i am from a burning village

— Так значит этот кретин думает, что теперь он правит балом, — сказал Аккерман, пригвоздив письмо обратно к столу. В его голосе слышались нотки разочарования. Ветераны Разведывательного Корпуса, а именно Ханджи и члены отряда Леви собрались в кабинете капитана на срочное совещание, чтобы обсудить действия Йегера. Они понимали, что им необходимо доложить о письме высокопоставленным чиновникам, но, будучи его друзьями и коллегами, они сначала хотели обговорить всё между собой. Солдаты стояли вокруг стола Аккермана и озабоченно смотрели на лист, будто бы сам Эрен был перед ними. — Он сказал, что доведёт свой план до конца вне зависимости от того, поможем мы ему или нет, — Жан смотрел на письмо товарища, всё ещё обдумывая прочитанное. — Тц, жаль, что мы не можем просто бросить этого идиота на произвол судьбы в Марлии, — процедил капитан. — Посмотрим, как хорошо его план сработает без нас, — сказал мужчина себе под нос, но Микаса, стоящая рядом, услышала и нахмурилась. — Мы не можем так поступить, — голос Ханджи прозвучал неестественно спокойно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Она опустилась на стул и начала массировать свои виски. — Мы можем потерять Координату, лишиться шанса отвоевать Звероподобного Титана вместе с нашим козырем — Дрожью Земли. — Я понимаю. Просто мысли вслух, — ответил мужчина, глубоко вздохнув. — У нас есть немного времени перед тем, как Эрен начнёт претворять свои идеи в жизнь, — отметил Конни. — Мы должны пойти за ним и вернуть обратно, — твёрдо заявила Микаса. Остальные с жалостью и недоверием посмотрели на неё, но ничего не ответили. В комнате воцарилась тишина. — Мы упустили тот момент, когда могли отговорить Йегера от его тактики и заставить вернуться домой, — нарушил капитан молчание, смотря в окно. Солнце почти зашло за горизонт, и небо было окрашено в оранжево-голубые тени. — Он будет действовать только по своим правилам. Солдаты закивали, соглашаясь с мужчиной. Все, кроме азиатки. Она не могла принять этого. Они не могли бросить Эрена, она им не позволит. — При помощи марлийцев мы бы могли разработать новые технологии, — предложил Армин. Несколько месяцев назад в Парадисе была схвачена группа марлийских разведчиков, которые могли бы многому научить их. Сначала они не очень-то поладили, но постепенно напряжение спало, и пленные начали делиться с ними своими знаниями. Это, конечно, не значило, что марлийцы и элдийцы теперь были лучшими друзьями, но, по крайней мере, они установили хоть какой-то более менее сносный контакт с островитянами. — Марлийская армия уже знает о наших устройствах пространственного маневрирования, — продолжил блондин. — Нам нужно создать что-то такое, чего бы они не ожидали и от чего бы не смогли обороняться сразу. — Да, я займусь этим вопросом, — ответила Ханджи. Её единственный глаз бесстрашно оглядел всех находящихся в кабинете. — Я хочу, чтобы вы все занялись новобранцами Разведкорпуса. Они знают, как действовать против гигантов, но они ещё не готовы бороться с марлийцами, а особенно с теми, кто владеет Силой Титанов. Если мы действительно собираемся решиться на эту миссию, то начинать подготовку нужно уже сейчас, — женщина стиснула зубы. — У нас нет права на ошибку. Солдаты стали медленно покидать кабинет. У всех них было о чём подумать и над чем поразмыслить во тьме своих комнат. Микаса направилась к выходу чуть медленнее, чем остальные. Она нервно прикусила кончик большого пальца и остановилась у проёма, когда последний человек вышел. Как только все ушли, она захлопнула дверь и развернулась на каблуках, оставаясь наедине с капитаном. Леви приподнял брови, но не подал виду, что был удивлён тем, что она осталась. Солнце совсем зашло за горизонт, и комната наполнилась тенями. Он стоял, безмолвно зажигая свечу и устанавливая её в настенную лампу. Мужчина игнорировал присутствие азиатки до тех пор, пока комната не осветилась, затем встал перед столом, прислонившись к нему. — Что-то не так? — холодно спросил он, скрестив руки на груди. — Капитан… — начала девушка. У неё пересохло в горле, а ладонь всё ещё держала дверную ручку. Она глубоко