Я всегда буду рядом

      «Я бы не желал, чтобы моя сестра находилась в вашем обществе долгое время». То же самое, что «я бы не желал более видеть вас». Что бы он сказал, если бы знал всю правду? Или, может, молча бы кивнул Себастьяну, приказав расправиться с ней, что более вероятно? Иногда действительно лучше пребывать в неведении.       Эми мучительно раздумывала, остаться здесь или уйти. Будь на то её воля, ответ был бы очевиден, но сложившиеся обстоятельства не позволяли сделать такой простой выбор, да и голова уже неумолимо начинала трещать. Вдруг промелькнула отчаянная мысль, и взгляд метнулся в сторону комода.       «Яда совсем немного, но он ещё есть… — и тут же осадила себя. — Нет, я не настолько глупа. Столько усилий ради жизни и оборвать её собственными руками — идиотизм чистой воды. Демон только убедится в своей правоте».       Девочка наскоро собралась, после чего в последний раз оглядела комнату. Впитала насыщенный сиреневый цвет, вдохнула едва уловимый запах и решительно спустилась по лестнице. — Уже нас покидаете? — поинтересовался дворецкий, неся поднос с полуденным чаем. — Да. — Правильный выбор.       Насмешка скривила его губы, и он удалился неслышно, как всегда. Эмили не знала, куда идти теперь, вещи, наверно, всё-таки придётся оставить у Алоиса, как бы она ни хотела поступить иначе, но ведь и там ей не рады. Час от часу не легче. Она неторопливо пошла в сторону Лондона, оставив намерение вернуться к Транси, и почти через час добралась. Никуда конкретно не собираясь, она обошла широкую булыжную мостовую и свернула в тесный переулок, куда людской гомон не проникал совершенно. Стоял запах плесени, на пыльной кладке — разводы, но это не вызывало чувства брезгливости, а только полузабытую грусть.       Эмилия ощутила чьё-то прикосновение к поясу с кошелем и резко обернулась, мальчишка чуть старше, с подбитым глазом, мгновенно отпрыгнул. Он долго всматривался в её лицо. — Ты? — недовольно осведомился парень. — Вот, значит, что с тобой стало. — Что ты имеешь в виду? — Ты неплохо устроилась. Нашла богатого принца и забыла, каково это — голодать? — Я ничего не забыла, Хайд. — А Колин? Он ушёл с тобой? — недоверчиво поинтересовался он. — Колин умер, — отчеканила она, и горло перехватило от произношения этого имени.       Ему было бы восемнадцать. В памяти всплыли добрые чёрные глаза и вечно лохматая шевелюра. Её лучший друг, единственный, кто был с ней, когда становилось худо, с ней, а не просто рядом. Ей хотелось бы выплакать тоску по нему, грызущую редкими ночами, но слёзы не шли, как назло. Зачем, ну зачем было напоминать? Эмили отвернулась. — И не поможешь старому другу? — усмехнулся юноша. — Когда это мы были с тобой друзьями? — Брось, к чему эти обиды. Помнится, ты жила не лучше нас всех. Или я слишком грязен, чтобы ты опускалась до меня? — он протянул ладонь, всю в бордовых ссадинах. В неё опустилась монета, но руки Роусфорд не подала. — Не больно ты щедра. — Тебе хватит. Лучше скажи, где здесь можно остановиться на время. — До конца Риджент-стрит и направо. — Спасибо.       Вслед раздалось хмыканье, и Эми пошла по указанному пути. Это неожиданно всплывшее воспоминание о прошлом заставило сердце биться едва ли не вдвое быстрее, чем обычно. Мысль о том, что когда-то она сама была такой же... грязной, вызывала отвращение.       Хайд не обманул, вскоре показалась гостиница, вывеска с поднятой на дыбы лошадью гласила: «Гарцующий пони». Высокий мужчина у стойки, не старый, но уже с залысинами, вяло обслужил её, он вообще создавал впечатление, будто его ничто в этом мире не интересует, кроме жужжащей мухи на потолке. Номер был оплачен, и пальцы сжали длинный медный ключ с пометкой "19". Лучи золотили клубившуюся в коридорах пыль, в воздухе разлился аромат жареного бекона. Надо признаться, день был утомителен, и всё, чего хотелось, это поскорее забраться в постель, уснуть крепким сном.       