***
Чунмён приходит в себя, когда кто-то ласково треплет его по волосам, перебирает и разглаживает складки чогори* и пхо** на груди. Рука непроизвольно тянется к оружию. Секунда — и Чунмён прижимает потенциального неприятеля к земле, а клинок — к его горлу. Темноволосый мужчина, прижатый к земле, слабо сопротивляется, но приставленный к горлу меч заставляет замереть на месте. Чунмён пристально вглядывается в его лицо и на секунду теряется. Не часто он видит настолько красивых людей. Темные как смоль волосы слишком ярко выделяются на покрытой снегом земле. Некоторые пряди выбились из-под золотистых заколок и разметались вокруг, открывая взгляду бледную шею, по цвету практически совпадающую с шелковой тканью ханбока незнакомца. Чунмён никогда еще не видел настолько белого цвета, ни в одной мастерской, ни на одном холсте или картине. Он был намного ярче и чище чем тон бумаги, изготовляемой специально для императора, и намного кристальнее и благороднее, чем оттенок облаков в ясный день. Даже снег по сравнению с фарфоровой кожей и тканью одеяния мужчины казался каким-то серым. Незнакомец хмурится, но уголки его губ все равно остаются приподнятыми вверх в вечной усмешке, а по-кошачьи прищуренные глаза отливают расплавленным золотом. Чунмён не может причинить боль настолько прекрасному человеку. Когда клинок возвращается в ножны, незнакомец касается запястья Чунмёна холодной ладонью и говорит приятным, звучным голосом: — Мне казалось, что Вы спите. Чунмён удивленно хлопает глазами, замечая свое аккуратно перевязанное предплечье, из которого некоторое время назад торчали обломки стрелы. Сбитые в кровь ладони больше не саднят. Чунмён с благодарностью смотрит на улыбающегося мужчину. — Я… — Не нужно, — незнакомец прикладывает палец к губам Чунмёна, тем самым приказывая замолчать, и помогает подняться и отряхнуть алую ткань его ханбока. — Все в порядке. Чунмён многое хочет сказать этому человеку, поблагодарить за оказанную помощь и извиниться за свою импульсивность с оружием, но как только он заглядывает темноволосому мужчине в белоснежных одеждах в глаза, все нужные слова как будто испаряются, в голове образуется неестественная пустота. — Моё имя Чондэ. А как Вас зовут? — Чунмён, — с неким запозданием отвечает он. Чондэ улыбается так, будто уже давно знал ответ на вопрос и лишь хотел удостовериться в своей правоте. — Мне нужно выбраться из этого леса, — Чунмён старается звучать как можно тверже, но раскосые глаза собеседника попусту не дают сосредоточиться. Чунмён слишком поздно осознает, что совершил непростительную ошибку. Нельзя смотреть в глаза Чондэ. — Понимаю, — мужчина улыбается и оглядывается по сторонам. — Темнеет. Сейчас опасно бродить в одиночестве. Множество мерзких тварей прячутся во тьме. Чунмён сглатывает. — Но если Вам не претит моя компания, я покажу Вам путь до самой кромки леса. Но только утром. Чунмён кивает. В любом случае, ему нужно покинуть этот проклятый лес. И как можно быстрее.***
Чунмён сидит, обхватив руками колени, и неотрывно следит за Чондэ. В оранжевом свете костра кажется, словно он весь соткан из золота. Тонкие золотистые нити вплетаются в волосы, бледный рисунок на шелке переливается всеми оттенками желтого, кожа приобретает медно-оранжевый тон, а глаза странно светятся в темноте каждый раз, когда Чондэ смотрит на Чунмёна и улыбается. Он слишком много говорит и все время улыбается, и Чунмён, если честно, многое не понимает из его быстрой речи и ненароком упускает тот самый момент, когда Чондэ начинает петь. Сначала его голос звучит хрипло и отрывисто, отчего мужчина не может разобрать ни единого слова. Чондэ пристально смотрит на пламя и что-то поет на неведомом языке. Кажется, что он рассказывает огню какую-то особую историю, и от этого воздух вокруг волшебным образом становится теплее. Неожиданно его голос затихает, и следует вторая песня, от которой по спине Чунмёна бегут мурашки. Теперь он понимает, почему этот прекрасный голос кажется ему настолько знакомым. Ведь именно он пленил сердце Чунмёна, принес за собой спокойствие и спас от погони. Именно благодаря ему Чунмён не был найден. Чунмён медленно закрывает глаза, проваливаясь в сон. Ему снится Чондэ. Темноволосый мужчина кладет голову Чунмёна себе на колени и нежно гладит по волосам, что-то тихо мурлыча себе под нос. У этого Чондэ белоснежные ушки и пушистый лисий хвост.***
Чондэ не соврал. Первое, что видит Чунмён на опушке леса это крыши домов, далекие фигурки людей и палаток рынка. Чунмён облегченно выдыхает. Наконец-то он в безопасности. Чондэ ослепительно улыбается и касается рукой плеча мужчины. — Вы почти дома, Ваше величество. Чунмён открывает от удивления рот. — Откуда ты?.. Чондэ смеется, и его смех похож на перезвон колокольчиков. — Это не так важно. Я выполнил свое обещание. Солдаты встретят вас на улицах города. — А ты? Чондэ отрицательно качает головой. Впервые в его голосе звучит грусть. — Не могу. Не должен. Чунмён кивает и делает несколько стремительных шагов вперед. — Будьте спокойны, Ваше Величество, — слышится звонкий голос вслед, и Чунмён верит, что Чондэ сейчас как обычно улыбается. — Знайте, Ваш путь надежно охраняют. Отныне, и всегда. Чунмён решительно бежит вперед к воротам города навстречу стражникам. А когда он оборачивается, то видит на месте, где стоял Чондэ, белого лиса с девятью хвостами. В его золотистых глазах отражается знакомая широкая улыбка.