Я всегда буду рядом

      Яркое полуденное солнце выглядывало из-за ветвей деревьев и немилосердно слепило глаза. Карета мирно покачивалась в такт бегу лошадей. Город уже остался позади, и теперь за окном бесконечно тянулась голубая лента реки, почти затерянная среди зелёных равнин. Мальчик устало вздохнул и отвернулся, задёрнув занавески. — Надеюсь, поездка того стоит. Ещё неизвестно, что за человек этот Алоис Транси, и неизвестность меня раздражает. Впрочем, как и его фамильярность. — Вы принимаете всё слишком близко к сердцу, милорд. Всего лишь душевные переживания, не думал, что вы к ним склонны. — Я просил не вспоминать наш утренний разговор. — Но разве я не прав?       Тот промолчал, не найдя ответа или же просто не захотев, и повернулся к окну. По-весеннему лазурное небо огромным куполом возвышалось над долиной. Редкие, окаймлённые позолотой облака уплывали вдаль, к горизонту, за которым скрывались, перекатываясь за мнимый край земли. Темза лениво катила свои голубовато-зелёные волны, в которых отражались окружающие её берега, почти сливаясь с ними. Вскоре стали попадаться частные, довольно богатые коттеджи. Небольшая группа людей, которых они встретили на своём пути, недружелюбно покосилась на приезжих, а на жалкие попытки выведать что-нибудь об этом месте отвечала враждебно и односложно. «Да уж, хорошее начало, нечего сказать», — подумал Сиэль, мрачно усмехнувшись. Но вот ещё один поворот, и в конце улицы показался двухэтажный старинный особняк, который, по-видимому, и являлся целью их путешествия. Богатый, построенный в европейском стиле, он отличался сдержанным великолепием и роскошью. Позолоченными воротами, за которыми виднелся красивый алебастровый фонтан и большая цветочная клумба, дом выходил на улицу. Его высокие мраморные стены, окрашенные в приятный бежевато-коричневый цвет, венчала черепичная тёмно-синяя крыша, на которой можно было заметить несколько декоративных башенок, шпили уходили вершинами к небесам.  — Господин, приехали! — раздался откуда-то сверху хриплый голос кучера. — Прикажете въезжать через главные ворота?       Граф не ответил и повернулся к окну. Путь к особняку был длиннее, чем казалось, и лежал через длинную аллею, с двух сторон усаженную липами и клёнами. Желтые опавшие цветки лежали повсюду: на ровно подстриженном зелёном газоне, на изящных скамьях, даже на уличных фонарях, стоящих рядом.       Мальчик с явно скучающим видом разглядывал эту картину, пока что-то не заставило его поднять брови в удивлении. На одной из многочисленных скамеек, усыпанных липовыми цветами, сидела девочка лет четырнадцати, притянув к груди колени. Её светлые, отливающие серебром волосы были действительно красивы — насколько Сиэль этом разбирался, — но девочка почему-то предпочла почти полностью скрыть их под шляпой. Она или действительно не замечала на себе пристального взгляда, или очень усердно делала вид. Карета продолжала двигаться дальше, и вскоре девочка осталась позади, так и не обратив никакого внимания на приезжих. Но не она вызвала его удивление, а скорее само присутствие здесь кого-то ещё, ведь других аристократов, по слухам, тут не наблюдалось. Сестра этого Транси? — Милорд? — неожиданно раздался возле самого уха беспристрастный голос дворецкого.        Сиэль вздрогнул и, недовольно пробормотав что-то, снова прильнул к окнам. Девочки не было, будто она и не сидела на той скамейке, и Фантомхайв, приняв свой обычный, немного нахмуренный вид, осведомился: — Ты что-то говорил, Себастьян? — Всего лишь решил уточнить ваши планы на завтра, милорд, — коротко ответил тот. — Я собираюсь провести день с сестрой. Если у меня назначены на завтра какие-либо маловажные встречи, отмени их. — И на когда же перенести визит мадам Лашез? Она покинула Францию и весь континент ради встречи с вами. — Тебе нужно повторить, Себастьян? — Нет, я всё понял, господин, — на удивление спокойно ответил Себастьян, и между ними снова повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь стуком копыт.       