Fire inside of me

Взмыленный конь, которого несколько раз прогнали по лагерю без продыху, едва ли не стал на дыбы, когда Драгомир резко дернул поводья у конюшен таверны, где суетился его отряд, спешено натягивая доспехи и чища оружие. Остатки его людей, что предпочли проводить время перед атакой не за выпивкой, а отлучались по каким-то своим делам, уже подтянулись на площадку перед кабаком и застегивали последние пряжки и ремни на латах или проверяли подпругу. Не собираясь пересчитывать всех по головам, Драгомир тут же приступил к объяснению того, что от них требуется в сегодняшнем сражении. - Отряд, слушай сюда! Разведка Вильгельма обнаружила английское войско на подходе к городу, - нещадно деря глотку, зычно крикнул он, и голос его перекрывал лязг металла, неровное постукивание копыт по брусчатке и тихие переговоры солдат, приковывая внимание к его персоне, - Они истощены быстрым переходом, не успели сгруппироваться, а часть армии еще не соединилась с основными силами! – он сделал краткую паузы и, убедившись, что все его солдаты слушают, продолжил озвучивать поступившие приказы, - Мы зайдем с левого фланга и врежемся в ряды противника, сминая все сопротивление и разбивая строй. С оставшимися выжившими разберется пехота, мы же не должны допустить организованной атаки со стороны чертовых саксов! Именно в этом и заключалась основная задача тяжелой конницы. От них требовалось не столько умение размахивать оружием, сколько способность управлять огромным, злобным чудовищем, которое по чистой случайности выглядело как сожравшая нескольких взрослых людей лошадь. Любой разумный человек, увидев подобного монстра, несущегося во весь опор на него, брызжущего слюной и безумно вращающего глазами, перепугался бы и невольно отступил на пару шагов. А все, что требовалось от всадника: гнать коня на бедного перепуганного противника, оставляя за собой полосу разрушений. Ведь разве мог любящий отец подвергать сына настоящему риску? Потому и настоял на том, чтобы Карл заведовал одним из отрядов кавалерии, где первый удар на себя обычно принимает лошадь, а всадник за это время уже успевает оценить ситуацию и нанести ответный удар. Но даже здесь умереть – плевое дело, если сильно стараться. Драгомир понимал, что войны без потерь не бывает, но все равно отказывался верить, что на следующий день кого-то из здесь присутствующих уже не будет в живых. Пусть это и было наивно, но он оптимистично продолжал верить, что хотя бы на этот раз выживут все. И поэтому, добавив в тон шутливости, прикрикнул напоследок: - Главная задача – не сдохнуть! Кто посмеет нарушить приказ, прибью собственноручно! Обращался он ко всем, но в этот самый момент не сводил глаз с Каролины. Она была слишком интересна, чтобы умереть сегодня же, не оставив ему и шанса узнать ее получше. Заметив, что она поймала его на разглядывании, он лишь беззаботно ухмыльнулся ей и спешился, с едва слышным разочарованным вздохом, отметая все мысли о девушках подальше. Надеть свои собственные доспехи было делом нескольких минут: он не любил таскать на себе огромную тяжесть полного рыцарского облачения, да к тому же его уверенность в том, что с ним ничего не случится, подогревал его дар исцеления. Бронзовые наручи и поножи, украшенные геральдикой его рода, и бригантина, прикрывающая грудь и спину, - обычно он обходился этим. Никакого шлема с пафосным плюмажем или изображением ревущего дракона: он закрывал обзор, а шея после него жутко затекала. Узнала бы мать о подобном безрассудстве – надавала бы ему по дурной голове. Но, по крайней мере, морой сам мог забраться на лошадь, чем не могли похвастаться с головы до пят закованные в латы рыцари. Огромный конь, взволнованно похрапывая, гарцевал под ним, предчувствуя скорое сражение, и рыл копытом землю. Драгомир похлопал его по лоснящейся черной шее и оглядел солдат на предмет готовности. - Сомкнуть ряды! – рявкнул он, занимая позицию во главе… Последующие долгие десять часов он старался не запоминать. Все равно ничего нового в своих воспоминаниях он не найдет, только лишь бесконечные видения