Дух Зимы

Джирайя только отмахивается, когда Наруто воодушевленно хватает его за рукав и взбудоражено цитирует строчки из книги. - А на третьей странице нарисовано звездное небо и написано: «Ты станешь холоднее, если поймешь. У Духа Зимы ледяные руки, он смотрит ввысь и не оглядывается на шорохи. Он рожден самой вьюгой, но это не значит, что он любит ее. Он касается снега и ждет весны. Зима весной умирает, а он - нет». - Слушай, Наруто, я рад, что тебя что-то так сильно заинтересовало, но для меня все это – детские сказочки. Но все же... есть кое-что, в чем я точно уверен. - И что это? - То, что тебе пора работать. - Но вдруг меня спас Дух Зимы, как думаешь? Вдруг он помог мне тогда? - Зима никого не щадит. - Зима – нет, а ее Дух? Джирайя вздыхает и треплет Узумаки по светлым волосам. - Вы все в этом возрасте выдумщики. Мужчина кивает в сторону корзины с ингредиентами для порошка, и Наруто впервые безропотно приступает к работе, лишь украдкой бросив взгляд в сторону. Чем вызывает у Джирайи не поддающийся расшифровке смешок. То ли одобрительный, то ли в упрек. Вчера Мичи пришел в лавку со своей девушкой. Они официально вытянулись перед прилавком, взялись за руки. - Мы решили пожениться. И приглашаем тебя на свадьбу. Наруто растерянно взглянул на возникшую перед ним парочку. Скользнул взглядом по их улыбкам, по сцепленным ладоням. Они будто бы пришли к нему за благословением. - Пригласить меня? - Конечно, ты ведь мой друг. Мари согласно кивнула, одарив Узумаки теплым взглядом. У счастливых его не скрыть даже в самый холодный день. Наруто замер на миг, не смея поверить в то, что только что услышал. А затем расплылся в ответной жизнерадостной улыбке. Широкой и яркой. И лишь в глазах мелькнули, как легкие капли темноты в этом буйстве красок, неверие и некая растерянность. На свадьбе будет куча людей. Вся деревня будет. Неужели Мичи не боится осуждения? И вместе с негласным ответом на этот вопрос в груди разрослось небывалое тепло, небывалая уверенность. И чуть задрожали руки. Быть может, холод – он именно такой? А Мари тем временем уперлась локтями в прилавок и, чуть понизив голос, произнесла: - Мне не идет зеленый, плевала я на эти традиции – надену белое платье. - Что ты?! – перебил ее Мичи. – Одна плохая примета за другой! - Глупый ты, - девушка уверенно тряхнула волосами и подмигнула Узумаки. – Это только подчеркнет нашу с тобой индивидуальность. Мы же необычные, ведь так? Наруто улыбнулся. Ему нравилась подобная непримиримость и смелость в отступлении от правил. А Мари, скользнув взглядом Узумаки за спину, вдруг замолчала, будто бы задумалась даже. А затем, подавшись вперед, громко произнесла: - Саске, а ты придешь к нам на свадьбу? Мгновенно стало тихо. Мичи неловко кашлянул, дабы скрыть свое смущение. А Наруто нахмурился, поджав губы. Еще чего – не хватало Учиху пригласить на торжество. - Нет, - донесся четкий, ровный голос. Над большим журналом с только что вписанным на его страницу рецептом замерла бледная рука, закованная в вязь теплого свитера. А сам Саске даже не взглянул на новоиспеченных жениха и невесту из-под отросшей черной челки. Только чуть крепче сжал в пальцах перо и окунул его в чернила. - Жаль, я бы хотела, чтобы ты пришел. - Эй, я же так приревную! Мари засмеялась. Легко и непринужденно. А Наруто еле подавил в себе желание, дабы не ляпнуть чего лишнего. Но он все же ляпнул. Потом. Когда Саске отошел в кладовую. Узумаки прочно закрепил на лице веселое выражение и нарочито вальяжно махнул рукой. - Лучше давайте слепим снеговика и за стол посадим. Вот вам и Учиха, и на еду тратиться не надо. Хотя снеговик и то кажется более приветливым. Да и не такой мороженный как этот Саске. Мичи кивнул. И тут же состроил круглые глаза. Наруто тоже замер. Потому что понял прекрасно, что его язвительные речи были услышаны тем, кому слышать их совершенно не нужно было. И казалось, что сейчас Учиха скажет что-нибудь столь же едкое. Ответит колкостью на колкость. Казалось, что он сейчас изогнет губы в саркастической ухмылке и обольет фразами, будто ушатом холодной воды. Точно, прицельно. Но Саске ничего не сказал. Он просто сел обратно за свой стол и принялся переписывать с ветхого листа драгоценные секреты изготовления разжигательного порошка в толстый прочный журнал. И в этот момент Наруто еще больше укрепился в своем мнении и чувстве. Он на дух не переносил Саске. Учиха не был коренным жителем этих мест. Десять лет назад, когда Зима буйствовала на дорогах, он появился на краю деревни будто из ниоткуда. Его держал за руку высокий черноволосый юноша, о котором Саске позднее говорил, как о брате. Тот кутался в теплый плащ, еле переставляя ноги и прижимал к себе мальчика, который смотрел сквозь эту белоснежную метель как сквозь чистый воздух над морской гладью – даже ни разу не сощурившись. Их