Странный. Путь домой

      Наруто влил достаточное количество чакры в тело уже давно мертвого советника, чтобы быть уверенным в том, что проявившиеся нити смогут наконец привести его к главному театральному режиссеру и заставить его опустить занавес на пропитанные кровью доски сцены, однако не спешил тешить себя мыслью, будто бы враг не знает о его намерениях, наоборот, раз нити все еще целы даже после столь бесцеремонного вторжения в чужую технику, то стоит предположить, что по другую их сторону его смиренно ждут, должно быть радуясь, что жертва сама послушно идет к ним в руки. Отчасти мальчик был рад такому развитию событий: пока остальные винят во всех злоключениях Содацу Ями, у него есть возможность расправиться с настоящим кукловодом, при этом не опасаясь за чью-либо жизнь.       Под покровом темноты джинчуурики мог свободно передвигаться, а блуждающая то тут, то там в попытках сохранить спокойствие среди мирного населения растормошенная охрана не виделась ему серьезным препятствием. Во дворце же, куда привели его нити, было поразительно тихо, а по наведенному в нем беспорядку можно сделать вывод, что здесь уже успели похозяйничать и прибрать к рукам все, что плохо лежало. Видимо, не все наемники были заинтересованы в хорошей драке, некоторым достаточно и подобного вознаграждения за предоставленные услуги. В тронном зале нити неожиданно оборвались, что Наруто принял за конечную остановку.       Поскольку на него сию секунду никто не напал, Узумаки позволил себе осмотреться. Простой потолочный свод, уходящий вверх на добрых три этажа, резко контрастировал с богато украшенными колоннами, на которые опирался выступающий внутрь по всему периметру зала балкон. Ковровая дорожка, в чьей мягкости ноги буквально утопали, указывала дорогу к трону, что стоял прямо на полу без всякого постамента. Генин легко улыбнулся. В этом были правители страны Жемчуга, не желающие ставить себя выше своего народа. Во всю дальнюю стену позади трона раскинулось знамя. Наруто точно помнил, как выглядит символ этой страны, поэтому, нахмурившись, материализовал в ладони кунай из чакры и незамедлительно запустил его в самый центр полотна, туда, где на черном фоне красовалось красное облако.       – Удивительный контроль, – раздалось откуда-то сбоку, – бессмысленно растрачивать такой талант в теплице. Почему бы тебе не присоединиться к нам?       Наруто перевел взгляд на дверь, наверное, предназначенную для прислуги, и всмотрелся в фигуру, медленно перевалившуюся через порог. Мужчина был коренастым, неестественно согнутым в спине, и одежда его под стать знамени на стене.       – Не думаю, что это хорошая идея, – спокойно ответил Наруто.       – Что ж, ты прав, – в голосе врага не слышалось особого разочарования, – все равно в итоге ты бы умер, а без хвостатого внутри твое тело мне было бы совершенно бесполезно.       Незнакомец подошел ближе, при этом мальчик уловил едва различимый стук, словно это кости ударяются друг о друга.       – Вижу, ты смог избавиться от кандалов. Надеюсь, они еще целы, а то вещь довольно-таки недешевая – не хочу потом выслушивать претензии от нашего «кошелька».       – Такие да сломаешь, – пробурчал Наруто и, проанализировав сказанные мужчиной слова, высказал свою догадку: – Полагаю, эти кандалы находились здесь и до моего прихода, а это значит, что я стал для вас неожиданностью, поэтому вы ой как хотели под шумок прибрать меня к рукам, до поры до времени присматриваясь. Похоже, вы коллекционируете таких, как я…       Также из рассказа Бенджиро могу сказать, что вы, ребята, облюбовали это место аж шесть лет назад, но поскольку страна все еще существует, а великие нации ни сном ни духом не ведают о том, что здесь творится, смею предположить, что Жемчуг удобен вам: он богат, и человеческих ресурсов удалось много собрать. Ты убил Ями, сделал из него марионетку и через него же манипулировал королем, а когда тому это вконец осточертело, твои нити добрались и до него, к тому же ты весьма оригинально показал Ниомо, что будет, если тот вдруг решит сопротивляться. Однако ты не думал, что король все же сможет найти хоть какой-нибудь выход из этой ситуации, и не знал, что за наказ оставит отец младшему сыну. После возвращения Бенджиро в страну Идзи мог узнать правду, поэтому он и стал следующей марионеткой. Тем самым ты, оставляя законного наследника у власти, мог проворачивать здесь все, что угодно, прямо-таки кукольный театр.       – Ты прав, не буду отрицать. Но дело даже не в том, что ты джинчуурики. Кандалы выявили в тебе чакру Девятихвостого.       – И что с того? – Наруто раздраженно повел плечом. – У тебя к нему какая-то личная неприязнь? Так я позову его, и вы разберетесь по-мужски.       