Попасть на неделю моды в Париже - большая удача, а если ты при этом молодой начинающий модный фотограф, это еще и неоценимый опыт. Куча новых знакомств, предложений, если повезет, конечно, и даже встреча с потенциальными работодателями.
Ким Чондэ, как гласило имя на бэйджике не самого дорогого, но вполне стильного костюма, всегда отличался исключительной способностью обращать на себя внимание. Ему не составляло особого труда завести разговор с абсолютно незнакомым человеком, и притом суметь показать себя в наилучшем свете.
Правда здесь таких как он было несметное количество, раза в три больше, чем известных людей, добиться внимания которых от того представлялось вовсе непосильной задачей. Но Чондэ не упускал возможности сделать несколько эксклюзивных снимков, изредка сверкая вспышкой дорогой профессиональной фотокамеры, на которую копил со средней школы.
Он ловко лавировал между толпами костлявых двухметровых моделей, которым доставал в лучшем случае до подмышки, иногда ловя на себе заинтересованные взгляды, но, к сожалению, не того, кого нужно было бы. Он никогда не относился к этим странным худым вешалкам, которых и женщинами-то назвать язык не поворачивался, более чем, как к художественному объекту. Да и геем Чондэ себя не считал, хотя в модной индустрии это вполне обычное дело – здесь каждый второй стилист и модельер нетрадиционной ориентации, а что до парней моделей, то на его памяти всего несколько таких, что не оставляли ему свой номер телефона после очередной фэшн съемки. Да и то, скорее всего, потому, что находили себе кого-нибудь посимпатичнее, или уже были заняты.
Чондэ немного присел, чтобы ухватить момент и сфотографировать довольно известного модельера, позирующего со своими моделями – двумя полуголыми накаченными парнями под два метра ростом, перемазанными блестками, словно стриптизеры, со странным макияжем и совершенно без обуви. Что поделать, высокая мода.
Когда Чондэ было лет семнадцать, и он впервые снялся для молодежного журнала в своем городе, все пророчили ему карьеру модели и говорили, что он просто рожден для высокой моды, несмотря на свой рост, явно не соответствующий стандартным параметрам модели. Именно тогда, когда ему в руки попал журнал с его же фото на предпоследней странице, он понял, что хочет сам делать вот такие снимки, уметь правильно ставить свет и ретушировать до такой степени, чтобы самого себя было не узнать.
Это был первый и последний раз, когда он появлялся на страницах этого журнала в качестве модели. Его вполне устраивала скромная подпись в уголке ближе к переплету:
Photographer: Kim Jongdae.
Чондэ рассматривал бэйджик на груди, читая свое имя в зеркальном отражении туалетной комнаты, в которой было на удивление пусто. Никаких моделек, припудривающих свои носики, на которые ушло, наверняка, целое состояние, чтобы сделать их идеальными, никаких самовлюбленных педиков, упивающихся своей неотразимостью, абсолютно никого.
Ким аккуратно снял с шеи фотоаппарат и положил на керамический бортик умывальника, закатал рукава и включил воду, в то время, как в дверь в туалетную комнату резко открылась, и внутрь влетел какой-то парень, тут же скрываясь в одной из кабинок.
Бедного паренька, вероятно, просто выворачивало наизнанку, и шум льющейся воды, в которой Чондэ лениво мочил руки, едва заглушал противные звуки, доносящиеся из-за не до конца прикрытой дверцы.
Он вздохнул. Это, пожалуй, было еще одной причиной, почему Чондэ отказался от покорения модной индустрии в качестве модели. Бесконечные диеты, физические нагрузки, и как следствие – неизбежные проблемы с пищеварением, хроническая усталость, букет болезней и прочие прелести оборотной стороны прекрасного.
Парень вернулся через пару мгновений, подходя к раковине, включая на полную мощность ледяную воду и ополаскивая ею свое лицо, совершенно не заботясь о макияже. Хотя тот мэйкап вряд ли могла бы смыть обычная вода: когда парень взглянул на себя в зеркало, то не обнаружил там никаких черных подтеков туши, как это бывает у героинь сопливых дорам, попавших под дождь – все осталось на своих местах.
Чондэ краем глаза наблюдал за манипуляциями парня, который пытался привести себя в порядок, в чувства и вернуть подобающий модели вид, выключая воду и опираясь на раковину, рассматривая свое отражение в зеркале. Ким хорошо помнит, что несколько фото именно этого парня у него тоже есть, и это не удивительно: одна из ведущих моделей модного показа известного модельера привлекла в этот вечер к себе немало внимания, в том числе и одного неприметного фотографа из Пусана, подрабатывающего в небольшом молодежном журнале.
Странно было встретить его здесь именно сейчас – в самый разгар вечеринки, но вряд ли он и сам рад здесь оказаться. Чондэ было его искренне жаль. Парень был действительно красив, и Ким бы не отказался сделать несколько beauty-снимков, предварительно смыв с него всю эту "высокую моду". И пусть он бы остался так же полуодет, как и сейчас, только на красивой, на удивление фотографа, не отбеленной коже, играли бы лучи раннего утреннего солнца, а не тонна пошлых блесток.
