Для умершего человека его слишком раздражали посторонние звуки, которые доносились словно через толщу воды – они были невнятными, булькающими, перетекали из одного уха в другое, что было невозможно понять, с какой стороны находился источник. Перед глазами расплывались оранжевые круги; волнами уходившие от взрывающихся маленьких точек, они напоминали играющие в ночном небе фейерверки в честь Нового Года. Почему у него возникла именно такая ассоциация, ведь до праздника еще несколько месяцев?.. Тело знобило, а внутри растекался покой, будто бы у него пропал всякий повод испытывать тревогу. Он мертв, ему не нужны лишние чувства. Рук и шеи касались проплывающие мимо рыбы с неясной прохладной чешуей, а где-то во тьме вместе с ним другие мертвые наслаждались красочными огнями. Единственное, что ему мешало, – это собственное тело, которое, уж никак этого не отнять, знобило.
Сам факт того, что он еще что-то ощущает и способен это осознать, крючком подхватил его за живот и потянул наверх. Обрадовавшись ноющей боли в шее, Наруто вспомнил, что вовсе и не собирался умирать. Если хочешь, чтобы зрители поверили в твою игру, нужно настолько вжиться в роль, что и сам будешь крепко уверен в ее правдивости. Он жив, и от пляски света и копошащихся в нем теней его мутило, на позвоночник давила сила тяжести и слабость, паразитом засевшая в теле. Он был беззащитным новорожденным детенышем, полуслепым и неспособным двигаться. А вдруг он действительно умер и сейчас переродился в нечто иное, сохранив разум Узумаки Наруто? Может, уместной будет попытка откинуть прошлое «Я» и начать существовать по другим законам?
В голове рокотом прокатилось утробное рычание – знакомое, оно заставило его отогнать ходившие на грани безумия мысли и с громким внутренним криком «Я Узумаки Наруто», испугавшим и фейерверки, и холод, открыть будто смазанные медом глаза.
Перед взором опустилась темно-синяя ширма, отгородившая его от творящегося невдалеке. Прошло несколько минут, прежде чем Наруто понял, что видит подол чьей-то юкаты. Первое желание, которое у него возникло после «восстания из мертвых», – вцепиться в эту ткань, сделав ее обладателя своей опорой, чтобы та никуда не делась и не оставила его в одиночестве.
Пальцы уже почти дотянулись до юкаты, как их перехватила чужая ладонь и крепко сжала. Прикосновение было прохладным, но от него веяло доверием. Невзначай вспомнились грезившиеся ему рыбы…
— Вот мы и снова свиделись, Наруто-кун, – прошелестел чей-то приятный голос. – Вставай, сейчас некогда спать. Время собирать красные цветы.
Прозвучавшая фраза придала ему сил. Генин медленно сел и заглянул в лицо сидящего напротив него юноши. Наруто был доволен: Хаку, как и ожидалось, сделал все в чистом виде. Осталось выяснить детали.
— Что с Бенджиро?
— Забуза-сан нашел твоих друзей и объяснил им план действий. После того как я «убил» тебя, они, скрывая свои личности под темной одеждой, стали закидывать свободное пространство площади бомбами малого воздействия – лишь фарс, чтобы наделать шороху. Двое схватили Бенджиро-сана и скрылись с ним в суматохе, а Какаши-сан и Забуза-сан переманили на себя все внимание местной охраны и увели ее за собой. Уверен, им хватит сил, чтобы разделаться с этими наемниками и воинами Жемчуга. Свое же дело я уже закончил, – он указал на связанного старшего принца, лежащего чуть поодаль на возвышении в бессознательном состоянии. – Я должен отнести его в заранее оговоренное место – вторую королевскую конюшню. А ты…
— А я отправлюсь собирать восемь красных цветов, – договорил за него Наруто. – Что ж, тогда разделяемся, – джинчуурики отметил, что наручники с него наконец сняли, поэтому он с искренней благодарностью сказал: – Спасибо, Хаку.