Когда она проснулась, уже надвигались сумерки, обед давно остыл. Уплетая тушёный картофель с беконом, Эми прикидывала, на сколько может здесь остановиться и куда пойти после. Все пути пока сводились к поместью жениха: стоит хотя бы взять свои сбережения, а потом… потом можно снять комнату получше, а можно и вернуться сюда. Даже удивительно, что Алоис отпустил её, такой свободы она не испытывала два года, растянувшиеся в вечность, а теперь, едва почувствовав её свежее дыхание, снова возвратиться под гнетущий надзор двух пар глаз — нет, благодарю, всяко лучше, чем это. «И что, работать пойдёшь?» — съехидничал мозг.       Идея была вполне себе недурна, исключая, разумеется, практически полное отсутствие каких-либо навыков, но другого плана пока в распоряжении не имелось. Первым дело нужно узнать, не требуется ли помощник прямо здесь. Эмилия, не откладывая дел в долгий ящик, спустилась вниз, где оформляли номера, и принялась терпеливо ждать, пока заселится небольшая группка людей. Когда трое мужчин прошествовали с багажом по лестнице, она подошла к администратору. — Прошу прощения, не найдётся ли у вас какой-то работы для меня?       Тот подозрительно сощурился. — А зачем работа такой юной леди, как вы? — Мне нужны деньги. — И что же вы умеете? — Я научусь всему, что понадобится. — Э, неет, неумёхи нам не нужны. Хотите позабавиться, скажите маме, пусть с вами поиграет.       Девочка молча отошла от него и у самой двери была окликнута громким: «Постойте!» К ней заспешила грузная, добродушная на вид женщина. — Рэй сказал, что вы ищете работу, дорогая? — Эй, Мардж, отстань от неё, — проворчал мистер Рэймонд, за что тут же получил несильный тычок в бок. — Очень жаль, мы вчера набрали последнюю горничную, но, думаю, вы нам понадобитесь. Мне нужна помощница. Это ручная работа? — миссис указала на живые камелии, искусно вплетённые лентами к шляпке. — Да. — Хорошо, надеюсь, ваше мастерство распространяется и на кое-что другое. Завтра жду вас на первом этаже, пойдём к восьми часам.       Она отправилась на кухню, пожелав новоиспечённой помощнице хорошенько выспаться. Всё разрешилось быстрее, чем можно было ожидать. Выпив на ночь чаю, Эми снова погрузилась в сон, на этот раз расслабленный и спокойный.       Утро встретило мир ясным, безоблачным небом. Поднявшись в двадцать минут восьмого, юная Роусфорд спустилась вниз к назначенному времени, вскоре подошла миссис Дуглас, и они вышли со двора. Солнце ласково согревало проснувшийся город, ветра не было. Вся дорога заняла не больше четверти часа, улица была чистенькая и ухоженная, за железной оградой пышно цвели кусты жимолости.  — Вот и пришли. Садись-ка сюда и смотри.       Женщина выложила на столик всевозможные цветы, так что даже глаза разбегались: розы, каллы, гвоздики вперемешку с простенькими колокольчиками и анютиными глазками, клевер затерялся меж стеблей. — Если не скажут, чего конкретно, делай на свой вкус, только присматривайся к покупателям, чтоб и им нравилось. Здесь корзины, бумага в том углу. Иногда просят заплести в косы или в шляпу, как у тебя, за это бери вдвое дороже. Работёнка не пыльная и заработок имеется.       Первый день закончился быстро и без происшествий, продали порядка десяти букетов, и маленькую часть выручки Мардж сразу отдала Эмили. — Негусто, да, но всё ещё будет, не волнуйся. Приноровишься ещё. Ну как, нравится? — Да, спасибо, — она улыбнулась и поднялась к себе.       Прислушалась к бьющемуся сердцу — в душе неуверенно поднималась волна радости. «Получилось. У меня получилось…» Первые заработанные деньги, первые — честным трудом, как все. Всё ли потеряно теперь?       Весь следующий месяц она работала не покладая рук, отлучалась только дважды в неделю: по средам и пятницам, когда наступал срок идти к Сиэлю и Алоису. Праздное время прошло, страх разоблачения потихоньку слабел, уступая место спокойствию да приятной усталости. Дело спорилось, кошелёк полнел, и неведомая до сих пор независимость от кого бы то ни было согревала. Миссис Дуглас оказалась очень дружелюбной, покровительственной личностью, только вот с её мужем отношения не ладились: он то и дело присматривался к ней, качал головой и бормотал что-то себе под нос.       