***
Когда золотая вспышка коснулась его макушки, Артур не сразу понял, что произошло. Просто воины Сенреда вдруг стали нервно озираться по сторонам, а не нападать, и дышать вдруг стало намного легче, а экскалибур как будто утратил весь свой вес. Только спустя несколько мгновений, когда на месте привала появился Сенред в боевых доспехах и с мечом наголо, Артур понял, что стал невидим и неосязаем. Причина этого внезапного преображения лежала в полусознательном состоянии у дерева, и Артур который раз за сегодняшний день почувствовал жгучий укус совести. Замысел мертвой ведьмы только сейчас раскаленным железом заполнил сознание короля и он понял, что попался. Битва закончилась так же быстро, как и началась, и королю осталось только безмолвно смотреть на то, как лучший друг остался без защиты у ног Сенреда. Два крепких воина в черных масках на пол-лица и с одинаковыми жестокими ухмылками схватили слабо сопротивляющегося Мерлина за шкирку и поставили на колени перед Сенредом. Черноволосый король явно был зол ― на лбу его залегла широкая морщина, в глазах сверкали молнии, а рука, лежавшая на рукояти длинного обоюдоострого меча, слегка подрагивала от напряжения. Сенред обвел поле боя суровым, подмечающим каждую деталь взглядом, и только после этого обратил внимание на бледного коленопреклонного чародея, которого приходилось поддерживать за плечи, чтобы тот не упал. ― Где Артур? ― разрезал голос Сенреда возникшую на поле боя тишину, и Артур понял, что сам подписал себе смертный приговор, ведь Мерлин не сможет соврать. Но прошла минута, другая, а Мерлин все молчал, до боли сжав зубы, и Артур вдруг ясно понял: Мерлин не будет говорить, пока не почувствует, что действие зелья закончилось. К сожалению, осведомленный о плане Моргаузы, Сенред это тоже понял. ― Отвечай! ― рявкнул он, теряя всякое самообладание, и один из рыцарей, державших чародея, приставил к его горлу кинжал. Артур затаил дыхание. Он чувствовал себя самым настоящим предателем и ему было всё равно, обладает ли Мерлин магией, особенно сейчас, когда жизнь чародея висела на волоске. Кинжал вжался в дрожащее горло и пустил мелкую струйку алой крови, так резко контрастирующей с бледной шеей чародея, что Артур еле сдержал порыв кинуться на помощь, который в любом случае не мог закончиться в пользу бестелесного духа. Мерлин оставался до безумия спокойным, и в горящих расплавленным золотом глазах не было ни капли страха; с губ чародея не сорвалось ни единого звука, даже когда кинжал сильнее вжался в горло и слуге пришлось встретится глазами с кровавым взглядом трясущегося от гнева Сенреда. Молчание слишком затянулось, и Артур, чувствующий, как вместе с магическим огнем в глазах Мерлина тает его защита, а тело снова начинает наливаться весом, схватился за рукоять экскалибура, готовый в любой момент кинуться на Сенреда, но черноволосого короля такой расклад событий явно не устраивал. ― Ничего, ― расплылся он в ехидной улыбке, ― ты мне еще все расскажешь, Эмрис! На мгновение чародей потерял самообладание, а в следующий миг широченный воин в черных, покрытых грязью доспехах, ударил его по затылку, так, что слуга потерял сознание. Все еще беспомощный Артур стремглав кинулся с места, но тело не слушалось. Королю пришлось безмолвно смотреть на то, как бесчувственное тело лучшего друга перекидывают через седло и крепко перехватывают веревкой.***
Артур смог окончательно контролировать свое тело, когда на пресловутой поляне, все еще залитой ярким солнечным светом, не осталось и следа прошедшего боя, а воины Сенреда успели уже покинуть окрестности цитадели и скрыться в одной из близлежащих деревень. Двигались они невероятно быстро, и у короля не возникло ни малейшего сомнения в том, что догнать процессию ему не удастся. И все-таки молодой Пендрагон не считал себя человеком, способным так просто отступиться от своей цели и тем более человеком, способным бросить лучшего друга в беде.