Тот улыбнулся, подошел к Идзи, взвалил его себе на спину и мгновенно исчез. Наруто был благодарен этим двоим еще и за то, что лишь ему сообщили о нужном месте. Если разговор шел о хвостатых демонах, то в данной ситуации это в первую очередь касалось именно его, носителя подобного квартиранта.
Подождав, пока изображение перестало рябить и сила маленькими струйками начала проникать в его тело, прогоняя потусторонний холод, мальчик встал лицом к опустевшей площади, сохранившей следы хаоса, как и стоял перед своей казнью, а затем повернулся на восемь часов. Там не оказалось ни дороги, ни узкого переулка, а, уходивший фундаментом в камень, точь-в-точь дерево, цеплявшееся за землю корнями, стоял обычный городской дом.
Спрыгнув с платформы и тут же об этом пожалев, ибо, еще неокрепший, он чуть было не упал на колени, Наруто целеустремленно направился к потенциально интересовавшему его объекту, не имея никаких причин не верить предоставленной Хаку информации. Дверь, нашедшаяся после поворота за угол, тут же показалась генину сложно преодолимым препятствием, хоть и выглядела как хлипкая, наспех сколоченная калитка. Узумаки усмехнулся: в попытке сделать здание ничем не примечательным кто-то явно переусердствовал. Порой чем сильнее пытаешься что-то скрыть, тем ближе к поверхности всплывает искомая правда.
Приложив ладонь к деревянной поверхности и почувствовав еле уловимый отклик энергии, Наруто понял, что его предположение оказалось верным. Никакая сталь не встанет перед ниндзя преградой, если уж тот решил достать что-то, лежащее прямо за ней. Поэтому теперь оставалось лишь понять, печать какого рода наложена на дверь. Предположить, что та оснащена взрывоопасными свойствами, – довольно очевидно, ведь если кто-то представляющий угрозу захочет прорваться внутрь, взрыв при неосторожной попытке послужит сигналом к бегству для того, кто сидит по ту сторону. С другой стороны, дом, примыкая к площади, лежит как на ладони, что не выгодно ни для кого, к тому же могут возникнуть ненужные жертвы. Да и вопросы о том, почему здание пустует и в него нет доступа, уже давно посыпались бы, как горох. Из всего этого можно сделать вывод, что гражданские спокойно могут войти и выйти, быстро потеряв всякий интерес к немеблированной незаселенной квартире. Теорию со взрывом можно отмести.
Наруто без всякого опасения схватился за ручку и потянул на себя – глухо, толкнул – тот же эффект. Ковыряться кунаем в замочной скважине – верх глупости. Сконцентрировав на кончиках пальцев чакру, джинчуурики надавил ими на дверь. Чем дальше он пытался вторгнуться в чужое дзюцу, тем сильнее чувствовал сопротивление – дверь будто бы пыталась отомстить ему и оттолкнуть. Мальчик оставил «калитку» в покое. Сердце забилось чаще в преддверии решения интересной загадки. Наруто выпрямился и вложил в левую ладонь правую. Чакра по каналам резко начала стекаться к центру живота, словно талый снег с вершин высоких гор. Поток остановился, и остался лишь слабый огонек, который поддерживать было чуть ли не сложнее, чем бурное течение чакры Девятихвостого, ведь любое воздействие, всколыхнувшее остаток, могло бы развеять его, и Узумаки, скорее всего, навсегда бы потерял возможность быть шиноби. На грани риска видимость простого человека, не вхожего в мир ниндзя, успешно создана. Интересно, купится ли на это печать? Пару раз глубоко вздохнув, Наруто вновь взялся за ручку и потянул – дверь с хриплым недовольством отворилась, пропуская непрошенного гостя внутрь.
Поблагодарив родителей за ценные знания, включавшие в том числе и многогранный опыт клана Узумаки в работе с фуиндзюцу, отпечатанные в центральном зале его сознания, куда спустя годы добавились и техники из секретного свитка Конохи, он, оглядываясь, осторожно вошел.