вздохнула и сделала несколько несмелых шагов. — Пожалуйста, не бросайте Эрена… — её голос показался ей самой слишком отчаянным, но именно так она себя и чувствовала. Чем дольше Аккерман смотрел на неё, тем хуже она себя чувствовала. Ей казалось, будто бы она превратилась в прозрачный кристалл. Наконец он вздохнул и опустил взгляд. — Моё мнение об Эрене не имеет значения, — сказал капитан. — Эта миссия осуществится вне зависимости от моего желания. — Это имеет значение для меня, — тихим, но твёрдым голосом сказала Микаса. Брюнет посмотрел на неё. — Почему это должно иметь для тебя значение? — спросил он. Девушка чувствовала себя всё более ничтожной под его пристальным взглядом. Она не знала, что ей следует сказать в ответ. Она понятия не имела, почему не хочет, чтобы капитан ненавидел Эрена. Она просто… не хотела. Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, мужчина развернулся и тихо фыркнул. — Что же, не переживай, через пять месяцев ты вновь сможешь встретиться со своим любимым, — резко бросил Аккерман. У неё запершило в горле. Она поджала губы и сделала два шага вперёд, заливаясь румянцем. — Он мне не возлюбленный. — А кто же тогда? — повернулся брюнет, поднимая бровь. Эта фраза прозвучала как вопрос, но Микаса знала, что это был приказ. Она не могла позволить своим чувствам отразиться на исходе миссии, и её капитан хотел знать, посмеет ли она дать волю своей сердечной привязанности к Йегеру и действовать, исходя из своих желаний. Вспомнив последнюю вещь, которую спросил у неё Эрен, девушке стало трудно дышать. «Кто я для тебя?» Эти слова всегда метались в её сознании, но воспоминания о них заставляли её цепенеть и… страдать от ужасных головных болей. Ни тогда, ни сейчас она не знала, что ответить. Может быть, она никогда не найдёт ответа. Микаса и Эрен испытывали друг к другу сильные чувства. Всегда. Она не могла отрицать этого. Между ними была связь, которую она не могла построить ни с кем другим. Что-то, что она не могла объяснить, но отлично понимала. И она думала, что Эрен тоже понимает. Они с детства были очень близки. Она вспоминала бесконечные ночи, проведённые за разговорами, заканчивающиеся тем, что они засыпали, прижавшись друг к другу. Объятия, держание за руки, прекрасная безмятежность невинного детства. Но в один день это прекратилось. Однажды они перестали искать общество друг друга. Они стали меньше говорить, а их взаимные прикосновения случались всё реже и реже, пока не исчезли совсем. Микаса всегда думала, что они просто повзрослели. Возможно, для Эрена это значило нечто иное. Она сжала кулак, пытаясь сформулировать тот единственный ответ, который она могла дать. Единственную правду. — Он — моя семья… — наконец вымолвила она, на что Леви лишь закатил глаза. — О, да, он же твой брат, — подчеркнул он странным для себя тоном. — Тогда, я думаю, ты бы была не прочь трахнуть его. Ладонь Микасы дёрнулась прежде, чем она осознала свои действия, пытаясь дать ему пощёчину, но реакция Леви оказалась молниеносной. Он остановил её руку в воздухе. Гнев в теле девушки разгорался всё сильнее, а глаза излучали лишь ярость. Она попыталась ударить его свободной ладонью, но он перехватил и её. Азиатка стояла с поднятыми руками, впиваясь ногтями себе в кожу. Мужчина не отпускал её запястья, не позволяя ей двигаться. Да, рядовая была сильной, но не сильнее своего капитана. — Если ты посмеешь ударить меня, то я, не задумываясь, отвечу тебе тем же, — спокойно сказал он. Микаса поглядела на него секунду, прежде чем вырваться из его хватки. Брюнет выпрямился, поправляя форму. — Я рад, что мы поняли друг друга, — коротко проговорил он. Девушка стиснула зубы. Она не позволит ему оставить за собой последнее слово. — Мои отношения с Эреном — не Ваше дело. — Конечно, — согласился мужчина. — Но как только они ставят под угрозу успех нашей миссии, это становится и моим делом тоже. Не забывай об этом. Его слова задели девушку, но она не могла не согласиться с ним. Она не знала, что сказать. Всё, что азиатка могла сделать, — покинуть кабинет капитана, не растеряв последние остатки собственного достоинства. Вот тебе и последнее слово.

