Сердце Его Величества

Дом мага, к которому они так хотели попасть, на удивление ничем особенным не отличался от любого другого дома зажиточного крестьянина. Кроме того, что он стоял посреди леса с самой дурной славой. Фрэнсис хотел обследовать его, просто из любопытства, но считал это невежливым, поэтому лишний раз старался никуда не заглядывать и часто выходил на улицу. Двор ограждала высокая изгородь, почти в рост Фрэнсиса, но он все равно умудрился заглянуть за нее пару раз, вставая на носки. И почти с восхищением смотрел на простирающийся вокруг густой лес. Он манил сказкой, рассказанной ему в детстве, словно в этом лесу было сокрыто настоящее волшебство, а не злобные твари, желающие растерзать его на сотни маленьких кусочков. И эта сказка, которой буквально дышала вся атмосфера вокруг дома, завораживала, заставляла замирать и прислушиваться к тишине. Иногда Фрэнсису казалось, что он может даже расслышать тихий перезвон снежинок в воздухе, но в следующий момент наваждение проходило. — Любуешься? – Лайам появился неожиданно и совершенно бесшумно. Фрэнсис едва не оступился, отшатываясь от изгороди, и повернулся на звук голоса. Лайам стоял совсем рядом и внимательно на него смотрел, будто пытаясь увидеть то, что до него никто не мог рассмотреть. И этим взглядом он постоянно провожал Фрэнсиса. Они находились здесь уже три дня, но Фрэнсис постоянно чувствовал себя некомфортно, стоило Лайаму появиться рядом. — Мне… не кажется этот лес опасным, — признался Фрэнсис. — Он и не опасен, когда ты находишься по эту сторону изгороди, — Лайам шагнул к нему ближе, Фрэнсис с трудом удержался, чтобы не отстраниться – слишком уж нагло вторгались в его личное пространство. – Ты не нашел свой якорь, верно? – спросил Лайам, склоняясь к нему и останавливаясь только тогда, когда его нос едва ли не касался носа Фрэнсиса. — Нет, Густав говорил… — Густав? — Тот, кто учил меня магии. Начинал учить. Лайам чуть прищурился, но всего лишь на одно мгновение. После чего его глаза вновь расширились, становясь почти круглыми, и теперь смотрели, не мигая. — Хочешь продолжить обучение? Я могу тебе помочь. — Разве сам ты не ученик? – удивился Фрэнсис, чувствуя, что внутри него поднимает голову надежда. Он хотел, очень хотел, чтобы снова не стать обузой и тем, кто не в состоянии защитить самого себя. И сейчас его глаза загорелись энтузиазмом, который невозможно было скрыть. — Ученик, но я достаточно знаю, чтобы обучить тебя. Чтобы… помочь тебе найти якорь, иначе рано или поздно ты не сможешь сдерживать орла в себе, — он ткнул пальцем в его грудь, а после легонько постучал по лбу, — и он затмит твой разум. Навсегда. — Но зачем тебе помогать мне? – Фрэнсис не мог не задавать эти вопросы, он стал слишком осторожным, чувствуя везде подвох. Лайам в ответ лишь улыбался, словно давая понять, что его предложение не таит в себе опасность. — Потому что ты хочешь помочь своему супругу обрести себя, но ведь кто-то должен помочь тебе обрести себя. Лайам смотрел на него спокойно, без тени какой-либо эмоции на лице. И почему-то Фрэнсис ему верил. Или ему просто очень хотелось верить в то, что кто-то сможет научить его управлять своими пробудившимися силами, которые никак не удавалось контролировать. — Хорошо, — кивнул он. – Я согласен. Когда начнем? — Ты спешишь, — Лайам отошел от него на несколько шагов и огляделся с таким видом, словно и вовсе не было никакого разговора. – Процесс нахождения якоря довольно… трудный, если ты не нашел его сразу. Придется покопаться в себе. — Я уже пытался, ничего не вышло. — Значит, ты плохо пытался, — Лайам отвернулся и пошел к дому, — я понаблюдаю за тобой. У нас достаточно времени. Фрэнсис остался возле изгороди, глядя ему вслед и думая, что, может, он опять ошибся, доверившись? Может, не