12.01.81
Сегодня родилась ты. Я держал тебя на руках, пробравшись ночью в больницу. Ты была настолько маленькой, настолько хрупкой. Твоя мать, слава Мерлину, ничего не знала об этом. Это некая ирония — первая страница моего дневника была последней записью. Я просто хотел, чтобы ты знала, чего ожидать… Так. Буду писать с самого начала, чтобы ты поняла. Это дневник, я веду его почти год, начиная с дня знакомства с твоей матерью. Это должно было кончиться плохо, так, видимо, и будет. Это последняя запись, все другие будут идти по порядку. Это — вступление.
— Как ты это сделала? — прервал чтение ленивый голос Малфоя. Он положил свою ладонь на стол; рейвенкловцы смерили его недовольными взглядами, но промолчали, сразу же опустив глаза и продолжив завтракать. — Что сделала? — покраснела я; пришлось встряхнуть волосами, закрывая порозовевшие щёки. До этого момента мы ни разу не болтали с Драко, мило игнорируя друг друга два месяца. Это вполне устраивало и меня, и его — лишнее внимание нам было ни к чему. А люди обязательно бы удивились нашему общению — Малфой был знаменит своей нелюбовью к магглорождённым и представителям других факультетов. Всех их он воспринимал как соперников — то было явное воспитание его отца и матери. — Проникла в Запретную секцию, — прошипел он, недовольный моим непониманием. Парень почти сел за стол; голова его опустилась всё ниже, а дыхание шевелило мои волосы, которые щекотали всё ещё красные щёки. Я оглянулась, осматривая близ сидящих студентов. Какими бы сплетниками они ни были, подслушивать никто не старался. Только иногда на нас бросали незаинтересованные, случайные взгляды и сразу же возвращались к своим делам. Утро понедельника большинство переносили с трудом, да и какое им было дело до разговора двух студентов? Тем более, Малфой староста — мало ли что ему потребовалось от меня. — Ты о чём? — всё же спросила я. Иногда казалось, что кто-то заподозрит меня или Абнера в нападении на Кэти Белл; в тот момент мы находились недалеко, к тому же, со стороны казалось, будто мы прячемся. Теперь только стало понятно, почему Абнер удержал меня, не давая подбежать к жертве. И только в школе я узнала, что она была проклята с помощью ожерелья; предполагали, что его кто-то силой вручил девушке в туалете. Но сейчас, смотря в холодные серые глаза, я поняла, кто вручил смертельный подарок девушке. Все догадки, подслушанные разговоры и подсказки сложились в моей голове, словно замысловатый пазл. — Это было твоих рук дело, — прошептала я, испугавшись, — ты подсунул Кэти ожерелье... Малфой, побледнев, быстро покачал головой. Он, прищурив глаза, медленно промолвил: — Поговорим потом, думаю, это место не подходит для таких разговоров. — Драко обвёл всех взглядом, на миг засмотревшись на стол преподавателей, за которым, как теперь было обычно, не присутствовал Дамблдор; директор часто куда-то уезжал, но нам, ученикам, никто ничего не говорил. — Вечером. На восьмом этаже. Я медленно кивнула; что находится в этом коридоре, мне было не понаслышке известно: самый длинный в мире чулан, а точнее комната, которая легко станет им, стоит только пожелать. Малфой, поправив зелёный галстук, ушёл, даже не оглядываясь по сторонам. Я, можно сказать, ментально видела уверенный взгляд серых глаз. Захлопали где-то под потолком, отражающим осеннее небо, крылья сотен сов: это питомцы студентов или просто почтовые совы приносили газеты и известия из дома. Теперь почта приходила гораздо чаще — родители спешили уверить детей, что ничего опасного не произошло; или же что беда постигла их дом — я знала, что мать одной девочки из Хаффлпафа убили, а саму бедняжку забрали домой другие родственники. Но мне опасаться было нечего — все, кого я знала помимо школы, были на тёмной, а значит, на безопасной стороне. Перед лицом промелькнули знакомые рыжие с вкраплениями чёрного и бурого перья: Врен, что даже не удивительно, принесла письмо. Знакомый почерк Абнера порадовал мои глаза. Я успела забрать его у совы, но уверенный стук каблуков помешал прямо сейчас узнать, что там написано: Рейчел, зевая, шла прямо ко мне. В руках она держала стопку книг, которые хотел видеть Слизнорт. Её светлые волосы были небрежно заколоты, некоторые прядки упрямо падают на глаза. Я быстро спрятала письмо в книгу и подняла на неё глаза. — Что, идём? — девушка, не стесняясь, вручила мне половину своей ноши, даже не дожидаясь окончания завтрака. Я рассеянно кивнула головой, понимая, что это, в принципе, бессмысленно — спорить с моей новоиспечённой подругой ещё никто не осмеливался. В коридоре, пока ещё пустующем, нас догнал Колин. Его потрёпанный рюкзак