***
— А оно точно не взорвётся? — Да не должно, Ваше Величество. Вроде. Наверное. Не похоже. Ну ебанёт и ебанёт, главное, чтоб не над Эр. В оружейной Мистгана переполняли сомнения, и неуверенный, торопливый комментарий Харта не убавил их количество. Одно его радовало: не похоже, что Эрзу обыскали, значит, при ней остался нож. Другое его опечалило: оружейная почти пустовала, и это значило, что ополченцы были при оружии уже сейчас. «Почти» составляли запечатанные бочонки небольшого размера — в разрезе семнадцать на десять сантиметров, не больше. Харт распечатал один, поковырялся в разноцветной пыли, понюхал её, лизнул, с деловитым видом поморщился, поскрёб бритый затылок и заключил: «Световая». В бочонках была специальная смесь на основе пороха. Как рассказал Харт, такую смесь делал некий Зодиак — предводитель ополчения против Фауста, оперировавший в Срединном Ярвире. Из-за нехватки магии он изготавливал взрывчатые, удушающие, усыпляющие и прочие смеси из немагических материалов. Зигрейн объяснил: основа на порохе зажигала всю смесь, а тепло, полученное при воспламенении, плавило и сжигало другие реагенты, которые и вызывали резкое свечение. Смесь делалась не для поддержания световой завесы, а для кратковременной вспышки, что на короткое, но дорогое время опалит нервы врага. Загвоздка заключалась в том, что Зодиак прекратил деятельность ещё до коронации Джерара, и эта смесь была приготовлена кем угодно, но не мастером дела. У Харта не было времени проверить соотношение пороха и других порошков, потому был шанс обычного взрыва. — Ну… это точно световая, но… сделана ли она норм или хуем через плеч… — он побледнел и хлопнул себя по рту. — Я понял, — кивнул Мистган. — Будем надеяться, что всё обойдётся. Франсер принял решение забрать несколько бочонков с собой. Они могли пригодиться в сражении на открытой местности. Более того, анализ состава, который мог отличаться от рецепта Зодиака, стал бы полезен для вооружения дворца. Пока Зигрейн связывал бочонки, Мистган заметил посох, который он взял из тренировочного зала дворца. Его земные посохи были крепкими, но уступали в удобстве обычному шесту. Обрадовавшись такой удаче (ведь жалко, если такое добро пропадёт), Мистган схватил шест и покрутил его в руках, довольный идеальным балансом. Обломанное копьё он всё же не выкинул. Годы в Земном Крае научили его, что любой подручный предмет мог быть полезен. В последствие Харт водрузил на себя связку и достал зажигалку из внутреннего кармана, заткнув её за пояс. Они нашли иглы и зал, к которому они вели. Вход должны были охранять два ополченца, но они открыли дверь и смотрели внутрь. Либо неопытные, либо началось нечто страшное. Зигрейн огрел одного из них прикладом по затылку, а Мистган пережал второму сонную артерию. Франсер и Харт взобрались через отверстие, раньше служившее вентиляцией, и оказались на тяжёлых проржавевших трубах. Они подрагивали под подошвами, и Мистган понял, что по ним текла вода. — Будь аккуратен, — шепнул он Харту, едва различив его силуэт в темноте. Легионер кивнул и махнул куда-то рукой. — Сё. Мистган ни за что бы не разглядел тощий силуэт за поддерживающим трубы комплексом. Впрочем, Эрза внизу устроила такое представление, что Одаяки не заметили бы, даже если бы он сел на трубу и нагло захрустел пачкой чипсов (если в Эдоласе были чипсы, разумеется). Юноша заметил товарища и Короля, блекло блеснул кинжалом. — Рассредоточимся, — прошептал он Зигу на ухо. — По моей команде кинешь бочонок недалеко от Сё и дашь ему преимущество. Сиди сверху и прикрывай нас. Лучше нам уйти сразу же, как вызволим Эрзу. Что-то в фигуре Легионера изменилось, когда он услышал имя девушки из уст Короля, но Мистган не разглядел, что именно. Они разошлись. Пока Легионер тихо шуршал по трубе, Джерар принялся считать врагов. Одетые во всевозможные ткани и кожи, толпа смешивалась в единую маслянистую массу в темноте неосвещённых углов. Когда глаза привыкли к полумраку, Франсер увидел, что половина если не тупила головы, то отводила взгляд. Это тронуло его чем-то схожим на тепло, но желудок свело резью. Ледяные ладони не чувствовали ни ткани перчаток, ни твёрдости шеста. Он сказал Зигрейну воздержаться от смертельных попаданий, но чем чаще Мистган смотрел на его необычный арбалет, тем больше понимал, что это невозможно. Франсер не исключал, что выстрел с определённый дистанции мог не просто продырявить конечность, но и оторвать её. Болевой шок прикончит минимум половину отстреленных Легионером людей. Других покалечит Одаяки, а в раны попадёт смертельная зараза. Тех, кто избежит встречи с Легионом, убьют свои же: затопчут в панике. В лучшем случае из этой толпы выживет одна шестая — и то при условии, что с катакомбами ничего не произойдёт. С резью в желудке, с песком в горле и ледяными ладонями он насчитал более девятисот людей. Борясь с удушьем, он едва разбирал слова Найтуолкер и едва не падал с мокрой, скользкой, ржавой трубы, но всё же сумел дать Харту отмашку, впрочем, уже после того, как Драконий Глаз продырявил Хьюзу руку. Смесь оказалась не сколько световой, сколько шумовой, и труба грозно застонала. Мистган со всей силы ударил себя в живот, выдохнул, сжал посох и спрыгнул. «Перестань паниковать, глупый, бесполезный мальчишка! — кричал он на себя, сжимая зубы и едва дыша. — Перестань! Сначала Эрза, потом истерика, понял?!» Он сшиб кого-то плечом и поперхнулся чем-то тяжёлым и острым, ржавым, когда увидел, как плачет Эрза.***
— Генерал Найтуолкер, — обратился к нему второй бывший офицер и коллега Эрзы. Последователи Фауста (или ещё кого) не атаковали генерала: видимо, понимали свои отрицательные шансы или же надеялись на капитана. — Моё имя Шугабой Вард. Я буду с Вами биться. Гул, хлопки, крики, лязг заглушали голос юноши, но Рубилакс услышал его. Бывший капитан обнажил меч, встал в стойку — хорошую, отработанную и крепкую — и направил оружие на генерала. «Третий отряд, да? — припомнил Рубилакс. — Нянька, значит». Лицо Шугабоя покрывала испарина, меч подрагивал в руках, но взгляд был кремневым. Рубилакс едва кивнул, прихмурил брови, и обнажил Ганран. — Подобная храбрость похвальна, — направленный в пол меч непроизвольно дёрнулся, — но на рыцарское обхождение не надейся, — на границе зрения мелькал Сё, резавший глотки и связки. Свистели болты Зигрейна. — Я буду втаптывать твоё рыло в грязь, пока не брызнет кровь, — Рубилакс оскалился и посмотрел на юношу исподлобья. — Я знаю, — выдохнул Шугабой и напал. Опытно сжимав меч, он сделал юркий выпад и взмах снизу. Попади удар по катане, Шугабой получил бы импульс и перенаправил удар в голову открывшегося Рубилакса. Беда Шугабоя в том, что он не попал по катане. Только он сделал выпад, генерал уже пропал. Найтуолкер позволил себе повернуться ко врагу спиной. Генерал левой ногой шагнул вперёд, вправо, развернувшись, и ушёл с линии атаки. Перехватив катану лезвием вниз, как нож, генерал поставил подножку, и Шугабой запнулся. Сметя ногу, Рубилакс ладонью толкнул солдата в спину, и он с лязгом плюхнулся на бок (благодаря хорошим рефлексам успел перевернуться, чтобы не оставить врагу беззащитную спину). Лёгким махом Найтуолкер кончиком катаны оцарапал мужское лицо и, когда меч был поднят, основанием оцарапал пятку правой ладони. В высшей точке Рубилакс перехватил катану гардой вверх и ударил. Шугабой перевернулся на спину, приготовил меч — и получил по запястью. Мощный удар соскочил со стального наплечника и зацепил навершие меча. Неудачное положение кисти стало неудачнее, и капитан выпустил меч. Генерал, давно не скалясь и только хмурясь, не завершая взмаха остановил катану и устремил её вниз, но зазвенели цепи и, выпустив вспышку искр, обвились вокруг руки и клинка. — Тц, — выдохнул Найтуолкер, сцепив зубы, и впился в нижнюю часть рукояти, угадав намерения Хьюза. Чудом Легионер