Love syndrome

3OH!3 – Still Around Чонин пьяно хихикает, сжимая в одной руке полупустую бутылку пива, другой рукой пытаясь открыть дверь старого Форда, подаренного родителями на шестнадцатилетие. — Черт тебя дери во все дыры, Ким Чонин, ты собираешься сесть за руль? — заплетающимся языком бормочет Кёнсу. Он обходит автомобиль и беспрепятственно открывает дверь со стороны пассажирского сидения. Забытая связка ключей находится прямо в ключе зажигания, и Чонин перестает колупаться в двери ключами от дома, забираясь внутрь. Остается только догадываться, как за все то время, пока они отрывались вместе со своими пьяными в стельку одноклассниками под присмотром не совсем трезвых учителей в школьном актовом зале, машину никто не спер. — И куда ты собираешься нас отвезти? — глупо хихикает Кёнсу, в то время как Чонин хлопает себя по щекам, пытаясь прийти в чувства и сфокусировать взгляд на дороге. — Дай я, — щедрая пощечина отдается звоном в ушах. — Прояснилось, спасибо, бро, — Чонин встряхивает головой, сворачивая на незнакомую дорогу. А может и знакомую, Кёнсу не уверен. У него перед глазами двоится и троится, и ему кажется, что он с трудом мог бы признать сейчас даже собственных родителей. Через пару сотен метров он понимает, что сесть в машину в таком состоянии было не самой лучшей идеей. Особенно в такую развалюху, как у Чонина, особенно, если за рулем этой развалюхи сам Чонин. — Останови! Останови, твою мать!.. Содержимое желудка Кёнсу остается на тротуаре у чьего-то дома отвратительной зеленоватой лужей, но вряд ли кто-нибудь обнаружит ее раньше следующего утра. — Ты так и не сказал, куда мы едем. Дышать стало легче, перед глазами более или менее четкая картинка, в машине вместо трех оказывается всего один руль, а на месте водителя все тот же вчерашний одноклассник Ким Чонин в расстегнутой рубашке и ярком галстуке, повязанном на голую шею. — Потерпи, хочу показать тебе кое-что, — загадочно ухмыляется парень, постукивая пальцами по рулю. — Что? — без всякого интереса спрашивает Кёнсу, высовывая руку в открытое окно. — Кое-что, что удивит тебя. Я уверен, тебе понравится, — Чонин закусывает нижнюю губу. — Я уже видел тебя голым, — усмехается Кёнсу, — в школьной раздевалке. — Это не то… Постой, хочешь сказать, тебе понравилось? — издевательски улыбается одноклассник. — Смотри за дорогой, идиот, — Кёнсу хлопает его по плечу и отворачивается к окну, подставляя лицо прохладному ночному ветру. К тому времени, как машина останавливается, Кёнсу успевает задремать, и его будит Чонин, шепотом, тормоша за плечо. Он неохотно сползает с сидения и встает на ноги, широко зевая. На его глаза ложатся ладони Чонина, горячие и влажные, и он брезгливо пытается скинуть их с себя, на что тот только глупо хихикает. — Терпение, До Кёнсу, терпение. — Ненавижу тебя, — бормочет Кёнсу, но покорно идет вперед, подталкиваемый сзади одноклассником. — Ты выбрал неподходящее время для своих идиотских шуточек, и вообще, где мы? Да куда ты меня, черт возьми, ве… дешь. Чонин отнимает свои ладони от лица Кёнсу, делая пару шагов назад, и наблюдает за реакцией замершего парня, улыбаясь. Кёнсу, не двигаясь, широко раскрытыми глазами смотрит перед собой, пытаясь одним взглядом охватить бескрайнее предрассветное небо, простирающееся до самой линии горизонта. — Чонин, — тихо говорит Кёнсу, когда на его плечи опускается пиджак одноклассника, а сам он встает рядом, протягивая ему уже открытую бутылку с пивом. — Ты серьезно думал, что я поведусь на это как сопливая девчонка? — Ну, я… — Чонин мямлит, почесывая затылок. — Ты был прав, — Кёнсу забирает бутылку из его рук. — Здесь очень красиво. Надеюсь, ты не привозил сюда ни одну из своих телок, — фыркает Кёнсу, запрокидывая голову и делая глоток. — Ну, вообще-то… — Поехали обратно, — разворачивается Кёнсу, намереваясь