Слегка растрепанный, словно только что после сна, он бы лежал на постели, среди белоснежных скомканных простыней и пушистого одеяла, и лениво смотрел в камеру, улыбаясь одними глазами так же, как делал это сейчас. Это фото вполне могло бы стать обложкой какого-нибудь популярного модного журнала, но об этом, наверняка, уже давно кто-нибудь додумался намного раньше Чондэ.
Парень выпрямился, все так же опираясь на раковину, и повернул голову в сторону фотографа, глядя на него так, словно они уже давно знакомы, а тот сейчас делает вид, будто не замечает его вовсе и видит впервые. Чондэ еле заметно поежился, не зная, как реагировать на это. Может этому парню сейчас настолько плохо, что он свалится в обморок, может он ожидает, что Чондэ бросится ему на шею, готовый на все, шанс, что их застанут сейчас один к ста, а может еще что-то, о чем фотограф совсем не догадывается.
Ким оборачивается, встречаясь с внимательным взглядом слегка прищуренных глаз, и немного нервно улыбается, тихо интересуясь:
- Я могу чем-то помочь?
На что парень напротив только усмехается и разворачивается, в полшага оказываясь совсем близко к фотографу, невольно заставляя и его развернуться к нему тоже. Чондэ хмурится, готовый в любой момент оттолкнуть парня, потому что быстрый перепих в туалетной комнате прямо на важном мероприятии, где за стенкой ходит целая куча известных и влиятельных личностей, совсем не входил в его планы. Тем более с парнем. Каким бы прекрасным и неотразимым он не был. Хотя про него Чондэ бы сказал, что тот красив скорее не как Бог, а как сам Дьявол.
Ким уже хочет что-то возразить, слабо упираясь пальцами в обнаженную грудь модели, но чувствует, как его висков касаются ледяные пальцы, словно обжигая, и вздрагивает. Парень растягивает пухлые, несомненно, такие же красивые, как и он сам, губы в улыбке, и снимает с фотографа очки-пустышки без стекол, аккуратно складывая их на керамический бортик, не глядя.
- Слушай, я не... - пытается возразить Чондэ, но снова осекается, когда парень кладет свой указательный палец на его губы и тихо шепчет "тсс", не переставая улыбаться. Он наклоняется непозволительно близко, и фотограф упирается в его грудь ладонями, чувствуя отвратительно скользкую от макияжа кожу теперь не только кончиками пальцев.
- Что... Что ты делаешь?
Чондэ непонимающе хлопает ресницами, когда вместо того, чтобы ощутить на своих губах, шее или еще где-нибудь поцелуй, он неожиданно перестает чувствовать опору под ладонями, а у парня-модели в руках оказывается его же фотокамера.
Парень улыбается еще шире, видя замешательство Чондэ, и отходит на шаг назад, снимая крышку с объектива камеры. И Чондэ даже не успевает ничего сообразить, как его ослепляет вспышка, а потом еще одна и еще.
- Эй, прекрати, - Ким прикрывает глаза ладошкой, и парень смеется, переставая снимать. Он довольно пересматривает сделанные им снимки, и щелкает крышкой разъема, доставая оттуда карту памяти.
Чондэ не знает, как возразить ему, и лишь возмущенно хватает ртом воздух, на автомате принимая в руки свою фотокамеру.
- Я верну, - все так же обезоруживающе улыбается модель и, взглянув на себя в зеркало напоследок, прячет карту памяти в карман узких брендовых брюк, единственный карман на нем.
- Au Revoir, - бросает он напоследок и оставляет Чондэ одного посреди туалетной комнаты с камерой в руках и одним единственным вопросом в голове.
"Что это только что было?"
***
Через пару дней Чондэ останавливают на ресепшене в отеле и передают конверт, на котором аккуратным почерком выведен обратный адрес и подпись в углу.
Ким Чонин.
Чондэ почему-то не сомневался, что конверт будет именно от него, хотя успел попрощаться с более чем половиной эксклюзивных фото, сделанных в тот вечер. Хорошо, что у него с собой была еще одна карта памяти.
Ким садится на постель своего одноместного номера и включает свет на прикроватном столике, распечатывая конверт. На смятое одеяло падает карта памяти, а за ней и сложенный вчетверо цветной листок, словно вырезка из какого-то журнала.
Так оно и оказывается на самом деле. Чондэ разворачивает глянцевую страницу и пару секунд непонимающе смотрит на фото, которое ему определенно знакомо, даже более чем.
На развороте изображен парнишка лет семнадцати: черные, не тронутые краской волосы падают на глаза в небрежной прическе, на нем простая белая рубашка и джинсы, но что-то во всей этой фотографии заставляет уделить ей свое внимание немного дольше, задержаться еще на несколько мгновений, не спеша перевернуть следующую страницу.