На Карнаби-авеню покупателей было немного, но все они щедро расплачивались за товар. Часто захаживал слуга из поместья барона на окраине. Жан — так звали слугу — был намного старше, тем не менее, ему удавалось находить интересные темы для разговора (по большей части он, правда, рассказывал о мисс Жюли, хозяйской дочке, к которой питал нежные чувства). Он брал цветы для украшения комнат и оставлял кругленькую сумму.       Тёплый вечер укрылся шёлково-голубым покрывалом. Последние полчаса досидеть — и вернуться в привычный уютный номер, поужинать, поболтать с Марджори перед сном. Она была почти счастлива и мысленно благодарила Хайда за то, что тот указал ей именно «Гарцующий пони».       Как только королева вернулась с континента, все лондонские корпорации стали готовиться к приёму, не отставала и корпорация цветочниц. Миссис Дуглас обещала Эмилии, что возьмёт её с собой, чтобы возложить к ногам её величества великолепные букеты, составленные накануне. — Ты понесёшь корзины, увидишь дворец. Не каждый имеет на это право.       Оказанное доверие было так велико, что она старалась не думать об охватывающем её волнении. В назначенный день Марджори и Эми, наряду с другими девушками, нагруженными изящными плетёными корзинами, прибыли к королевскому дворцу. Здесь толпились все слои общества, двор пестрел от туалетов дам, разодетых по-праздничному, цветов и фруктов.       Подошёл час, и цветочницы, затаив дыхание, начали подниматься по мраморной лестнице. По мере продвижения все поражались роскошным убранством апартаментов, задрапированных золотой парчой, атласом и бархатом. Наконец их провели в огромный, хорошо освещённый зал. Торговки стали на колени и поздравили Её величество с возвращением, Эм вместе с ними опустилась на ковер. Она украдкой взглянула на королеву, которая восседала в чёрных кружевах на троне, лица её не было видно из-за траурной вуали. «Бедняжка… ещё скорбит по Альберту».       Девочка осмотрелась, не поднимая головы, и сердце её тревожно забилось. В толпе стоял граф Фантомхайв, облачённый в чёрный парадный камзол и с перьевой шляпой на уложенных волосах, крепко сжимая стальной набалдашник трости. Она невольно залюбовалась его гордой осанкой, тонкими, нахмуренными бровями… Он вдруг повёл глазом и тоже заметил её, увидел, как она отвернулась, тряхнув пепельными кудряшками.       Прошло ещё немного времени, королева от лица доверенного поблагодарила всех, и они тихонько удалились по тёмным переходам Букингемского дворца. Эмили чувствовала прожигающий взгляд Сиэля и старалась не смотреть в его сторону. Они вышли на свежий воздух. — Всё в порядке? Что-то ты бледновата. — Д-да, там просто душно. — Иди, развейся, на сегодня работы не будет, — женщина сунула ей пару шиллингов и отошла к подругам поболтать.       Роусфорд решила воспользоваться советом, накупила леденцов у торговки на углу и побрела вглубь придворцового сквера. Ветер мягко шевелил ветви тополей, позволяя солнцу рассыпаться под ними золотыми неосязаемыми бабочками; сочная зелень была буквально пронизана лучистыми нитями. Всё вокруг пропиталось запахом яблок и клубники, приготовленных для приёма. Через полчаса все стали понемногу расходиться, Сиэль показался одним из последних, одарил издалека недоверчивым взглядом и кивнул Себастьяну, чтобы тот следовал за ним. Господин и слуга приблизились. — Итак, есть какие-нибудь новости? Они перешли на сугубо деловой тон. — Послезавтра Алоис собирается нанести визит герцогу Эрнесту. — Цель? — Полагаю, узнать условия вашего с ним договора и по возможности переманить к себе. — Этот гадёныш хочет лишить меня сторонников, — пробормотал