Спустя несколько минут донёсся голос кучера, торжественно возвещающий об окончании путешествия, и карета наконец остановилась. Вблизи особняк казался ещё роскошнее, фасад был богато украшен гипсовой лепкой искусной ручной работы, а широкая лестница, ведущая к изящному крыльцу, являла собой образец прочности и, вместе с тем, красоты. Они поднялись по ступеням и, постучав, молча ждали.       Через минуту в проёме показался высокий мужчина довольно приятной наружности, но холодные янтарные глаза, которые сверкали в серебряной оправе очков, очень его портили. Судя по одежде, он был дворецким, кем и представился секундой позже. — Мы рады приветствовать вас в фамильном особняке семьи Транси, граф Фантомхайв. Господин уже ждёт вас в гостиной. Следуйте за мной, — совершенно безэмоционально проговорил он.       Перед тем, как повести гостей, дворецкий бросил взгляд на того, кто стоял позади мальчика, и любезная улыбка, тень которой можно было заметить на его, казалось, безразличном ко всему лице, тотчас пропала. Впрочем тот, на кого был обращён этот взгляд, в долгу не остался, и вскоре завязалась бессловесная зрительная дуэль. Две пары глаз, в которых явственно читалось презрение и ненависть друг к другу. Это продолжалось недолго, но Сиэль, почти ничего не понимая, весьма красноречиво закашлялся. Это вернуло всех к действительности, и они молча проследовали по направлению к гостиной.       Оказавшись около двери, дворецкий Транси аккуратно постучал. — Клод, это ты? Привёл гостей? — послышался голос, показавшийся подозрительно знакомым. Теряясь в догадках, они вошли.       Гостиная оказалась намного более просторной, чем могло бы показаться на первый взгляд из-за полумрака, царившего вокруг. Она была отделана в основном в бордовых тонах, шторы задёрнуты, и сквозь узкую щелочку просачивались тонкие лучи солнца, создавая еле заметную золотистую дорожку в воздухе. Поначалу комната казалась пустой, однако тихий, вкрадчивый голос, доносившийся из алого венецианского кресла, отмел это предположение. — Граф Фантомхайв, рад видеть вас вновь, — обладатель голоса медленно приподнялся, оперевшись одной ладонью на подлокотник своего «трона», и его улыбка постепенно становилась всё шире. — Не ожидали, признайтесь?       Что-то в облике этого подростка, одетого в длинный сливово-фиолетовый камзол и зелёный жилет, показалось знакомым. Эти насмешливые, пронзительные голубые глаза. Сиэль безусловно видел их раньше. А светлые, цвета жёлтой бронзы волосы? Он определённо упустил что-то из виду или… Однако это единственное объяснение всему происходящему, каким бы абсурдным оно не казалось. Когда наследник Транси обернулся, последние сомнения были развеяны: его левая рука покоилась на перевязи. — Ну же, граф, неужто у вас настолько короткая память? — наигранно-разочарованным голосом протянул он. — Мы же встречались совсем недавно. — Джим Маккен, если не ошибаюсь? — выждав несколько секунд, нарочито ледяным тоном юноша высказал мысль, беспрестанно крутившуюся у него в голове. — К чему весь этот фарс? — Было весело. — Зачем я здесь? — перевел тему Сиэль. Он бросил взгляд на дворецкого, но тот по-прежнему оставался невозмутимым. Как ни странно, это придало ему уверенности, и он с нескрываемым неприятием оглядел комнату. — По какой причине мне выслали приглашение? — Зачем? Об этом я бы хотел поговорить с вами без лишних ушей. Клод, выйди, ты знаешь, что делать, — подросток бросил красноречивый взгляд на слуг, стоящих около двери, будто приказывая обоим.       