Эдолас: Король и Воительница

      Эрза Найтуолкер ненавидела спать среди людей. Не перспектива сексуального насилия или наглости со стороны солдат беспокоили её, а чувствительность собственного организма. Напряжённое тело и воспалённый мозг, надломленные стрессом и ответственностью, заставляли девушку видеть беспокойные сны. Обычно под веками плясали вспышки, густые цветовые пятна, искры, а в ушах гудело, сознание крутило, как в шаткой лодке, словно после тяжёлого опьянения. Всё это выматывало Найтуолкер, и она засыпала.       Иной раз она слышала рык и скрежет зубов, от которых могла проснуться, и понимала, что они принадлежали ей. Такое пугало её людей, что было на руку, но Эрза знала: её тело способно исторгнуть нечто куда более унизительное — крик и слёзы. На её удачу, такое случалось редко и в присутствии человека, на которого она могла полагаться.       Стоило Найтуолкер лечь вчера, как её начало мутить. Вспомнилась заброшенная мельница, боль в голове и глоток мерзкой водки, которого хватило, чтобы опьянеть на голодный желудок и измученное тело. Эрза не заснула — как никогда доподлинно не засыпал любой пьющий перед сном — она потеряла сознание. Что вызвало такое состояние вечером, она знала, но не хотела об этом думать.       Она упрашивала судьбу и удачу дать ей сил вести себя тихо и проснуться от солнца, бьющего в глаза, а не собственного крика.       Эрза Найтуолкер проснулась ни от солнца, ни от крика, ни от побуждения Короля. Девушка проснулась от обволакивавшего тепла.       Это тепло объяло всё её тело и не оставило ни единого сантиметра холода ни на губах, ни на пальцах, куда кровь доходила особенно медленно. Возможно, согрелось даже то, что верующие называли душой. Да что там — сама Найтуолкер была склонна стать верующей в это октябрьское утро.       Ибо она была готова поклясться: ещё на полградуса выше, и она сдохнет, настолько жарко было под покрывалом.       Эрза хотела одного: остаться на земле и спать, ибо тело словно достали из горячей ванны с пеной и солью. Земля ощущалась не камнем, а мягким матрасом, покрывало ласкало щёку лучше шёлка, и не осталось и тени желания действительно вставать и делать хоть что-то. Хотелось полениться. Хотя бы раз.       Но тёмно-персиковый цвет, стоявший на грани между рыжим и красным, маячил за кронами. Скоро рассвет.       Найтуолкер никому не говорила, но она терпеть не могла красный.       Эрза приподняла покрывало; не удивилась, когда от её тела в это холодное осеннее утро повалил пар, и забеспокоилась: ткань покрывала казалась знакомой.       Недоочнувшийся мозг, тем более снедаемый болью, упрямо отказывался думать, а больное горло было забито слизью.       «О, я ревела, чудно», — кое-как поняла Эрза, пока отчаянно сверлила взглядом ткань поверх своего тонкого пледа. Где она могла её видеть? Обычная ткань: плотная, изношенная, но крепкая и удивительно хорошо державшая тепло. Местами прожжённая, потому пахнувшая кострищем.       Приятный запах. Эрза любила его.       «А ну! — одёрнула она себя, — не отвлекайся», — и тут же поднесла ткань к носу и вдохнула. Покрывало пахло не только кострищем, но и дорожной пылью… вернее, так Найтуолкер этот запах называла. Он напоминал о детстве, когда Эрза часами гуляла на улице под жарким солнцем, а потом приходила домой, заходила в ванну и, переодевавшись, ощущала этот запах на пыльной загоревшей коже.       Пожалуй, это было единственное проявление запаха пота, которое не заставляло её кривиться.       Желание вставать пропало окончательно. От подавленного плача болела гортань, от слёз резало глаза и гудела голова, однако в несколько остывшем жаре тело откровенно нежилось. Действительно как после горячей ванны.       «Да пошло оно», — выдохнула Найтуолкер и закрыла глаза. Приятный запах успокаивал её, и Эрза поёжилась, устроившись удобнее и совершенно не заметив некую преграду за спиной.       В то прохладное октябрьское утро Эрза Найтуолкер вернулась бы ко сну и продремала ещё часа три. Возможно, ей бы даже приснилось нечто приятное.       Однако весь сон ушёл, стоило чему-то влажному коснуться уха и разбудить всю расслабленную и разморенную систему осязания.       Эрза Найтуолкер в ужасе распахнула глаза. До неё дошло всё и сразу: и что это было за «покрывало», почему оно казалось знакомым, кому принадлежало, что это за предмет был за её спиной, не позволявший повернуться, почему она не могла двигаться и почему не мёрзли даже ноги.       «Ну пиздец, Найтуолкер, поздравляю тебя, — позвоночник девушки заледенел, и она едва не дёрнулась, когда влажное касание перешло на область за ухом. — Прелесть, чудесно, молодец, лучше не бывает просто. И что делать собираешься?»       