Judas Priest - Alone
Сбитые костяшки саднят, но парень только крепче сжимает кулаки, стискивая зубы. Сидящая рядом с ним женщина осторожно касается его плеча и тяжело вздыхает, когда он дергается, сбрасывая ее руку. Крис смотрит исподлобья, втягивает носом спертый воздух, расширяя ноздри, но на все красноречивые взгляды директора молчит. Загнанный взгляд подведенных черным жирным карандашом глаз буравит директорский стол, и мужчина лет пятидесяти отводит взгляд, нервно усмехаясь. Он достает из нагрудного кармана маленький белый платок и промокает пот на лбу, но его жирное лицо по-прежнему отвратительно блестит, словно капот новенького форда, стоящего под окнами на заднем дворе.
— Это уже не первая драка на этой неделе. Мы бы могли сделать скидку на то, что мальчик вырос в неполной семье, но Вы понимаете, здесь нет других, — директор хрюкает, думая, что его шутка вышла смешной. — Куда ни глянь… В семье Браунов на прошлой неделе погиб отец, и на плечи старшего сына легла ответственность за всю семью, но мальчик по-прежнему держится молодцом, ходит на занятия и…
— Ден покончил с собой еще три дня назад, — голос Криса хриплый, но он надеется, что мать до сих пор не знает о том, что он курит. — Сиганул с крыши заброшенного завода где-то на окраине. Поговаривают, Джимми обещал отправиться вслед за ним.
Директор закашливается, вытирая губы тем же платком, и смотрит укоризненно, только почему-то не на Криса, а на его мать. Женщина прикрывает рот и качает головой.
— Оценки Вашего сына оставляют желать лучшего, я уже не говорю о его внешнем виде… — мужчина косится в сторону парня, но по-прежнему избегает смотреть ему в глаза, словно боится чего-то.
Крис хмыкает, дергая головой, отчего длинные, немного засаленные черные волосы падают назад, и откидывается на спинку глубокого кресла, расправляя плечи. На футболке грязно красным застиранные «Иуда Священник» и дьявольский трезубец вместо буквы t на конце, — так думает директор, поспешно отводя испуганный взгляд. Всем известно, что он тот еще мнительный старик.
— Я понимаю, что Вы растите его одна, — неуместно снова улыбается мужчина. — Но если вы не смогли привить ему интерес к учебе, то позаботьтесь хотя бы об этом.
Последнее слово он произносит брезгливо, окидывая парня быстрым взглядом. Женщина виновато опускает голову, и Крис не выдерживает. Вскакивает с места, закидывая на плечо школьную сумку, и, громыхая подошвой тяжелых ботинок, покидает кабинет директора, на прощание хлопая дверью.
Школьные коридоры пусты — звонок, судя по всему, уже прозвенел, но парня это мало волнует. Он бесцеремонно отворяет дверь и проходит в класс. Учитель, мистер Портер, все еще не оставляет жалких попыток впихнуть хоть какую-нибудь информацию в головы отморозков, собравшихся в небольшой классной комнате, пропахшей сыростью, куревом и чьими-то вонючими ботинками. На Криса никто не обращает внимания до тех пор, пока он не занимает свое обычное место на последней парте, закидывая потрепанную сумку себе под ноги. На столешнице затертые «сукин сын», «дитя сатаны» и совсем новое — черным маркером. «Гребаный педик». Крис поднимает налитые яростью глаза, осматривая класс. Несколько парней глядят в его сторону, но он без труда находит того самого, со свежим синяком на темной, как и вся его дерьмовая жизнь, коже. Дерек смотрит с вызовом и усмехается, встречаясь взглядами с Крисом. Парень звереет, но только сжимает кулаки, сдерживая себя, чтобы не наброситься на него снова.
— Эй, куколка, — подает голос сидящий рядом с Дереком парень, глядя на Криса через плечо.
Крис выдыхает и трясет головой, избавляясь от мешающихся растрепанных длинных волос. Парень, окликнувший него, тычет языком в щеку изнутри и мерзко усмехается, когда по классу проходит свист и редкие усмешки. Учитель опирается на стол позади себя, складывая руки на груди, и призывает к тишине, но его уже никто не слушает.
— Мистер Портер, — Дерек усаживается на стуле вполоборота, закидывая ногу на ногу и издевательски тянет. — Вам не кажется, что наша черноглазая красотка сегодня особенно прекрасна?
Голос учителя теряется в новой порции смешков, прошедших по классу, и только по еле шевелящимся губам Криса, обидчики угадывают, что тот тоже что-то говорит.
— Повтори, че ты сказал? — Дерек вскакивает со своего места, и сидящие неподалеку одноклассники испуганно вздрагивают. — Я, кажется, не расслышал, ты…
— Черный здесь только ты, — Крис брезгливо морщится, поднимаясь со своего места. Тонкая кожа на побитых костяшках лопается и снова начинает кровить.
— Хватит! Заткнулись оба, сейчас же! — учитель пихает Дерека в грудь, и тот грузным мешком опускается на стул.
Крис усмехается. Он никогда не считал себя способным произнести такие слова вслух. Живя в городе, где каждый второй приезжий — афроамериканец, трудно было не привыкнуть к этому за столько лет. Но на каждого отморозка должна быть своя управа.
— Вон из класса, — мистер Портер устало трет виски. — Ты не слышал, я сказал, ты свободен.
Парень хватает сумку, сжимая в руке грубую ткань, и покидает класс под тихие перешептывания учеников. Это далеко не первый раз, но они по-прежнему находят, что обсудить.