Михаэлис, получив утвердительный кивок, покинул помещение. Дверь за ними тяжело захлопнулась, скрывая действия оставшихся от посторонних глаз. — Не стану лгать, что рад нашей встрече, — произнёс дворецкий Транси, сверкнув очками. — Поверь, это взаимно, — Себастьян только улыбнулся, потирая руки. — Тем не менее, портить отношения сейчас крайне невыгодно. — Пожалуй, единственное, в чем я с тобой согласен.       На этом он закончил, зашагал по коридору и вскоре скрылся за поворотом. Дворецкий остался ждать под дверью, размышляя про себя о произошедшем. Манеры этого мальчишки оставляли лучшего, но, имея в распоряжении демона, он мог быть опасен. Но господин, как обычно, уверен в своих силах и… Какой-то звук отвлек его. Себастьян подошёл к окну, щурясь от непривычно яркого солнца, и взглянул через стекло на внешний двор поместья. Около клумбы, склонившись к изящным цветочным бутонам, стояла девочка. Несмотря на слабую, как будто натянутую улыбку, ее глаза оставались грустны. Она бросила полный ненависти взгляд куда-то в сторону, но тут же опустила голову, продолжив срезать благоухающие цветы. Михаэлис проследил за направлением её глаз и смог различить традиционную форму дворецкого. Не успев подумать ничего по этому поводу, он услышал позади себя скрип отворяющейся двери. — Господин, что с вами? — спешно подходя к мальчику, спросил он. Тот и вправду неважно выглядел, на лбу залегла упрямая складка, будто её владелец очень долго и напряжённо думал, дрожащие руки едва могли держать деревянную трость. — Милорд, вы в порядке?       Граф лишь отмахнулся, пробормотав что-то, и велел поскорее уезжать из поместья, сославшись на плохое самочувствие. Что произошло между ними? О чём был разговор? Об этом оставалось только догадываться, причём все предположения не были радужными. — Уже покидаете нас? — раздался голос справа от парадного входа. Клод окинул уходящий гостей безразличным взглядом янтарных глаз. — Прошу нас простить, но моему господину нездоровится, — в вежливом ответе явственно играли нотки злости. — Очень жаль, — ответил слуга.       Внезапный кашель Сиэля, заставивший его согнуться чуть ли не пополам, помешал Себастьяну ответить. Карета наконец тронулась, покидая это злополучное поместье. Кучер то и дело понукал лошадей, а юноша чувствовал себя всё хуже, хоть и пытался держаться изо всех сил. Было ясно, в гостиной что-то пошло не так, но отвечать на вопросы он попросту был не в состоянии. Юный граф впервые чувствовал себя настолько скверно, но, тем не менее, он держался с непреклонным достоинством, вероятно, врождённым. Себастьян обеспокоенно дотронулся до его лба и тут же отдёрнул руку. Фантомхайв отвернулся к окну, даже не замечая пролетающие мимо картинки, нёсшиеся, как ему казалось, с неимоверной скоростью. От постоянного мелькания пейзажей он закрыл глаза и через минуту уже не слышал тревожного голоса, постепенно растворяющегося в темноте…       Сознание потихоньку начало возвращаться, и через смутную пелену усталости всё явственней стала ощущаться невыносимая головная боль. Мальчик попытался глубоко вздохнуть, но тут же пожалел об этом: по всей грудной клетке разлилось ощущение свинцовой тяжести, и он только поморщился. Далёкие, как казалось, голоса стали ближе. — Господин, как вы?       Он был не в состоянии отвечать и только что-то простонал. Конечности почти не повиновались, все ощущения были приглушёнными, кроме тягучей боли, раскалённым железом текущей по венам. Сиэль даже не пошевелился, когда сильные мужские руки заставили его присесть на кровати и проглотить какое-то лекарство. Чувство слабости по-прежнему не покидало, но всё же он через силу разлепил тяжёлые веки. Сначала казалось, что комната тонет во мраке, но спустя несколько секунд зрение смогло различить ласковый солнечный свет, проникающий через раскрытое настежь окно. Тонкие занавески колыхались от слабого ветерка, было свежо, но воздуха в лёгких всё равно не хватало. Взгляд померкших синих глаз оглядел присутствующих, которые наблюдали за ним с нескрываемым беспокойством. Около кровати с серебряным подносом в руках возвышалась тёмная фигура дворецкого, чуть дальше, на стуле сидел незнакомый человек в белом халате, а у самого окна стояла заплаканная девочка, в которой он уже через мгновение узнал свою сестрёнку. — Кэтти, — немного приподнявшись, позвал Сиэль пересохшими губами, и очередной приступ кашля захлестнул его вновь.       