Я всегда буду рядом

      Смерть, сжавшая в когтистой руке большую часть города, милостиво ослабила хватку. Ещё слышались стоны и плач в госпиталях, но эти звуки не шли ни в какое сравнение со слышными отовсюду три недели назад истошными воплями, словно принадлежавшими грешникам из глубин Ада. Обладатели самого захудалого загородного домишки считались счастливчиками, беднякам же приходилось или повиноваться судьбе, или бежать. Понемногу, с опаской, в Лондон стали стекаться жители, прежде равнодушные к другим, теперь готовые объединиться ради того, чтобы избежать новой напасти. Торговцы и обойщики, зажиточные и не очень люди вместе убирали трупы, рьяно чистили улицы, а поставки продуктов, которые могли служить причиной опустошающей болезни, проверялись с куда большей тщательностью. Закрывались многие магазины и конторы, оставшись без хозяев, доходы падали, почти весь урожай на окраинах был погублен под ногами беснующейся толпы, которая в панике бежала через огороды и поля. Выделенных из казны средств едва хватало для покрытия ущерба.       В Англию мягкими, неслышными шагами вступила осень. В деревушках она была особенно прекрасна: прозрачный, как хрусталь, воздух, золотые мазки кистью на зелёных лесах и пряный аромат листьев, так напоминающий корицу. Ветерок дул чуточку прохладнее, пригонял перистые облака с моря. Зацвели розы осенних сортов, подняли головки лимонно-жёлтые бархатцы. Всё дышало дремотой и размеренным спокойствием, даже убийца, встревоживший королеву, видимо, пока залёг на дно. Расследование проходило медленно, зато всё же выяснилась одна важная деталь: погибшие захаживали к какому-то нелюдимому барону Хэвишему. О последнем справки пришлось наводить самостоятельно, поскольку в архивах о нём ничего не нашлось, да и результаты мало что принесли, кроме парочки пространных замечаний о его ужасном характере и месте жительства. Наведаться к нему было решено в самое ближайшее время — отчасти потому, что на письмо с просьбой о визите тот так ничего и не ответил, отчасти — чтобы покончить с делом поскорее.        Сырым зябким днём карета продвигалась по ухабистой дороге, из ложбин клочьями выползал туман и стелился по траве. Недавний дождь, казалось, стёр все краски из этой местности, и картина вырисовывалась монохромная: чёрные ветви на фоне кипельно-белого неба и мрачный особняк в лучших традициях готики вдалеке. Гнетущее безмолвие нарушалось только грохотаньем экипажа, а когда он остановился, то и вовсе повисла тишина. Справа от массивной дубовой двери ржавел почтовый ящик, набитый бумагами, пожелтевшими от времени, с размытыми синими чернилами. «А хозяин здесь не иначе, как вампир, ага!»       Дверь, за которой послышался металлический лязг, отворилась, и тусклый свет упал на бледное, иссохшее лицо. — Вам чего? — Моё имя Сиэль Фантомхайв. Я действую от лица королевы и должен задать вам несколько вопросов.       Человек долго раздумывал и наконец пригласил гостей войти. Холл оказался просто громадным и простирался ввысь на три этажа, до самой крыши, сквозь дыры в багрово-красных шторах виднелся витраж. Старомодная люстра не горела, а потому в помещении царил сумрак, рассеиваемый слабым свечением из камина. За чугунными прутьями решётки трещали поленья, и пепел, кружась, оседал на пол. Хозяин тяжелой поступью направился куда-то и вскоре вернулся с подносом в жилистых руках, кивком предложил сесть, зажёг единственную свечу на столе, но уюта это не добавило. Мальчик решил сразу перейти к делу. — Барон, вам знакомы эти люди? — он придвинул несколько листов собеседнику, который лишь взглянул на фотографии и судорожно кивнул. — В каких отношениях вы были? — Хороших. Можно сказать, отличных, да. И мне… я очень сожалею, что они больше не с нами. — Могу я спросить, почему вы изолировали себя от общества, однако сделали исключение для них? — Ха! Общество. Какое красивое название для сборища лицемерных крыс. Но нет, не все были такими. Элис не была, Гек Макфинн тоже, совсем ещё мальчишка. — С какой целью вы встречались? — А что, приятелям и встретиться нельзя? Они одни меня навещали, а кто-то убил их. Сам бы его прихлопнул, знать бы кто, — губы его некрасиво скривились.       