успел схватиться за катану до того, как второй солдат выкрутил запястье. Цепи дёрнули мужчину в сторону, и он не противился — заметил краем глаза подозрительно быструю тень. В зале царил полумрак, особенно сильный после светошумовой бомбы, но даже так генерал заметил, как хлёстко Бухус влетел обеими ногами прямо в лицо Хьюза. Солдат упал, Вакх приземлился на руки, встал и напрыгнул сверху, начав экзекуцию. Цепи ослабли, и Найтуолкер с лязгом скинул их с рук. Шугабой схватил меч, замахнулся, и генерал сжал Ганран и правый кулак. Кровь полилась из небольшой ранки на ладони, и Вард онемел, выронив меч, и завопил на весь зал, впившись в оцарапанное место. Мерзкое заклинание, показанное не менее мерзкой женщиной и доставляющее самые мерзкие ощущения. Рубилакс знал по себе. Шугабой держался достаточно прямо, чтобы растормошить в Найтуолкере чувство уважения, но оно сдохло, стоило вспомнить, что он и его дружок сделали с его дочерью. Рубилакс выбил из-под солдата левую ногу и зарядил навершием катаны по закованной спине, напротив седьмого шейного позвонка. Шугабой рухнул на свободную руку корчась и кусая губы, и Рубилакс занёс правую ногу и обрушил её прямо на затылок. Юноша обмяк и умолк после первого удара. Найтуолкер брезгливо пнул его, чтобы увидеть лицо: разбитый нос искривился под слоем кожи, лопнули сухие губы. Рубилакс Найтуолкер рыкнул, занёс ногу и обрушил вновь, но остановил у самой щеки — из носа капнула кровь, полившись тонкой струйкой. Сплюнув, генерал отставил ногу. Он выполнил обещание. — НАЙТУО-О-О-ОЛКЕ-Э-Э-Э-ЭР! «Вот же хуес…» — не успел мужчина мысленно выругаться, как волна необузданной физической силы смела его с ног.***
«Он ведь это не серьёзно?» — скрипела зубами Эрза Найтуолкер. Уходить не ударив Хьюза (это как минимум) или не взяв под стражу всех провинившихся (что с неё потребовал бы господин Фауст) она не собиралась. Однако сын Фауста не спрашивал её мнения и вынес бы её из зала, не прегради ему дорогу. Четверо. Как учил Зеро, Эрза выслеживала лучников. Один, справа, целился Королю в ногу, но поймал плечом болт и рухнул от ударной волны. Остальные бросились на Короля, и Эрза сама толкнула его в грудь, чтобы освободиться. Правитель оказался сильнее, чем она ожидала, и будто крепче прижал её к себе, но всё же отпустил. Ну как? Относительно. Он отпустил ноги, освободив правую руку, в которой держал шест, а левой стискивал её плечи. Парализованные болью ноги не держали Найтуолкер, но она никогда не поблагодарит Короля — ни в слух, ни про себя. Мистган огрел ближайшего ополченца по руке, хлёстко и самым концом посоха. Джерар дёрнул Найтуолкер в сторону и махом оглушил ополченца по голове в шлеме. — Облокотись на меня, — потребовал Франсер и напряг левую ногу. Найтуолкер фыркнула, но подчинилась: уставила онемевшие ноги в его голень. Мистган одобрительно кивнул, снизу отбил удар меча, шаркнул назад, крикнув: «Пригнись!» — и оба наклонили корпус, затылками ощутив, как алебарда рассекла воздух. — Экая жалость, — цыкнул Мистган, оскалившись, и сбоку хлопнул шестом по колену, когда Эрза тяжёлыми лезвиями расколола алебарду. — Я уж было подумал, что приглянулся им, раз меня в живых оставили. — Дело в отсутствии бороды, — устало вздохнув, цыкнула Найтуолкер и вонзила копьё во вражеский щит. Король ушёл в сторону, и девушка надавила, открыв лицо ополченца для кулака Франсера. — Ты правда так думаешь? — Да. А ещё в политической позиции, но это так, мелочи. Мистган прыснул, рывком подхватил Найтуолкер под бёдра и резко ушёл назад, едва не упав и не уронив девушку: ещё миг, и их ударили бы увесистой шипастой булавой. Эрза — исключительно от неожиданности — исторгла звук, средний между визгом и рыком, впрочем, очень похожий на сдавленное «кья!». Мистган не располагал временем, чтобы засмеяться, но тут в хозяина дубинки, пронзив колено до оперения, влетел болт. Мужчина издал леденящий вопль, прогнавший любую игривость. Мистган насчитал более девятисот человек, и все они умрут сегодня. Быстрее Король и Легион уйдут — меньше людей пострадает. Франсер развернулся к выходу. Зиявший зазор между камней манил через толпу ополченцев. Часть из них убегала, другая крепче сжимала оружие, пробивавшись против потока убегавших. Людей топтали, давили, и Мистган понял, что пропустил тот драгоценный пробел между замешательством и паникой, во время которого можно было скрыться. Он сжал зубы, вытолкнув воздух, толкнулся ногами и развернулся, крепче прижав Эрзу. Лучший способ выжить — держаться как можно дальше от толпы, но и не попасться под стрелы. Если слухи о мастерстве Харта были правдивы, то он прикроет их даже в столь густом полумраке. Более того, лучники сами выйдут на открытое пространство, иначе они не смогу ни натянуть тетиву, ни прицелиться. — На девять часов! — позвала Найтуолкер и поразила атакующего копьём в руку. Мистган отскочил вправо и сбил врага плечом. — Отпустите, Ваше Величество, иначе умрём оба. Эрза была права, конечно, однако Джерар не мог отпустить её без промедления: Найтуолкер нужно время, место, чтобы восстановить стойку и превозмочь боль, чего нельзя было добиться ни на открытом месте под ударами врагов, ни в топчущей толпе. Джерар ушёл от очередного удара, когда его позвал сиплый голос: — Вашество! Его хозяин, Сё Одаяки, оттолкнулся от балки, как кот, напрыгнул на соперника и повалил его собственным весом. Уже через секунды он проносился между ополченцами, подобно зайцу. — Одаяки! — Мистган отчего-то улыбнулся, но губы дрогнули при виде солдата. С кистей и лезвий капала кровь, брызги коррозией облепили локти, грудь, высокий воротник и лицо. — Эрзе нужно время, чтобы привести мышцы в чувство! — прикрикивал солдат. Франсер не знал, почему, и не хотел думать о диссонансе интонации и тяжёлого, блеклого взгляда. — Я прикрою, помогите ей! — Не слишком ли ты дерзкий, Одаяки? — фыркнула Найтуолкер и оскалилась, но в лицо полетел тканевый свёрток, и девушка ловко поймала его у самого виска. — Обезбол! Мистган и не заметил, как Сё захлопнул сумку на груди, подобрал кинжал и ринулся в атаку. Франсер поставил Найтуолкер на вымощенный пол. Она побледнела и сцепила зубы до скрипа. Таз трещал, и Король схватил её под локоть. Уставив копьё в пол, Найтуолкер дышала. Вокруг кричали люди, скользил, прыгал, бил и убивал Сё, стрелял Зиг, иногда что-то хлопало и громыхало. Эрза развернула тряпку и махом закинула в рот все немногочисленные таблетки. — Не мног… а, ладно, — прокомментировал Король и ветром обогнул её, чтобы отвести копьё. Врага тут же атаковал Одаяки, подрезав ему колено, и с разворота ударил ногой в голову. — Помогите Эрзе! — крикнул он и сорвался к новому врагу. Мистган выдохнул и вновь взял Найтуолкер под локоть, пока она глубоко дышала. Скорость Одаяки поражала, но отнюдь не приятно: Джерар знал, что точно не хотел бы сражаться с юношей. Сё напоминал зайца, что кружил и косил от стаи волков и хищных птиц. Он не гнушался убегать от противников, клонил корпус вперёд, державшись земли, и, даже поворачиваясь спиной, никогда не отводил взгляд от оппонента. Мистган замечал, что в целях он держал не убийство, а ослабление жертвы. Сё, кружив около него и Эрзы, успел подрезать пять колен, семь голеней и три подмышки: всё, что не скрывала броня или гарантированно выводило соперника из игры. Заходив сзади или сбоку он стремительно бил и отскакивал. Его тактика не менялась от соперника к сопернику, и с того инцидента никто так и не подступил ни к Королю, ни к Найтуолкер. «Ему губительно резко останавливаться, — с тревогой понял Мистган, увидев, как Сё перепрыгнул через ополченца, повалив его, и убежал к новому врагу. — Он собьёт дыхание». Франсер ощутил отсутствие давления, чуть вздёрнул брови, но не отпустил Найтуолкер. Она наконец вернула контроль над нервами и встала в стойку, подняв