***

Микаса не могла уснуть этой ночью. Она всё ещё злилась на Леви из-за его слов, а также чувствовала себя немного униженной от того, как быстро он обезоружил её, словно она была новобранцем. Но ещё более оскорбленной она чувствовала себя после его колкой фразы. Неужели на неё все так смотрели? Неужели Леви на неё так смотрел? Так отчаянно, так безнадёжно? Она прикрыла своё лицо простынями и зажмурилась, изо всех сил пытаясь уснуть. Ничего не помогало. Азиатка всё ещё думала о письме Эрена, о капитане, который заставил её усомниться в своей детской любви. Леви был противоречив во всём. Его дикая сила и его рост, его апатичный вид и пронзительный взгляд, который, казалось, видел тебя насквозь. Всё в нём было несовместимо. Аккерман уткнулась лицом в подушку. «Думаю, ты бы была не прочь трахнуть своего брата» Почему он сказал это? Неужели он испытывает её? Пытался ли он скинуть её с обрыва? Или она просто накручивает себя? Девушка ворочалась в постели, не в силах сомкнуть глаза. Затем она вспомнила ещё одну вещь. «Тебе не нравится, когда до тебя дотрагиваются?» И она не отрицала этого. Она густо покраснела, приняв сидячее положение. О чём она вообще думает? Он просто проверял её, конечно, а она повелась. Микаса закрыла лицо руками. Вся эта ситуация была такой неловкой. Чувства. Они приносили лишь боль. Что было правдой? Каковы были её чувства? К Леви. К Эрену. Ко всему происходящему. Она вновь откинулась на подушки, поднимая руку и рассматривая её. Было темно, но лунный свет пробивался сквозь занавески, давая достаточное количество света, чтобы она могла что-то видеть. Ей нравилось, как он держал её за руку. Это было правдой. Его прикосновения заставляли чувствовать себя в безопасности. Возможно, он не вкладывал именно такой смысл, но ей было всё равно. Все эти годы она была рядом с кем-то, рядом с Эреном. Она была ведомой, а не ведущей. Сна не было ни в одном глазу, поэтому в пять утра она уже была на ногах. Микаса оделась в мешковатую одежду и направилась в подвал, чтобы немного потренироваться и снять напряжение. Она искусно била мешок с песком, и её тяжёлое дыхание эхом отражалось от стен каморки. Азиатке нравилось тренироваться в одиночестве, потому что все её мысли растворялись вместе с потом, болью в мышцах и учащённым пульсом. Её разум был чист в то время, как она наносила удары по снаряду. И ей было приятно. В последнее время она слишком много размышляла. Только в тот момент, когда девушка прервала тренировку, чтобы перевести дыхание, она уловила чьё-то присутствие комнате. Она развернулась и, неожиданно для себя, увидела притаившегося в тенях Леви, опирающегося на дверной проём. — Мне сказали, что ты можешь быть тут, — сказал мужчина. Микаса цокнула. «Ох уж этот Армин», подумала она. Именно капитан был той причиной, из-за которой она хотела забыться, но вместо того, чтобы исчезнуть из её мыслей, он поступил совершенно наоборот, материализовавшись прямо в комнате. Она нарочито медленно била мешок с песком, стараясь не смотреть на Аккермана. — Вам что-нибудь нужно, сэр? — бросила азиатка. Его чёлка небрежно спадала на лоб, а под глазами отчётливо виднелись тёмные круги. Леви выглядел уставшим. — Я бы хотел попросить прощения, — сказал он. Микаса резко прекратила наносить удары по снаряду и взглянула на мужчину. Он скрестил руки на груди и опустил взгляд. Услышать извинения от капитана было чем-то из ряда вон выходящим, и девушке показалось подозрительным его поведение. — За что? — спросила она, приподняв брови. Единственное, из-за чего он мог просить прощения, — его слова, сказанные прошлым вечером, но она решила вести себя