приютили. Их окрестили счастливчиками. Мало кого Зима отпускает обратно в жизнь. - Она нас не заметила, - сдержанно улыбнулся старший. А затем сгинул в метели на следующий день. А Саске совсем замолчал. Обычно о его присутствии говорил лишь легкий кашель, полностью избавиться от которого Учиха до сих пор так и не смог. Короткие слова, четкие предложения. Он был лаконичен до жути. И считал себя правым во всем. Но Джирайя отчего-то снисходительно улыбался и ему. Хвалил за аккуратный почерк. И подкидывал книгу за книгой, лист за листом, дабы тот все переписал. Наруто это поначалу просто слегка задевало. Экий неженка – ему такая легкая работа, а Узумаки – каждый день лохань мокрого порошка перемешивай, а потом суши. Но это повторялось. Каждое утро Наруто входил в лавку, а Саске уже сидел за столом, склонившись над очередными письменами. С ним хотелось заговорить. Узумаки и пытался. Но в ответ была не просто тишина, а настолько красноречивое отсутствие слов, что Наруто еле сдерживался, сжимая кулаки и зубы. Это было хуже, чем любой смех любого жителя деревни. Через неделю раздражало уже всё: его кашель, его длинные рукава, которые он натягивал до самого основания пальцев. Скрип пера и звук отодвигаемого стула. Узумаки ловил все это и мысленно чертыхался. И это было нормально – почти ненавидеть того, кто тебе даже ни слова не сказал. В лавку часто прибегали девчонки – поглазеть на Учиху. Они заливались румянцем, прижимали ладошки к красным щекам и украдкой косили глаза в сторону фигуры, методично выписывающей витиеватым почерком буквы. Наруто пытался болтать с ними, но их это мало интересовало. Они лишь хихикали над его теплым свитером и интересовались, почему он не ходит в футболке. Узумаки не хотел на них злиться. И поэтому он злился на Саске. Но сегодня в душу закралась странная неловкость. Наруто уверял себя, что ему совсем не стыдно за вчерашние слова. Но сам то и дело косился в сторону Учихи, пытаясь поймать, нет, не взгляд, хотя бы движение руки в свою сторону. Хотя бы намек. Все ему сегодня казалось не таким. Будто Саске нарочно слишком убыстряет темп письма, дабы поменьше находиться с Узумаки в одной комнате. Будто бы он даже чуть хмурится, когда Наруто излишне вальяжно проходит мимо за порцией тертой осоки для порошка. Весь день как на иголках. Узумаки старается думать о предстоящей свадьбе Мичи. В сознании снова всплывает слово «друг», и от этого становится теплее. Даже напевать хочется, мурлыкать себе под нос. Наруто, не удержавшись, тянет первый пришедший на ум веселый припев, и проходящий мимо Джирайя подхватывает нехитрый мотив. Но со стороны письменного стола раз за разом, будто волнами, накатывает неизменное и неизбежное молчание. Узумаки оправдывает себя: он пытался с ним заговорить – пытался. Он был дружелюбен – был. Он был настойчив и терпелив – еще бы. Посему он не виноват в чужих тараканах. И уж тем более не будет извиняться за правду. Категорически нет. Скоро домой. Он пойдет по самой красивой дороге в деревне. По протоптанной снежной тропинке – а на столе перед окном его будет ждать книга. От которой веет стариной и надеждой. И желанными разгадками. Кто бы что ни говорил. - Все, что написано в той книге – чушь. Негромкий голос прозвучал как гром среди ясного неба. Наруто даже дернулся от неожиданности. А затем застыл неловко и сглотнул невесть откуда взявшийся ком в горле. Потому что на него впервые за несколько лет смотрела пара темных глаз. Взирающих из-за черной челки. В пальцах застыло перо, а взгляд этот был настолько уставший и равнодушный, что хотелось предложить его обладателю пойти домой и отоспаться как следует. - Чего? От неожиданности Узумаки мгновенно перешел в режим нападения. И, как ни странно, даже не заикнулся об уточнении, о какой книге идет речь. - Да ты ее даже не читал! - Страница четвертая – призрачная рука на фоне входной двери. «Дух Зимы может постучаться к вам в дом. Это вестник беды. Не открывайте лучше. Но если откроете и останетесь живы - познаете нечто удивительное, нечто холодное, но сокровенное. Ты станешь старше, если поймешь». - Откуда… откуда ты знаешь, что там написано? Наруто удивлен. Наруто приколот к прилавку неслыханным интересом, он внимательно следит за тем, как Учиха аккуратно закрывает громоздкий журнал, что лежит перед ним. - Я переписывал ее. - И что? - И все это чушь. Никакой аргументации. Никаких доказательств. Узумаки, конечно, не верит. Но он поражен тем, что с ним, наконец, заговорили. И что ответных слов не нужно было добиваться. И хочется узнать больше, поговорить еще. Но Учиха уходит, быстро, тихо, прихватив с собой свою же работу – страницы, исписанные аккуратным почерком. А Наруто остается стоять на месте. И под звук закрывающейся двери снова убеждается в непоколебимой истине этого мира – он терпеть не может Саске.