копьё. Обезболивающее и питавший мышцы кислород помог ей. — Я справлюсь, Ваше… Громыхнуло справа: тяжело рассекав воздух, летел болас, выпущенный из специального устройства. Сё устремился к стрелявшему, а Король увёл девушку с линии атаки, и снизу ударил посохом по верёвке, повернулся, сгладив силу удара, и через плечо метнул болас в клин бежавших к ним соперников. — Ты что-то сказала? — спросил Франсер, приняв более устойчивую, низкую стойку. «Выпендрёжник», — фыркнула Найтуолкер и звонко отбила чужой меч. — Раз план отступления накрылся, требую пересмотреть моё предложение, — выпад Эрзы угодил противнику в живот, и девушка вернула копьё, ударила с разворота по голове. — Ваше Величество. «Хорошо подстроилась», — выдохнул Франсер и вспомнил, что нечто подобное тоже являлось манипуляцией. — Требование отклоняется, — Джерар соприкоснулся с щитом спиной и ушёл врагу за спину, ткнул под колено и махнул по плечу. — Наш приоритет: поиск выхода. — Вашество! — крикнул Одаяки и махнул в сторону двери, через которую вошёл. Толпа поредела, и лишь затоптанные тела могли помешать побегу. Мистган, проглотив жёлчь, дал отмашку. Сё кивнул, резко упал на лопатки и вытолкнулся руками, воткнув ноги в чужой подбородок, и мягко приземлился. Втроём они ринулись вперёд, миновав каждого врага, но, когда свет факелов у несущих колон огладил их лица, раздался истошный рёв: — НАЙТУО-О-О-ОЛКЕ-Э-Э-Э-ЭР! Чёрная и тяжёлая тень просвистела над головами, с грохотом впечаталась в стену. Шум, похожий на близкие раскаты грома, сотряс катакомбы: существо смело несколько колонн и сорвало трубу. Тяжёлые каменные и кирпичные глыбы завалили дверь, а хлынувшая вода, ударив в морду монстра, позволила Рубилаксу Найтуолкеру выбраться. Существо чертыхалось под каменным завалом, а генерал, рванув на ногах и правой руке, сделал кувырок и оказался подле троицы, развернулся к монстру. Среди камней, трупов, полумрака и потока воды разглядеть его было тяжело, но у Мистгана получилось. Основная фигура напомнила гигантскую летучую мышь с острыми ушами и уродливой мордой, которую словно разбили булавой, а затем небрежно склеили фрагменты. Существо имело множество длинных, кривых и чёрных лап, как у сороконожки, а по бокам, под крыльями, торчали четыре чёрно-фиолетовые искривлённые ноги, напомнившие Мистгану лапы саранчи. Шипы отливали фиолетовым, как покрытые каким-то маслом. На спине, затылке и хвосте среди чёрной жёсткой шерсти росло что-то белое, мохнатое и липкое. «Это споры?!» — подумал Мистган, и отчего-то ему стало страшно. Он встал в стойку, но Рубилакс со злостью сжал его посох, дёрнул и с силой воткнул его Франсеру в грудь, оттолкнув. — Назад, — гортанно выдал Найтуолкер, задвинул катану в ножны и достал из-за пазухи платок, обмотав им лицо. Он также сорвал с пояса кожаную митенку и натянул её на голую правую кисть. — Саранча и пещерный упырь? — брезгливо фыркнула Найтуолкер, словно желала сплюнуть. — Боги, Байро, мразматик ты чёртов, — она натянула шарф на нос. — Это Байро? — прокашлялся Мистган, выпрямившись после удара. — Да, — небрежно кинул Рубилакс с одышкой. — И на него хватит меня. Закройте нос, ни за что не вдыхайте споры и уходите через другую дверь, пока он не разнёс зал. Сё! — Найтуолкер показал ему какой-то знак, и Одаяки, красный и задыхавшийся, сплюнул чем-то вязким, разодрал горло в кашле, но закивал и побежал назад. — Найтуолкер-р-р! — с водой смешались слюни и слизь. Существо встало на лапы, расправило крылья, и наклонило уродливую морду. Фрагменты мышиной морды раздвинулись со склизким и щёлкающим звуком, и среди розово-фиолетового мягкого мяса Мистган различил черты лица Байро. — Гошподин Фауст надеялся на тебя, знаешь ли, — прошепелявил старик и дёрнул головой, как кукла со сломанной пружиной. — Неблагодарная девка! Подумай ещё раш, пока не поздно. Пока не… — его губы дёрнулись, горло исторгло влажный рык, — сожрал!.. Рубилакс вышел вперёд, достав из-за спины простой охотничий нож. — Не отвлекайся, старикашка. Мистган увидел, как Байро сомкнул дёргавшиеся губы, посмотрел на нож, а потом на убранную в ножны катану и заскрипел губами: — Нешношный, тупой и дерзкий мальчишка! Франсер мог поклясться: уголком губ и едва заметно, но Рубилакс Найтуолкер азартно усмехнулся. Мистган схватил Эрзу за запястье и побежал назад, к боковой двери. Байро метнулся к ним, но был встречен генералом Легиона.***
Руки Зигрейна не тряслись. Раз увидев его работу, Харту завидовал любой стрелок из сопротивления. Раз попытавшись подержать его арбалет, любой стрелок начинал его бояться. Тяжёлый и громоздкий, он представлял для стрелка не меньшую опасность, чем для цели: его отдача набивала Зигрейну густой лиловый синяк после каждого продолжительного застрела, а однажды выбило плечо. Потому Харт взвешивал каждый выстрел, плотно приставлял приклад к плечу, прижимался к прикладу потной щекой и выжидал момента. Задача слыла простой донельзя: хорошо знакомая опека цели не вызывала в Зигрейне того волнения, которое ощущаешь, приступая к чему-то новому, и успокаивала расшатанные нервы. Когда опекаешь, а не атакуешь, впадать в ярость незачем. Король выглядел способным. Отразить ближнюю атаку в том числе. Зигрейн не видел ополченцев, носивших тяжёлые доспехи, потому высматривал лучников. Пара из них, видимо, особо способных забиралась на трубы. Один лучник подсадил второго, и Харт прицелился. Тетива щёлкнула, приклад стукнул в плечо, болт засвистел и пригвоздил лучника за ладонь к ржавой, влажной трубе. Он завопил и сорвался, обнимавшись с окровавленной рукой. Его товарищ рванул к нему, обнял за плечи, сказал что-то и грубо, крепко схватил под локоть, повёл прочь. Зигрейн заложил новый болт, туго натянув тетиву, прицелился. Если Харт сместится чуть левее, то получит шанс поразить обоих одним снарядом. Зигрейн положил палец на курок, задержал дыхание и дрогнул, вспомнив приказ Короля. — Тьфу ты, блять!.. — сплюнул Харт и оскалился, отпрянул от арбалета. — Давай шустрее упиздывай отсюда, заебал. К кому были обращены эти слова — к лучнику или Королю, — не знал и сам Зигрейн. Другие стрелки избрали иную тактику: избегав тесную толпу, они искали открытые, но скрытые места. Харт застрелил одного из ополченцев за миг до того, как он скрылся за колонной, и прострелил другому ногу, стоило ему прикоснуться к тетиве. Ещё один, затерявшийся за спинами товарищей, целился Эрзе в живот, но Харт продырявил ему плечо, и лучник пошатнулся, рухнул на спину, завопив. Ещё один уродец подкрадывался к Королю сзади и уже занёс нож, но Харт твёрдой рукой перезарядил арбалет и выстрелил, засадив врагу в бедро. Не успел он заложить новый болт и осмотреть местность, как на Франсера и Найтуолкер обрушилась массивная, тяжёлая дубинка. Харт сплюнул и прицелился. Ополченец шагнул и лишился целостности колена, завопив. — Валите же оттуда, ну! — фыркнул Зигрейн, увидев давку у входа. Король, видимо, был хорош не только на мордашку, но и на её содержимое, потому вывел Найтуолкер ближе к центру зала. — А если… Харт оглянулся на бочонки. Взрывчатку необязательно поджигать в самой толпе, но, если закинуть её ближе ко входу, то он сможет спугнуть часть людей. Чиркнула зажигалка, её пламя лизнуло обмётку у наконечника болта. Харт потянулся к связке, сел на колено и подобрал бочку мозолистыми пальцами. «Кидай снаряд повыше, — советовал Рубилакс. — Так у тебя будет время его подстрелить. Но, целясь, помни об ускорении, с которым этот снаряд падает». Зигрейн вдохнул, трижды резко выдохнул, вдохнул вновь и на выдохе кинул бочонок от плеча под самый потолок. Он схватил арбалет, приставил приклад к плечу и прижался к дереву оружия, затаил дыхание. Арбалет дёрнулся, и через секунды хлопнуло, громыхнуло и разнеслось по залу. Ополченцы отшатнулись. — Да!!! — Зигрейн стукнул себя в грудь и зарычал. — Да, валите