***
Ванные комнаты находились в отдельных зданиях рядом с поместьем, но они были намного больше, чище и уютнее, чем рядовая ожидала. В них находились огромные деревянные ванны, в которые бы без проблем поместились три человека. Но всё это в данный момент было доступно только азиатке. Она не мылась с того дня, как они покинули город, и уже начала чувствовать себя довольно грязной после стольких часов непрерывной езды верхом. После того, как ванна наполнилась, она окунулась в неё и наслаждалась тишиной, пока её болевшие мышцы расслаблялись, отмокая в горячей воде. На улице неожиданно началась гроза, и всё безмолвие, царившее в комнате, тут же было нарушено, пока девушка бежала в главное здание, спасаясь от шторма. Она зашла в поместье, не обращая внимания на капли воды, падающие на пол, и думала, зачем ей вообще нужно было мыться, если они собирались возвращаться в штаб в такую погоду. Слуга, заметив, что к нему приближается Микаса, протянул ей сухое полотенце, предлагая ей устроиться поближе к камину. Хистория сидела недалеко от него и что-то вязала. Леви стоял рядом с источником тепла, подпирая стену и скрестив руки на груди. Брюнетка начала вытирать волосы полотенцем. — Сегодня не очень подходящий день для верховой езды, — сказала она. Их поездка не должна была так затянуться; Ханджи приказала возвращаться им сразу же, как они закончат свои дела. В конце концов, они готовились к войне. — Мы никуда не едем сегодня, — капитан цокнул, смотря прямо на подчинённую. Мужчина произнёс это настолько безапелляционным тоном, отчего азиатка замерла в недоумении. Она не ожидала, что они останутся в поместье Королевы дольше, чем следует. — Почему? Аккерман сверкнул взглядом, словно в его глазах разразилась такая же буря, как на улице. — Я никогда не ехал под дождём, — выплюнул он, разворачиваясь и уходя из комнаты. Он остановился у двери, будто почувствовал на спине взгляд Микасы, которая всё ещё ждала ответа. — Это опасно, — пробормотал он, более не собираясь объясняться. Брюнетка осталась в зале для приёма наедине с Хисторией, которая продолжала молча вязать что-то незамысловатое. Щемящее чувство беспокойства расплылось в её груди. Ведь действительно, она никогда не ехала верхом в такую погоду. Огонь трещал в камине, пока две девушки сидели напротив друг друга, пытаясь выдержать неловкость, давящую на них. — Кстати, я совсем не против, если вы останетесь, — тихо пролепетала Рейсс. — Здорово для разнообразия обзавестись компанией, — она улыбнулась рядовой, которая, в свою очередь, не знала, что ответить, поэтому просто кивнула. Она обратила внимание на то, что хочет связать блондинка, и поняла, что это был детский жилетик. — Ты вяжешь для своего малыша? — азиатка задала очевидный вопрос, пытаясь завести разговор. Королева слегка покраснела в ответ. — Я не многим могу заняться в доме в моём положении, — сказала она, поглаживая выпирающий живот. — А рукоделие помогает мне скоротать время. Микаса поджала губы, думая, как же несправедливо, что её бывшая коллега проводит свою беременность в одиночестве, в далёком поместье в лесу. Она бы хотела, чтобы Эрен остался с будущей матерью своего ребёнка вместо того, чтобы играться в шпионов в Марлии. Тем не менее, она знала, что у её сводного брата не было выбора. Хистория, наверное, тоже чувствовала себя беспомощной, не в силах бороться, ведь она всё же была солдатом. Её руки были связаны, а большой живот и вовсе мешал двигаться. Королева протянула свою незаконченную работу собеседнице, вырывая ту из мыслей. — Разве это не прелестно? — неожиданно спросила блондинка, словно они были двумя подругами, которые болтали о жизни, а не девушками, которые оставили своего