Фантомхайв, потирая переносицу средним и указательным пальцами. — О результате этой встречи доложите мне немедленно. Себастьян, сегодня же пригласи Морнингтона, нужно перестраховаться на случай, если и Эрнест обманет. Что-нибудь ещё? — Транси набирает обороты в высшем обществе: с ним уже две влиятельные компании — Дебенхэм и Сант-Эмануэль. Позволю себе надеяться, это ненадолго. — Боже, бедняге повезло с невестой ещё меньше, чем с врагом, — усмехнулся мальчик. — Прошу прощения, — губы сжались в тонкую полоску, — но у меня есть причины поступать так. — Что вы, они мне безразличны, всего лишь констатирую факт. В конце концов, ваше сотрудничество мне на руку. Если это всё, можете быть свободны, я спешу.       Он величественным жестом махнул рукой, сделал знак Михаэлису, и оба они направились к карете. Кучер натянул вожжи, и экипаж бесшумно покатился по дороге, клубами взвив пыль. Эмили прекрасно понимала, что Сиэль прав, и всё же почему-то сердилась от его слов; время, когда она полностью зависела от Алоиса, его настроения, отдалилось, и вот, какой упрёк. Да знает ли он вообще, на что способен Паук Её величества даже по отношению к тем, кого якобы любит? «Любит, конечно. После его любви повезёт, если живой останешься…» Разве то, как она поступает, не будет справедливо? «Он тоже прошёл через боль», — мелькнуло в мозгу. «И он тоже мстит. Чем же я хуже? Сказки про душу, оставшуюся незапятнанной после страданий? Плевать, я не смогла её сохранить, что теперь?»       Губы жалостно скривились, но она сильнейшим усилием воли взяла себя в руки, лицо вновь приобрело беззаботный, не омрачённый думами вид. Солнце скрылось за большим серым облаком, порыв ветра затрепал листья на деревьях, и среди пустынной, вмиг погрустневшей аллеи раздавался только стук удаляющихся каблучков.       В этот день комната номер 19 пустовала. К вечеру погода стала холоднее, якобы напомнив о том, что близится, хоть и не скорый, конец лета. Но возвращаться всё равно не хотелось. Слишком уж заманчиво ветерок напевал свои прохладные мотивы: ласкал зябкими касаниями, проводил по волосам невидимой ладонью, шаловливо развевал подол синего с серебром платья. Сейчас он другой, ещё не озлобленный зимними морозами, нежный и в то же время настойчивый. Холод не пугал Эми: она давно к нему привыкла, а потому всё сидела на скамье, позабыв о времени. Звон часов отозвался в гулких переходах: раз, два, три… Десять. Дома дремали в пыльно-сером сумраке, один за другим гасли глаза-окошки, и всё погрузилось во тьму. Месяца не было, казалось, и он заснул, укрывшись пушистыми облаками, которые вот-вот должны были разверзнуться и подарить долгожданный дождь.       Что ни говори, а англичане скучают по дождю. Когда унылому и безразличному, когда тёплому и живому, но без него становится одиноко, что-то высушивается в душе подобно траве под палящим солнцем. Но едва знакомые капли застучат по крышам, тотчас приходит спокойствие, уверенность разливается по венам. Ну же, ещё чуть-чуть, вот уже совсем небо затянуто тучами! Где же ты? Наконец, заморосил дождь, не желая больше терзать жителей; ночь свежела, постепенно превращалась из тусклой и душной в ярко-синюю, с пёстрыми, блестящими лужами. В трубах звенела вода, ветер радостно носился средь листвы, и тишины теперь как не бывало. Шумел ливень, как бы в награду за долгое отсутствие, но этого всё равно показалось ужасно мало, когда спустя полчаса непогода прекратилась, так же быстро, как началась, только влага капала с деревьев.       Эми вымокла до нитки, мокрые пряди прилипли к лицу, и всё же настроение было куда лучше, чем в обед, после встречи с Сиэлем. Она неторопливо вернулась к «Гарцующему пони», переоделась в сухое, нырнула в чистую и уютную постель, повернулась на бок, зарывшись в одеяло, и стала смотреть в чернильно-чёрное окно. Буквально через несколько минут послышалось её ровное, усталое дыхание: Эмили крепко спала.