оттуда, уёбки, шоб жопы сверкали! Новый болт был заложен и зажат с приносящим удовольствие щелчком. Новую цель стрелка спас звериный, гортанный рык: — НАЙТУО-О-О-ОЛКЕ-Э-Э-Э-ЭР! Когда Байро сломал трубу, она оторвалась от стены не в одном месте. Дрожь и толчки, вызванные потоком хлынувшей воды, подбросили Харта, и выпущенный вхолостую болт породил отдачу, ударившую Легионера по губам. Юноша выругался и соскользнул вниз. — Ловлю! — услышал он, прежде чем рухнуть в объятия Бухуса. Падение было неприятным и жёстким, Харт повалил Вакха на твёрдый пол, и они оба ушиблись. Впрочем, капитан действительно спас стрелка: дезориентированный ударом по подбородку, Легионер не успел бы сгруппироваться и рисковал упасть на шею. — Спасибо! — захрипел Харт и хрустнул ушибленный плечом, стёр кровь с губ. Они спешно встали, захрустели костями и приняли стойки. — Блять, взрывчатка! Связка осталась на трубах и не собиралась падать. — Сё сюда спешит, — Бухус невозмутимо отвёл от себя удар и пнул напавшего по колену. — Я его подсажу. Одаяки — лёгок на помине — рассекал воду, на бегу бив людей в животы и подсекав им ноги. На косых поворотах ледяные брызги словно укрывали юношу, взметавшись подобно крыльям. В сторону Бухуса и Зигрейна двигался экипированный боец с щитом и натёртым мечом, и Сё, нырнув у его ног, разрезал связки под коленной чашечкой. Враг вскрикнул, но Одаяки, лаской прыгнув вперёд, брызнув водой, и встал у мужчин. Бухус сложил ладони лодочкой и сел на колено, но Сё, мрачный и вымазанный в крови, понёсся на Харта. «Срочное донесение для Зига?» — взволнованно подумал тогда Бухус и озадаченно нахмурился. Вместо донесения Одаяки дал Харту исключительно заряженный, хлёсткий пинок под зад. — ХУЛИ ТЫ ТВОРИШЬ, ГЛИСТА ЕБУЧАЯ?! — завопил Зигрейн, отпрыгнув от Легионера. — Я НЕ СЛЫШУ НИ ОТРЫЖКИ, ТЫ НАФИГА ТАК БЛИЗКО БОЧОНОК КИНУЛ, УГАШЕННЫЙ?! Разбирательство прервал Бухус, стиснув плечо Сё. — Отставить! Не место! Сё, достань взрывчатку! — Вакх указал на связку. — Отдай мне огниво! Бухус вздёрнул брови, но всё понял и кивнул. И Одаяки, сплюнув, смахнул с ножей кровь, спрятал их и, достав крюк на верёвке, отошёл от солдат. Зигрейн прикрывал товарищей, хотя необходимость в этом отпадала помалу, но уверенно, как отпадала старая штукатурка: люди бежали из трещавших, рассыпавшихся катакомб. Сё раскрутил верёвку и побежал. Бухус подкинул его высоко и сильно: Одаяки без проблем зацепился за трубу и маятником запрыгнул на неё. Вскоре он, вынув из связки один бочонок, скинул её. — Я чё-то не понял, — Зигрейн сбил удар топора арбалетом и ударил прикладом с разворота, — ты сам чего не спускаешься?! — Отдаст снаряд генералу, — ответил Бухус. Сё спешно, но умело собирал верёвку. — Идём! — А! Э! А как же генерал?! — загаркал Харт, суетливо оглядевшись. — Это ж хуёвая идея, вот с её хуеванством тока в путь! Эта ебанина огромная, он с ней ка… — АЙ! — Отставить брань! — прикрикнул капитан, нахмурившись. — Генерал переживал и худшее. Верь и иди. — Вакх! Харт! — внезапно позвал Король. Вода уже покрывала щиколотки. — Не мешкайте! — Идём, — капитан кивнул и похлопал стрелка по сутулой спине. Харт цыкнул, покрутил ушибленным плечом и, взяв арбалет, оставил Сё и Рубилакса позади. Сё отрезал конец верёвки и спрятал крюк. Из кармашка на поясе он вынул нож-кастет и крестом проткнул им бочонок. Одаяки, оглядевшись, просунул внутрь верёвку. Она была сыроватой, но всё же могла загореться. Он взял в ледяные, липкие руки огниво и чиркнул. Искры засыпали верёвку, но не подожгли её. Он чиркнул вновь. Ничего. Фыркнув, Сё укусил горевшие, пылавшие щёки изнутри и чиркнул. Огниво скользнуло в пальцах, но Легионер вовремя сжал кулак. Он чиркнул снова и опять. Верёвка задымилась, и Одаяки выдохнул. Спешно, по-звериному осмотрелся. Король, Эрза, Зиг и Бухус уже подбегали к боковому выходу. Группа особенно преданных делу замедлила их. Хромавшая Эрза, видимо, не замечала, что у неё кровоточил лоб и кровью залито всё лицо, и отбивалась. Король всегда был подле неё и подставлял спину. Они менялись соперниками, помогали друг другу уворачиваться. Огниво всё чиркало и шуршало в липких пальцах Сё. Франсер подставил Найтуолкер спину, помог ей уйти от удара, позаботился о её противнике, толкнув его в грудь, к выходу. Сё укусил щёки изнутри. Чиркнул сильнее. Верёвка дымилась, но не зажигалась. Горло растягивало, рвало изнутри, кашель жёг лёгкие и сотрясал кости, дрожью отдавался в ледяных, немых пальцах. Катакомбы сотряс писк. Все схватились за уши, согнулись. Одаяки вцепился в трубу, краем глаза заметил мутную дымку под потолком, а потом Байро, что чёрной тенью снёс колонны над вторым выходом. Сквозь боль, разрывавшую череп изнутри, грудную клетку и сжимавшую гортань, Сё заметил раскрытую ладонь распятого в воздухе генерала, под которым размыкались слюнявые челюсти Байро. Сё чиркнул огнивом в последний раз и кинул Рубилаксу бочонок с зажжённой верёвкой.***
Среди всех военных Сенсо отец Рубилакса Найтуолкера, Арес, больше остальных боялся и уважал Байро Рахкоку. «Не обманывайся его плешивым затылком и низким ростом. Он переживёт меня и, если дела сложатся плохо, заставит тебя попотеть». К сожалению или к счастью, Арес Найтуолкер редко ошибался. Не ошибся он и тогда. Байро не стал превращаться в привычного исполина, но помесь жука и рукокрылого всё равно высилась над Найтуолкером и в общей сложности превышала его массу в пять — шесть раз. Либо старика всё же подводил возраст, либо реагенты вышли нестабильными, но он плохо контролировал себя — Рубилакс замечал это по челноком бегавшему взгляду, дёргавшейся голове, комьями лившейся вязкой слюне, пенявшейся пасти и затруднённому произношению. Старик словно дрался с чем-то, унимал агонию, отгонял рой жаливших и пустых мыслей. Байро никогда не слыл добрым и понимающим начальником, но ещё год назад он хотя бы скомандовал отступление, прежде чем рушить путь отхода. Мог Рубилакс пропустить его приказ? Молнией мелькнувшая мысль о стычке с Вардом подсказала: да. В любом случае, вынутый охотничий нож и задвинутый Ганран взбесили помутнённый рассудок Байро и отвлекли его от Эрзы. Рубилаксу пришлось встретить старика грудью, но, только ощутив мех и смрад, Найтуолкер нырнул влево и вонзил нож в лапу от сороконожки, разорвав сухожилия. Лапка качнулась и отлетела, Байро взревел, окатив его потоком слюней, и ударил крылом. Найтуолкер заслонил голову и поднял ногу — отлетел удачно и мягко, проворно встал, ринулся влево. Байро оттолкнулся лапами от саранчи и повернулся к генералу, вновь махнул крылом. Рубилакс ощутил тепло сухой кожи, но вовремя нырнул под удар. Вода пропитала его одежду, отяжелила ноги. Рубилакс фыркнул и смахнул мокрые волосы с лица. Кинулся на Байро, но тот отпрыгнул и взметнул крыльями. Рубилакс закрыл лицо, и всё же его сбило с ног, откинуло назад. Байро ринулся к нему, поток ветра покосил колонны. Мышиные челюсти сомкнулись на генерале, сдавили его в тисках, и Найтуолкер вытолкнул воздух из лёгких, вонзил нож монстру в нос. Старик напустил так много слюней, что мужчина беспроблемно выскользнул из пасти, уставил вязкие ноги в мохнатую шею. Байро мотнул головой, ударился о стену, но Рубилакс запрыгнул на жилистый затылок, обхватил шею мускулистыми, жёсткими, как канат, ногами. Он не смог сомкнуть ступни, но ухватился надежно. — Кончай, старик, — выдохнул запыхавшийся Рубилакс и запустил жёсткую, мозолистую пятерню в склизкий голый нос. Байро закричал и вздёрнул пасть. Рубилакс выдернул нож и вонзил его Байро под челюсть, оцарапав кость и выудив новый вопль, сдавивший перепонки. — Хватит визжать, будто речь забыл. Рубилакс сдавил кулак, ощутил жёсткий хрящ носовой перегородки и дёрнул вправо. Байро потряс мордой, забрыкался и завизжал, но генерал лишь сильнее сдавил его шею ногами, и старик поперхнулся. Найтуолкер перехватил