любимого. — Ты умеешь вышивать? Брюнетка помнила, как несколько недель назад она и капитан складывали фигурки из бумаги, и на губах её заиграла лёгкая улыбка. — Я никогда не была хороша в создании чего-либо, — повторила она свои слова, сказанные тогда. «Только в их разрушении», подумала Аккерман. Хистория подняла голову. — Что ты такое говоришь? Все эти годы я наблюдала за тем, как ты штопаешь свой шарф, — мягко сказала королева. Микаса посмотрела на говорившую, чьи глаза были такими же большими и лучезарными, как у Эрена. — Ты так бережно относишься к вещам. Азиатка вновь опустила взгляд на незаконченный жилетик. В нитях она могла разглядеть фигуры крольчат и цветов. Жар, испускаемый огнём в камине, успел высушить её волосы и одежду. Она бы могла чувствовать такое же тепло внутри себя, если бы её естество не желало бы так сильно ненавидеть блондинку. Ей бы хотелось, чтобы её сердце можно было бы так же легко залатать, как и её старый шарф. Напряжение начало разъедать её. Её сердце и разум разрывались между тёплыми чувствами и ненавистью к той, что носила ребёнка человека, которого брюнетка так любила. Это было неправильно и несправедливо, и Аккерман просто захотелось уйти из комнаты, подальше от нитей, от детской одежды, от каждого напоминания, которые распаляли внутри неё злобу. Чувствовала ли она отвращение к ситуации или только к Хистории? Возможно, часть Микасы ненавидела даже Эрена, который был виноват во всём, что сейчас происходило. Ненависть и любовь — две стороны одной медали, и было трудно сказать, что именно чувствовала рядовая. Мысли неумолимо заполняли её разум. — Пойду поищу Леви, — пробормотала она, резко вставая с кресла и откладывая незаконченный предмет одежды на стул. Девушке не хотелось смотреть на королеву. Ей просто хотелось сбежать отсюда. На самом деле ей не было нужды искать капитана. Она не знала, где он был, да и ей было всё равно. Её горло горело, а долгое нахождение в одном помещении с бывшей коллегой только подливало масла в огонь. Аккерман вышла на улицу, чувствуя на себе капли дождя, снова намокая. Такими темпами она действительно подхватит простуду. Но ливень не мог остановить пожар, разгоравшийся в её теле. Она была охвачена пламенем, прямо как хижина в её снах. Азиатка заприметила вдалеке амбар, прилегающий к поместью, и решила укрыться от непогоды именно там. Она понимала, что вела себя как ребёнок, убегая от своих чувств, подавленная реальностью. Но она не знала, как с этим справиться. Она всегда думала, что она и Эрен будут вместе. Эрен и она, и Армин, и море. Ей больше ничего не было нужно в этом мире. Только когда она зашла под крышу амбара, она увидела знакомый силуэт у задней двери. Ну конечно. Леви. Он ведь всегда был рядом. Рядом в самые лучшие и в самые худшие для неё времена. В тот раз, когда она потеряла голову от того, что Женская Особь забрала у неё любимого. Когда умирал Арлерт, и нужно было принять решение, она вновь отбросила здравый смысл. Разве не он нашёл их во время поездки в Марлию, когда в палатке какого-то незнакомца он нашёл их, вусмерть пьяных. Микаса отлично помнила недовольное ворчание мужчины, когда Саша подползла к ведру и её буквально вывернуло наизнанку. И сейчас он был рядом, когда Аккерман решила сбежать от реальности и беременной подруги в амбар. Его тень следовала за ней, куда бы она ни пошла. Почему-то осознание этого не было смущающим или унизительным; оно было успокаивающим. Возможно, она нуждалась в нём. Леви стоял к азиатке спиной, вглядываясь в ливень, и лицо его было задумчивым. Он обернулся на звук шагов, и они безмолвно смотрели друг на друга, слушая, как капли дождя разбиваются об землю. Ожидал ли он, что она