так, будто бы ничего не произошло и она уже обо всём забыла. Но, конечно, она ничего не забыла. Она не смогла уснуть из-за того, что думала об этом. Он прокашлялся, будто бы слова застряли у него в горле. — За вчерашнее. Я не должен был говорить тебе такое… — Не стоит извиняться, — перебила Леви Микаса. Мужчина посмотрел на неё, но его выражение лица оставалось равнодушным. — Я перегнул палку, — сказал он. Он не выглядел так, словно ему было жаль, но и сказать, что он лгал, она не могла. К слову, азиатка никогда не могла понять ход его мыслей. — Это было не очень профессионально с моей стороны. Этого больше не повторится, — заверил мужчина, заканчивая разговор и повернувшись к рядовой спиной, чтобы уйти. Но она не позволила ему. — Сразитесь со мной, — произнесла Аккерман. В последнее время она говорит много вещей, не подумав перед этим, но она не хотела, чтобы капитан уходил. Им ещё предстояло свести счёты. Простого извинения было недостаточно. Леви посмотрел на брюнетку через плечо и склонил голову набок. Он выглядел озадаченным, словно Микаса приглашала его на танец. — Что? — Сразитесь со мной, — повторила она. Она сжала кулаки, собираясь с духом. Мужчина нахмурился, слегка опустив голову. — Прямо сейчас? — Прямо сейчас, — настаивала азиатка, сделав два шага вперёд. — Нет, — брюнет прищурил глаза. «Нет?» — Просто сразитесь со мной, — требовательным тоном процедила девушка, сделав ещё один шаг к капитану. — Я не буду с тобой драться. Остынь, Аккерман, — произнёс Леви, не сдвинувшись с места. Микаса уставилась на него. Она всё ещё тяжело дышала и, возможно, выглядела отвратительно, но рядовой было всё равно. — Почему? — раздражённо спросила азиатка. Мужчина сдул спадавшие на лицо пряди и провёл рукой по волосам. — Я не в настроении, — будничным тоном ответил он. — Кроме того, позже начнутся тренировки для новобранцев. Микаса непонимающе моргнула. Тренировка для новобранцев? «Это было не очень профессионально с моей стороны» Что же, значит капитан захотел поиграть. Хорошо. Она опустила свои руки, чувствуя себя нелепо из-за такого, что вообще озвучила свою просьбу. Спустя годы она стала единственным солдатом, который смог вызвать на поединок самого Леви Аккермана. Причиной этому, вероятно, послужил тот факт, что они происходят из одного клана. Сильнейшие воины человечества. Последние живые представители рода. Эта фамилия была многообещающей, но… Они ошибались… Она не была способна ни сравниться с ним… Ни прикоснуться к нему… И, где-то в глубине души, она понимала это. Мужской голос вернул её обратно в реальность. — Кроме того, ты выглядишь так, словно вот-вот заснёшь. Не думаю, что ты сейчас в состоянии размахивать кулаками. Микаса нахмурилась. Он знал, что нужно сказать, чтобы задеть человека. — Вы тоже не выглядите выспавшимся, сэр, — с этими словами азиатка возобновила свою тренировку, не оглядываясь на Леви. Вместо того, чтобы оправдать ожидания девушки и выйти из комнаты, мужчина несколько секунд смотрел на неё. Брюнетка попыталась отогнать волну смущения, внезапно хлынувшую после осознания девушкой того, что капитан наблюдает за ней. Она вдруг сообразила, в какой позе стоит и поняла тот факт, что Леви может лицезреть её оголённый живот. Казалось, прошла целая вечность перед тем, как он развернулся на каблуках ботфортов и вышел. Аккерман последний раз слабо ударила по мешку с песком. Разочарование наполнило её грудную клетку, заставив задуматься. Комната казалась девушке невероятно пустой. По крайней мере, если бы он сразился с ней, она бы не была одинока. Но почему он? Её сердце забилось чаще, и она вновь стала колотить по снаряду.