смерти. В ушах до сих пор стояло дикое ржание лошадей, которым копьями распороло брюхо, их кишки до сих пор влажно переливаются в отблесках солнца. Лязг погнутого железа, когда взбесившиеся кони копытами сминают выставленные в ряд щиты и дальше прокладывают себе путь уже по неустойчивой дороге, вымощенной мягкой плотью живых людей. И треск ломающих костей, который, возможно, был столь же громким, как и крики несчастных, но не громче, чем отвратный хлюпающий звук, с которым заточенная сталь врезается в тело. А стоило ему только прикрыть глаза, как он видел, будто это было выжжено на сетчатке, перекошенное от испуга лицо англичанина – как раз за секунду до того, как моройский меч разрубил его голову пополам. Состоянии бездушной концентрации помогало избавиться от лишних сопереживаний в сражении, но сражение окончено, а его руки все еще по локоть в чужой крови, сколько бы раз он ни старался ее смыть. Он стоял посреди мертвых тел, вслушиваясь в мерной жужжание мух, и пытался понять, почему же все, куда бы ни падал его взгляд, такого красного цвета? Карл не знал, сколько времени он простоял вот так, просто очнулся от того, что кто-то щелкал пальцами перед его лицом. Взгляд сфокусировался на маячащей перед ним фигуре, медленно пришло узнавание, а позже – и осознание того, что этот человек не был кроваво-красным, в отличие от всего остального. Он счастливо улыбался и лез обниматься, как они когда-то делали, когда были детьми. Драгомир хотел улыбнуться в ответ, хотел хлопнуть старого друга по плечу и шумно обрадоваться тому, что он жив, но не сумел и пальцем пошевелить под пристальным взглядом сотен мертвых глаз. - Потери? – оглядывая залитую кровью землю, тихо спросил он. - Трое убиты, еще четверо ранены, один из них… - Ринальди запнулся, отстраняясь, и нехотя выдал информацию, - Вряд ли выживет. Карл вскинул голову, негодование отразилось на его лице: пока он жив, его солдаты могут вернуться в этот мир, даже если уже одной ногой побывали в другом. - Где? - Ты просил отчитаться, я ответил. И я сказал тебе это не за тем, чтобы ты рванулся магичить над едва живым телом, - жестко схватив его за предплечье, сказал Микеле, не позволяя ему уйти, - Это разрушает тебя. - Да какая разница, если это может спасти кого-то! – обжигая яростным взглядом, морой вырвал свою руку и поспешил убраться, пока ему и нотацию еще не успели прочесть. - Карл! Долбанный ты тупица, смирись, люди все время умирают, и всех тебе не спасти! – Драгомир сделал вид, что не услышал этот злобный окрик в спину. Однако даже когда он ворвался в лазарет кавалерийской части, эхо слов Ринальди все еще преследовало его. И стало только сильнее, на какой-то момент заглушив все прочие звуки, когда он, наконец, нашел своего подчиненного. Морой понял, почему Микеле, лелея глупую надежду, что Карл не бросится сюда со всех ног, если не узнает имя безнадежно раненного, так замялся с ответом. Мужчину на заляпанных простынях он узнал сразу, несмотря на потеки грязи и крови на его лице: он служил еще его отцу и был одним из немногих, кто знал об истинной природе Драгомиров, пользуясь их доверием. Именно он был тем, кто учил маленького принца орудовать мечом и копьем, держаться в седле. А сейчас из его бедра торчали осколки кости, распарывая мышцы и кожу и превращая рану в рваное месиво при каждом движении. Карл врачом не был, но даже он видел, что в теле солдата практически не осталось крови, а сердце слишком устало биться, чтобы поддерживать слабую жизнь. - Я надеялся, что вы не придете… - пересиливая боль, прохрипел мужчина, - Но раз вы здесь, мой лорд... Умоляю, подарите мне легкую смерть. - Но ведь я могу..! Мужчина лишь покачал головой и через силу улыбнулся. Он знал о магии, что подвластна Карлу, однако знал так же и ее цену. И он не был готов подвергнуть своего воспитанника такому испытанию, даже если ставкой здесь будет его собственная жизнь. - Уважь последнее желание старика. - Но..! - Хватит спорить, чертов малец! - неожиданно гаркнул мужчина, неизвестно откуда взяв силы, - Просто сделай это! Кинжал попал точно в сердце.