висел за спиной полупустым, и парень милостиво предложил себя к нашим услугам. — Держи, — обрадовалась моя подруга и отдала свои книги гриффиндорцу. Я же, улыбнувшись, отказала: — Их немного, они довольно лёгкие. Теперь к подземелью мы шли втроём: Рейчел оживлённо разговаривала с Колином, а я, бредя позади, размышляла. Зачем Малфою Запретная Секция? Не история ему, в самом деле, нужна. К тому же, я никак не могла понять, зачем ему было убивать Кэти, если изначально его целью являлся Дамблдор. Мысли копошились в голове, как рой ос в гнезде, я почти слышала их тихий гул. Ещё покоя не давала книга. «Нет, дневник», — мысленно поправила я себя. Дневник моего отца. Это всё, что он оставил? Это так званое наследие? Интересно, а он думал, как я узнаю о нём? Не был же он уверенным, что я обязательно встречусь с Биллом. Это было случайностью. Нет. Есть человек, который знал Билла. И она ненавидит меня больше всех. Мы подошли к кабинету. Слизнорт зажёг все камины из-за чего тут, внизу, было необычайно тепло. Во времена Снейпа в подземельях от простуды спасал только огонь, что слабо горел под котлом. Мы были первыми, кто пришёл на урок. Рейчел пошла к профессору, попросив нас отнести ему книги. Слизнорт довольно улыбнулся, шевеля своими усами. Он явно уже не так гневался на рейвенкловку, потому что милостиво предложил помочь ей: — Я помогу Вам с ингредиентами. Если что, некоторые очень редкие растения есть у меня в запасах, обращайтесь. — Он погладил свой большой живот и начал пересматривать книги, что принесла ему Рейчел. Профессор иногда утвердительно кивал головой и давал ей редкие, но очень меткие советы. Мы с Колином отошли в сторону и начали готовиться к уроку; незаметно для меня гриффиндорец уселся за мою парту и успел разложить свои вещи. Пожав плечами, я начала зажигать огонь. Он молчал, и я решила, что спокойно смогу почитать дневник отца или письмо Абнера — в данный момент я никак не могла понять, что для меня важнее. Я вытащила книгу с кармана и открыла страницу, на которой остановилась. Почему-то никак не удавалось нормально прочитать эти чёртовы записи, постоянно кто-то, будто на зло, мешал мне. В этот раз этим «кто-то» был Колин. — Слушай, вы, рейвенкловцы, всегда с книгой в руках? Когда вас не вижу, вы постоянно что-то учите, — неудачно начал он разговор. — Интересно, а пароль к вашей гостиной, наверное, есть комбинация из названий книг? Я, скривившись, захлопнула дневник. — Ага, а ты что думал?.. — я замолчала, а потом как можно спокойнее спросила: — Пароль? — Ну да, — как ни в чём не бывало, продолжил он, — пароль. Или у вас свободный вход? — У нас загадки, — просто, без пояснений, ответила я. — А у вас пароль? И кому вы его говорите? — Одной весьма напыщенной даме, — загадочно ответил Колин, а ученики, громко топая, помешали ему раскрыть тайну башни Гриффиндора. Прозвенел колокол, извещая жителей Хогвартса о начале урока. Рейчел села за другой стол, недалеко от нас. Зельеварение проходило весьма спокойно: мы изучили пару новых зелий, сварили один несложный яд, порадовав Слизнорта почти идеальным выполнением. Но всё это я замечала краем глаза. Почему-то до этого момента я не задумывалась, каким образом собираюсь подлить яд в питьё или еду Поттера. Как пробраться на кухню незаметно, я не знала, а в Большом зале Герой почти никогда не бывал один. Пробраться в его комнату? Но как убедить ту самую «напыщенную даму» пропустить меня, ведь пароль мне неизвестен? Да и в гостиной может кто-то сидеть — они обязательно что-то заподозрят. Вот так, в самый неожиданный момент, в моём плане появилась большая прореха, не считая того, что я ещё не определилась, какой яд мне использовать.***
После уроков, в нужное время я пришла на восьмой этаж. Было пусто, только одинокий призрак пролетел мимо меня, тихо завывая. Драко, который сам же назначил эту встречу, пока ещё не пришёл. Только пару секунд я сомневалась в том, придёт ли он, или же это его глупый розыгрыш — но мне казалось, что сейчас не время для шуток. Ожидая слизеринца, я вытащила дневник отца, в который утром спрятала письмо Абнера. Я развернула пергамент и при свете волшебной палочки начала читать содержимое.Здравствуй, Кассиопея. Я уезжаю во Францию, это письмо будет коротким, потому что, к сожалению, я очень тороплюсь. Мне нужно сопроводить парочку вейл (только не ревнуй), которые отказываются добираться домой сами. Эта поездка будет долгой, и боюсь, вернусь я только на Рождество. Тогда мы и увидимся: моя крёстная приглашает тебя посетить наш дом на каникулах. Тебя ждёт подарок. Но сочтёшь ли ты его хорошим? Со скучающим сердцем, твой Абнер.