***

Следующие несколько недель были полностью посвящены подготовке к вылазке в Марлию. До нападения остались ещё несколько месяцев, но процесс передачи сообщений всей цепочке командования, от Хистории Рейсс до последнего солдата в Разведывательном Корпусе, был очень медленным и осложнялся бюрократическими обязательствами. Также им нужно было тренироваться в городской местности, тестируя новое снаряжение, которое разрабатывала Ханджи. Прошло много времени после того, как отряд Леви последний раз был так занят, и Микаса чувствовала себя такой измученной, что не могла ни о чём думать, чему она была рада. Но. Она ощущала на себе пристальные взгляды других солдат. Не все доверяли плану Эрена. Им не нравился тот факт, что он подтолкнул солдат к открытой конфронтации с Марлией, в то время как островитяне всё ещё вели переговоры с другими странами. Аккерман тоже была не согласна с идеей своего сводного брата, но остальные даже не догадывались об этом. Они были уверены в том, что девушка будет выполнять всё, что ей скажет Йегер. Но были ли их суждения ошибочны? Неужели Леви был такого же мнения о ней? Азиатка вдруг поняла, что уже несколько дней не видела капитана, и думала, где же он мог быть. Она легонько похлопала себя по щекам, стараясь сосредоточиться, взяв свою порцию еды и направившись к своим товарищам. Не все были не согласны с планом Эрена. Были и те, кто поддерживал его. — Боже, я думал, что Микаса любит Эрена, но Флок оказался на шаг впереди, — сказал Конни, подсаживаясь к столу. — Вы бы могли стать хорошими друзьями, Микаса. Азиатка громко поставила поднос на стол, садясь за него. — Речь не о любви, — проговорила девушка, смотря в пустоту. Она знала, что её друзья не обсуждают брюнетку за спиной, как остальные. Они всё говорят ей в лицо. Но она устала от вечных предположений остальных о том, чем заполнены её мысли и что она чувствует. — Хорошо, потому что такими темпами он уведёт у тебя твоего парня, — продолжил Спрингер. Азиатка хмыкнула, и Армин почувствовал нарастающее напряжение. — Конни, прекрати, — пробормотал Арлерт. — Смотрите, кто идёт! — неожиданно воскликнул Жан. Микаса заметила вдалеке Леви и громко сглотнула. Она прикрыла лицо кружкой, из которой пила, пытаясь остаться незамеченной. Капитан о чём-то говорил с другими солдатами, но, услышав Кирштайна, он тут же пошёл к ним. — Мы зовёмся элитным отрядом Леви, но командира почти никогда нет с нами, — добавил Жан. — Вы всегда чем-то заняты. — Эй. Вы уже не дети, вы достаточно взрослые, чтобы принимать решения самостоятельно. Я не обязан целыми днями нянчиться с вами, — нахмурился мужчина. Солдаты ухмыльнулись, в то время как Аккерман опустила взгляд и пыталась сосредоточиться на еде в своей тарелке. — Где Вы были, сэр? — с искренним любопытством спросила Саша. — Разбирался с дерьмом Йегера, — цокнул брюнет. Азиатка почувствовала, как все взгляды на секунду устремились в её сторону, но затем ребята вновь повернулись к капитану. Леви вздохнул и потёр свой затылок. — Я встретился с Азумабито, чтобы обсудить план Эрена, — продолжил он. Микаса подняла голову, услышав знакомую фамилию. Мужчина смотрел на неё, но тут же поспешил отвести взгляд. — Мне нужно написать отчёт, поэтому, если вы позволите, я пойду. Наблюдая за удаляющимся капитаном, девушка размышляла, должна ли она пойти за ним или нет. Почему он не сказал