Там, действительно, ничего, кроме татами, не оказалось. Свет, словно робкая девица, заглядывал сквозь щели ставней и не мог охватить собой всю площадь. На стенах можно было разглядеть детские каракули, а под ногами раз или два хрустнули какие-то обертки, что опять же доказывало правоту предположений Наруто.
— Ну и куда дальше? – тихо произнес он, раздувая внутри себя огонек и вновь запуская циркуляцию чакры, решив, что на сегодня хватит испытывать удачу.
Присев, он проделал то же, что и с дверью. Область в дальнем правом углу отдалась знакомой энергией, и генин направился туда. Постучав по полу, он обнаружил, что здесь дерево толще, чем в любом другом месте на первом этаже. Руководствуясь обратной логикой, Наруто пришел к выводу, что раз сюда мог пробраться лишь кто-то, не умеющий пользоваться чакрой, то следующую преграду сможет преодолеть только ниндзя, которого здесь оказаться не могло.
— Что ж, теперь пошумим.
На кончике указательного пальца стала собираться чакра, и когда она уплотнилась настолько, насколько было нужно, мальчик начертил с помощью нее два иероглифа с пересекающим их по середине замысловатым символом. Ему не нужно было носить бумажные печати с собой: он мог превратить в них что-то попадшееся под руку. Отойдя на безопасное расстояние, подняв руку и согнув все пальцы, кроме указательного и среднего, он скомандовал: «Взрыв!» Грохот сотряс здание. Раскуроченные доски пола взметнулись до потолка и, ударившись об него, разлетелись в разные стороны. Ослепленный вспышкой, Наруто поздно заметил летящий в него обломок и смог увернуться лишь в последнюю секунду, отделавшись царапиной на щеке.
Когда все успокоилось, Узумаки подошел к образовавшемуся провалу и, ни секунды не думая, прыгнул вниз, скрывшись в жадно поглотившей его темноте.
***
Какаши и Забуза, ввалившись в конюшню и убедившись, что за ними нет хвоста, плотно закрыли за собой массивные ворота. Управиться с воинами страны Жемчуга не составило бы им никаких проблем, если бы не одно но: убить их было гораздо проще, нежели победить, оставив тех в живых, а когда на тебя наседают еще и наемники, не понаслышке знакомые с искусством убивать, дело принимало куда более сложный оборот. Расправившись с парочкой ниндзя и выбив из строя нескольких асигару, мечник Тумана и копирующий ниндзя по заранее обговоренному плану искренне старались пробиваться сквозь ряды отрядов в нагрудниках, не нанося слишком сильный урон. Благодаря земляной технике Хатаке им удалось скрыться, тем самым сбросив противников со следа.
— Ну наконец-то, – из глубины вышел Саске, хмуро поглядывая назад. – Бенджиро уже очнулся, надо что-то с этим делать.
Проследовав за мальчиком, двое мужчин нашли явно сконфуженную Сакуру, спокойно сидящего Хаку и Бенджиро, на коленях которого покоилась голова его младшего брата. Взгляд осужденного принца был рассредоточен, а губы сжаты в тонкую полоску. Внутри него шла борьба: убить Идзи, пока тот не успел натворить ничего из того, о чем потом будет дико сожалеть, как в свое время их отец, или же все-таки положиться на людей, которые уже не раз спасали его, и подождать – вдруг решение существует. Боже, как хотелось в это верить!
— А Наруто? – спросил Какаши, не найдя светловолосой макушки. Рука непроизвольно потянулась к подсумку, что не осталось не замеченным Момочи.
Тот, всем своим видом показывая, что не напряжен и волноваться не о чем, прислонился к стене рядом со своим младшим товарищем.
— Он пошел за Ями.
