Cassiopeia

      Пролетел сентябрь, словно его и не было. Он оставил после себя пожелтевшее листья, стужу и тяжёлые свинцовые тучи, что затеняли тусклое солнце. Осень в этом году не радовала теплом, а обжигала холодом и сыростью. Она полностью соответствовала моему душевному состоянию: такому же холодному и мрачному. В замке уже начали зажигать первые камины; в Большом Зале всё чаще можно было увидеть студентов, согревающихся у огня и поглощающих горячие напитки.       Дни пролетали с невероятной быстротой — утром я спешила на занятия, днём делала домашнюю работу, а вечерами сидела с Рейчел, помогая ей с исправлением последствий чересчур длинного языка. К сожалению, в основной части библиотеки было слишком мало информации про действительно опасные яды. В запретной секции — я была в этом уверена — мы могли найти что-то стоящее, но Флитвик категорически отказался писать нам разрешение на вход туда, аргументируя это словами: «Думаю, профессор Слизнорт будет довольствоваться докладом и про обычные яды». Рейчел обрадовалась — меньше книг, меньше работы. Я же, напротив, расстроилась — шансы найти нечто стоящее значительно сократились, а время неумолимо исходило. Нет, я бы не сказала, что кому-то было лучше, чем мне: бесчисленные тренировки, подготовка к экзаменам, дополнительные занятия — любому пятикурснику не хватало времени расслабляться.       Близилась середина ноября, а вместе с ней — первое посещение Хогсмида. Меня это не радовало и не огорчало — к деревне я была довольно равнодушна. Наблюдая за тем, как многие ходили туда с друзьями, мне было неловко гулять по уличкам в одиночестве. Рейчел должна была идти со своим парнем, с которым она встречается с четвёртого курса, поэтому я сразу же отбросила перспективу пойти с ней. Нет, девушка в благодарность за помощь предложила мне присоединиться к ним, но я вежливо и вместе с тем твёрдо отказалась. В одиночестве или с ними — так и так я бы чувствовала себя не в своей тарелке.       В другие года у меня всегда было много, даже слишком много свободного времени. Теперь же я пыталась уделить хоть пару минут обеду — это удавалось не всякий раз. Теперь я старалась засечь тот момент, когда Малфой входит в Выручай-комнату, а в том, что он туда ходит, сомнений не было. Во что бы то ни стало нужно узнать, когда Драко собирается исполнять своё задание — я ведь должна обязательно опередить его. То была некая месть Тёмного Лорда — причинить Дамблдору не только физический, но и моральный вред. Но, к сожалению, я так и не смогла поймать слизеринца — он словно знал какие-то тайные ходы или пользовался мантией-невидимкой.       Вечером в среду Врен принесла мне очередное письмо Абнера. Я с трепетом провела пальцем по дорогой, приятной на ощупь бумаге; девочки заинтересовано кидали на меня взгляды, но ничего не спрашивали. Улыбнувшись им, я раскрыла конверт. Внутри помещалась небольшая записка, выведенная знакомым аккуратным почерком.

Привет из нашего общего дома! Я наконец-то вернулся к своей милой крёстной — как же, оказалось, я скучал за всем этим! Стены дома, кажется, приободряют меня; чопорные портреты, будто тоже рады моему приезду; домовики приготовили изумительный ужин. Англия намного лучше слащавой Франции, поверь мне на слово. Кассиопея, так жаль, что ты в школе, и мы так давно не виделись. Но Драко сообщил мне, что в эту субботу вы сможете посетить Хогсмид. Смогла бы ты прийти на встречу? Я буду ждать…

      Внизу был приписан адрес и короткую дорогу. Улыбнувшись, я положила письмо в карман мантии, где хранилась моя волшебная палочка. Кажется, в эти выходные мне всё же придётся побывать в Хогсмиде — в этот раз не в одиночестве. Я прокрутила содержание письма в голове, и моя память, словно случайно, зацепилась за знакомое имя. Драко. Он переписывается с ним, почему бы нет? Тогда… возможно, совершенно случайно Абнер знает какие-нибудь подробности о задании Малфоя? Сможет ли он чем-то помочь мне? Я пошла в комнату девочек, но ещё долго не могла уснуть, пытаясь вообразить предстоящий разговор.