что-то скажет? Она не знала, поэтому просто выпалила всё, что её тревожило. — Я не могу ненавидеть Хисторию, — хрипло проговорила она. И это было правдой. Королева отобрала у неё всё самое дорогое, заняв место около Эрена. Но. Она была просто не в силах питать к ней ненависть. Она была её подругой, и она сейчас страдала в полном одиночестве. Намного сильнее, чем Микаса. Её щёки были влажными, но она не знала, было ли это из-за слёз или из-за дождя. — Разве это плохо? — спросил он, приподняв бровь, словно не понимая сути. — Нет, конечно нет… Но. — она не была уверена, в чём именно была проблема. Она никогда не могла объяснить свои чувства ясно. Мужчина вздохнул. — Отродье, перестань уже думать о том, что Йегер обрюхатил её, — брюнетка отвела взгляд, потому что это было совсем не тем, о чём она хотела поговорить с капитаном. И она бы солгала, если бы сказала, что не думает об этом каждый день. Эта мысль всегда мелькала на задворках её сознания. Ей даже снились сны об этом. Но Леви ещё не закончил свои нравоучения. — Она твой друг, и это всё, что имеет значение. Так что смирись с этим и люби свою подругу, — продолжил он, вновь отворачиваясь. — Ты никогда не знаешь, когда последний раз увидишь её и пожалеешь о тех словах, которые не сказала. Микаса смотрела на мужчину, широко раскрыв глаза. Брюнет всегда был прямолинейным, грубым, саркастически озвучивая мудрые мысли все эти годы, но сейчас было что-то не так. Сейчас в его голосе слышалось нечто иное — боль и сожаление, связанные с воспоминаниями, о которых она не знала. Возможно, было неразумно спрашивать такое, но вопрос сам сорвался с языка: — Что же Вы не смогли сказать? Капитан прищурился. Дождь только усиливался, барабаня по крыше над их головами. Девушка дрожала от холода, ей мокрая рубашка неприятно липла к телу. Она всё ещё не вернула брюнету пиджак, и про себя отметила сделать это позже. Она ждала от Леви ответа на свой вопрос, но потом поняла, что он, возможно, так и будет молчать. Аккерман удивил её, шагнув к Микасе и подняв руку так, словно хотел положить её на плечо подчинённой, но в последний момент он передумал и отдёрнул ладонь. Азиатка не поняла, почему он отступил. Раньше ему не составляло труда схватить её за запястье и потащить рядовую по штабу, особенно если она сделала что-то не так. Но сейчас его словно оттолкнула какая-то неведомая сила. Возможно, он осознал, что она больше не была простым новобранцем. Она была опытным солдатом. Аккерман. Они были в этом похожи. Она никогда не задумывалась, сколько у них было общего, помимо войны, в которой они оба участвовали. В этот момент она увидела боль, охватившую их обоих. Такая разная, но тем не менее мучительная — боль, которая буквально кричала об облегчении. Мышцы девушки напряглись, когда она вдруг захотела тоже коснуться капитана. Вместо этого они сохраняли дистанцию, будто бы они всей своей душой отказывались от того, в чём оба так сильно нуждались. — Это неважно, — наконец ответил он. — Просто… Не будь как я, — вдалеке послышались раскаты грома. — Не жалей о том, чего не сказала. Оглушительный грохот непогоды отдался в грудь Микасы. О чём именно он говорил — о Хистории или о чём-то совершенно другом? — Уже слишком поздно, — азиатка уже была полна сожалений. Ей было тошно от того, что она призналась в своих чувствах сводному брату перед его отъездом в Марлию, когда он задал ей тот вопрос. — Эрен уже ушёл. Я упустила свой шанс. Леви фыркнул и, развернувшись, взглянул на неё. — Тц, в твоей жизни есть и другие. Не только Йегер. — Кто же? — рядовая была не в силах остановить всхлип. Она знала, что рядом с ней были другие люди, но был лишь один, кто имел для неё значение. Леви