ей, что встретится с Киёми? Может быть, капитан посчитал не особо важным уведомлять азиатку о том, с кем собирается провести встречу. Но он мог бы хоть что-нибудь ей передать. Была ли какая-то причина его молчания? Голова азиатки была полна сомнений, и она не хотела предаваться им в одиночестве, поэтому она резко встала и поспешила за Аккерманом. Рядовая не услышала ни того, как её окликнули друзья, ни того, как Саша спрашивала девушку об оставшейся в её тарелке еде. Микаса перехватила Леви посреди коридора. — Капитан, — позвала она. Брюнет остановился, но даже не взглянул на неё. Девушка поджала губы, не зная, как грамотно выразить свои мысли в слова. — Почему… Почему Вы не взяли меня с собой? Он слегка повернулся к ней; свечи, установленные на стенах, едва освещали силуэт Аккермана. — Позволь спросить, куда? — рядовая слегка покраснела, надеясь, что её вопрос не прозвучал так настойчиво. — На Вашу встречу с госпожой Азумабито, — уточнила она, пряча своё пылающее лицо в шарф. — Потому что я до сих пор не доверяю ей, — сухо произнёс он, поднимая взгляд на подчинённую. — Но… — Но, — перебил Леви её, полностью разворачиваясь к ней. — Она просила передать тебе кое-что. Микаса широко распахнула глаза. Она не ожидала никаких подарков, и мужчина уловил её смятение. — Азумабито думала, что ты придёшь, и принесла с собой презент. Я сказал ей, что передам тебе его, — пояснил капитан. У азиатки не было слов. Брюнет, не дождавшись хоть какой-то реплики от рядовой, развернулся прочь. — Он в моём кабинете. Если хочешь, я могу отдать тебе его прямо сейчас. — Да, спасибо, — кивнула девушка. Брюнетка, вслед за мужчиной, направилась в его кабинет. Аккерман не ждала никаких сюрпризов от госпожи Киёми, поэтому её одолевало любопытство. Было сложно построить доверительные отношения с Хизуру, когда они поняли, что на самом деле они заинтересованы не Микасой, а драгоценными ресурсами Элдии. Но, в глубине души, она была рада любым дарам. Ей казалось, словно она исследует иной мир, который принадлежал ей и только ей. Пройдя в кабинет, Леви тут же зажёг свечи. Как только комнату озарил свет, девушка увидела на столе капитана открытую книгу, рядом с которой лежал странно сложенный листок. Мужчина проследил за взглядом подчинённой и захлопнул фолиант, передав его азиатке. — Что это? — спросила она, изучая подарок. На переплёте книги золотом было выгравировано слово «Оригами». — Что такое оригами? — вслух размышляла Микаса, листая страницы. На них было изображено множество рисунков разных фигур, сложенных из бумаги, и пошаговая инструкция их создания. Она никогда не видела ничего подобного. — Это вид прикладного искусства в Хизуру; складывая бумагу, ты можешь сотворить разные формы, — неожиданно объяснил ей брюнет. Азиатка вновь посмотрела на бумажную фигурку, лежавшую на столе капитана. Видимо, мужчина уже пытался создать что-то. — А что именно Вы хотели смастерить? — спросила рядовая, всё ещё просматривая страницы подарка. — Журавля. Аккерман нашла инструкцию по сложению журавлика на первой странице. В книге говорилось, что это одна из классических форм оригами, но также и одна из самых сложных, ведь она требовала множество складываний. Она посмотрела на работу Леви. Кажется, он дошёл только до третьей ступени. — Это не похоже на журавлика, сэр, — пробормотала Микаса, приподнимая бровь. — Тц. Я слишком