нож так, что указательный палец уткнулся в ограничитель, и повернул его в ране. — Успокойся, — прорычал Рубилакс и дёрнул рукой сильнее, не выскользнув из носа благодаря грубой митенке. Байро зарычал, забрызгав всё впереди слюной, и занёс крылья, оттолкнулся лапами саранчи. Найтуолкер приготовился к удару, но старик стукнул только свою спину, но не генерала. — Па… — дышало существо, — па!.. пама!.. «Слетел-таки, да?» — фыркнул Рубилакс. — Без проблем, — он потянул за нос на себя, пока хитиновая оболочка мышиной морды не начала расходиться с мерзким хлюпающим звуком. Подтянувшись ногами и сдавив ими шею несколько ближе к челюсти, Рубилакс просунул пальцы между хитиновыми пластинами, нащупав настоящее лицо Байро, и надавил на него. Существо взревело, и Рубилакс не сдержал крика: писк Байро ударил в самые перепонки. Найтуолкер отпустил нож и не сорвался лишь благодаря хитиновой оболочке, до белизны и крови сжавшей его пальцы. Байро взмыл в воздух, посшибав колонны. Боль в руке разбудила Найтуолкера, потерявшего сознание. Он схватился за промокший, скользкий нож и сдавил ногами жилистую шею. Рубилакс стянул пальцы вокруг хитиновой корки и сжал нож, когда ощутил приступ кашля. Он разодрал его сухое горло, заставил плюнуть жёлчью и кровью в платок и в панике раскрыть глаза: Байро распустил споры. «Пусть они будут в порядке, — подумал он о детях, — боги, прошу, пусть они будут в порядке». Рубилакс сцепил зубы и фыркнул, моргнул красными глазами и провернул нож, засадил его так, что указательный палец зашёл в мясо, и ощутил волну крови, окатившую ладонь. Байро закричал, сжался и полетел воронкой, сшиб несколько колонн, но промахнулся Рубилаксом. Найтуолкер отцепил ноги и оторвал пластину хитина, повис на ноже, но тут же сгрёб грубую щетинистую шерсть. Потоки ветра прибили его к туловищу Байро, и генерал ногами обхватил шею алхимика снизу и выдернул нож. Кровь струйкой вырвалась из раны и Байро остановился, инерция оторвала Найтуолкера от тела зверя. Сжимая клок шерсти в правой руке, Рубилакс выругался, но не разбился насмерть: Байро поймал его членистоногими конечностями, врезался в его мускулы игольчатыми наростами. Найтуолкер закричал и сжал зубы. — М-м-м-ерз-с-с-с-ский мальчиж-ж-жка! — зашипел и зажужжал Байро с пульсировавшей, дёргавшейся головой. Игольчатые лапки вонзились в его мускулы, как рыболовный крючок в приманку. Рубилакс дёргал ногами, не ощущал левую руку и от боли распростёр правую. «Дыши и успокойся», — сказал себе Найтуолкер и затуманенным ядом и агонией взглядом заметил слюнявую пасть Байро. Ладонь ударило нечто сухое и тяжёлое, и Рубилакс рефлекторно сжал пальцы, согнул руку, глубже насадив себя на шипы, и прижал к груди бочонок со взрывчаткой. Верёвка, воткнутая в него, горела. Найтуолкер, пусть его мышцы растягивали, как старые струны, а горло, нос и лёгкие жгло чем-то едким, усмехнулся и закинул бочонок в пасть Байро прежде, чем он заглотил генерала. Байро совершил три ошибки: начал работать с нестабильными реагентами, выбрал существо с узкой глоткой и проглотил Рубилакса с ног. Когда Найтуолкер закинул внутрь бочонок и протолкнул его ногой, Байро поперхнулся и вытянул генерала. Сократив мышцы глотки, Байро сломал бочонок, и его ошмётки занозили мягкую слизистую плоть, а огонёк на верёвке полоснул смесь. Байро, может, избежал мощного взрыва, но опалил себе горло, захлебнулся жёлчью и кровью и корчась пал вместе с Рубилаксом.***
Вода прибывала быстрее, чем Найтуолкер полагала. В особо глубоких местах она покрывала середину икр и заметно замедляла темп бега. Впрочем, видимо, дело было в самой Эрзе и немеющих мышцах бёдер, поскольку повстанцы, в отличие от неё, не испытывали никаких проблем с побегом и, в некоторых случаях, с воспроизведением воплей ужаса. «Н-да, точно не солдаты, — понимала Эрза. — Сохранили настоящих бойцов для дальнейших планов? Глупо собирать все силы в одном месте, тем более столь шатком. Нельзя уходить без информатора». — Найтуолкер! — позвал Король, и она поставила крепкий блок. Не то чтобы ей нужна была опека Франсера, но он, уже наверняка записав в список своих «славных дел» спасение её жизни, воодушевлённо огрел ополченца по закрытой шлемом голове. — Я бы справилась, — Найтуолкер скинула удар и замахнулась от ноги, попав по подбородку. — Всегда пожалуйста, — краем посоха Король зацепил налокотник и вздёрнул руку соперника, с разворота попал ступнёй в бок и голенью по голове. Эрза фыркнула: «Выпендрёжник. Интересно, сэр Фауст тоже грешил подобным в юности?» Будь отношения с отцом лучше или жива мать, Найтуолкер бы спросила их, но отношения с отцом вызывали примерно столько же желания копаться в них, сколько вызывала куча легионьего помёта, а мама, как и память о ней, исчезли из этого мира порядочное время назад. Новый соперник, из особо упорных и верных ополченцев, набросился на неё со спины. Найтуолкер бы скинула его или выскользнула из хватки, но резкий разворот стопы и серьёзный вес, обрушившийся на ноги и спину, пронзили ушибленную тазовую кость: Эрза зашипела и упала на колено, в воду, и уронила копьё. Мужские руки сомкнулись на её шее, и Найтуолкер потянулась, чтобы вдавить врагу глаза, но его оттащил Король, подставив под замах Харта. Пока Зиг старался над наглецом ногами, а Вакх выскочил вперёд, приняв атаку вполне невезучего ополченца (ибо нарваться на капитана значило мучительную и травмирующую участь), Франсер схватил её за плечо и вытянул с колен. — Надо уходить, — сказал он серьёзно и со строгостью. — Вы волнуетесь сверх меры, король, — нахмурилась Найтуолкер, вырвала своё плечо и перехватила копьё. Она вытолкнула древко за плечо Франсера, попав врагу в лицо. — Из-за чего отвлекаетесь на ерунду. Джентльмен неудачи в заботливых руках Вакха завопил и упал в воду. Его глотку залило водой, и Бухус наступил бедняге ниже ключиц. — Кто-либо ещё желает напасть на мою персону? Настоятельно посоветую бежать. — А хули? Пусть несутся, всех выебу, — сплюнул за его плечом Харт и зарядил измазанный в крови арбалет. — Твоя жизнь не ерунда, — продолжил Король, не обратив внимание ни на замученного капитаном ополченца, ни на несущегося на него врага, которого застрелил Харт. Тем не менее Король развернулся к потоку. Как ни странно, часть бойцов словно прислушалась к Вакху и развернулась или пробежала мимо. Продолжали контратаку только фанатичные кадры. Трескались колонны, рычал Байро. Посох Короля со звоном рассекал воздух и гонял потоки ветра. Найтуолкер, понимав уязвимость своего состояния и проблемы со сбитым побоями дыханием, выжидала до последнего, высматривала уязвимые места в защите атакующих. С горечью и безобъектно обидой она признала, что её опекал Франсер. Король не только рассекал воздух, но будто слился с ним. Не задерживаясь он, казалось, не прыгал, а танцевал вокруг неё, отводив удары и поражав врагов в ноги. На тренировках Найтуолкер поняла, насколько тяжело ей давалось чтение движений Франсера. Уже в момент, когда она будто могла предугадать его действие и наносила удар, юноша менял тактику, смещался с точки с помощью шеста или вовсе отметал его и уходил в борьбу. Ловкого Короля всё же нельзя было назвать прытким. В отличие от вечно скакавшего и нырявшего Одаяки, Франсер огибал соперника подобно потоку воды или воздуха, никогда не боявшись подпустить его вплотную, пусть это противоречило природе его оружия. Выдохнув, Найтуолкер мощным выпадом разбила вражий щит. Соперника отпугнул Король, хлестнув его под мышкой и по шее. Убийца с кинжалом вынырнул из-под воды, и Эрза сама не поняла, каким образом перескочила через Франсера, спиной к спине. Король ударил хитрюгу жёстким кулаком под рёбра, выбил ногу, отскочил назад, взбурлив водную гладь, и ударил посохом по голове. Эрза тем временем отвела от Короля меч, который потом выбил Бухус, отвесив хозяину