Слишком горько

Бек смотрел как в замедленной съемке его начальник проводит рукой по волосам, и как лоснятся они в ярких лучах солнца. Загипнотизированный этим, он не заметил, как Алекс подошел к нему, как что-то спросил. Голубые глаза следили за его губами, за тем, как они открывались и закрывались, произнося слова. Его губы казались такими притягательными, вкусными. Кристиан невольно облизал губы. Потом посмотрел Брандтнеру прямо в глаза, комиссар оказался очень близко, Бек мог чувствовать его дыханье на своем лице. Все было так... как во сне. И Кристиан подтянулся на носочках, кладя свои руки на широкие плечи. И до последнего в карих насмешливых глазах плескалось удивление, и лишь в конце... - Кристиан?! - Алекс пораженно смотрел на коллегу. Гипноз отпустил его, безмятежность в ярких солнечных лучах разбилась оземь, как хрустальный графин. Бек покраснел, до которого начало доходить, что он вообще учудил. - Я... Извини... - бормотал он, не смея поднять очей. - Я чего угодно от тебя ждал. Только не этого. Комиссар стиснул зубы так, что хрустнула челюсть, а за спиной тихо заскулил Рекс, переживая за хозяина. И все таки кое как переборов страх, Кристиан посмотрел на начальника. Уж лучше бы он этого не делал, таким злым он еще его не видел. Из темных глаз исчезло солнце, они смотрели холодно с ненавистью и недоверием. Что-то внутри Кристиана оборвалось, захотелось вернуть время вспять на десять или пятнадцать минут назад, вылить себе на голову стакан воды, прокусить губу, выбросить себя в окно, что угодно, только не целовать... не целовать... Не целовать... Бек плелся домой, непривычно вялый, пешком, потому то не хотелось смотреть людям в глаза, обвиняя их в равнодушии. Не целовать... Он не мог не думать об этом. Он запрещал себе видеть злые глаза Алекса перед собой. Но он просто не мог забыть его губы, горький запах одеколона, жесткую щетину, теплоту мимолетного поцелуя. Бек шел, проклиная все на свете, в частности собственную глупую наивность. На что он вообще расчитывал? Что Алекс бросится к нему в объятья? Что скажет, что тоже давно об этом мечтал? Он же видел, как обычно целеустремлен его начальник, как легко все идет к нему в руки, как он тверд и решителен. Он бы никогда не обратил внимания на своего глупого взбалмашного коллегу, никогда в таком ключе. Небо тихо громыхнуло, подул сильный ветер, и за секунду до начала, Бек понял, что начнется дождь. Он поднял голову и улыбнулся летящим на него каплям. Как хорошо, что уже стемнело, и людей не так уж много на улице, и к тому же дождь. Комиссар незаметно для себя добрел до своего дома, поднялся по ступенькам, открыл ключом дверь, вошел. Но свет включать не хотелось. Хотелось представить себе, будто опять отрубили электричество, как тогда на две недели... Дождь за окном усиливался, начало сверкать. Кристиан подошел к окну и выглянул во двор. И кто его дернул снять квартиру с окнами в никудышний дворик? Губы слегка дернулись в улыбке, и замерли. Он прислонился лбом к холодному стеклу. От Алекса пахло чем-то горьким, по-мужски отважным... Бек решил в о чтобы то ни стало узнать, что это были за духи. Если, конечно, его не уволят. Хотя, за что его увольнять? Свидетелей же не было... Хотя Алекс мог бы и придумать что-то, ведь теперь они... Бек закусил губу, не в силах даже мысленно произнести запретное "Враги". Как все, оказывается, просто. Раз - и они больше не друзья! А он ведь просто хотел... Кристиан снял с себя дурацкий галстук, душный пиджак, расстегнул верхние пуговицы. Немного непривычно становится, когда бросаешь курить. Вроде чего-то хочется, но не можешь найти отдачу этой жажде. И одновременно твердо знаешь, что не хочешь курить. Курить. Сигареты. Сигаретный дым. Бек снова вернулся к поцелую, не смеющему покидать его мысли, хотя он и не особо этого желал. Вот почему запах показался таким знакомым. Но Беку и в голову не приходило, что его элегантный и спортивный начальник имеет такую гнусную зависимость. И что он так хорошо это скрывает. Облизывая губу, Кристиан вздрогнул, будто снова почувствовал легкое покалывание чужой щетины. Нет, решительно заявил он самому себе, так сразу ему ни коем образом не забыть эти проклятые пять секунд... или десять. И пройдет даже не день и не два, прежде чем он сможет забыть рельефную мускулатуру под черным стильным пиджаком. И хотя ему придется заставлять себя едва ли не насильственно, образы не перестанут его преследовать. А завтра... Бек вздохнул, завтра будет нелегко. Но он справится.