Врач бережно, но непреклонно уложил больного обратно в кровать, несмотря на все его препирания, затем что-то пробормотал про его состояние и отозвал слугу в сторону. После нескольких секунд разговора он благосклонно кивнул графу и удалился из комнаты. — Скоро вам должно быть лучше, мой господин, — мягко произнёс Себастьян, поправляя сбившееся одеяло. — Я приготовлю вам бульон и отвар из трав, которые обладают хорошими целебными свойствами. Что-нибудь ещё?       Мальчик устало покачал головой, разрешая тому идти. Едва он вышел из комнаты, девочка подбежала к брату. Она все лепетала дрожащим от волнения голосом: — Сиэль, ты же поправишься? Ты поправишься, правда? — Конечно, Кэт, я обязательно поправлюсь, — хрипло проговорил Сиэль, проведя рукой по волосам сестры. Он через силу улыбнулся, чтобы не огорчать её. — А теперь иди, тебе пора.       Малышка неуверенно направилась к двери и, последний раз обернувшись, исчезла в коридоре. Он остался один, размышляя о произошедшем. Память понемногу начала возвращаться, возрождая в сознании полузабытые картинки. — Как вы себя чувствуете, господин? — участливо поинтересовался дворецкий, ставя на прикроватный столик небольшой поднос с едой.— Уже немного лучше?       Сиэль кивнул. И правда, головная боль уже ушла, но усталость во всём теле явственно давала о себе знать. Себастьян присел около него, держа в руках серебряную ложку. — То, что меня отравили, совсем не значит, что я разучился есть, — резко сказал он. — Я вполне могу справиться и сам. — Как пожелаете, милорд.       Мальчик ел молча, исподлобья поглядывая вперед и замечая на себе такой же пристальный взгляд. — Что? — хмуро спросил он. — Со мной что-то не так? Что ты на меня смотришь? — Нет, мой господин, — с улыбкой ответил Себастьян. — Видя ваши отношения с леди Кэтрин, люди скорее подумают о вас, как о заботливом старшем брате, а вовсе не как о… — Замолчи, — граф едва не поперхнулся от гнева. — Сам прекрасно знаешь, что это не так, — пробурчал он после секундной паузы.       Михаэлис коротко усмехнулся, но настаивать на данной теме не стал и сразу же перешёл к делу: — Вы что-нибудь помните о визите к графу Транси? — Нет. Ничего с того времени, как мы оказались в гостиной. — И не помните вашего с ним разговора? — Я уже сказал, что нет! — Что же вы намерены делать дальше? — Я не знаю его целей и не могу делать скоропалительных выводов, однако ясно одно — Алоис Транси добровольно записался в мои враги. Вообще, я думал, что ты должен выполнять мои приказы. Разве не так? — Но ведь вы ничего не приказывали, господин. «Чёрт, он, что, издевается?»       Сиэль глубоко вздохнул, пытаясь держать себя в руках, и передал пустой поднос дворецкому. — Я сыт, — как можно спокойнее постарался произнести он, но в голосе всё-таки проскакивали нотки раздражённости. — Можешь идти, Себастьян. — Как скажете.       Тот направился к выходу, но в нескольких сантиметрах от двери обернулся: — Так как насчёт приказов, господин?       Мальчик уже скрипел зубами от злости, как ни пытался скрыть это. Слова бы показались сейчас неуместными, и вместо этого обессилевшими руками он швырнул вслед подушку. Как и подозревалось, она до цели назначения не долетела и большим белым сугробом осталась лежать посреди комнаты. — Рад, что вы выздоравливаете, милорд, — с улыбкой проговорил Себастьян, скрываясь за дверью.