стоило забывать о главной цели и преследовать свою собственную, эгоистичную? Ведь Морган не хотел, чтобы он учился магии. И, наверное, до сих пор не одобряет этого. Вздохнув, Фрэнсис вновь заглянул за изгородь, цепляясь за нее пальцами, чтобы не упасть. Лес манил его, будто звал, и Фрэнсис не мог понять, почему именно у него он вызывает такие чувства. Ни Калеб, ни Себастьян, ни даже Морган не проводили столько времени возле изгороди. Себастьян заглянул только один раз, чтобы осмотреться, Калеб – несколько, но для той же цели, а Морган и вовсе ориентировался только по запаху. — Вам не стоит проводить столько времени в одиночестве на улице, — сказал Калеб, когда Фрэнсис заходил в дом. Альфа стоял возле двери и явно наблюдал за ним все это время. — Лайам же сказал, что в пределах изгороди бояться нечего. — Мало ли что он сказал. Я ему не доверяю, — Калеб выглядел мрачным. Фрэнсис понимал, что ему не нравится все происходящее, не нравится ждать и пребывать в неизвестности. Ему тоже было не по себе от такого подвешенного состояния, но другого варианта просто не существовало. Этот маг так и остался единственной надеждой на возвращение Моргана в его человеческий облик. Фрэнсис уже собрался пройти в дом, как Калеб осторожно остановил его, удерживая за запястье. Фрэнсис едва заметно вздрогнул от прикосновения и поднял удивленный взгляд, Калеб тут же отпустил и сделал шаг назад, словно показывая, что вышло случайно – в инстинктивном желании задержать. — Он говорил с вами, верно? — Верно, — непонимающе нахмурился Фрэнсис. — О чем? – Калеб был напряженным, это читалось по его лицу, по телу, которое словно готовилось атаковать. И Фрэнсис сам отпрянул, глядя теперь на него взволнованно. Да, он тоже переживал, но не видел причины нервничать настолько сильно. — Он предложил помощь в изучении магии. — И вы согласились? — Да, я должен научиться это контролировать. Я думаю, мне стоит воспользоваться этим шансом. Лайам… — Я ему не доверяю. — Ты говорил уже, — Фрэнсис не понимал, абсолютно не понимал, что происходит. Калеб никогда себя так не вел. — От него не пахнет, он знает слишком много и при этом рвется помогать вам. Вы не считаете, что это подозрительно? — Он ученик сильного мага. Думаю, он имеет права на странности. Фрэнсис сам не понимал, почему вдруг стал защищать Лайама, но Калеб слишком напирал, без всякого основания. Словно он не хотел не только здесь находиться и принимать помощь от неизвестного и так напрягающего Лайама, но и еще и того, чтобы Фрэнсис обучался магии. Он не мог приказывать ему, но явно не одобрял. И Фрэнсис всем своим нутром сопротивлялся такому протесту. — А ты думаешь, что не имею, а, Калеб? – Лайам появился словно из неоткуда. Он вырос на пороге и смотрел на них из полутьмы дома, а его глаза почти светились янтарными отблесками. — Я думаю, что подслушивание не играет на руку твоей репутации, — Калеб резко развернулся к нему и сощурился, словно пытаясь угадать любое последующее движение или даже слово. Но Лайам не двигался, он остался стоять возле стены, немного привалившись к ней лопатками. И продолжал смотреть на них с безучастным интересом, будто бы наблюдая за кем-то совершенно примитивным. — Я думаю, что меня не слишком интересует твое мнение обо мне, — наконец ответил он, переводя взгляд на Фрэнсиса. – У вас главный не ты, Калеб, а он. И его слово на данный момент решающее, верно? – он даже слегка приподнял уголки губ в полуулыбке. — Это не совсем так, — покачал головой Фрэнсис. – Я не… — Ты муж его короля. И пока король не в состоянии отдавать приказы, ты главный. Я не спрашиваю, Фрэнсис, я утверждаю. Возникает другой вопрос, хочет ли он, чтобы ты был мужем его короля? Фрэнсис даже не сразу осознал смысл этой фразы, он сморгнул и застыл на несколько