занят, чтобы играться с бумагой, — Аккерман закатил глаза. Микаса положила книгу обратно на стол и, сев за него, принялась изучать страницу с инструкцией по созданию журавля. Капитан встал за её спиной, глядя, как подчинённая склонилась над фолиантом, пытаясь понять, что ей делать дальше. — Я остановился здесь, — Леви указал на иллюстрацию в книге. — Да, я знаю. Просто думаю, что нужно делать дальше, — девушка взяла в руки бумажную фигурку и пыталась угадать, какие именно части нужно сгибать. Следуя инструкции, она согнула один край бумаги, повернула его и согнула другой. Мужчина подошёл к ней со спины и стал оценивать её работу. Руки Микасы начали потеть. — Вот здесь неправильно, — ткнул он пальцем, заставив рядовую вздрогнуть, когда он коснулся тыльной стороны её ладони. «Тебе не нравится, когда до тебя дотрагиваются?» Азиатка не понимала, почему эти воспоминания вдруг начали лезть ей в голову. Она была рада, что сидела спиной к капитану, который не мог увидеть её лица. Леви подвинул бумажную фигурку к себе, разгибая ту часть, которую Микаса только что согнула. — Я думаю… Я никогда не была хороша в созидании, — мягко проговорила девушка, наблюдая за тем, как мужчина старается, следую инструкциям. — Я могу только разрушать. — Я тоже. Я всё испортил, — отозвался он, пытаясь исправить ситуацию. Микаса приподняла уголки рта. — Полагаю, мы были настолько поглощены войной и выживанием, что у нас совсем не было времени на это, — говорила она, пока Аккерман изо всех сил пытался сделать из листа бумаги хоть что-то, что не будет похожим просто на… бумагу. Но она была благодарна капитану, что он взял всю работу на себя: её ладони были настолько потными, что их будущий-бумажный-журавлик просто бы размяк в её руках. — Времени на что? — спокойно уточнил брюнет. — На такие незначительные вещи. У кого есть время на то, чтобы складывать бумагу, пока идёт война? Азиатка вспомнила своё детство в родительском доме, перед тем, как её жизнь перевернулась с ног на голову. В те времена всё ей казалось прекрасным и безмятежным. Когда-то, в теплоте стен родного дома, мать Микасы научила её вышивать. «Когда-нибудь ты научишь этой вышивке и своих детей» Брюнетка грустно улыбнулась. Она уже и не помнит ту технику, которой её учила мама. Голос Леви вывел её из воспоминаний. — Тц, у меня и до войны не было времени на это, — его взгляд метался между книгой и бумажной фигуркой. — Жизнь в Подземном городе… — невнятно добавил мужчина. Однако в его голосе не было слышно неприязни. Он будто рассказывал о жизни кого-то другого, о жизни, которой у него никогда не было. Девушка чувствовала то же самое, вспоминая о своей прежней жизни с родителями. — И какой была жизнь в Подземье? — спросила она, но тут же осеклась, понимая, как невежливо она себя повела. Капитан на секунду замер и кинул на собеседницу косой взгляд, после чего возобновил свою работу. Наконец бумага начала принимать нужную форму. — Почему тебе вдруг понадобилось это знать? — его голос прозвучал незнакомо. Он слегка склонился над столом, и пряди его волос спали ему на глаза. По крайней мере, он не выглядел раздражённым… Азиатка лишь пожала плечами, когда он снова бегло взглянул на неё. — Она была… омерзительна, — наконец ответил он, и девушка подавила нервный смешок. Она должна была предугадать его ответ. Мужчина больше не стал посвящать её в свою прошлую