элегантную, но медвежью пощёчину. — Уходите. Иначе я убью вас, — холодно сказал капитан. — Не-не-не-не-не! — захрипел Харт. — Не уходи никуда, и давай я те лучше мозги вышибу нахуй, уёбища ты кусок, — и он замахнулся окровавленным прикладом, но враг уже упал, попятился и понёсся прочь, плескавшись в воде. — Пиздятина, — харкнул Легионер и зарядил арбалет. Они встали в линию, отбивавшись от последних ополченцев. Запнувшись о подводный камень, Эрза закряхтела от боли, словно разряд молнии пронзившей её кости. Король, потоком ветра обогнувший её, уже поймал Найтуолкер, когда зал сотряс высокий писк, въевшийся в уши. Четвёрка и оставшиеся ополченцы упали в воду, схватившись за головы. Звон опалил уши, сдавил глазные яблоки, и взор пошёл рябью. Эрза с запоздалым ужасом поняла, что не может открыть правый глаз. Содрогнувшиеся стены, качнувшийся пол, грохот колонн и всплески возросшего уровня воды слились в одно и захлестнули Найтуолкер. Ноги свело, а вода залилась в нос, что пронзило череп неприятной, острой болью. Вода вытекла вместе с кровью, и Найтуолкер закашлялась, выплюнула всё лишнее и не устояла, когда Король с размаха ударил её ладонью прямиком в грудь. Выдохнув, Найтуолкер отлетела, рухнула навзничь и поднялась в кувырке. Вода стекла с неё, одежда второй кожей противно облепила тело, сдавила туловище и оттянула члены. — Какого?! — ядом выплюнула Эрза и дёрнула промокший шарф, но дрогнула и побледнела. На месте, где только что стояла их не самая ровная, но линия, валялись обломки колонн. Слева матерился Зигрейн и водой кашлял Бухус, а впереди бурлила вода и барахталась рука Короля из-под покрытого мхом камня колонны. — Бухус! — крикнула она и рванула к Франсеру. Капитан дрогнул и ринулся к ней. Рядом с Королём торчала какая-то деревяшка (с опозданием Эрза осознала, что это было древко от копья), и Бухус ухватился за неё, когда Эрза просунула копьё под обломок. Зигрей пробрался к ним и поставил арбалет так, чтобы получился более надёжный рычаг, а Вакх сделал опорой собственное колено. Кивнув, они надавили, и из-под приподнявшегося камня вынырнул Король. Он опустил платок и выплюнул воду. — Что это было? — выдохнул он, откашливаясь. — В центре! — окликнул Одаяки сквозь шум воды и писк летучих мышей. В центре зала, где воды было меньше, лежал Байро. Должно быть, волну, которая сбила их, вызвало его падение. Беловатая дымка, исходившая от старика, окрасилась в чёрный и фиолетовый, вспыхнула искрами. Заклинание сходило на нет. Найтуолкер, нервно перехватив копьё, рванула к старику, озиравшись по сторонам. Восемь колонн рухнуло, три исходили трещинами, ещё три пока держались. Вода потоком вытекала из помещения, засасывала. В зале было пусто, за исключением убегавших остатков ополчения и взбешённых летучих мышей. Горло сдавило, и Эрза зашлась в кашле, схватилась за отбитый живот. Правый глаз не открывался, и голова кружилась. Ледяная вода, окрашенная кровью и грязью, текла стремительно, и, случайно потупив взгляд, Найтуолкер пошатнулась от головокружения. — Не бойся, — выдохнул у уха Король, перекинув её руку через свои плечи. — Вот он. Живой. Франсер показывал в сторону чёрно-фиолетового густого дыма. Среди клубов из воды поднималась тяжёлая, громоздкая фигура. — Генерал! — крикнул Вакх и расплескал воду в рывке. — Вы целы? — капитан пал на колено, взял генерала под локоть, но Рубилакс только оттолкнул Бухуса, сорвал с лица платок и затолкнул в рот два пальца. К крови и грязи в потоке воды добавилась жёлчная пенистая рвота с ошмётками картофеля. «Он отравлен спорами», — поняла Найтуолкер и, загнанно задышав, почему-то рванула. Каменная хватка Короля удержала её на месте. — Не бойся. Он в порядке. Капитан! — крикнул он Вакху. — Возьмите генерала на спину и уходите отсюда! Место скоро обрушится! — Нельзя уходить, — сбито дышала Найтуолкер. — Хьюз и Шугабой где-то здесь. Король нахмурил брови и посмотрел на неё как-то неопределённо: мутные, болотистые глаза приобрели тяжёлое и вместе с тем жалеющее выражение. Взгляд не пронзал её, а давил на плечи, стягивал голову. — Ты ведь понимаешь, что если они… «Не выбрались из-под воды и не сбежали, то уже мертвы». Да. Эрза знала, и Франсер это понял. — Ладно, — Король не выдохнул, не перестал хмуриться. Он прикрыл уставшие глаза и огляделся. — Харт! Помоги Найтуолкер! Уходите, пожалуйста! — процедил сын Фауста измученно и обессиленно. — Я посмотрю, где они могут быть. Найтуолкер молчала. Внезапно силы остались лишь для одного: чтобы изумлённо вздёрнуть брови. «Какой он нелепый», — туманной дымкой проплыло на границе сознания, когда Эрза наконец-то посмотрела на его измученное, утомлённое лицо, облепленное насквозь мокрыми волосами и клочками мха. Король нелепо улыбнулся, неловко и утомлённо, когда улыбаться не хочется, но хочется помочь. Оцепенение бессилия разбилось, когда в центр вышел бледный, почти прозрачный и мокрый Визард. Его белые волосы и ряса облепили белую кожу, что стягивали тощую фигуру и сделали его похожим на мокрую крысу. — В этом нет необходимости, — заявил он. — Я оттащил их наверх. Позвольте забрать господина Байро. Старик трупом лежал на поверхности воды рядом с синим Рубилаксом, которого поддерживал Бухус. — Ты ебанулся?! — зарычал Зигрейн, и его рёв эхом отскочил от стен, перекрикнул воду и мышей. — Я тебе башку щас разобью, сука, а потом на допросе склею, усёк! — Пусть забирает, — ровным и твёрдым голосом отрезал Король. Найтуолкер ощутила, как его ладонь чуть крепче стиснула её запястье. — Мы уходим. По залу разнёсся треск: расколовшаяся колонна надломилась. — Но, Ваше Величество!.. — Мы. Уходим. Харт оскалился, сцепил зубы и сплюнул. Нокс, пробиравшись к Байро боком, воровато подступил к старику и поднял его на руки. Тощее, чахлое, неподъёмное тело тонуло в мокрых рясах, пятна на коже зияли чем-то чумным. — Держитесь стен, на которых факелы. Так вы выйдете. Колонна с рокотом обвалилась и разломала последнюю трубу.***
— НАЛЕВО БЕРИТЕ, НАЛЕВО! — орал Харт, заглушав плеск воды, что бурлила при каждом его шаге. — Какой налево, дурень, по факелам направо! — крикнул Сё. Потоки воды толкали его сильнее, чем Харта, к тому же, будучи ниже, Одаяки получал удары течения куда-то в поясницу. Потому он не бежал, а прыгал под водой, заносив ноги вперёд и отталкивавшись от камня. — САМ ТЫ ДУРЕНЬ, Я КАРТУ-ХУЯРТУ ПОМНЮ! Намертво вцепившись в запястье Найтуолкер, Мистган выдыхал через нос и рот одновременно. Ледяная вода парализовала каждого из них минимум до пояса, и Джерар был рад, что бежать приходилось хотя бы по течению, а не против него. Хлад воды законсервировал боль, и Франсер был в состоянии бежать зигзагом, что под водой было эффективнее. Мистган оглядел тёмные стены и скомандовал: — Налево! Факелы погасли, но слева их больше! На повороте Сё соскользнул и сорвался, и Харт сгрёб его за шкирку до того, как юношу унесло. — Не, не сегодня! — и стрелок вытащил, толкнул Одаяки в поворот. Мистган обернулся. Бухус взвалил Найтуолкера на спину, пусть первое время он отчаянно сопротивлялся. Что же до Эрзы, её лицо покрыла такая бледность, что очертания выделялись даже в полумраке. И боль, и начинавшаяся гипотермия исказили её лик, но девушка поспевала за Мистганом без видимых проблем. «Наверняка открыла второе дыхание», — надеялся он. Он замечал за Найтуолкер способность превозмогать урон и сохранять ровно столько сил, сколько хватило бы для контратаки или отступления, но сегодня её вмяли в камень до краткой, неосознаваемой потери сознания. Причём лучшие друзья. Кровь на лице Найтуолкер, вновь проступив, зияла тёмным пятном на бледном лице, и это чёрное зияние шевелило в Мистгане тревогу. Он крепче стянул пальцы вокруг её запястья и выдохнул. Вслед за залом обваливалась вся система катакомб. Харт был прав: стены действительно представляли собой