уйти, но Чонин останавливает его. — Постой, я имел в виду… — не решается Чонин, и Кёнсу нетерпеливо дергает рукой, хмурясь. — Я хотел сказать, ты первый кого я сюда привез. Со всеми его подружками обычно дальше заднего сидения в его машине не доходило. Кёнсу вздыхает и, проходя мимо Чонина, опускается на мокрую траву, не заботясь о сохранности брюк от праздничного костюма. Спустя какое-то время Чонин садится рядом, и они еще долго смотрят вдаль, ловя первые лучи восходящего солнца. — Куда собираешься поступать после школы? — спрашивает Кёнсу, когда обе бутылки оказываются пусты, а молчать больше не о чем. — Поеду к дяде во Флориду, говорят, там хороший спортивный колледж. А ты? — Еще не решил, Гарвард, Принстон, может быть, даже Оксфорд… И везде меня ждут, — Кёнсу с интересом рассматривает свои ногти. — Ты знаешь, у нас не осталось так много времени для выбора, — совершенно серьезно говорит Чонин, и Кёнсу пробивает на смех. — Вообще-то не смешно, — откашливается он. — Конечно, я останусь здесь. Еще пару лет подработки в забегаловке Крис и, может быть, хватит даже на приличный колледж. — Я серьезно, мне кажется, у тебя бы получилось. Ты ведь был самым лучшим в нашем классе. — Быть самым умным среди идиотов не слишком сложно. — Почему ты не хочешь попробовать? — вопросительно смотрит Чонин, но Кёнсу только отмахивается. — К чему этот разговор? Мы приехали сюда, чтобы поговорить о нашем гребаном светлом будущем? Чонин пожимает плечами. Кёнсу закатывает глаза и падает на траву, доставая из-под спины пустую бутылку. Небо теперь кажется еще больше. — Кёнсу, скажи… — тихо начинает Чонин, ковыряя пальцами носки своих уже давно не блестящих туфель. — Ты все еще злишься на меня за тот случай в средней школе? — Ненавижу тебя, — стонет Кёнсу, прикрывая лицо ладонями. — Если б мог, убил прямо здесь, закопал или скинул в реку. И никто никогда нихрена не нашел бы твою распухшую тушу. Только домой пешком я не дойду, а с твоей развалюхой кроме тебя никто не справится. — Ты ведь даже не знаешь, зачем я это сделал, — глухо бормочет Чонин. — Потому что конченый придурок? — Чонин не ответил, и Кёнсу вздыхает, приподнимаясь на локтях. — Ну и почему? — Потому что я люблю тебя. Кёнсу непонимающе моргнул. — Че? Мне послышалось? Что ты сказал? — Кёнсу поднимается с места, глядя на опустившего голову одноклассника. — Клянусь, это самая дебильная из всех твоих шуток, Ким Чонин. — Это не шутка, — Чонин поднимает на него свой удивительно серьезный взгляд. — Ха-ха. Я посмеялся, доволен? — Кёнсу скрещивает руки на груди и разворачивается, нетвердым шагом направляясь к машине. Все-таки алкоголь еще не до конца выветрился из него. — Да стой же ты! — Чонин дергает его за руку, разворачивая к себе, и мертвой хваткой вцепляется в предплечья, заглядывая в глаза. — Я люблю тебя, чертов До Кёнсу, люблю! И как такой умник как ты до сих пор этого не понял? Кёнсу фыркает, сбрасывая с себя руки одноклассника. — Я… Я хотя бы нравлюсь тебе? — Чонин с надеждой смотрит на Кёнсу, и тому кажется, что он даже заметил румянец на его щеках. — Идиот! — воскликнул Кёнсу, пихая Чонина в плечо. — Стал бы я терпеть твой плоский недоюморок. На лице Чонина расцветает глупая улыбка. — Но это не исключает того факта, что я тебя до сих пор ненав… Чонин не дает прозвучать последнему слову вслух, сгребая Кёнсу в неуклюжие объятия и прижимаясь к его губам своими. До еще несколько мгновений дергается для проформы, и успокаивается, обнимая парня за шею, и даже отвечает на поцелуй, позволяя Чонину слюнявить его и шарить языком у него во рту. — …люблю, — выдыхает Кёнсу, наконец, оторвавшись от него. — Но ты как всегда выбрал для этого самое подходящее время. Кёнсу хихикает, повисая на шее Чонина. Все еще жутко клонит в сон. Позади них утренней зарей загорается голубеющее небо.