***

Недаром красный дракон был изображен на гербе Драгомиров. Перед небольшим отрядом, спешно заканчивающим собираться, теперь был совершенно другой человек. Сильный, смелый, способный вести своих людей вперед и гарантировать им победу. Сейчас не верилось, что они могут проиграть. Яркие зеленые глаза, в которых уже пылал запал битвы, уверяли всех и каждого в неотвратимой победе. Не поверить им было нереально, и Каролина вместе с остальными солдатами верила и подчинялась этому человеку, не имевшему ничего общего с красавчиком, который беззастенчиво соблазнял ее в таверне. Уже взбираясь на свою лошадь, девушка поймала его взгляд, и подняла голову, не ошибившись в своем предчувствии. Вопреки ее желанию, Карл Драгомир и не думал забывать о Каролине. И как только битва кончится, он вновь станет невыносимым типом, при одном взгляде на которого девушке хотелось опустить на голову мороя что-то тяжелое. Но не сейчас. Она встретила его взгляд уверенно, стараясь показать, что является той, на кого он может положиться. Девушка опустила забрало шлема, и весь ее мир сосредоточился лишь на предстоящей битве. Хвала моройскому организму, что Каролина уже оправилась от небольшого поединка со своим капитаном. Она была достаточно сообразительной, чтобы быстро занять свое место в стремительно группирующемся под приказом Драгомира, отряде. Каролина была мало осведомлена в ведении боя, поэтому пока заняла место ближе к середине: чтобы не лезть в первый свой бой на рожон, но при этом и не оказаться позади. Позже, когда на ее счету будет уже не одна битва, ни одна сила не заставит Озера позволить кому-то стоять перед собой. Девушка достаточно много была наслышана о битвах от старых вояк, чтобы понимать, что эта была слишком долгой и кровавой. Реки крови заливали ее глаза, на смену первому дыханию пришло второе, третье, и в коротких передышках Каролине казалось, что ее сердце готово разорвать кованый метал и выпрыгнуть из груди. Кровь попадала и в рот, наполняя его изумительным соленоватым вкусом, перед которым не может устоять ни один морой. И девушка едва не обезумела от переполнявших ее чувств, от багрового цвета, который вскоре заполонил собой все вокруг. Даже небо стало красным, словно напитавшись кровью, разлившийся по земле. Каролина не сразу осознала, что это закат окрасил небосвод в цвет войны. На поле было рубище, больше похожее на Преисподню. Воздух пропитался соленым запахом ржавчины, над полем повис гул, состоящий из голосов сотен солдат, стонущих в предсмертной агонии. Каролину же наполнило неведомое ей доселе безразличие к тем, кого уже можно было не приписывать к лику живых. Девушка была опустошена, битва забрала радость, ярость, гнев. И Каролина внезапно осознала, что ей нравится это чувство. Всего час назад она ходила по тонкому лезвию между жизнью и смертью: любой неверный взмах глефы или испуг "Полночи" могли привести к гибели моройки. Но удача была на ее стороне, и теперь девушка смотрела на рубище с тайной радостью, что смогла выжить, оказалась ловче и проворнее всех этих храбрых и вне сомнений великих воинов. Более-менее придя в себя, девушка вернулась в лагерь. Потери нормандцев тоже были большими, но не такими огромными, как у англичан. Каролину уже не интересовало, что сделают с пленными, битва закончилась, а значит, что и ее миссия на сегодня - тоже. Теперь следовало смыть кровь и пот и привести лошадь, а заодно и себя, в порядок. Вопреки своему обычному безрассудству, сейчас Каролина мыслила как никогда ясно. Чувства больше не затуманивали ей разум, хотя немного времени пройдет, прежде чем она вновь вспылит или слишком сильно чему-то обрадуется. Девушка проходила мимо лазарета, когда мимо нее практически пронесся Карл. Каролина уже успела позабыть об этом засранце, но неожиданно для себя почувствовала радость, что он жив и невредим. Чего было нельзя сказать об одном из его солдат. Мужчина явно был не жилец, но морой, склонившийся над ним, говорил и смотрел так, словно надежда все еще была. Каролина застыла на пороге, сама не зная, чего ожидая. Она видела Драгомира на поле боя, флиртующим с девушками и в кругу верных друзей, но не была пока свидетельницей его общения со смертельно ранеными. И то, что она видела, ей нравилось. Карл оставался человечным, как настоящий воин хотел бороться и не желал сдаваться до конца. Каролина не понимала его напористости, когда было заведомо понятно, что человек умрет. О чем они спорили? Судя по недоуменному виду еще парочки солдат, не только для нее это стало сюрпризом. Но так или иначе, Карлу пришлось подчиниться и он выполнил последнюю просьбу своего старого друга. Тень улыбки коснулась ее губ, когда глаза мужчины закрылись, а из груди вырвался последний хрип. Карл, еще подавленный этой потерей, наконец встал и, развернувшись, наткнулся на ее одобряющий взгляд. Она сама поступила бы также, разве что, не мучила беднягу пустыми разговорами и сразу избавила от мучений. Каролина молчала, она не думала, что поздравлять его с победой сейчас - хорошая идея. Да и можно ли сейчас думать о том, что саксы разбиты, когда кровь друзей и врагов еще не смыта с рук? Каролина чуть приподняла уголки губ в ободряющей улыбке, а потом, развернувшись, направилась к выходу из лазарета. Все же следовало наконец умыться и напоить взмыленную лошадь, которая только чудом до сих пор стояла на ногах и ожидала, когда можно будет отдохнуть.

