***
Разговор с Рензо за стопкой сакэ беспокоил Бенджиро. Друг сообщил ему, что теперь большая часть государственного бюджета уходит на содержание армии. Ряды бойцов значительно увеличились по сравнению с тем, что было два года назад. Казалось бы, жалование и количество должны друг друга уравновешивать, однако охмелевший Кокей принялся ныть, что платить ему будут еще меньше, чем обещали несколько недель назад. Подобная стремительность настораживала. Друг, конечно, толково объяснил, зачем их стране нужны военные силы, но было похоже на то, что верховный главнокомандующий, он же король, со дня на день бросит их в наступление. С кем он собирается воевать? От кого пытается защититься? Наследнику престола не нравилось, как в последнее время ведет себя Содацу Ями. Он взял тотальный контроль за всей корреспонденцией и закрыл доступ к письмам-обращениям граждан, хотя раньше это был молчаливый добряк. Теперь молодой человек был накрепко уверен, что происходило нечто серьезное, и на правах наследника он решил выяснить, что же именно. Ниомо месяц находился в разъездах и лишь недавно вернулся обратно в страну. Из-за постоянной занятости у него не было времени даже на то, чтобы повидать своих сыновей. В кабинете отца нашелся лишь его советник Ями, который сидел за столом и корпел над документами. Его высокая худая фигура и свойственный ему сероватый оттенок кожи угнетали. От него Бенджиро узнал, что король болен и какое-то время не сможет выполнять свои обязанности. Попытка проведать его тоже не увенчалась успехом. На стук в дверь никто не реагировал, хотя одна из помощниц дворцовой экономки уверяла, будто Ютани Ниомо просто испытывает упадок сил и не стоит бить тревогу. Бенджиро не поверил: девушка и сама выглядела неважно, словно знала и видела то, чего знать и видеть не желала. Ему удалось попасть в покои отца лишь через неделю, когда на очередной стук в дверь послышалось слабое приглашение войти. Все шторы были задернуты, и в сгустившемся мраке Бенджиро не сразу приметил короля. Тот сидел на краю широкой двуспальной кровати полностью одетый и вертел в руках какой-то предмет. — Отец, если будешь избегать солнечного света, станешь похожим на своего советника, – пошутил Бенджиро, пытаясь разрядить обстановку. Он подошел к окну и отдернул тяжелые шторы. Когда свет залил комнату, стало видно, как пыль танцует в воздухе. И за что, спрашивается, платят содержателям дома? Можно, правда, списать и на проснувшийся нрав короля, который сам не давал убираться… Младший Ютани подошел к кровати и взглянул на отца. Ужас сковал его сердце. Некогда пышущее здоровьем лицо настолько осунулось, что создавалось впечатление, будто его череп был нелепо обтянут кожей. Глаза поблекли и впали. За то время, что Бенджиро не видел его, он постарел лет на десять. Присев перед ним на корточки и положив ладони ему на колени, Бенджиро заботливо поинтересовался: — С тобой что-то произошло во время посещения наших соседей? Не подхватил ли ты чужеземную болезнь? Выглядишь ужасно, тут нечего скрывать. Король наконец оторвал взгляд от предмета в своих руках. Бенджиро узнал в нем фотографию, на которой запечатлена их семья. Снимок был сделан несколько лет назад и являлся воспоминанием о мирном времени. — Нет, Бен, в моем состоянии виноват я сам, – хриплый голос мужчины наполнил комнату. В его взгляде была бесконечная печаль. – Прости, что я не открывал тебе целую неделю. — Ничего, отец. Тебе, наверное, нужно было время о чем-то подумать, – почему-то Бенджиро не мог смотреть, как глубокоуважаемый им человек просит у него прощения за такую мелочь. — И да, и нет, – неоднозначно ответил король, не без труда встав с кровати. Подойдя к прикроватной тумбочке, он, словно забывшись, коснулся лежащей на ней кружевной салфетки. Бенджиро невольно