Тот лишь проигнорировал колкость и, сузив безжизненные глаза, задал вопрос, который на миг вывел Наруто из душевного равновесия и заставил вернуться мыслями в прошлое:       – Ты джинчуурики Девятихвостого Демона Лиса, который считается пропавшим уже как четырнадцать лет. До нас лишь доходили слухи, что ты жив, но ни подтверждения, ни отрицания данного факта у нас не было, а ты уже вовсю выполняешь миссии в качестве шиноби Конохи. Так где же ты был все это время?       – Видимо, там, где положено…       Придя впервые в Коноху, Наруто просто-напросто не оставил Третьему выбора, с порога заявив, что является носителем Кьюби. Демон стал его пропуском в деревню, залогом крыши над головой. Узумаки знал, что хокаге сделает все, чтобы удержать его, наверное благодаря небо за то, что он сам спустя столько времени вернулся, вновь приумножив мощь Конохи. На все расспросы Наруто отвечал уклончиво, однажды намекнув, что не стоит применять по отношению к нему специальные техники допроса, словно предлагая довольствоваться той информацией, которую он уже сообщил, и Хирузену пришлось пойти у него на поводу. А когда кто-то из старейшин предложил выставить подле него круглосуточный надзор, джинчуурики усмехнулся и сказал то, что возымело огромный эффект: «Это так вы обращаетесь с сыном Чертвертого хокаге?» Он не испытывал особой гордости, будучи шиноби Конохи, он лишь пользовался ее именем ради достижения собственных целей.       Наруто не стоило отвлекаться, он еле успел увернуться от молниеносной атаки, удивившись, как кто-то с таким телосложением может так быстро двигаться. Ответ пришел сам собой, стоило генину вновь увеличить дистанцию между ними и взглянуть на врага. Наруто был атакован механическим хвостом, с самого кончика которого капала темно-фиолетовая жидкость.       – Мое имя Сасори, – обыденно представился мужчина, как если бы пару мгновений назад не пытался продырявить своего собеседника.       – А имечко-то тебе под стать, – хохотнул мальчик, снова уворачиваясь от хлесткого удара, – у меня же с этим получше будет. Я Узумаки Наруто.       На этом обмен любезностями и закончился. Во тьме тронного зала засверкала катана чакры, отражая атаки механического хвоста, который, скорее всего, тоже был пропитан чакрой, поскольку мог выдержать режущие удары уплотненной энергии Девятихвостого.       Позволив ниндзя Конохи привыкнуть к ритму боя, Сасори застал его врасплох, вдруг вскинув до этого болтавшуюся без дела руку и обдав из нее залпом игл. Они вонзились в тело неглубоко, но яд, которым они были пропитаны, словно быстродействующие дрожжи, тут же заставили кровь буквально забурлить. Катана развеялась, как только Наруто упал на колени и оперся ладонями о ковер, кашляя и пачкая его сгустками крови.       – Для ребенка было неплохо, но не более того, – снисходительно процедил кукловод. – Дети в наше время прожигают свои жизни наподобие фейерверков, совершенно не заботясь о том, что оставят после себя. Однажды они, как и ты, просто сгорят, и о них никто не вспомнит. Если бы вы понимали, что такое вечная красота, то и прожили бы намного дольше. Знаешь, я уже отправил весть о тебе своему партнеру, и поскольку терпеть не могу ждать сам или заставлять ждать других, я разберусь с тобой быстро.       Наруто приставил ладонь ко рту, стараясь удержать то ли кашель, то ли смех. Его била крупная дрожь, а лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок.       – Разве я нужен вам не живым? – еле выдавил из себя Узумаки, чуть не захлебнувшись в подступившей к горлу рвоте.       – Ты особый случай, поэтому я использовал яд, к которому у меня есть противоядие. Я же не могу допустить твоей смерти раньше времени.       «И с вероятностью девяносто процентов оно у него с собой, поэтому можно и разгуляться», – пришел к данному умозаключению Наруто, поставив все на то, что оставшиеся десять неожиданно не перевесят.       – Тогда я приколочу тебя к стене, чтобы ты вечно смог скрашивать интерьер в моей комнате, пока я буду баловаться фейерверками!       Обернуться Сасори уже не успел. Совершенно здоровый Наруто, окутанный ярко-алой чакрой, обрушился на него сверху и, не блокировав, а отведя катаной немного в сторону начавший было вращаться хвост, когда тот находился в наиболее удобной для этого точке, вскинул кулак свободной руки и, достаточно размахнувшись, ударил им в рот демонической маски на спине мужчины. Послышался треск. За какое-то мгновение до этого жало скорпиона извернулось и пронзило плечо джинчуурики. Однако это не помешало тому приземлиться на ноги. Поморщившись, Наруто оглядел последствия своего удара.       Сасори был словно… поломан. Поломан, как кукла. То, что пыталось двигаться под грудой черного тряпья, мало напоминало человеческое тело. Вдобавок откуда-то изнутри раздался совершенно отличный от предыдущего голос:       – Так значит, то был всего лишь клон. Ты специально чрезмерно накачал его чакрой, чтобы ее количество сбило меня с толку и к тому же не позволило ему развеяться после первого же причиненного урона, да и ты настоящий не спешишь харкать кровью… Уже гораздо лучше, но все еще недостаточно.       