Я подняла глаза — всё это время тихо, словно притаившаяся змея, около меня стоял Малфой. Он гадко ухмылялся, держа в руках какую-то птичку. Она боязливо трепыхалась, но никак не могла избавиться от плена цепких пальцев. Слизеринец кивком головы указал на письмо, которое я до сих пор держала в руках. — Что, дружок пишет, да? — он, хмыкнув, подошёл ближе к стене, даже не пытаясь узнать, о чём там написано. — Уезжает твой Корнуолл, ведь так? Ох уж мне эти вейлы… — Драко загадочно, а от того ещё омерзительнее вздохнул и закрыл глаза. Прошла пара минут — я слышала, как за окном плачет небо, разрываясь резкими порывами ветра. Прошли снега и вернулись унылые дожди — погода менялась почти каждую неделю, то пугая холодом, то даря тёплые деньки. По стене пошли маленькие трещинки: они разрослись узорами. За миг, словно из ниоткуда, появилась дверная ручка бронзового цвета. — Прошу, — издевательски вежливо сказал Малфой, открыв дверь, за которой, как сначала мне показалось, пряталась бесконечность. Возвышенные потолки — первое, что бросилось в глаза. Я почти не видела их: может из-за той высоты, а может из-за разрушительных гор хлама, покрытых годовыми слоями пыли. Эта комната была поистине огромной — я не видела остальных три стены, так далеко они находились. Колоссальная. Исполинская. Громадная. Сотни синонимов крутились у меня в голове, но ни один не описывал в достаточной мере то, что предстало моему взору. Я ахнула, громко, с чувством, однако мой вздох потерялся в этом гигантском пространстве. Тут замерло само время, и я бы не удивилась, появись тут какой-то рыцарь на бравом коне. — Что это? — с каким-то благоговением спросила я, разглядывая стопку книг, что держалась не иначе как силой волшебства — она была выше меня, но стояла твёрдо. — Это Выручай-Комната, — Драко пошёл вперёд, сквозь лабиринт хлама, навалившегося тут за долгие годы. — Такой она явилась мне в час нужды. Я пошла за ним, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую; уследить за всем было невозможно. Коридор, стенами которому служило барахло, был бесконечен, но Драко, уверенно шагая, видимо точно знал дорогу. «Сколько раз за год тут он бывал? — подумала я с некоторой грустью, — сколько убил на всё это времени?». Мы подошли к большому, давно знакомому мне шкафу. Незамысловатая резьба. Шатающиеся ножки. — Как ты его сюда протащил? — с уважением спросила я, разглядывая раскрытые дверцы и пустое пространство шкафа. — Никак, Филч бы сразу к директору меня отправил. Я, конечно, ищу с ним встречи, но при немного других обстоятельствах, — Малфой погладил маленькую головку птички, которая испуганно притихла; её чёрные глазки блестели при свете наших волшебных палочек. — Это другой. Я понимающе кивнула, вспоминая, что кем-то, Нарциссой или Беллатрисой, упоминалось и о другом экземпляре, который нужно найти. — Так зачем ты мне это показываешь? Это имеет отношение к Запретной Секции? Малфой ухмыльнулся: — Тайна за тайну, равноценный обмен, не так ли? Теперь скажешь, как пробралась в Запретную Секцию? Я сглотнула, боясь ответить. Какая будет его реакция на то, что никакой тайны в принципе нет? — Флитвик разрешение дал, — пискнула я, а потом, на одном выдохе, рассказала, как мы с Рейчел достали разрешение. Малфой нахмурился, на лбу появились морщинки. — Могла бы и раньше сказать, — почти обижено отозвался он. — Но у меня есть и другие вопросы. Как ты узнала, что ожерелье — моих рук дело? Я опять быстро рассказала ему, что пара подслушанных разговоров, логичные догадки, многочисленные подсказки — и картина с лёгкостью сложилась. Он кивнул, соглашаясь с моими доводами. И всё это время птичка, словно парализованная, тихо сидела у него на ладони. — Это в самом деле я… План так себе: девчонка должна была отнести проклятое ожерелье директору. Гораздо легче использовать кого-то, самому при этом оставаясь чистым. Особенно важно алиби. И последнее. Парень перестал улыбаться, лицо его стало сосредоточенным, а птица, словно почуяв опасность, начала вырываться на свободу. Малфой мягко посадил её в шкаф, а потом быстро закрыл дверцы. Он медленно начал отсчитывать секунды. — Один… два… три… — в гробовой тишине это звучало весьма ужасающе. Когда счёт дошёл до тридцати парень открыл дверь. Внутри лежало бездыханное тельце нашей знакомой. — Всегда мёртвые, — мрачно сказал слизеринец. — Всегда.