Ну, во-первых, подумать. Что ещё делать Охотнице на Фей в такой ситуации, ага. Спал ли Король? Разумеется, да. Эрза не верила в белых и пушистых мальчиков, но, проанализировав Франсера, знала, что до такого он не опустится. Сын Фауста был донельзя асексуален с девушками и с ней, а если и подавал признаки интереса, то они больше смущали его, чем окружающих (инцидент с Коко не считался, поскольку там имело место человеческое недопонимание). Потому, разумеется, Король спал.       Что и кто ему снился — дело десятое.       Юноша забормотал что-то нечленораздельное и опалил её ухо дыханием. «Что?..» — Эрза дёрнулась и сжала зубы: ей было щекотно. Впервые за два или три года.       Она не могла пошевелить ногами: оказалось, они были в тисках мужских ног. Его левая рука лежала на животе, а на правой, как выяснилось, лежала сама Эрза (тут она не завидовала Королю), причём Франсер умудрялся лежать обнимая девушку так, что правая ладонь лежала на плече Найтуолкер.       Его расслабленная хватка будто только крепла, когда девушка дёргалась, и сильнее прижимала к груди. Весьма сильной и приятной по ощущениям.       «Хм, а я хороша как тренер… стоит добавить разведение гантелей лёжа, и у Его Величества будет не грудь, а сказка, мгм, — Найтуолкер хмыкнула и усмехнулась, как бегун, у самого финиша вырвавший победу у соперника. — Выкуси, Шугабой».       Нерв словно отрезало: губы осунулись. Найтуолкер прикусила губу и ощутила, как заныла гортань.       «Тебя от тепла разносит или что? — Эрза оскалилась. — Успокойся. А лучше подумай, что делать с этим петухом».       «Петух» обиженно пробурчал что-то на ухо, будто услышал её мысли, и укусил за мочку. Не сильно, так, что Найтуолкер даже не дёрнулась. Мурашки прошлись по спине, трепетом перешли на живот и ниже, когда Король смял мочку не зубами, а нёбом и языком.       «Ох, мудак, и что же тебе там снится, а? — покрытая испариной Найтуолкер закатила глаза, и тут же мысленно (ибо физически не было возможности) вмазала себе оплеуху. — Перестань, Найтуолкер. Представь, если бы это был Фауст. Сказала бы то же самое про него?»       Эрза молчала. Смотрела на кострище. Над ухом чавкал сын Фауста, а в голове вместе со свистом ветра крутилась мысль: «Представь, если бы это был Фауст».       Эрза Найтуолкер заорала:       — Ты что творишь, валенок несчастный?! — ругала она своё подсознание и задёргалась в хватке Короля, силившись выкинуть из головы травмирующую картину. — Не представляй, не представляй, НЕ ПРЕДСТАВЛЯЙ!       Трудно описать, какой ужас поразил Джерар Франсера в тот момент. Мало того, что он сделал что-то, достойное звания «валенка несчастного», и получил затылком по носу, так он довёл Эрзу Найтуолкер до крика и чего-то похожего если не на истерику, то на выселение демона.       — Эрза, что такое?! — в панике вопил он и держал девушку, как держат любого переживающего припадок, чтобы тот не стукнулся головой.       — Что «что»?! Да меня только что ментально изнасиловали, как омерзительно! Не представляй, не представляй, не… — горячо и в бреду шептала она и металась в плотном и жёстком, как змеиный клубок, кольце его рук. — Чем больше я хочу не представлять, тем больше думаю об этом и представляю!       Найтуолкер с боевым отчаянием, которое видели только её приближённые солдаты, приложилась лбом о землю. Вернее, приложилась бы, не выдерни её Мистган, уложив на себя. Юноша сжал её руки у локтей и сцепил ноги в замок из своих ног.       — Да что ты там представила, что тебя так ужаснуло?!       — Да отца Вашего! — Эрза дёрнулась и выгнулась, но Мистган ухватился лучше и сдавил её с боков.       — А, понимаю, — выдохнул он, и сконфуженно тряхнул головой, — так, стоп, ЧТО?!       Мистган отпустил Найтуолкер. Девушка пружиной отскочила от него и опёрлась на руки. С неё капал пот, взгляд бешено метался, и она цепкими, бледными пальцами сжала плащ на плечах. Мистган моргнул. Моргнул второй раз. Поднялся.       — Найтуолкер, что происходит? Ты представляешь Фауста?       — На Вашем месте, да, — закивала девушка. — Помогает, когда я злюсь на Вас. Чтобы лишний раз по котелку не зарядить.       Мистган прыснул. Найтуолкер была грубой, но подобным образом общалась с Франсером куда реже, чем остальные (в основном, Яджима) думали.       — И как, получается? — почувствовав приступ смеха, выдохнул Король и скрестил руки на груди.       — Прескверно, — фыркнула Найтуолкер, замотав головой, и встала. Было видно, что борьба утомила и отрезвила её. Мистган засмеялся под хмурый взгляд девушки, но желудок обдало холодом.       — Что же я такого сделал, что вызвало в тебе столь лютый конфликт?       — Минуты три лобызали моё ухо и область за ним, — Найтуолкер пожала плечами. Мистган побледнел.       Одна секунда тишины.       Две секунды тишины.       Три секунды тишины.       Джерар рухнул на колени и припал лбом к земле:       — Это не то, о чём ты думаешь! Мне всего лишь снилось, что!..       — Даже знать не хочу! — рыкнула Найтуолкер и отмахнулась. — Мне это погоды не делает, так что!..       — Прости меня! Я не со зла! Я не знал, что так выйдет, пожалуйста, прости меня! — Эрза, посмотрев на видимую часть его лица, не разобрала, на которой стороне красовалась татуировка.       — Можно подумать, Вы первый мужчина, который дышит мне в затылок, — Найтуолкер выдохнула и потёрла переносицу. Зато он был первым, кто при этом не пытался залезть ей в трусы или порвать рубашку. Головная боль не уходила. Эрза виновато прикусила губу. — Встаньте, пожалуйста. Всё в порядке. Это я слишком серьёзно отношусь к архетипам в моей башке. Прошу прощения за сцену.       Когда она проанализировала своё поведение, захотелось провалиться под землю. В который раз? В третий? Сын Фауста давил на её совесть сильнее челюстей щелкунчика на орех.       — Думаю, этим ты и хороша, — произнёс Король и поднялся. — В одиночку я бы не справился и начал бы высмеивать каждую деталь этой работы.       Эрза молчала, уставив руки в бока и смотрев в землю. Она хмурилась и думала о не самых хороших вещах, впрочем, его замечание будто на миг смягчило её. Мистган выдохнул облегчённой грудью и заметил, что Найтуолкер стояла в его плаще: настоящее чудо, что он не спал с неё, когда девушка ворочалась или вырывалась из его захвата.       Найтуолкер шла новая чёрно-серая амуниция. Верх прилегал к телу, чтобы ткань нигде не застревала, не собиралась и не отвлекала. Грудную пластину отделали кожей, чтобы она не блестела ни на солнце, ни на лунах. Мистган не знал, были ли руки Найтуолкер маленькими в сравнение с другими девушками, но тонкость её пальцев его удивила: Франсер привык видеть девушку в тяжёлых и объёмных стальных перчатках, а на тренировках… просто внимания не обращал, пожалуй? Штаны сидели на девушке свободно, и его плащ выгодно скрывал съёмные сумки и чехлы на бёдрах.       Плащ удачно обнимал девушку, высокий воротник выделял яркость красных волос, а тёмная ткань подчёркивала ширину красивых плеч. У Мистгана на миг спёрло дыхание.       — Что-то не так, Ваше Величество? — спросила Найтуолкер, заметив перемену в его лице.       — Нет, — с простой и уверенность отмахнулся Мистган, будто его слова были непреложной истинной. — Просто думаю, что тебе очень идёт мой плащ.       — Да, я могу судить об этом по Вашему лицу, Ваше Величество, — Найтуолкер коснулась места под носом и вздёрнула брови.       Мистган нахмурился в недоумении и дотронулся до места между губой и ноздрями. Пальцы были в крови. Точно, она ведь ударила его затылком прямо в переносицу. Фраснер вспыхнул.       — Это не то!.. — Мистган прервал его же плащ. Это Эрза взмахнула подолом и попала прямо по королевскому лицу.       — Я знаю.       Джерар, мотнув головой, увидел ухмылку Найтуолкер. В ней было что-то… новое. Он пока не знал, что именно. Может быть, дело было в её покрасневшем, воспалённом от слёз лице. Возможно, это интонация, с которой говорила Эрза, изменила восприятие искривлённых губ. Девушка разговаривала мягко, как тот, кто скоро засмеётся.       Джерар не видел себя, но знал, что у него пылали уши.       Найтуолкер прошла мимо и стала собирать подстилки. Мистган протёр глаза и решил заняться завтраком: бежать на пустой желудок — опрометчивая идея. Девушка так и не отдала ему плащ, и, ощутив ветер на спине, Джерар понял, почему.       — Я говорила во сне, не так ли? — внезапно отозвалась Найтуолкер и, Мистган поклялся бы, поправила воротник его плаща, чтобы закрыть голову.       — Да, — тихо отозвался Джерар. — И не только.       — Ясно.       — Я не расскажу об этом никому, кто мог бы навредить тебе. Обещаю.       Найтуолкер молчала достаточно долго, чтобы огонь схватился на старых углях.       — Я могу это уважать. И я признательна Вам, Ваше Величество, — немного погодя, она добавила: — За всё.       Мистган поставил её кружку на краю огня и налил в неё воду. Сделал то же со своей. Начал резать остатки хлеба.       — Знаешь, Эрза Найтуолкер, — Джерар вдохнул свежий, студёный воздух осеннего утра и подставил лицо разгоравшемуся горизонту. — Взаимно.