Из-под обломков куклы выбралась еще одна. Взгляд ее хоть и был более осмыслен, а тело принадлежало подростку, впечатление она производила удручающее. Почему-то Наруто не сомневался, что на этот раз видит истинного Сасори.       – Какое жалкое зрелище. Ну и что же ты с собой сделал? – На миг Узумаки кольнуло что-то, отдаленно напоминающее сочувствие. Он понимал, что однажды что-то заставило этого юношу остановить собственное время, мысль, прочно засевшая в голове и не дававшая покоя, но не мог принять этого. – Вечная красота… – тихо вторил кукловоду мальчик, – слишком легкое ты нашел решение.       Глаза Сасори расширились, можно было только предположить, что он испытывает ярость.       – Не тебе, рожденному для того, чтобы сгореть, учить меня жизни!       – Да ты и не жив вовсе.       – Но и не мертв. – С этими словами он начал огнестрельную атаку прямо из кистей рук, тем самым вынудив Наруто как следует поизворачиваться, чтобы уйти с линии поражения.       Перебежками Наруто удалось юркнуть за одну из колонн. Когда все утихло и в ушах поднялась неприятная трель, он хотел покинуть укрытие, как внезапно спину обдало таким жаром, что ему даже показалось, будто на ней расплавилась кожа. Колонну словно слизало потоком огня. Пришлось спрятаться за другую, однако джинчуурики осознавал, что если у Сасори есть такой прием, то количество колонн в скором времени может сократиться до нуля, если он сейчас же ничего не предпримет.       Внезапно вспомнилось, как совсем недавно Какаши-сенсей продемонстрировал им запечатывающий свиток, что дало толчок для фантазии. Наруто выждал пару секунд, и, поскольку нового шквала огня не последовало, понял, что у него есть в запасе немного времени, прежде чем противник сможет возобновить атаку. Стоило попробовать. Где, как не на поле боя, познавать новое и оттачивать навыки?       Наруто сконцентрировал чакру на кончике пальца и начертил на поверхности колонны вязь символов, расположив их кругом, и из каждого такого символа вывел в стороны завершающие штрихи, таким образом заготовка приобрела вид маленького солнца. Это доведенная до совершенства печать клана Узумаки, не требовавшая много времени для своего начертания, что исключало нужду иметь при себе несколько таких свитков. После того, как похожая техника была показана в действии, Наруто теперь имел представление, как ей распоряжаться. В центре «солнца» он в обратном порядке начертил иероглифы для запечатывания, а по внешнему контуру расставил знаки отсрочки с цифрой «пятнадцать». Выглянув из-за колонны, он метнул в Сасори кунай, и на этот раз тот незамедлительно ответил новой порцией огня. Хлопнув в ладоши, Наруто коснулся правой рукой центра печати и выпрыгнул из укрытия. Перебежав к смежной стене, он намеренно показал врагу, за какой колонной спрятался теперь. Создав еще одну печать, но поставив отсрочку на «десять», он проделал подобное еще один раз, прежде чем встал перед Сасори на расстоянии, не предназначенном для ближнего боя.       Кукловод выжидающе смотрел на него, а Наруто молился, чтобы задумка удалась. «Три»       Сасори приготовился вновь использовать технику. «Два»       Наруто согнул колени и сконцентрировал чакру в икрах и ступнях. «Один»       От трех колонн, по которым прошлась огненная техника и которые вопреки этому остались целы, повалил пар, а затем из них вырвался шквальный огонь, стремясь вернуться к тому, кто его и послал, поэтому-то Наруто и вышел к кукловоду, чтобы тот не поменял свое местонахождение и тем самым не сбил траекторию отраженной атаки. Мальчик подпрыгнул вверх как раз вовремя, не позволив смести себя с пути, а вот Сасори деваться было некуда. Потоки огня встретились и заключили мужчину в адов шар.       – Обалдеть, сработало! – ошарашено воскликнул Узумаки, нетвердо приземлившись на ноги: все-таки урон от развеянного клона и собственная кровь, разгоняющая по телу яд, не способствовали хорошему самочувствию. – Во блин! Вместе с ним же и противоядие сгорит!       Сасори будто бы услышал отчаянный вопль и поэтому милостиво решил выжить. Шар огня разорвало водяным взрывом. Наруто откинуло прямо на королевский трон, однако было некогда наслаждаться мягкой обивкой. Кукловод держал в руках уже другой свиток с заключенной в ней водяной техникой. И как только он успел его выхватить? Первый, уже скорее всего бесполезный, сиротливо валялся в стороне.       – Подумать только… – заговорил кукловод, сбрасывая с себя ошметки плаща и оглядывая расплавленные участки руки, которой он держал свиток, – неужели против какого-то мальчишки мне придется пустить в ход свой последний козырь?       Узумаки сглотнул. Он бы тоже не прочь чем-нибудь покозырять, да силы со страшной скоростью спешили утечь из его тела. Картинка перед глазами уже была не столь четкой, а боль, колющая его изнутри, мешала сосредоточиться.       Ну и что же ему теперь делать?