***

      Ожидание было мучительным; я чуть ли не каждую секунду проверяла часы, но стрелки, словно издеваясь, стояли на месте. День никак не стремился сменяться ночью, а когда это всё-таки происходило, сон, несущий покой мыслей, никак не наступал. Это было похоже на волнение в ожидании какого-то праздника — может, Рождества — только в качестве подарка будет долгожданная встреча, которая дороже всего.       Наконец, наступила суббота. День был холодный, почти зимний. Ледяной дождь, вперемешку с колючим снегом стремился забраться под одежду, запутаться в волосах. Он больно врезался крошечными льдинками в окоченевшее лицо, кусая за щёки, нос и губы; ветер выл за спиной, подгоняя прохожих, заставляя тех побыстрее укрыться в каком-нибудь отапливаемом помещении.       Но прежде чем выйти из замка, каждый без исключения должен был пройти мучительную проверку Филчем. Завхоз, пользуясь расширенными в данное время полномочиями, вдоволь поиздевался: тыкал детектором чёрной магии по плечам, рукам и ногам, заставлял выворачивать карманы, показывать содержимое сумочек и рюкзаков. Очередь, которая была не очень большая из-за непогоды, продвигалась слишком медленно, а я, к глубочайшему огорчению, находилась в самом её конце. Впереди виднелись яркие рыжие волосы Уизли и спутанная каштановая копна Грейнджер. Я пару раз заметила отблеск круглых очков Героя; иногда странные мысли посещали мою голову. О чём он думает? Боится ли, как и я, неизвестности? Также мне хотелось найти Малфоя, но его не было — видимо, не пожелал подставлять лицо такому беспощадному сегодня ветру. К тому моменту, когда подошла моя очередь, Филч, очевидно, уже наигрался, устал. Он без особого энтузиазма осмотрел мои вещи и, кивнув головой, отпустил на все четыре стороны.        На узкой просёлочной дороге, то тут, то там были видны ученики Хогвартса. Они, прыгая с кочки на кочку, пытались как-то сберечь себя от уличной грязи. Я с некоторой завистью проследила взглядом за тем, как трое друзей, весело переговариваясь и смеясь, зашли в паб «Три метлы». Колокольчик радостно звенел, оповещая о каждом новом посетителе, среди которых меня точно не будет. Следуя инструкциям Абнера, прочно закрепившимся в памяти благодаря неоднократному перечитыванию, я повернула влево. Осталось пройти пару сотен метров и тупик, где он должен ждать меня.       Тупик и правда нашёлся в конце поворота. Это была какая-то маленькая, давным-давно покинутая и забытая всеми площадь. Пара обветшалых домиков выглядели заброшенными уже много лет. В других, более новых, светились тоненькие огоньки свечек. Посреди площади рос большой старый дуб. Его разлогие ветви отбрасывали большую тень, защищали от ветра и от дождя со снегом. Почти уютно. Абнер стоял около самого ствола, положив руки в карманы своей длинной тёплой мантии иссиня-чёрного цвета. Его волосы, которые значительно отросли за этот месяц, были влажными, на лбу поблёскивали капельки дождя. В остальном он не изменился — всё тот же аристократ с гордой осанкой и привычной почти издевательской ухмылкой.       — Привет, — неожиданно неловко выдала я, переминаясь с ноги на ногу. Переписка это одно. Реальное общение было намного лучше, с одной стороны, а с другой — ты ничего не сможешь скрыть и, если ты не искусный притворщик, скорее всего будешь изобличён на попытке соврать.       — Привет, — он подошёл ближе и в своей вежливой манере поцеловал меня в щёку. Его губы были горячими, будто его лихорадило. — Как ты? — Абнер снял со своей шеи длинный тёмный шарф, который я заметила только сейчас, и накинул его на мои плечи, заботливо обвязав вокруг шеи, пряча половину лица.       — Хорошо, — уже уверенней улыбнулась. — А ты как?       — Вполне… Всё же Англия придаёт сил, которые у меня отняла Франция, — парень задумчиво погладил подбородок, а потом обнял меня за плечи. — Обмен любезностями окончен?       Я засмеялась, и, поддавшись неожиданному приливу смелости, поцеловала его в губы, и он, не медля, ответил мне.       Остальное время мы гуляли по деревне. Как оказалось, Хогсмид интересен не только главной улицей, где сосредотачивались магазины. Тут были красивые дома богатых волшебников, скверики и маленькие уютные улочки, по которым так приятно прогуливаться. Абнер рассказал мне о Франции. Он описал Париж, дом главной вейлы. Голос его звучал непринуждённо, но я чувствовала: вспоминать о Франции ему не столь уж в охотку. Спрашивать о причине мне не хотелось. Только испорчу момент, а это ни к чему нам обоим.       К вечеру погода испортилась пуще прежнего. Мы и так были одними из немногих, кто осмелился гулять в такой пронизывающий до костей ветер, а когда солнце спряталось за горизонтом, и вовсе остались единственными на улице. Я зевнула; Абнер, хихикнув, повёл меня в сторону замка, чьи окна выглядели далёкими горящими точками. Мы шли неподалёку от главной улицы, чтобы никто ненароком не заметил Абнера. Небольшая звонко смеющаяся компания шла впереди. Я, прищурив глаза, поняла: Гарри Поттер и его знаменитая свита. Перед ними тоже кто-то шёл, но не было возможности рассмотреть, кто это был.       — Постой, — попросила я Абнера. Он по инерции сделал ещё пару шагов, а потом, удивлённо уставившись на меня, замер на месте.       — Что такое?       Я не хотела говорить, что скрываюсь от Поттера, боясь заглянуть в его глаза. Но и врать почему-то не хотелось.       — Я хочу знать… — невнятно начала я, отпуская тёплую ладонь из своей, — как проходит задание Ма… — Мой тихий голос потонул в девичьем крике, от которого по телу пошли мурашки. Я посмотрела в сторону, откуда доносился вопль. Гарри и его друзья остановились. Они напряжённо смотрели на какую-то тёмную фигуру, парящую высоко над землёй. Я присмотрелась — на фоне туманного осеннего неба зависла, словно тряпичная кукла, девочка. Её волосы разметались, и теперь сосульками свисали вниз, рот широко открылся в дьявольской ухмылке — это из него доносились те жуткие крики.       — Что это? — поражённо прошептала я, попытавшись бежать в ту сторону. Рука Абнера меня остановила.       — Не надо, — твёрдо сказал он, удерживая меня.       Мы смотрели, как девушку забрал Хагрид, и как Поттер осторожно поднял со снега какой-то свёрток. Они почти бегом двинулись в замок, а в это время моё сердце было готово остановиться от ужаса. А в голове бился один вопрос: кто это сделал?..