тотчас нахмурился, словно оскорбившись. — Армин, Саша, Конни, — он принялся перечислять её коллег один за одним, и по щекам брюнетки потекли слёзы, когда она представляла перед собой лица каждого из них. — Ханджи, даже Жан, — он остановился. — Я. Она вдруг почувствовала себя пристыженной. Её капитан был прав, и подчинённая не смела ему возразить. Что-то в нём сломалось, и он преодолел расстояние между ними, вытаскивая свой белоснежный носовой платок. Микаса изумлённо смотрела на вытянутую руку. — Держи, отродье. Вытри лицо. Поколебавшись секунду, она всё же взяла ткань, слегка соприкоснувшись с пальцами мужчины. Он смотрел, как она утирает щёки, а затем неловко протягивает платок обратно. — Сделай так, чтобы Хистория не видела твоих слёз, — сказал он, засовывая ткань обратно в карман. — Она будет винить себя, — Леви развернулся и направился к поместью, не обращая внимания на ливень. Несмотря на то, что он всегда был рядом, он никогда не оставался надолго. Косой дождь продолжал обрушиваться на азиатку, которая продолжала стоять в амбаре. Она приобняла себя руками, опускаясь на корточки. Позже она повесила пиджак мужчины на ручку двери его комнаты.***
Непогода разбушевалась только сильнее, и пребывание в одном здании с Леви и Хисторией не доставляло Микасе никакого удовольствия. То, как хорошо к ней относилась Рейсс, заставляло её чувствовать себя отвратительно, а капитан просто… Он видел, как она плачет в том амбаре. Как ей теперь вести себя рядом с ним? Постепенно день сменился ночью, но дождь не прекращался. Рядовая лежала на диване около камина в гостиной, от скуки разглядывая на потолке узоры. Она не взяла с собой никакой книги или чего-то, что могло бы помочь ей скоротать время. У неё не было никакого хобби, да и времени на это тоже не было. Вся её жизнь состояла из бесконечных тренировок, беспокойства за Эрена, и ещё раз тренировок. Ни на что другое времени не было. А в этом поместье не было ничего, что могло бы облегчить ожидание. Только пустая рутина. И азиатка не знала, чем себя занять. Она с нетерпением ждала, когда ливень прекратится, и они, чёрт возьми, смогут уехать отсюда. Она уже задремала, когда услышала чей-то вскрик и звук разбивающегося фарфора, после чего послышались чьи-то шаги и мольбы о помощи. Микаса тут же вскочила с дивана и поспешила на кухню, чтобы узнать, в чём дело. Она увидела Хисторию, лежащую на полу и схватившуюся за живот, окружённую слугами, пока она кричала от боли. — Что с ней случилось? — спросила рядовая у одного из дворецких. — У меня схватки! — застонала блондинка, еще сильнее взявшись за живот. — Микаса, неужели пришло время родов? Ещё слишком рано! Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Неожиданный выброс адреналина в крови возбудил её мышцы. Она словно перестала слышать, в голове её проносились все возможные сценарии развития событий, и она видела перед собой только девушку, скрючившуюся на полу кухни. Было очень рано. Ребёнок не мог родиться сейчас. Королева не могла потерять своё чадо. Это определённо было не той вещью, с которой азиатка могла смириться. Не тогда, когда она могла помочь. Она быстро схватила за руку одного из слуг, почти сломав её. — Где находится ближайший доктор? — прорычала брюнетка. Дворецкий вскрикнул от боли и попытался вырваться из цепкой хватки. Микаса ослабила хватку, но не отпустила запястье. — Он… Он в Альтдорфе, в соседней деревне… — наконец пробормотал он. Она вновь сжала руку. — В какой стороне?! — К югу отсюда! — пискнул он. Она разжала пальцы, и молодой человек тут же начал растирать свою конечность, прижимая к груди и наблюдая за тем, как рядовая стремительно покидает кухню. Она направлялась к конюшне. Ветер