Сиэль обвёл глазами холл: широкая деревянная лестница с начищенными до блеска перилами вела наверх и огибала какой-то коридор, несколько гобеленов на стенах, зеркало в потемневшей раме. — С вашего позволения, я бы желал осмотреть ваш дом, — сжав в руках трость, вежливо потребовал он. — Да пожалуйста! Только поторопитесь, а то мне скоро пора. Не такой уж я и злобный одиночка, — с этими словами Хэвишем исчез в кухне с чашками в руках.       Дворецкий пошёл впереди, осматривая всё настороженным взглядом. Наверху было светлее, по сторонам то и дело ответвлялись коридорчики поуже, мелькали двери. Они были не заперты, но являли за собой то запустение, какое обычно царит в необжитых комнатах — везде пыль и накрытая чехлами мебель. Ничего подозрительного обнаружено не было, обыкновенная старинная усадьба, пугающая только внешним видом и славой своего владельца. Когда они уже спускались вниз, намереваясь уйти, в парадную дверь постучали. — А, Генри! Проходи. А я думал к тебе зайти. — Не стоило утруждаться, мистер Хэвишем, — юноша снял шляпу, приветливо улыбнувшись, и пожал руки всем троим. — Не знал, что у вас гости. — Они уже уходят, — заверил барон. — Думаю, вам ещё выпадет случай встретиться. Граф Фантомхайв, позвольте представить знаменитого Генри Бауэра — настоящий кудесник, даже королевский парикмахер не сможет завить волосы так, как это делает он. — Вы мне льстите, сэр, — Генри смущённо почесал затылок. — А вот о вас я действительно наслышан, граф, столь юный наследник… Буду рад, если вы решите воспользоваться моими услугами. — Благодарю, однако в настоящее время я в них не нуждаюсь. Уверен, у вас и без меня предостаточно клиентов. — Да уж, жаловаться не приходится. От всех этих герцогов и герцогинь отбоя не было, всех завей да припудри, хорошо хоть, что успел передохнуть в последнее время.       Все замолкли. Сиэль извинился перед бароном за вторжение, кивнул ему и молодому человеку на прощание и вышел на свежий воздух. Начинало моросить. К тому времени, когда карета, наконец, подъехала к поместью, дождь лил вовсю. Поблагодарив полностью намокшего кучера, Себастьян проводил своего господина до лестницы на первом этаже, а сам свернул к кухне, на ходу сбрасывая пиджак и закатывая идеально-белые рукава рубашки. Оставалось надеяться, что на этот раз Бардрой ничего не испортил — была у парня привычка использовать огнемёт в кулинарном деле. Сиэль поднялся к себе, переоделся и, очутившись в мягком, глубоком кресле, попытался соединить все известные ему факты воедино, как его одиночество было нарушено. — Сиэль, — круглые синие глазёнки вошедшей выдавали изумление, — там кого-то убили…       Мальчик встрепенулся. — Что ты такое говоришь, Кэт? Где? — Я не знаю, кто-то позвонил и прокричал, что старого мистера убили, — прохныкала маленькая Кэтти. — Что происходит? «Барон Хэвишем», — пронеслось в голове. — Сиди здесь! — успел приказать Фантомхайв, схватил плащ и стал торопливо спускаться по ступеням. — Госпо… — слова дворецкого, который вышел ему навстречу, были прерваны звонкой пощёчиной. — Где ты был? Ты должен был взять телефон, а не она! — Мисс ответила раньше, чем я подошёл. Прошу прощения. — К дьяволу! Едем сейчас же.       Через десять минут лошади уже мчались рысью, разбрызгивая грязь копытами. Сердце тревожно стучало: кто? И почему? Дорога в пять миль казалась невероятно длинной, будто кто-то замедлил время, так что, оказавшись перед знакомыми дверьми, граф почти вбежал в них. Первые несколько секунд практически ничего не было видно, такая стояла мгла, потом зрение различило чей-то бегущий навстречу силуэт. — Граф, это вы! — трясущиеся руки вцепились ему в плечи. — Это он, он, здесь был убийца. — Мистер Бауэр, успокойтесь и расскажите, что случилось, — сурово произнёс Михаэлис, вынимая господина из цепких объятий юноши. — Лорд, он… я оставил его, чтобы сходить за своими принадлежностями, а когда вернулся, боже, он свернул себе шею. Потом я увидел, что окно было открыто. Преступник сбежал! — Себастьян, осмотри окрестности, я займусь трупом. И включите этот чёртов свет.       