— Вы это планировали с самого начала? – быстро прервал джонин уже собравшиеся вылететь со стороны Сакуры и Саске возмущения. Дождавшись короткого кивка, мужчина вздохнул, мол, делать нечего, и перевел разговор в другое русло: – Как это так получилось, что мы сейчас находимся по одну сторону баррикад, а не ведем битву насмерть?
Генины Конохи тут же сосредоточили все свое внимание на том, что скажет нукенин, желая получить подробности тому, что они подслушали из разговора Третьего и сенсея с их сокомандником.
— На том мосту… – задумчиво начал Забуза, прикрыв глаза и словно возвратившись памятью в тот день, более двух месяцев назад, стараясь подыскать более подходящие слова, – я стал слабее, чем кто-либо.
***
Ледяная ловушка Хаку уничтожена, а сам юноша пригвожден к земле Наруто, который плотно обхватил его бока ногами и занес руку для удара, тем самым показывая отступнику, стоящему поодаль среди трупов работавших на Гато людей и уже изрядно потрепанному, что полностью занят противником под собой, а того не видит, провоцируя на бегство, которое было бы вполне логичным исходом: рука, предложившая ему денег, отрублена, и смысла сражаться больше нет.
Узумаки принялся методично бить Хаку по лицу. Тот молчал и улыбался, и казалось, что после каждого удара он становился счастливее.
— Почему на пороге смерти ты так беззаботен? – отчетливо и грозно произнес джинчуурики. Его голос усилили холодные камни моста, создавая впечатление, будто это сам шинигами вдруг решил поговорить со своим новым знакомым.
Хаку вцепился пальцами в ткань черных штанов своего мучителя, словно это должно было обездвижить его, и зашевелил разбитыми губами:
— Я умру здесь – Забуза-сан спасется.
— Не слышу! – удар.
— Я счастлив, что человек, подаривший мне мир, будет жить, – на его глаза навернулись слезы, а улыбка так и осталась блуждать на губах.
Наруто снова занес кулак, но теперь окутал его красной чакрой.
— Прости, – в голубых глазах действительно промелькнуло сочувствие, – я не виноват в том, что ты не нужен своему другу.
— Да, ты не виноват… Единственное, о чем прошу, – растяни миг моей смерти, дай ему время…
Скоро кулак Узумаки стал красным уже не только из-за чакры Девятихвостого. Кровь стекала по бледному лицу, а пальцы, отпустившие чужую одежду, судорожно царапали камень. Жизнь уже еле ощущалась в холодном и красивом, как и техники Хаку, теле. Последний удар, и под головой образовались трещины. Дело было сделано.
Встав с трупа, Наруто бросил презрительный взгляд в сторону Момочи, который так и не ушел, а, застыв, неотрывно смотрел на ребенка, который не был нужен никому и которого он когда-то подобрал.
— Ты хотя бы похорони его.
Эти слова, разрезавшие долгую тишину, как скальпель хирурга в нужном месте, заставили мужчину закричать и броситься к Хаку. Упав перед ним на колени, он осторожно провел пальцами по его лицу, размазав кровь и слезы. Его глаза, теперь навеки закрытые, всегда смотрели на него с преданностью и неподдельным уважением, что бы он ни делал. Неужели своими глупыми принципами он убил единственного человека в мире, способного любить такого монстра, как он? Забуза никогда не испытывал одиночества, поэтому не сразу понял, что за чувство пяткой надавило ему на грудь так, что захрустели ребра. Ярость ударила в голову, но злился он отнюдь не на странного коноховского мальчишку, а на себя, слабака, который не смог уберечь даже то, что находилось в его досягаемости.
— Прости меня, Хаку… – он ронял слезы на лицо мальчика и перебирал слипшиеся из-за крови длинные темные волосы.
Вдруг его взгляд соскочил вбок: в паре миллиметров от щеки Хаку явственно отпечатались чьи-то костяшки. В ушах зазвенело, и в каком-то неистовом порыве Забуза уронил голову своему младшему товарищу на грудь, отчаянно прислушиваясь. Сердце билось слабо, но все же отстукивало секунды жизни своего хозяина.