настоящую, неподдельную херню. Вода сочилась сквозь них, сносила деревянные подпорки, вымывала камни и корни. Поток бил в спину, сметал ноги всё сильнее, и Мистган плотно сжал губы, чтобы не заглотнуть килограмм — другой грязи. — Хватайте! — крикнул впереди Сё и кинул Харту верёвку с утяжелителем. Стрелок на бегу просунул её под ремень арбалета и передал верёвку. Мистган крепко сомкнул на ней пальцы и обмотал вокруг ремня. Найтуолкер сделала то же самое, и они помогли привязать добравшихся генерала и капитана. Когда глаза опалил свежий, молочный свет вдали, новый поток захлестнул их с головой. Мистган не полетел кувырком лишь благодаря Найтуолкер, перехватившей его запястье, и Джерар чуть не задохнулся из-за желания посмеяться над иронией ситуации. Мистган осмелился открыть глаза и всё равно не увидел ничего, кроме мутной взвеси. В темноте, нарушаемой ещё более чёрными сгустками темноты, реальным осталось лишь волокно верёвки и запястье Найтуолкер. Она устремилась вверх, но Франсер что было мочи дёрнул её вниз, к себе. Он и Харт бродили по коридорам достаточно времени, чтобы запомнить низость потолков. Если такой поток захлестнул всю шестёрку с головой, место между поверхностью и водой едва хватило бы, дабы просунуть голову. Мистган не хотел думать о скорости, с которой вода выталкивала их из помещения: она бы запросто если не снесла голову, то расколола череп. «Мы были близки к выходу, — вспоминал Франсер. — Вода сама нас вынесет, главное — не погибнуть». Шевелив ногами, Мистган обмотал верёвку вокруг запястья. Что-то выдернуло его вперёд, и он укусил себя за губы, зажал нос, чтобы не выдохнуть. Впереди ухнуло, громыхнуло, и Мистган дёрнул Найтуолкер на себя, схватил её в охапку и повернулся к преграде спиной. Спину опалило, ударило в лёгкие, и воздух пузырями вышел изо рта. Франсер сомкнул челюсти, сжал верёвку и ощутил, что их уносило, вырывало вперёд. Что-то сжало его воротник, потащило вверх, резав и стягивав глотку, и Мистган забился. Поток живительного воздуха и резкий, громкий, торжественно бивший в самые уши шум отрезвили Франсера. Джерар зашёлся в кашле, раскрыл рот, словно желав проглотить, сожрать кислород. Мысль, быстрее кипевшего вокруг течения, мелькнула на границе сознания: Франсер на секунду или две потерял сознание от удара, и Найтуолкер вытащила его на поверхность. Они выплыли из катакомб. Вода в самом деле вынесла их из катакомб! Мистган улыбнулся и лёг на живот, начал плыть. Течение ускорялось, несло их стремительно и безжалостно, стукало о подводные руины бывших укреплений и подступов, и в миг сошло на нет. Мистган рухнул на мокрую землю, прокатился вперёд, ухнул от резкой тупой боли и остановился. Теперь, когда крепчавший осенний ветер по-хозяйски облепил его тело, прижал к нему сочившееся одежды, вода казалась тёплой. — Т-ты к-как? — спросил Франсер не в силах удержать не попадавшие друг по другу зубы. Мистган и Найтуолкер всё держали друг друга за руки. — Ж-жива, — с её синих губ сорвался пар, и Джерара испугало то, как мало в нём было густоты. Эрза двинула рукой, но не отпустила. Возможно, не смогла расцепить окаменевшие пальцы. Мистган выдохнул и кивнул. Уткнул в землю голову, которую омывал низкий поток воды, вытащил из-под своей туши свободную руку, уставил её в землю. Сжал пальцами илистое, грязное, скользкое и колючее дно и оттолкнулся. Поднялся. — Б-б-больше, — звучно хрипнул впереди Харт, — б-б-б-б-б-лять! ник-к-каких п-п-п-подземелий! — он поднимался опиравшись на валун и жарко дышал себе на руки. Зигрейн вздохнул, выдохнул с дрожью, вновь вдохнул и выдохнул: «Сука!» — с таким пылом, с каким не ругался никто на памяти Мистгана. — Ты в прош… — выдохнул Сё и запрыгал на месте, зажав ладони под мышками. В отличие от его чёрных пальцев, щёки разгорячённо пылали. — Ты в прошлый раз так говорил. — Ничё не я! — Харт поднялся и сдавлено закричал, когда вода стекла с его спины. — Генерал так говорил! — Да. Раз в пятнадцатый минимум, — отозвался Найтуолкер сзади, чем заставил подскочить обоих и Короля. — Поднимайтесь. Нужен огонь. Мистган кивнул и рывком встал ровно и крепко. Найтуолкер вонзила в землю копьё и опиралась на него, как на трость. Избитые, утомлённые потрясениями, ледяной водой и стремительным потоком и поражённые переохлаждением, они вышли из грота быстрее, чем ожидал Мистган. Впрочем, этого времени всё равно хватило, чтобы усомниться в целесообразности разбивать лагерь. Даже при наличии взрывчатки, сохранённой стараниями Харта, и уцелевшего огнива, силы и время, потраченные на поиск сухого топлива, не будут стоить результата. Ветер по-осеннему крепчал, завывал сильнее, жалил больнее и холоднее. У них не было при себе провизии или даже тары, чтобы прокипятить воду: всё осталось у Громвилля Тариталя. С другой стороны, переход без отдыха и отогрева измотает их окончательно ещё на половине пути — и всякая слава о легендарной выносливости Легиона не могла спровоцировать Мистгана рисковать чужими жизнями. В своё время он понял, что холод губил куда коварнее, чем что-либо ещё. И всё же… смогут ли они развести огонь быстрее, чем дойдут до Гаммера? Завыл ветер, заскрипели, загудели деревья. Джерар поёжился и цыкнул: огонь им необходим. «Надо взять с собой факелы, — пришёл Мистган к странному, но всё же в теории рабочему решению. — Я и Харт сможем понести генерала, а Бухус понесёт Эрзу. Одаяки возьмёт факел. Так он сможет отогревать нас по дороге. Надо лишь продержаться, — Франсер посмотрел на бледную, синюю Эрзу. Сам не лучше поджал собственные плясавшие губы и стиснул её ладонь. — Надо лишь продержаться…» — М-дэ, и это всё? Осенний ветер надавил на плечи, сгустился в крошечные, едва видные кристаллы льда. Они стянули горло, залетели под плащ, поразили в сердце. Всё из-за непринуждённого скрипучего и вязкого голоса, нарушившего природный порядок, и сквозившего высокомерием, разочарованием. Мистган не знал, почему, но он терпеть не мог эту интонацию. Отбросив панику, он вынул посох, принял стойку. Выход из грота был крут и скалист, и на уступе, достаточно широком для целой группы, сидел мужчина, непринуждённо свесив ногу и подперев подбородок. Его лицо скрывала анатомическая чёрная маска, чьи искусно вырезанные изгибы блестели в свежем свете лун. Мистгану она показалась будто лакированной, впечатляющей и вместе с тем нелепой. Такая маска не могла сгладить удар, если не умножала урон, а маленькие забрала, которые Франсер разглядел только сейчас, у прорезей для глаз сужали обзор. Из-под капюшона торчали волосы, и тусклый свет окрашивал их пастелью. Мистган не мог разобрать их настоящий цвет. На плече незваный держал шест, наконечник которого тонул в темноте. — Я ожидал большего от прославленного Легиона и его легендарного Алого Генерала, — вязко и дерзко проскрипел он. — Э, папаша! — мужчина щёлкнул пальцами и показал на Найтуолкера, — разве не должен ты выйти весь в крови своих жертв? Что за детсад? Вас правда побила какая-то водичка? Его голос сломался — разочарование переросло в раздражение, и Мистган возненавидел его интонацию ещё сильнее. Незваный дёрнулся, явил тусклоте лун лезвие оружия, и Эрза рядом дрогнула, схватила копьё и метнулась вперёд, к отцу, наставив лезвия на врага. — Где он?! — грозно рыкнула она, и каждый ненароком дрогнул — столько злобы было в её голосе. — Ти-и-ише, куколка, — проскрипел незваный и повернул шест, показал лезвие на тусклом свету. То, что все приняли за косу, оказалось подобием кирки. — Я знал, конечно, что девочки зуб на бывших точат, но ты же вроде не такая, а? Поадекватнее. — Оставь свои манипуляции и умри! — она метнула в него нож, но оружие со стуком отскочило от вспыхнувшего копотью барьера. Когда Эрза перешла в атаку, незваный цокнул и схватился за подбородок маски: — А ты и впрямь лютая, — он хохотнул и вскочил, взмахнув киркой. — Алекто! Всё