сглотнул: этот чудесный предмет интерьера когда-то создала его мать. Очнувшись, Ниомо выдвинул верхний ящик и достал из него кинжал с богато украшенной рукояткой – семейная реликвия. – Я покажу тебе, чем занимался всю эту неделю. И прежде чем младший Ютани успел сообразить, старший резким взмахом руки смахнул свободный рукав до локтя и размашисто полоснул лезвием чуть выше сгиба кисти. Из легких Бенджиро словно выкачали весь воздух. Он пытался закричать, но не смог издать ни звука. — Не падай в обморок, Бен. Видишь, я все еще жив, – спешно сказал король, опасаясь за душевное состояние сына. Бенджиро впился взглядом в руку отца, и отсутствие на ней крови и раны только еще больше смутило его. — А теперь смотри внимательней, – на этот раз король медленно приставил лезвие к тому же самому месту. — П-п-прекрати, – выдавил из себя наследник и на ватных ногах подошел к отцу, понимая, что сейчас, наверное, выглядит так же, как и перепуганная девушка, ухаживавшая за его отцом в течение недели. — Успокойся и просто смотри, – уже тверже сказал король. Он надавил на рукоять, но ни одна капля крови не выступила на коже. Бенджиро заметил, что рука Ниомо задрожала, будто он прикладывал недюжинные усилия, стараясь нанести себе увечье. Но лезвие упорно не хотело его ранить. — Похоже на происки дьявола, – ошарашено прошептал младший Ютани. – Ты что, неуязвим? — Это не так, мой мальчик, – мужчина опустил руку, – просто кто-то считает, что у меня не хватит духу попросить кого-либо убить меня, а самоубийцей, как видишь, мне стать не дали. Бенджиро опешил от его слов и отступил на два шага назад. Он никак не мог поверить в то, что услышал. Его отец решил проститься с жизнью? Его король, что так много сделал для своей страны, решил покинуть ее? — Я не могу убить себя, – король вновь преодолел расстояние между ними и, сжав руку своего сына со своей прежней силой, вложил в его ладонь кинжал, – зато ты можешь. Бенджиро разжал пальцы, и реликвия глухо упала на ворсистый ковер. Он схватил отца за плечи и встряхнул, а его голос звенел от ярости: — Какого черта ты просишь меня о подобном?! Что должно было произойти, чтобы из волевого человека превратиться в жалкого слизняка?! — Я сделал много ужасных вещей… — Каких вещей? Не мели чушь! — Я упустил момент, когда пошел на поводу у Ями. Сначала я просто прислушивался к его советам, а затем постепенно начал беспрекословно выполнять все, что ни скажет. Благодаря его усилиям меня одолела мания преследования. Я боялся, что нашу маленькую и мирную страну оросят кровью. Содацу убедил меня, что если не хочешь, чтобы тебя одолели, нужно сделать это первым. — И ты начал расширять армию, забирая деньги у жителей, – продолжил за него Бенджиро, представляя, как шея советника хрустит в его руках. Впервые в жизни он желал кому-то смерти. — Верно. Но на этом дело не закончилось. Я посылал людей, чтобы нанимать отступников из деревень ниндзя и недовольных жизнью асигару** из страны Железа. Как понимаешь, на это ушло еще немало денег. Я находился в дурмане, но когда наконец очнулся и понял, что веду страну к запустенью и войне, уже ничего не мог поделать. — Что ты имеешь в виду? – спросил старший сын, старясь приберечь свой гнев на конец истории, а пока внимательно слушая своего родителя. — Я стал замечать, что порой теряю над собой контроль, словно демоны облюбовали мою душу. Я могу не вспомнить, что делал час назад, два. Бывало и такое, что из памяти выпадало несколько дней. Треклятый Содацу заставлял меня делать угодное ему, и только я хотел воспротивиться, как вновь оказывался в беспамятстве. Четыре месяца назад… – на глаза короля навернулись слезы. – Мои бедные дети… Бен, Идзи, простите меня… — Неужели? Это был ты? – руки Бенджиро затряслись, как в лихорадке. — Киеку… Моя