Модель на фото не улыбается, это совершенно точно, но уголки его губ приподняты вверх, а в глазах читается незримая усмешка, словно говорящая о том, что он знает все твои грехи, и нет тебе, смертному, прощения.
Чондэ смотрит на фото и не верит своим глазам: на него смотрит он сам. С той самой предпоследней страницы его первого и последнего журнала, в котором он появился в качестве модели. Он слишком давно не видел это фото, чтобы взглянуть на него теперь совсем по-новому.
Но он до сих пор не может понять, как эта страница или сам журнал могли оказаться у Чонина. Довольно известной и востребованной модели в наши дни. Парня, что сфотографировал его тогда, пару дней назад, и забрал карту памяти, пообещав вернуть.
Он вернул, вот только вопрос, зачем ему все это было нужно, по-прежнему актуален.
***
- Привет, слушай, ты... Я... - Чондэ стоял на пороге квартиры по адресу, указанному на конверте, и не знал, что сказать. Снова, а Чонин улыбался ему так же, как и в первую встречу, пропуская внутрь квартиры. Он знал, что фотограф придет, потому не зря оставил свой адрес, хоть и сомневался до последнего.
- Проходи, - Чонин мягко подтолкнул Чондэ в сторону комнаты, игнорируя все его попытки остановиться и выяснить отношения прямо на пороге.
И если бы Чондэ мог видеть себя со стороны, он бы непременно влепил себе пощечину, потому что ему бы определенно точно надоело наблюдать за собой, постоянно зависающим с открытым ртом. Но виноват во всем тот, кто стоял сейчас за его спиной, невесомо касаясь пальцами его плеч, и все так же улыбался, предугадав такую реакцию фотографа.
На стене справа от кровати висело огромное черно-белое фото, то самое, что Чондэ уже видел несколькими часами ранее. Слева в тонких белых рамках висело еще несколько фотографий, тех, вероятно, что были сделаны пару дней назад.
И на всех них был изображен Чондэ.
- Какого...
Чондэ все стоял, совершенно забывая дышать, когда за спиной послышался тихий смех, и руки с его плеч пропали.
- Мне тогда всего пятнадцать было, - тихо начал Чонин, выходя из-за спины фотографа и подходя к комоду. Он открыл верхний ящик и продолжил: - Я купил его на последние деньги, пожертвовав обедом в школе.
Чонин усмехнулся, вспоминая, как получил потом от матери за это, но журнал так и не выбросил. Он протянул потрепанный журнал Чондэ, и тот на секунду оторвал взгляд от стены напротив, приходя в себя.
- Я мечтал, что тоже когда-нибудь сделаю такую фотографию, - Чонин бросил короткий взгляд на стену. – Через месяц меня пригласили в агентство, через два - мое фото было на обложке одного из самых известных журналов Кореи. А потом я узнал, что ты больше никогда не снимался в качестве модели.
Чондэ молчал, продолжая глупо хлопать ресницами, совершенно не понимая, что он здесь делает. Он не понаслышке знал, что такое муза для фотографа, для художника, но чтобы фотограф был музой для модели... Это все слишком странно, а таких совпадений просто не бывает.
- Почему?.. – хотел начать Чондэ, но Чонин его перебил, улыбаясь на этот раз как-то виновато, опуская взгляд.
- Я искал, искал тебя, но не нашел. Прости... В тот вечер, когда я тебя увидел, я думал, что мне показалось, и...
- Ты болен? – Чондэ поднял на него обеспокоенный взгляд, вспоминая, как того выворачивало в тот вечер наизнанку в одной из кабинок туалетной комнаты.
- Что? Нет, - Чонин нервно усмехнулся. – Просто алкогольная непереносимость, все в порядке.
Чондэ облегченно вздохнул, готовый почувствовать свою вину, если бы Чонин сказал "да". Он тепло улыбнулся, позволяя себе на этот раз немного дольше задержаться взглядом на его лице.
Сегодня на парне совсем не было макияжа, от чего он выглядел намного моложе и... Красивее? Как ни странно, такой Чонин нравился Чондэ намного больше.
- Я... - Чонин замялся, от чего-то вдруг смущенно улыбаясь и заламывая пальцы. Он сделал неуверенный шаг вперед, а затем еще один, оказываясь совсем близко, почти так же, как и в их первую встречу. – В общем, спасибо тебе, Чондэ.
Чонин снова заставлял его нервничать. Но на этот раз он совсем не был готов к тому, что Чонин просто возьмет вот так в свои, на этот раз удивительно теплые, ладони его лицо, и поцелует.
Совсем нежно и даже, может быть, невинно, от чего уголки губ Чондэ невольно поползут вверх, и он, наконец, закроет глаза и отдастся ощущениям.
Чонин так давно мечтал поцеловать эту улыбку.
- А теперь я хочу фото со своим кумиром, - Чонин отрывается от губ Чондэ и улыбается, глядя тому в глаза.
"Красив, как Дьявол," - проносится в голове Чондэ и он сам подается вперед, накрывая губы Чонина своими в более настойчивом поцелуе, словно намекая, что он, в принципе, даже видео снять не против.