***

Только что бывшая живой плоть легко поддалась, когда Карл вытащил свой кинжал из груди солдата, тут же вытирая кровь с лезвия об одежду мертвого. Поднявшись на ноги, он больше ни разу не взглянул на его тело, но не покинул лазарет, пока не узнал, что сталось с остальными тремя ранеными. Ничего серьезного: вывих, несколько неглубоких колотых и резаных ран. Однако морой убедился, что пострадавшие не получат заражение крови или еще какое осложнение, обратившись к магии и начав процесс лечения. Вскоре солдаты уже будут хвастаться, что на них все заживает быстрее, чем на собаке. Они чувствовали, что пока капитан перебрасывался с ними ничего не значащими фразами, их самочувствие улучшалось и к концу разговору уже радостно благодарили за участие. Драгомир же в ответ едва смог выдавить улыбку – на нечто большое его сил сейчас просто не хватало. Ему срочно требовался отдых, и он не видел больше причин находиться в шатре, пропахшем отчаянием умирающих. - Мертвых предать огню! – крикнул он, выходя и тут же натыкаясь на Каролину с ее одобряющей улыбкой. Карл сделал вид, что не заметил ее и прошел мимо, молча сжимая кулаки. На несколько дней они получили передышку, ожидая, когда Вильгельм продумает следующие свои шаги. И предсказуемо провели ее, празднуя победу, поминая мертвых и пытаясь радоваться тому, что, в отличие от своих товарищей, выжили. Постепенно скорбь сошла на нет, и люди, разморенные выпивкой, позволили себе расслабиться. Все было в точности так же, как и до сражения, не хватало лишь немногих человек, но когда ты пьян и весел, это не имеет значения. Можно просто представить, что они вышли на время и скоро вернуться обратно, смеясь и размахивая кружкой в воздухе, точно так же, как и остальные. Празднование растянулось надолго, однако же к полудню весь отряд собрался на плацу и прилежно тренировался, помня, что они на войне и их жизни зависят от их умения пользоваться оружием. Исключений из общего правила было мало: но учитывая звание, Драгомир и его первый помощник могли позволить себе подрыхнуть подольше, к тому же все были осведомлены о какой-то странной нелюбви их командира к погожим солнечным дням. Ну а первый помощник, должно быть, не высовывал нос наружу из-за солидарности с начальством. Однако даже эти двое соизволили выползти из своих палаток ближе к вечеру и, позевывая и на ходу дожевывая очень поздний завтрак, перетекший в ужин, взялись за мечи. Изначальная вялость скоро сменилась яростными выпадами и вымеренными замахами, исчезая в запале схватки. Каждый стремился подмять противника под себя, заставить его защищаться так, чтобы и времени не оставалось на ответную атаку, но ни у одного не получилось задеть другого хотя бы вскользь. Быстрые движения с тяжелыми мечами в руках заставляли сердце биться быстрее, разгоняя кровь по венам и опаляя жаром тела. Морои скинули туники, позволяя прохладному осеннему воздуху остудить разгоряченные тела. Впрочем, на охватившем их азарте и жажде победы это никак не сказалось. Они так и продолжали кружить по площадке, и лязг металла о металл не затихал ни на секунду. Некоторые солдаты, проходя мимо, останавливались посмотреть на сражение двух умелых фехтовальщиков. Но Карл обратил на это внимание только тогда, когда к наблюдателям присоединилась и Каролина. На секунду оторвав взгляд от вращающегося у него перед носом меча Микеле, Драгомир обернулся к ней. А Ринальди, хитро прищурив глаза, не преминул воспользоваться тем, что друг отвлекся. Спустя мгновение Карл был уже распластан по земле, упершееся в грудь колено не позволяло встать, а к горлу была прижата кромка меча. - Ах ты ж гад, не мог сделать вид, что не заметил ничего! – смеясь, крикнул Драгомир, - Я же не просто так на птичку засмотрелся, а на нашу прекрасную воительницу. Ринальди только усмехнулся, убирая меч от чужой шеи. Карл же не спешил вставать с холодной земли, только приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть Каролину. Уже и язык бы не повернулся, сказать, что он валялся в грязи, скорее он царственно возлеживал, будто под ним была не жесткая неровная поверхность, а самая мягкая и удобная на свете постель. Натруженные мышцы легко перекатывались под бледной моройской кожей, по шее