дорогая Киеку… Когда я в очередной раз пришел в себя, она лежала на кровати, и ее лицо было перекошено от страха. Я помнил, что постельное белье стелили белого цвета, а тогда оно было почти полностью красным. Я не сразу понял, что в руке я держал орудие убийства, а на моей одежде – ее кровь… Таким образом, мне показали, что я должен быть послушен, чтобы уберечь вас. В голове у Бенджиро разнесся гул, и он беспощадно бил по вискам. Тело вдруг стало таким тяжелым, что молодой человек не выдержал и упал на колени. Схватившись за волосы, он беззвучно зарыдал, уткнувшись лицом в ковер. Сейчас он второй раз переживал смерть матери, которая, как раньше все думали, скоропостижно скончалась от редкой и неизлечимой болезни. Но он и представить себе не мог, какую боль вынес его отец. — Я больше не желаю быть марионеткой, Бен, – послышался шорох – это Ниомо опустился рядом со своим сыном. Он взял его мокрое лицо в свои ладони и заглянул в его глаза, – я должен понести наказание за предательство страны и своей семьи. — Не надо, папа, – слезы с новой силой подступили к глазам, стоило Бенджиро понять, к чему клонит король. — Будучи живым, я уже не принесу пользы, а моя смерть поможет искоренить заразу, что засела в наших землях. За мое убийство тебя казнят – я не могу этого позволить. Ниомо встал и подошел к кровати. Из-под подушки он вытянул сложенный лист пергамента с нанесенным на него гербом и, вернувшись к Бенджиро, протянул ему. — Отдай это Идзи и беги из страны. Твой младший брат станет новой марионеткой Ями, но если оставить страну совсем без правителя из королевской семьи, то ее сотрясет паника, и она сама себя уничтожит. Поэтому, Бен, прошу, однажды вернись и спаси брата. Спаси жителей. А теперь… Ниомо вытер слезы с щек сына и вновь вложил в его руку кинжал. — Да здравствует король!.. *Хаси (яп.) – деревянные палочки для еды. **Асигару (яп.) – вид легкой пехоты, самая многочисленная часть самурайских армий, низшие их представители.Глава 7.6. Вперед в прошлое
1 июня 2015 г. в 23:01
Просторный зал, устланный деревянным настилом и украшенный крупной резьбой по мягкому камню светлых стен, полнился боевыми кличами и металлическим лязгом трущихся друг о друга мечей.
— Ну же, Бен, если ты ничего не предпримешь, то снова проиграешь, – подначивал мужчина постарше, ловко обойдя блок оппонента и в который раз приставив кончик лезвия к незащищенному горлу. Однако и сам он значительно подустал спустя около часа поединка – волосы неприятно липли к шее, а обычно аккуратная челка – к вискам.
Молодой человек засопел, глядя, как тот, немного погодя отняв клинок, сделал пару шагов назад и принял расслабленную позу.
— Рензо, я думал, что ты пригласил меня отметить твое становление командиром, а ты потащил меня на тренировку, хоть и знаешь, как я это не люблю.
Кокей вскинул голову кверху и захохотал.
— Не могу понять, чем ты больше расстроен: отсутствием выпивки или тем, что тебе вновь дали в руки ножик.
Бенджиро положил себе меч на ладони и пристально вгляделся в его тщательно отполированную поверхность. Поймав в отражении свой обеспокоенный взгляд, он нахмурился.
— Я бы не назвал это ножиком...
— О, Будда, – его друг закатил глаза, – ты молод, а занудствуешь так, словно уже завтра тебе ложиться в гроб. К тому же при большом желании убить можно и с помощью хаси*.
Ютани тут же напрягся, чувствуя, как деревенеет тело, и сурово спросил:
— А у тебя есть такое желание?
Рензо перестал кривляться, отлично понимая, что затронул не самую приятную тему. Его младший товарищ был миролюбивым человеком, не терпящим насилия, хотя, по мнению командира четвертого отряда, он весьма способный воин, но боязнь причинить кому бы то ни было вред всегда сдерживала его. Бенджиро верил, что страну можно и нужно вести по мирному пути.