начал бить азиатку по щекам, когда она вновь вышла из главного здания. Она едва успела захватить с собой накидку Легиона Разведки, понимая, что нельзя терять ни минуты. Грязь под её ногами скрипела, пока она бежала к лошадям. Чья-то рука вдруг схватила её плечо, заставляя девушку отойти немного назад и остановиться. — Куда ты, чёрт возьми, вздумала пойти, Аккерман?! — из-за грозы она с трудом могла разобрать слова, но даже не видя говорившего она была уверена, что это был Леви. Кто же ещё это мог быть? Его голос был подобен грому, он затуманивал её разум. — Я направляюсь за доктором для Хистории, — крикнула она сквозь шторм, сбрасывая с себя его руку. У неё не было времени на препирательства. Она была полностью погружена в свою цель — обезопасить подругу и защитить её ребёнка. Капитан бы всё равно не смог остановить её, тем не менее он пытался. Он схватил её за плечи, разворачивая к себе. Он весь промок, а несколько тёмных прядей прилипли к его лбу. Она, наверное, выглядела не лучше. — Ты даже не знаешь, где он! — ветер уносил слова мужчины вдаль. Быть может, бескрайнее поле — не лучшее место для распри во время урагана. — Я спросила! Это к югу отсюда! — Пусть поедет кто-то, кто знает местность! Ты не успеешь вовремя! — Микаса отчаянно пыталась вырваться из его рук, но он держал её так, как один Аккерман мог удерживать другого Аккермана. Издалека до них донеслось ржание лошадей. — Пусть королевская стража выполняет свою грёбаную работу. — Но я сама должна удостовериться, что она в порядке! Я не прошу у Вас поехать со мной, чёрт подери! — ругалась она, пытаясь оттолкнуть капитана. Он подошёл к ней ближе, беря её за запястья. Что-то в девушке надломилось. — Я должна удостовериться, что она в порядке… — повторила она. — С ней всё будет хорошо, — мягко сказал он. — Просто остановись. Сейчас тобой руководит злость, вина, но ты не можешь контролировать всё. Прекрати мучить себя, — дождь всё ещё шёл, а капли быстро стекали по их лицам. Леви был близко, так близко, что она могла видеть его длинные ресницы. Она не отстранялась. — И ты не поедешь в дождь, только не в одиночку, ты слышишь меня? Она могла подхватить смертельную простуду, потеряться в непогоде, может даже наткнуться на погребённого в земле титана. Но он удерживал её не по этим причинам. Микаса зажмурилась. Как он не мог понять? Неужели он серьёзно? У неё не было времени с ним спорить. Она знала, что могла ехать быстрее. Добраться до деревни раньше и привезти проклятого доктора хоть на своей спине, если бы захотела. Капитан должен был отпустить её. Она вновь попыталась мягко оттолкнуть его, но он только сжал её руки сильнее, наклоняясь ближе и почти касаясь своим лбом её лба. — Пожалуйста, не упрямься. Хоть один чёртов раз, просто послушай меня, — тихо, почти неслышно пробормотал мужчина, будто бы умоляя её избавиться от всей этой злобы и чувства вины. Он почти смог. Она почти послушалась. Но она должна была добраться до врача. Наконец брюнетка со всей силы оттолкнула Аккермана, выскальзывая из его рук так легко, будто бы он уже смирился с тем, что не сможет удержать её. — Простите… Мне нужно ехать. Она развернулась и побежала к стойлам, пока Леви стоял и смотрел, как она убегает. Рядовая вывела свою лошадь из конюшни и помчалась к югу, даже не оглядываясь на своего капитана. Если бы она посмотрела на него, она бы увидела, как он тоже направился к стойлам и через секунду уже догонял её на своём скакуне. — Грёбаная сумасшедшая, — проворчал он. Все Аккерманы были похожи. Девушка удивлённо обернулась к нему, когда он подъехал к ней сбоку. — Я же сказал, что не отпущу тебя в одиночку, отродье. И Микаса позволила себе немного улыбнуться.