Как по мановению волшебной палочки, люстра загорелась и наполнила холл трепещущими огненно-красными отблесками. Генри в полурастёгнутом жакете, с бледным измятым лицом, взволнованно нёс какую-то чепуху, пока его хорошенько не встряхнули. — Где он? — тихо спросил мальчик. — Наверху.       Молча поднявшись в комнату на втором этаже, первое, что увидели, был распростёртый на полу мужчина. Шея его была неестественно вывернута, глаза подёрнулись мутной плёнкой, а губы, казалось, насильно растянуты в усмешке. От этого жуткого зрелища невольно передёрнуло. — Как вы могли не слышать убийцу? — Я вообще ничего не слышал, клянусь вам. Я оставил свой чемодан внизу и спустился, чтобы забрать его, а потом…       Продолжить ему помешали всхлипывания. Последствия борьбы незаметны, ни ушибов, ни ссадин на теле, да и вокруг всё на своих местах. — Когда вы уходили, окно было открыто или закрыто? — З-закрыто. Дайте-ка подумать. Я не запомнил. — А барон говорил вам, что его кто-то должен навестить? Судя по всему, хорошо знакомый, раз следов взлома не видно. Вспоминайте. «Не такой уж я и злобный одиночка». — Нет, не говорил.       Вопросы следовали, на первый взгляд, бессмысленные. Ну какая разница, ярко ли горел камин? За окном бушевал ветер, сильной рукой подхватывая и метая листья. Действительно, что происходит?       Кэтти было неспокойно до самого возвращения брата, который, едва переступив порог, отправился к себе с самым мрачным выражением лица. Во взгляде его сверкало разочарование. — Сиэль? Всё в порядке? — робко спросила девочка, держась за ручку двери.       Ответом послужил только усталый вздох и жест, вероятно, означающий, что она может зайти. Кэтти забралась с ногами в кресло напротив и сидела тихонько, положив острый подбородок на колени. За окном шумел дождь, хлестал мощными потоками по стеклу, так что оно со звоном вздрагивало время от времени. В камине ярко горели дрова, и от их жара по комнате разливалось приятное тепло, особенно нужное в непогоду; было бы уютно, если бы не неловкое молчание и знание того, что что-то случилось. — Всё в порядке? — повторила Кэтрин. — Нет. — Значит будет.       Сиэль усмехнулся этому простодушному замечанию. Его наивность и вера в лучшее были похоронены под пеплом, утоплены в луже алеющей на алтаре крови, его крови. — Может, хочешь какао? Я могу сказать Себастьяну.       Девочка приняла тишину за согласие и поспешила на поиски дворецкого. Фантомхайв остался один. Мысли, как он ни пытался сосредоточить их на убийстве, иногда соскальзывали с намеченного пути, и невольно возникал вопрос: почему Роусфорд исчезла? Она не появлялась у него уже две недели, неужели осмелилась отказаться? Это, конечно, не было бы удивительно, и тем не менее, этот вариант почему-то казался неправдоподобным. Она могла не иметь возможности выезжать во время эпидемии, но сейчас? Сбежала? Заразилась? Жалеть о её предполагаемой смерти и в голову не приходило, а вот потерять шанс узнавать о враге из первых уст глупо. Что ж, даже если так, многого он не лишился. И как Эмилия могла понравиться сестрёнке? Бесспорно, она была мила, за исключением портящих впечатление стеклянных глаз, вежлива, изящна, однако это не отменяло того факта, что она оказалась лгуньей.       Он поднялся на ноги и, держа перед собой неизменную спутницу-трость, взглянул в чёрный прямоугольник окна. По его поверхности меланхолично струились капли. Ливень всё не утихал. Удивительно, но с чашкой горячего, приторно-сладкого какао, который пару минут спустя ему принесла Кэтти, обдумывать преступление стало намного легче.

