Мир «Наруто»: истории о заложниках системы и сломанных клетках

История № Четыре. Про Макаренко и беспризорника А теперь взглянем на людей, которые успешно опрокинули социальные догмы мира Наруто. Начнем мы даже не с главгероя, а с еще одного сироты, коих в Конохе было больше, чем в «Республике ШКИД». За несколько лет до Ночи Учихогеноцида взрослое население многострадальной деревни сильно поредело. Произошло это по причине козней одного древнего полицая, которому хотелось заполучить атомно-биологическое оружие типа «Лис-9Х». Провокация не удалась, хотя народу погибло много. В ту ночь остался сиротой юный шиноби, которого можно сравнить разве что с Антоном Макаренко, хотя звали его Ирука Умино. От всей толпы обывателей его отличал критичный склад ума, незамутненность сознания и любовь к детям. Пока все смотрели на Наруто как на бомбу с неисправным часовым механизмом, и ждали, когда этот ребенок устроит в деревне новый Адъ и Израиль, Ирука наблюдал. Ему, как педагогу, положено наблюдать за вооруженными спиногрызами, чтобы они друг дружку не выпотрошили до выпуска. И вот что он видел: носитель демона — еще не демон. Особенно, если с ним обращаться по-человечески и кормить иногда. Он со своим критическим мышлением сумел разделить неуправляемого демона и такого же неуправляемого Наруто, а не вешать на мальчишку ответственность за буйство, которое лис учинил еще до своего «внарутовского» заточения. Думаете, банально? А в умах деревни это было революционным открытием. Система скрипнула, но не упала. А для Наруто это была путевка в социум. Он еще не знает своей хорошей родословной, но уже рвется к славе и уважению, отвоевывает свое место под солнцем. И потребовалось мнение всего одного человека, который поверил ему, как такому же человеку, а не Системе с общественным мнением. История № Пять. Про поумневшего комиссара, и о клетках, которые надо ломать Вера в людей и недоверие к общественным нормам стали главными козырями Наруто. Он стремится заглянуть в душу каждому злому моджахеду, и, как правило, находит там травмы детства и социальную изоляцию. То есть, уже знакомые ему грабли. Должно быть, свой «Кодекс правильного шиноби» Наруто потерял, но чего у него не отнять, так это гуманизма, несвойственного тому военно-феодальному строю и той эпохе. Немало этому поспособствовал и Какаши, так и не снявший черный пионэрский галстук с лица, но уже не такой идейный. Собственно, он вообще сделался диссидентом, он научил детей неслыханной для мира шиноби ереси: близких надо беречь. Недаром же он, как и молодой и восторженный Наруто, оценил достойную смерть двух преступников, Хаку и Забузы. Смерть шиноби не за идею, не за чужого дядю, а за близкого человека. Вот эти два гуманиста первыми подают на суд читателя одну очень ценную мысль. Если человеку плохо в клетке существующей системы, клетку надо ломать! Неважно, из каких догм эта клетка сбита. То ли из учения о бездушном орудии, как высшей форме существования шиноби, то ли из мечты о кровавой вендетте для всех, кто живет, пока клан Учиха выпиливают. Обе идеи ведут в тупик, вернее, к безликой Системе, которой, в любом случае, ничего не будет, если бороться со следствиями, а не с причиной. Тут я снова вспомню историю про Волкодава. Если первые книги серии были прошиты нитью идеи «Добро должно быть с кулаками», то заключительные романы уже подняли эту самую тему клеток, которые надо ломать. В них Семенова описывала мытарства людей, пытающихся отомстить не оттого, что хочется, а оттого, что так велит обычай. Обычай велит, а душа — против. А идти против своей души — тот еще мазохизм. Тупиковость мести заключается в том, что кровный мститель видит перед собой смерть и только смерть. Ему нельзя оглядываться на своих, ему нельзя смотреть на тех, кому дорог кровный враг, иначе рука не подымется. Наш блудный Учиха, отталкивающий всех от себя, действует идейно-верно, но шагает в пропасть. Потому что он Систему воспринимает, как конкретного человека. Сначала это был Итачи, потом — правящая верхушка деревни, потом псевдо-Мадара, потом Мадара настоящий… Мальчиш Кибальчиш ловит отражение луны в колодце, а Системе пофиг. Система вечна. История № Шесть. Про слабую девушку, сломавшую Систему Роль Сакуры Харуно многими читателями «Наруто» так и осталась неоцененной, тем не менее, она велика. Давайте проследим ее участие в событиях Нарутовской эпопеи. Сакура — девушка из толпы ей подобных, влюбленных в мрачного и готичного последнего Учиху. Но другие девчонки переболели им, как ветрянкой, и успокоились, а Сакура осталась. Ей неважно, сколько раз ее оттолкнут, неважно, что Учиха натворил и еще натворит в будущем, ей нужно только быть рядом, и чтобы он был жив. К этой миссии Сакура припахивает всех сочувствующих, и в первую очередь Наруто. Вместе с Наруто она переросла идеалы команды, идеалы еще одной системы. И с ним же вместе пришла на новый уровень человеческих отношений. Уровень безусловной любви. Путь этот был не из легких. Девушка долго пыталась подняться на уровень Саске по силе и упоротости, потом хотела примирить его с обществом, даже хотела убить своими руками, чтобы не отдавать на суд толпы. Быть может, последний порыв мало похож на проявление нежности, но давайте вспомним практику публичных казней. Легче ли смотреть, как любимого человека распинают на площади, отрубают ему руки, а затем, и голову? Если бы тот отравленный кунай в бок Саске получил, Сакура бы умерла рядышком, как образцовая Джульетта, или я не знаю женщин. К счастью, убить своего мстительного избранника у нее силенок не хватило. Сакура пыталась подстроиться под общественное мнение, пыталась возненавидеть Саске, но это ей так и не удалось. Она, как и Наруто, оказалась человеком нового поколения, которое ломает клетки. «Баба, она сердцем чует» ©. Триумфом Сакуры стал тот день, когда Учиха, условно реабилитированный, но все равно изгой для Конохи, в очередной раз собрался в странствия. Как он ни утверждал, что единственный, кого к себе подпустит, это его заклятый друг Наруто, а вот Сакура стала его новой семьей. Семьей, где даже в ущерб себе, мстителя и изгнанника всегда ждут и любят. Потому что идеалы семьи ломают любую Систему.