мгновений. Калеб же помрачнел еще больше, теперь его взгляд стал совсем недобрым, и он даже немного повел головой, явно пытаясь сбросить напряжение, возникшее не только в воздухе, но и в каждом кусочке его тела. Фрэнсис видел это и понимал, что и у Калеба есть свой предел, поэтому, решив, что разберется позже со сказанными словами Лайама, так брошенными им то ли специально, то ли по неосторожности, он взял Калеба за руку, утягивая внутрь дома, обходя Лайама по небольшой дуге и надеясь, что Калеб не станет слишком сопротивляться подобному непозволительному жесту с его стороны. — Не реагируй так на него, — проговорил Фрэнсис, когда они были в коридоре, что вел в комнаты. – Он же именно этого и добивается. Калеб молчал, лишь мягко высвободил свою руку из чужих пальцев и отошел на пару шагов. Фрэнсис же, закусив губу, все же спросил. Не мог не спросить. — О чем он говорил? Что значит, ты не хочешь, чтобы я был мужем Моргана? — Я бы не доверял его словам… — А я доверяю, точнее, я верю в его проницательность. И в эти слова я тоже верю, — отрезал Фрэнсис, едва ли не впервые проявив в своем тоне категоричные и даже приказные нотки. — Что они значат, Калеб? — А вы не догадываетесь? — Я не хочу догадываться, я хочу знать. Мне важно знать, что думает о моем браке ближайший к трону Моргана человек. — Я не одобрял его выбор вас в качестве фаворита с самого начала, — Калеб посмотрел на него, поджал губы и всем своим видом показывал, что больше Фрэнсис из него ни слова не вытянет. Да, он являлся мужем Моргана, но не был самим Морганом. Калеб мог не подчиняться ему в тех вещах, которые не касались его безопасности. Фрэнсис не выдержал первым. Он только вздохнул и отправился в свою комнату, оставляя Калеба в одиночестве. Он злился, но злился не на Калеба, а на себя. За то, что позволяет таким вещам, как сомнения других людей, заставлять его чувствовать неуверенность в том, что он находится на своем месте. Морган, спавший на кровати, поднял голову сразу, как Фрэнсис вошел, и моментально уловил его расстроенное настроение. Он тут же вскочил на ноги, но спрыгнуть на пол не успел – Фрэнсис сам опустился рядом с ним, обнимая и зарываясь пальцами в длинную густую шерсть. Морган удивленно поддел его лицо носом и лизнул в щеку, вызывая у Фрэнсиса невольную улыбку. — Знаешь, уже не первый человек говорит о том, что мы не должны быть вместе, — поделился он. Морган повел ушами, и если бы он был человеком, то обязательно бы нахмурился. Сейчас же только склонил голову вбок и глядел на супруга желтыми глазами. Фрэнсис погладил его между ушей и вновь вздохнул, думая, что он просто накручивает себя. Что такая проблема не стоит его переживаний. Да, они с Морганом вступили в брак не по желанию, но разве то, сколько они преодолели вместе и преодолеют еще, не стало доказательством, что каждый из них занимает свое место рядом с другим? Фрэнсис верил в это. И верил в то, что остается и хочет помочь не только из-за чувства долга, а потому что любит Моргана. Может, не так, как влюбляются омеги в альф, теряя разум и контроль над своими чувствами, но любит – по-другому, спокойнее, мягче. Он полюбил не сразу, любовь в нем не вспыхнула сразу при первой встрече, но она прорастала в нем – сначала неуверенно, теперь же с каждым днем вытягивалась вверх и крепла. Фрэнсис не знал наверняка, но был уверен, что и Морган чувствовал то же самое. И лишь мысленно повторив это, он немного успокоился и снова обнял Моргана, утыкаясь носом в его шею. — Я так хочу, чтобы у нас все получилось, — прошептал он. – Так хочу, чтобы ты снова стал человеком. И потом… Потом, может быть, мы вернулись бы в столицу или направились в другое место, но вместе. Вдвоем. Я очень хочу, Морган. И Морган в ответ шумно выдохнул, немного проскулив, соглашаясь.