***

      Кто-то открыл форточку. Впервые за две недели мучительно долгой болезни вдохнуть свежий воздух показалось приятно, он не раздражал горло и не вызывал сухой кашель. Стук капель, падающих с карниза, убаюкивал, ветер ласково шелестел кронами деревьев. Тусклый серый свет лился из окна и падал на смятые простыни. — Может, чаю, мисс?       Ежедневно горничная задавала этот вопрос в надежде, что невеста хозяина откроет, наконец, глаза и согласится. — Да, пожалуйста, — хрипло прошептал голос из-под пухлого одеяла. Фигура под ним зашевелилась, и на подушке появилась головка с взлохмаченными светлыми волосами. Лицо, последнее время влажное и покрасневшее от жара, немного разгладилось. — Я рада, что вы очнулись, — только и сказала Ханна, кротко улыбнувшись, и вышла.       Эмили раскрылась, подставив бледную, истончившуюся кожу прохладным порывам ветерка. Слабость ещё не отступила, но она чувствовала себя получше. Думать о чём-то конкретном было тяжело, и всё-таки пришлось заставить себя вернуться в реальность и всё вспомнить. Она заболела. Давно, кажется, полвечности назад, и ещё не забыла своего страха, что это может оказаться смертельно. Ей повезло, несмотря на осложнения, это была обыкновенная простуда. В голове всплывали картинки, почти слившиеся между собой: потолок, залитый то ярким солнечным светом, то лунными лучами, печальное лицо Ханны Анафероуз над собой и почти безразличное — Алоиса. Он заходил к ней? Не очень-то верится.       Дверь снова открылась. Ханна поставила поднос с голубым фарфоровым чайником на столик, налила немного молока, добавила тёплый чай в чашку и только после этого передала её больной. Сладкий напиток подарил нежное, обволакивающее ощущение тепла. — Вам что-нибудь нужно? — Я хочу принять ванну, — сделав небольшой глоток, проговорила Эмилия.        Она уже смогла присесть, опершись об изголовье кровати, и смотрела на унылый пейзаж за стеклом. Листья были какие-то бурые, тёмные. Вот и прошло лето, забрало с собой весёлые краски. Внезапно пролетела мысль, едва не заставившая её поперхнуться: Сиэль! Как она могла забыть! Что он сейчас думает? Что она отказалась от своих слов, скорее всего, и он теперь доверять будет ещё меньше, если вообще будет. Как же досадно, чёрт возьми! От таких размышлений затылок снова заныл. Настроение немного испортилось, дождь усилился.       Служанка отвела Эми в просторное, хорошо освещённое помещение и посадила на высокий стул у окна. Вода с шумом полилась из крана, вскоре над её поверхностью заиграли беленькие облачка пара. Девочка скинула ночную рубашку и осторожно погрузилась в ванну по плечи. Она почувствовала, как горячая влага медленно заключала её в свои объятия, провела пальцем по водной глади, мягкой, как лепесток. Кудряшки из-за влажности намокли и прилипли к вискам. Хоть и хотелось нежиться подольше, вода через четверть часа остыла, пришлось вылезти и закутаться в пушистое махровое полотенце. Купание смыло с себя налипшее дыхание болезни и даже придало сил, чтобы не обратить внимания на пытливый взгляд Клода, проходившего, когда они возвращались. — Ханна. Я хочу знать, что было, пока я болела. — Говорят, в городе отступила холера, мисс. Господин заходил к вам и велел передать, что ему понадобится ваша помощь, когда вы поправитесь. — Что ему нужно? — резко отозвалась Эмили и тут же пожалела о своём тоне. — Чего он хочет? — Мне это неизвестно, мисс. Могу ли я идти?       Та рассеянно отпустила её и снова легла в постель, глядя на листья, кружившие во дворе. Снова возвращаться к проблемам. На мгновение она даже пожалела, что выздоровела, но только на мгновение. Ей казалось, что последняя встреча с графом Фантомхайвом произошла, по меньшей мере, месяц назад — месяц с тех пор, как она в последний раз видела его, общалась с ним. Странно признаться, она скучала по тому тону, которым он разговаривал с ней, такой строгий, но без капли жестокости, присущей её жениху. Из задумчивости её вывел скрип отворяющейся двери. — Клод доложил, что тебе лучше, — подозрительно ласковым голосом, не сулившим ничего хорошего, поприветствовал её Транси. — Немного.       Он присел на край одеяла и мимоходом провёл по её лбу, молча убрал за уши выбившиеся пряди. — Ты говорил, я тебе понадоблюсь, когда буду хорошо себя чувствовать, — начала Эми, расправляя складочки на простыне. Она предпочла не смотреть в глаза Алоису. — Что же мне надо делать? — Ты слишком прямолинейна и сразу переходишь к делу, дурашка. Может, я просто хотел узнать, как ты?.. Секундное молчание показалось неловким. — Что ж, ты права, — он закинул ноги на стоящий рядом стул и беспечно расправил плечи. — Королева поручила мне одно задание, и, судя по всему, с этой же просьбой она обратилась к своему верному Псу. Я должен прийти первым. Понятно? — А что требуется от меня? — Тебе следует вернуться к своим обязанностям. Извинись перед Сиэлем и наплети ему что-то, как ты умеешь. И поинтересуйся, как бы между прочим, о ходе расследования, а ещё лучше проследи за ним самолично, если его цепная собачка Себастьян не заподозрит неладное. — Я сомневаюсь в этом. — Уж постарайся. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь из них попортил твою шкурку, — юноша лукаво улыбнулся и, приблизившись к самому её уху, прошептал: — Это можно только мне.       Видя, как девочка отшатнулась, он быстро встал, бросил насмешливо: «Я пришлю тебе всё», — и, повернувшись на каблуках, удалился.       В своём письме Её Величество прилагала список людей, погибших при странных обстоятельствах, и велела узнать, кто за этим стоит, как можно скорее. Ни имена, ни лица пока ни о чём не говорили. Роусфорд, поужинав тёплым бульоном, рано легла в постель и обдумывала, как преподнести своё возвращение Сиэлю, пока сон не захватил её. Последующие несколько дней она быстро поправлялась и к концу недели окрепла настолько, чтобы совершить длительную прогулку в парке, прилегающем к поместью. Прохаживаясь по дорожкам с немного пожухшей травой, она пришла к выводу, что среда будет вполне благополучным днём для визита к графу Фантомхайву.       Пока карету потряхивало на каменистой дороге — Алоис не позволил только выздоровевшей супруге отправиться пешком, — сердце так и стучало от тревоги и предвкушения встречи. Что он скажет? Знакомый особняк в обрамлении пожелтевших клёнов показался как-то слишком быстро. Эмили выбралась из экипажа и несколько минут мялась в нерешительности около клумбы. Она прошлась взглядом по белокаменным высоким стенам, книзу потемневшим от времени и кое-где увешанным плющом, прежде чем заметить маленькую фигурку в окне, полускрытую шторами. Малышка смотрела на неё с застенчивой улыбкой. Мгновение спустя она исчезла за колыхнувшимися занавесками. Эмилия наконец подошла к входу и трижды постучала. Дверь открылась почти сразу, и показался черноволосый дворецкий, чьё лицо не выражало ни особой радости, ни гнева от её прихода, он только пригласил её войти и подождать внизу. — Если вы желаете, можете присесть, — Михаэлис указал на ряд стульев, предусмотрительно оставленных у стены слева от главной лестницы. Так она и сделала.       С тех пор, как она была здесь последний раз, ничего изменилось, во всяком случае, почти ничего. Мягкий свет, лившийся сквозь окна, наполнял помещение каким-то серебристым уютом. На подоконнике, в фарфоровой вазе, красовались ванильные бархатцы, распространяя терпкий и в то же время тонкий аромат. Было очень тихо, пока тишину не нарушил стук каблуков в отдалении. Он всё приближался и приближался, заставив трепетать от волнения. Как только за перилами замелькал невысокий силуэт, девочка встала и неторопливо шагнула вперёд. Она хотела поздороваться, но некстати вернувшийся кашель помешал ей. — Добрый день, мисс Роусфорд, — вежливо начал Сиэль. Тёмно-зелёный с белыми вставками камзол очень шёл ему, приталенный крой подчёркивал изящество его тела. Он подошёл ближе, опуская трость в ритм со своим шагом. — Чем обязан вашему визиту? Не хотите ли пройти в гостиную? Дворецкий подаст нам чай, — любезный тон и улыбка совершенно обескуражили Эмили, она ведь ожидала совсем другого. — Да, благодарю вас.       Когда она подняла глаза наверх, то успела заметить маленькую головку с каштановыми волосами, мгновенно подавшуюся назад. Кажется, именно перед владелицей этой макушки и была разыграна светская галантность. Когда двери за ними закроются, эта маска наверняка слетит с лица графа. Они прошли в комнату и молчали, пока не принесли чай. Себастьян ловко разлил его по чашкам, на дне которых оказался тёртый с сахаром кружок лимона, предложил конфеты и ореховое печенье, а после этого, с разрешения хозяина, вышел.       Сиэль наблюдал за гостьей с каким-то странным облегчением внутри. Она похудела, и ключицы теперь проступали гораздо явственнее, бледные ладони покоились в складках платья, когда не были заняты чаем или сладостями. Значит, она всё же вернулась. — Я бы хотела извиниться за неожиданный визит, граф, — Эмилия вдруг заговорила. — К сожалению, у меня не было возможности предупредить о своём внезапном и, признаюсь, долгом отсутствии. — Вы были больны, не так ли? — осведомился Фантомхайв, поставив маленькую чашечку на блюдце. — Да. Откуда вам это известно? — Всего лишь предположил. Спрошу прямо, мисс, вы не отказываетесь от своих обязанностей? — Нет. Для этого я и пришла, чтобы продолжить вам помогать. «И ещё потому, что хотела ещё раз увидеть…»