ручку и переписывал из книги в свой документ жо тех пор, пока старушка-библиотекарша, построившая это здание на свои собственные деньги, не засыпала прямо возле входа на своём извечном разодранном соломенном кресле и столе. Сейчас же только большие канделябры со слабо светящими свечами, которые по всей библиотеки установила миссис Батистина, чтобы читателям было удобнее читать ночью, нежели брать книгу и отправляться к уличному фонарю. Сейчас дама вновь спала на кресле, кем-то заботливо укрытая большим покрывалом красноватого цвета.

- Нет! Так дело не пойдёт! - зло сказал Сиэль после прочтения множества книг, в то время как остальные графы просто спали, а слуги, как тени, стояли вблизи. - От неё нет избавления. Себастьян, едем обратно. Но сначала напиши библиотекарю, что книгу вернём позже.