Мечник Тумана вскинулся и вперил ошарашенный взгляд в удаляющуюся спину Наруто.
— Ты… неужели, ты…
Не останавливаясь и не оборачиваясь, тот спокойно сказал, подняв на прощание руку:
— Хорошо, что ты понял его значимость для себя, ведь сломанной и выброшенной игрушке почти невозможно найти тепло в других руках.
***
— И на том же мосту, – дрожащим голосом добавил Забуза, – я стал сильнее, чем когда-либо был.
Поставив в разговоре точку, мужчина кивнул в сторону принцев, молча спрашивая, что делать дальше. Какаши присел на корточки перед Идзи и с позволения его старшего брата осмотрел его. Ничего подозрительного так и не обнаружилось. Встав и отойдя на пару шагов, джонин скрытого Листа взялся за повязку на своем левом глазу и дернул ее наверх.
Открывшийся глаз отличался от своей пары: он был красным, и на одинаковом расстоянии от зрачка располагались три черные запятые. Саске охнул. Нет, он знал, почему его учителя называют копирующим ниндзя, но увидеть это воочию было неслабым ударом.
Какаши нахмурился, и, достав из подсумка кунай, наставил его на пространство над телом Идзи.
— В нашего будущего короля вплетены нити чакры, причем так искусно, что и простым глазом не увидишь, и запросто от них не избавишь. Перед вами живая марионетка.
Бенджиро вздрогнул.
— Получается, мои отец и брат…
Старший Ютани зажал себе ладонями рот, с ужасом понимая, что чуть было не принял неверное решение. Разум его семьи всегда оставался ясным, а намерения – чистыми.
— Да, – просто ответил Какаши.
Он пропустил свою чакру, потрескивающую энергией молнии, в кунай и обрезал пленившие наследника нити.
— Пока их до конца не вытащили, еще остается вероятность того, что Идзи снова могут завладеть. Я хорошенько его свяжу, и мы спрячем его здесь. Я пошлю в Коноху письмо о просьбе срочно прислать специалиста в этой области.
— Спасибо вам большое! Спасибо! – Бенджиро выглядел изнуренным и жутко измотанным, даже его счастье, пусть и огромное, было усталым, словно мужчина и сам до конца не понимал, что все скоро может закончиться.
Саске почувствовал, как у него внутри расползается пустота. Бенджиро не был предателем. Неужели, это неправильно – верить в гниль в душах людей? Она ведь сама собой разумеется! Ее не может не быть! Но он то, Саске, точно не ошибается насчет
своего брата! Уже давно в голове навели кавардак, а в душе, наследив и не прикрыв за собой дверь, выключили свет.
— А кукловод у нас, значит… – развил мысль дальше Забуза.
***
— Содацу Ями! – выкрикнул Наруто и проткнул не сопротивлявшегося врага катаной из чакры Кьюби.
Генин напал на советника сразу же, как только нашел его в одном из помещений подземной системы туннелей, совершенно не обратив никакого внимания на скудную обстановку.
Мальчик был уверен, что у того на лице отобразится испуг или недоумение, однако оно, как и прежде, осталось беспристрастным. Наруто решил, что у Ями просто не было собственных способностей, чтобы смочь кому-либо противостоять. Но все же это было очень странно, что банальное чувство самосохранения не заставило его кинуться на землю или попытаться бежать. Даже когда живот обожгло болью, мужчина не шелохнулся… да и умирать тоже не стал.
Наруто через катану влил в тело советника чакру, и тут же из разных мест на его теле потянулись красные нити, которые раньше были не видны.
— Живая марионетка! – воскликнул мальчик, пораженный бездушным приемом. Переведя взгляд обратно на дырку в животе, а затем на землистого цвета лицо, он поправил себя: – Мертвая марионетка…