— Не говори глупостей, Бен. Конечно, у меня нет такого желания. Но если ты до сих пор не заметил, у нас под боком находится одна из мощнейших держав. Впрочем, бояться стоит даже не ее, так как она вряд ли без веской причины осмелится предпринять попытку захвата, опасаясь вызвать возмущение со стороны остальных передовых стран. Жемчуг богат и успешно процветает, и это дает возможность полагать, что менее обеспеченные страны захотят урвать по кусочку нашего благополучия, и это притом, что мы всегда оказываем содействие тем, кто нуждается в нашей помощи. Если у них нет войска, то им ничего не мешает нанять ниндзя. Эти ребята – мастера своего дела.
— Разве скрытые деревни берутся за подобное? – недоумевал Ютани, быстро представив перед внутренним взором карту и отметив, что их географическое положение хорошо для сотрудничества и опасно для вторжения, так как они открыты что с суши, что с моря.
— Не берутся, но всегда можно найти лазейку и в своем кодексе чести, убедив себя в том, что личное вмешательство необходимо. При этом по миру разгуливает немало нукенинов. Они убьют для тебя даже бога, если ты им за это заплатишь.
Бенджиро мог бы возразить, что бога никому не достать, но вместо этого остался нем, раз за разом прокручивая в голове сказанные другом слова. И как интригам только удается так умело накладываться друг на друга под совершенно безобидным фоном? Молодой человек не знал, счастлив ли он иметь честность и пацифизм, что мешают ему быть талантливым политиком и воином. Но раз имел, то следует считаться со своими приоритетами.
— Так и будешь стоять, или, может, продолжим? – Рензо решил вернуться к тому, с чего они и начали. – Одолеешь меня – закончим.
Бенджиро обреченно вздохнул, понимая, что деваться некуда, раз тому что-то ударило в голову, и встал в боевую стойку. Воспользовавшись тем, что Кокей дал ему немного времени, чтобы собраться с мыслями, он плавно, чтобы его трюк остался незамеченным, проскользил взглядом по тому, что их окружало. Ползучие стебли дикого винограда, стелящиеся по наклонной крыше полуоткрытого зала, ширмой свисали вниз, закрывая желающих потренироваться от солнца. Именно они и привлекли внимание Ютани.
Он еще не до конца успел осознать план своих дальнейших действий, а тело уже принялось за его исполнение. Перехватив меч ближе к гарде и держа его перпендикулярно себе и чуть наискось, он согнул колени и наклонил корпус, как и учил его Рензо для проведения быстрой атаки. Прямое нападение, Бенджиро знал, ни в жизнь не сработало бы на крепком командире, способном принять сильные удары и не сдвинуться с места, поэтому Ютани, пружиня на согнутых ногах и удерживая равновесие, устремился на оппонента, резко и часто изменяя траекторию движения. Вот Кокей ожидал удара справа, успев увидеть, что опорная нога Бенджиро широко выдвинута вперед, что позволяет устоять на месте и произвести мощную атаку, как вдруг тот, дождавшись, когда старший товарищ перекинет вес на левую сторону, подпрыгнул, поменяв ногу, и, на пятке прокрутившись почти на сто восемьдесят градусов, ударил оборотной стороной меча по незащищенному корпусу. На пару секунд выбив противника из колеи, Бенджиро удалось оттеснить его к краю площадки, а потом и вовсе заставить с нее сойти. Но на этом град молниеносных ударов не прекратился, мужчина продолжал давить на друга, будто не знал, что это не принесет ему весомого урона и что он лишь сам себя измотает: Бенджиро чего-то ждал. Когда в глаза Кокея кинулось солнце и заставило его зажмуриться, он сразу понял намерение друга. Чем дальше от здания, тем меньше его крыша закрывает солнце. Вынужденно потерявший способность видеть, Рензо почувствовал холод на своей шее.
— Я победил, – в голосе Ютани явственно различалась улыбка. Он был доволен собой, что смог придумать способ побыстрее закончить это бессмысленное сражение.
— Поздравляю, Бен, – искренне порадовался Рензо. – А теперь пойдемте, Ваше будущее величество, я угощу вас сакэ.