***
Крохотная квартира в одном из самых захудалых районов Детройта встречает его привычным теплом, беспокойством матери по поводу новых ссадин и тесной комнаткой без окон, сверху до низу завешанной плакатами любимых групп. Дверь закрывается с глухим стуком, и, спустя несколько мгновений, комната наполняется привычной тяжелой музыкой. Крис устало падает на кровать, не потрудившись снять даже верхнюю одежду, и смотрит в потолок.
Когда дверь в комнату отворяется, на пороге застывает мать, вытирая руки какой-то тряпкой. Она что-то говорит, пытаясь перекричать Осборна, и Крис, увлеченный игрой на воображаемой гитаре, не сразу замечает ее.
В комнате воцаряется звенящая тишина, и парень выжидающе смотрит на мать. Женщина устало вздыхает и присаживается на кровать, расправляя складки на покрывале.
— Сынок… Нам нужно серьезно поговорить обо всем этом, — она обводит беспомощным взглядом комнату, останавливаясь на угрюмом растрепанном Крисе. — Я всегда ценила твои увлечения, и это тоже… Может быть, такой характер достался тебе от отца, но ты же понимаешь, это не может длиться вечно…
— Хватит, мам, я все понял. Оставь меня, пожалуйста, одного, — отвечает парень, поворачиваясь к матери спиной.
Painkiller с неразборчивым полустертым рисунком.
— Я устала! — вскрикивает женщина, хватаясь за рукав кожаной куртки Криса. — Ты не понимаешь, что пора подумать о будущем, пора забыть обо всех этих подростковых глупостях! Разве ты не видишь, я уже не могу справляться со всем одна. Ты слышишь меня? Слышишь?
Мать дергает его за рукав куртки так отчаянно, словно хочет стянуть ее с него, порвать, чтобы больше никогда не видеть.
— Неужели ты хочешь закончить так же, как и твой отец?!
Крис разворачивается резко, вырывая свою руку из тонких пальцев так, что женщина испуганно вскрикивает, падая на постель. Он хватает свою сумку, выбегая из комнаты, и через несколько мгновений хлопает входная дверь. Женщина всхлипывает и дает волю бессильным слезам.
***
Ночью улицы их района едва ли опаснее чем днем, поэтому Крис заплетающимся шагом бредет по пустынным дорогам в кромешной темноте, пропуская мимо себя редкие компании, даже не оборачиваясь и не ускоряя шаг. Он возвращается домой под утро. На щеке новая ссадина, а в кармане помятый билет какого-то подпольного клуба. Маленькое помещение, где даже стены, казалось, пропитаны чужим потом необъятной толпы, едва вместившейся туда.
Главное, что там играли хорошую музыку.
Крис закрывается в ванной, и мать еще долго не может сомкнуть глаз, пока, наконец, не слышит затихнувший шум воды и тихий шорох закрывающейся двери комнаты сына.
К завтраку парень выходит в спортивной кофте, старых джинсах и с коротко стриженными волосами. Мать ничего не говорит, только прячет улыбку и беспокойство во взгляде по поводу рассеченной брови. Крис благодарит женщину, вставая из-за стола, и позволяет поцеловать себя в лоб на прощание.
— Ты же знаешь, как я тебя люблю, — тепло улыбается она, и парень кивает, не поднимая взгляда.
В школе его новый внешний вид порождает целую череду слухов, но все быстро забывают об этом, когда понимают, что издеваться над ним больше не за что. Крис не выдерживает и половины учебного дня.
С большой перемены он не возвращается. Остается один на один на крыше сам с собой и зажатой между зубов дешевой сигаретой. Последней из смятой пачки, валяющейся среди кучи других окурков в углу. Спортивная кофта отправляется туда же, черная футболка под ней с неизменным «Judas Priest» любовно разглаживается на груди, кожаная куртка ложится приятной тяжестью на плечи, и Крис удовлетворенно выдыхает из легких серый дым, прикрывая глаза.
— А я думал, ты остепенился, — слышится смешок из-за спины.
Крис открывает глаза, но не оборачивается, делая новую затяжку и стряхивая пепел вниз. Тонкие пальцы вынимают из его рта тлеющую сигарету, и парень закашливается, наблюдая, как худые щеки вытягивают душу из окурка.
— Что? — парень щурит раскосые глаза и улыбается.
— Бён, — откашлявшись, Крис разворачивается, опираясь спиной на ограду. — Ты последний, кого я ожидал здесь увидеть.
— Брось, — парень повторяет за ним, отправляя окурок в свободный полет с крыши, и поднимает взгляд в вечно серое небо. — Было бы весьма неожиданнее, если бы это Дерек следил за тобой весь день, а потом прогулял биологию, чтобы подкараулить на крыше и отмудохать за то, что ты уничтожил черноглазую принцессу.
— Ты следил за мной? — интересуется Крис, и парнишка заливается звонким смехом.
— Догадываешься, кто на самом деле… — Бён поднимается на носочки, чтобы глухим шепотом прошептать в самое ухо. — Гребаный педик?
Крис смотрит на него как на умалишенного, но парень только смеется, во все горло выкрикивая:
— Мы не хотим быть принятыми! — улыбается он, щуря и без того узкие глаза. — Оставьте нас в покое!
Крис удивленно поднимает бровь, скрещивая руки на груди. Бён, кажется, бьется в истерике от смеха, крича что-то неразборчивое. Крис невольно дергается, когда тот запрыгивает на широкий парапет и трясет головой, играя на воображаемой гитаре.
— Мы не хотим быть принятыми!..