произошло менее, чем за секунду, но образы, наполовину растворившиеся в ночной темени, возжглись под веки Мистгана. Эрза уже двинулась в сторону, но Рубилакс вцепился в её локоть, сжал его и дёрнул, откинул дочь за свою спину, прямо Джерару в руки. Правой рукой он вынул катану, порезал себя, вытащил меч. Мистгану показалось, что это не кровь генерала расплескалась повсюду, а кровоточил сам меч. Стена крови сожглась, нос и горло заполнил мерзкий запах палёных волос и гнили, в грудь ударило нечто могучее, и Мистган в последний момент заслонил лицо Эрзы, уткнулся в её волосы. Руки и ухо опалило. Как из духовки, только в разы сильнее. Когда Франсер открыл глаза, незваный уже взбирался по горе и убегал. На Джераре, в замке его рук, лежала Эрза и кашляла кровью. Зигрейн, ритмично выкрикивав «Блять-блять-блять!», тушил опалённый бочонок. Сё тёр затылок, а Бухус бежал к упавшему на колени Рубилаксу. Мистган побледнел, поднялся с Эрзой, и они вместе на ватных ногах, держав друг друга, как в тумане дошли до генерала. — Что с ним? — требовательно, скрыв страх неизвестного, спросил Король. — Порядок, — процедил сам Найтуолкер, сжал меч левой рукой и поднялся, вытянул себя. Его правое предплечье было рассечено, кровь лилась на землю, срывавшись с безвольной руки. — Не орите на ухо и не истерите. Идёмте. Дорогу преградил Бухус, уткнув ладонь генералу в грудь. — Генерал, — выдохнул капитан, — спешу напомнить, что мы договорились, потому, прошу, не ругайтесь. Упав в широкую, стальную стойку, Вакх об бедра влепил свой кулак в живот Найтуолкера, зашедший словно в мягкое тесто. Генерал закряхтел, уронил меч, впился в руку Вакха и безвольно упал. Бухус и Эрза поймали его, положили на спину. — Сё! Одаяки уже бежал, раскрыв сумку на груди. Облив иглу и руку беспамятного Рубилакса спиртом, он зашил рану быстрее, чем кто-либо на памяти Мистгана. Бухус взвалил Найтуолкера к себе на спину, привязав его руку к шее, чтобы она не болталась. — Увидите сухой сук — хватайте, — бесстрастно, куда холоднее, чем ожидалось, приказал Король. — Обвяжите его тряпкой, зажгите. Остановок не будет. Легионеры серьёзно кивнули. Через полчаса Эрза потеряла сознание.***
Осенние ночи обладают уникальным звуком. Он тише затянутых стрекочущих перекличек сверчков, увесисто ухающих птиц, коварно шипящих змей и ворчащих боровов, которые разносятся по густому, медовому и разогретому воздуху лета. Но он громче шепчущей позёмки, гудящего между мёртвыми деревьями ветра, насмешливого и неповоротливого скрипа дерева и голодного завывания ночных зверей, что застыли, вмёрзли в само пространство зимы. Осенние ночи обладают уникальным звуком. Он не такой дохлый и пугающий, как шум зимних ночей, но не такой живой, как летний. Он являет собой переход, длинный-длинный коридор постепенно падающей температуры, густеющих теней, растущего голода хищников; длинный-длинный коридор, который так пугал человеческое сознание своей продолжительностью, неизбежностью и непредсказуемостью. Нечто привычное, закостенелое за безветренное лето, менялось и грозило ранним, нежданным снегом. Читать погоду было тяжело и в лучшие времена. Теперь, после падения островов, люди могли только гадать о переменах в климате. Эта осенняя ночь обладала уникальным звуком. Напряжённым, непостоянным, забирающимся под корку черепа, сводящим зубы. Она была по-особенному бессонной. С севера, с высоты поваленного острова на вход в катакомбы открывался захватывающий дух вид. На плато стояли двое: господин и раб. Раб застыл за хозяином широкоплечей, дородной глыбой. Его господин стоял на самом краю, сжимал рукоять изящной костяной трости и смотрел вперёд, в черноту, блекло и тускло освещённую лунным и звёздным светом. Крепкий ветер дёргал мужчину за кожаный плащ и чёрные волосы, хлестал воротником по щекам, но он стоял непоколебимо и недвижно. Лишь одно выдавало его бешенство: медленно, но ритмично сжимавшие и разжимавшие навершие трости пальцы, — имитация ровно бьющего сердца. Гогот их спутника, принесённый хлёстким ветром, прибыл на вершину островного плато куда раньше хозяина. Когда он наконец-то запрыгнул и заткнул боевую кирку за спину, господин потребовал: — Объяснись. Собеседник смахнул капюшон и приподнял маску, даже не пытавшись подавить широкую, возбуждённую ухмылку. — Хотел поглядеть, что эта кровососущая шлюха нашла в Найтуолкере, — он оттянул угол рта мизинцем, обнажив клыки и гоготнув. — Сначала старикан меня расстроил, но потом — «БА-а-АМ!» — мне ведь неделю маску драить, блять, — мужчина высунул язык и облизал губы, испачканные в засохшей крови, что просочилась сквозь личину. — Будто сучку с месяками вылизал, чесслово! Господин медленно вдохнул и бесшумно выдохнул: складная грудь и покатые, но широкие плечи поднялись и опустились. Явный признак раздражения, если не презрения в этом человеке. — Знаешь, Арлок, именно поэтому у тебя нет друзей, — пальцы сжались на рукояти трости и не разжались в привычном ритме. — Друзья не платят, — мужчина гоготнул и заложил руки за голову, откинулся назад. Он был выше господина и усмехался, глядев на него сверху. — Так что я не жалуюсь. А вот ты, господин Преяр, — с издёвкой и едко, как обычно, обратился он и усмехнулся, оскалившись и облизав зубы, — с завидным мастерством заводишь друзей, хех. Твоя сучка аж взбесилась, когда подумала, что я с твоей ко… Преяр подбросил, схватил трость за древко и, зацепив, выбил из-под наёмника ногу. Мужчина ухнул, упал на лопатки у самого края и не успел ничего сделать, когда обитый платиной, суженный наконечник уткнулся ему под челюсть. — Тень, — ровно позвал Преяр, и раб прижал ноги наёмника к земле. Он начал корчиться и раскрыл кривой, гибкий и отвращавший младшего Преяра рот, но вместо крика исторг щёлкнувший хрип. — Слушай внимательнее, продажное быдло, — начал Преяр, чуть наклонив голову и презрительно скривив губы. Впрочем, его текучий голос ни разу не дрогнул в бешенстве. — Когда ты говоришь о своих сексуальных похождениях — это одно дело. В конце концов, — наёмник дёрнулся, уткнул руку в трость, но Преяр не сместил её ни на сантиметр, — только естественно, что такого бездарного и омерзительного отупевшего кобеля окружают подобающие ему суки. Но вот отзываться подобным образом о моих подругах, тем более о моей славной Эрзе Найтуолкер — это другое дело. Это доказывает, что ты нагло мне лжёшь, Арлок. Следи за своим поганым, сгнившим языком, — губы Преяра дрогнули вновь, и он прокрутил трость до щелчка в горле. Наёмник завыл, закашлял, щёлкнул горлом, и на землю потекла слюна. — Иначе это сделаю я: отрежу и в баночке повешу себе на шею. Преяр выдохнул, упали плечи, сдулась грудь: необъятная волна напряжения покинула его тело. Он улыбнулся и прищурил глаза, смотрев на кашлявшего, плюющего наёмника. — Ещё раз возьмёшь лакриму без спроса, и я сломаю тебе позвоночник, Арлок. Не вздумай полагаться на моего папеньку: он ни за что не поверит продажному мусору из Иарсу вместо единственного признанного сына. — Повторяешься, Миднайт, — прохрипел Арлок, блюя слюной со сгустками крови. — О, так ты запомнил? — Миднайт издал смешок, потонувший в холодном ветре. — Я рад, — он загладил растрёпанные ветром волосы. — Тень, — позвал Преяр, — убедись, что наш дорогой Арлок спокойно проведёт остаток этой ночи. Раб кивнул, сгрёб наёмника за шкирку, отобрав кирку, и потащил к спальным мешкам, где связал его руки и ноги. Утром лес наполнился хриплым криком: в следствие очень несчастного и очень печального случая при спуске с островов Арлок сломал позвоночник пополам. Миднайт с извиняющейся улыбкой приговаривал: «Прости, дружок, но я не могу пользоваться лакримами без ведома отца. Если бы ты только не тратил свой личный запас, ах, если бы» — и цокал языком, покачивая головой. С того дня Арлок очень внимательно следил за своим языком.