жизнь, и улыбка с лица рядовой исчезла. Было очевидно, что у них обоих есть воспоминания, к которым они не хотят возвращаться. Так что будет лучше, если она более не станет затрагивать эту тему. — Твою мать, я снова напортачил, — тихо выругался капитан. Аккерман взглянула на уголок, который он пытался разогнуть, и сверилась с инструкциями в книге. — Я думаю, Вам следует разделить эти две части, — подала голос Микаса, забирая незаконченную фигурку из рук Леви. Кончики их пальцев слегка соприкоснулись, отчего сердце девушки пропустило удар. Спиной она почувствовала тяжёлый взгляд брюнета, раскладывая квадратик бумаги надвое. — Это крылья, видите? — Я не слепой, — ответил он, присаживаясь на край стола. Рядовая попыталась придать материалу форму журавлика. И, если хорошенько постараться, то в получившейся фигурке можно увидеть отвратительно выглядевшую птицу. Азиатка слегка улыбнулась, вертя в руках получившуюся скульптуру. — Неплохо для первого раза, — подытожила она. Леви вдруг остановил свой взгляд на девушке. Микаса замерла, осознав, где она находится и какой интимной была обстановка. Из всех сценариев развития этого дня, которые она представляла, создание бумажных фигур в кабинете капитана было на последнем месте. Это было странное чувство, однако, помимо этого, она ощущала теплоту и наслаждение в своей груди. Настолько близкие моменты она переживала только с Эреном, поэтому брюнетка и подумать не могла, что когда-нибудь достигнет такого уровня близости с кем-то ещё. С каждым разом Леви становился ей всё ближе и ближе, и Микаса, сама того не осознавая, следовала за ним, оставляя своих друзей ради того, чтобы провести в компании капитана хоть мгновение. Рядовая сжала губы, надеясь, что друзья не будут задавать ей лишних вопросов. — Время позднее, тебе пора уходить, — сказал мужчина, выпрямляясь и отряхивая свою форму. — Прежде, чем ты превратишь мой кабинет в художественный кружок, — добавил он. — Вы первый начали складывать бумагу, сэр, — пробурчала себе под нос брюнетка. Аккерман взял со стола документ и начал читать его, не обращая на подчинённую никакого внимания. — Ты что-то сказала? — спросил он, не отрываясь от текста. Микаса покачала головой и встала, готовясь покинуть кабинет, пока взгляд её не упал на птицу. — Могу я забрать это себе? — спросила она, держа в руках бумажного журавля. Это был глупый вопрос, но она хотела знать, не против ли он, если она оставит себе фигурку, которую они сделали вместе. Вместе. Леви кратко взглянул на азиатку и, ничего не ответив, пожал плечами. Рядовая закрыла книгу и прислонила её к своей груди. — Тогда я пойду. Доброй ночи, — мягко проговорила она, поспешно уходя. Но он вдруг окликнул её. — Микаса… — она повернулась к капитану, пристально наблюдавшего за ней. Сидя за своим столом, он выглядел маленьким, но мерцание свечей придавало ему особенный вид. Он никогда не казался ей маленьким. Не в её глазах. В гнетущей тишине девушке казалось, будто её сердце сейчас выпрыгнет из груди. Момент, который будто длился вечно, закончился, и мужчина, покачав головой, махнул рукой девушке. — Ничего. Можешь идти. Азиатка закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, глубоко выдыхая. Только тогда она поняла, что сжала бумажную фигурку в руках. И теперь это была мятая грустная птичка. Микаса усмехнулась. Кажется… Я умею только разрушать.