скатывались капли пота, а грудь тяжело вздымалась от частого дыхания, и все же, несмотря на усталость, каждый его жест был наполнен плавностью и грацией. - Не желаете ли присоединиться к нам, миледи? – приглашающе развел он руки, с некой неуловимой двусмысленностью в голосе. Он спрашивал так, словно имел в виду вовсе не спарринг. Микеле, глядя на все это представление, не выдержал и громко рассмеялся, портя весь момент. За что и поплатился, когда Драгомир метко кинул ему прямо в лоб мелкий камешек, поднятый с земли. Охнув, скорее от неожиданности, чем от боли, Ринальди шутливо впечатал носок сапога своему капитану под ребра. Карл тут же притворно запричитал, призывая Терннер спасти его от побоев. - Не обращай внимания на эти его фиглярские выходки, Каролина, - доверительно сказал Микеле, подойдя ближе к девушке, - Ах да, я же забыл представиться… - неловко улыбнувшись, он продолжил, - Меня зовут Микеле Ринальди, я здесь, чтобы приглядывать за этим вот чудовищем. Он кивнул на уже поднявшегося на ноги Драгомира, который сквозь зубы тихо ругался, отряхивая комья земли с задницы, полностью оправдывая звание чудовища. Воспользовавшись тем, что друг отвлекся, морой обернулся к девушке и заговорщицким тоном тихо сказал: - Присоединяйся, вдвоем-то мы его точно отымеем так, что он ходить потом не сможет еще с неделю, - всю былую вежливость и простодушность Ринальди как водой смыло, и вот он уже, поигрывая бровями, говорит еще большие двусмысленности, чем сам Карл. - Я все слышу, гребаный извращенец! – на этот раз камешек был больше и попал в затылок с такой силой, что шишка была обеспечена.

***

Будни солдата проходили не в сравнение скучнее, чем яростные схватки, но и в это время воины не могли пожаловаться на скуку. Проснувшись утром и справившись с похмельем, отряд начинал тренироваться, чистить своих лошадей, чтобы в любой момент быть готовыми к бою. Каролине также приходилось работать наравне с остальными, чтобы никаким образом не вызвать подозрения своей поздней побудкой. Солнце нещадно припекало нежную моройскую кожу, но девушка лишь сильнее сжимала зубы и уходила на отдых в тень лишь тогда, когда перед глазами начинали появляться черные круги. Впрочем, ее опасения были напрасны: известный ей морой благополучно отсыпался едва ли не до вечера, предпочитая с комфортом переждать изнуряющую жару. Уже позже, приглядевшись, Каролина поняла, что и Микеле – друг Карла, тоже является мороем. Это вызывало некоторые проблемы, однако девушка самонадеянно полагала, что сможет обвести вокруг пальца и этого типа, как сделала с Драгомиром. Слишком наивно, потому что однажды, когда она уже поздно вечером наливала воду в лоханку своей лошади, Микеле подошел к ней. - Еще мой дед рассказывал о том, что раньше в Румынии, откуда я родом, существовало шесть феодальных семей, которые отличались от простых смертных и имели власть куда большую, чем румынский король, - парень говорил нарочито легкомысленным тоном, однако, Каролина внутренне напряглась, продолжая заниматься своими делами и стараясь не показывать волнения. – Постепенно семьи разрастались, и вот однажды потомки одного такого феодала решили уехать из родных мест. Нормандия стала их домом, и вот уже несколько поколений королевская семья Озера имеет два дома, один из которых отколот от остальных. Девушка выпрямилась, откинув за спину непослушную копну рыжих волос. Карие глаза смотрели на Микеле выжидающе и настороженно. Он каким-то образом разгадал ее тайну, и теперь только от его действий зависело, узнает ли об этом Карл. - Твои доспехи отличаются от доспехов остальных солдат. К тому же, не у каждого на оружии и нагруднике есть именной герб древнего моройского рода. Морой улыбался, чувствуя свое превосходство над девушкой, а она спешно подбирала в уме достаточные аргументы, чтобы он не выдавал ее тайну. К слову, в переговорах Каролина была не самой сильной фигурой и часто терялась, если ее вот так заставали врасплох. Поэтому девушка пока ограничивалась тяжелым взглядом, не сулившим Ринальди ничего хорошего, если он проболтается. Парень же просто рассмеялся, заставив ее напрячься еще больше. - Успокойся, мне нет смысла рассказывать. К тому же, я хочу полюбоваться на лицо Карла, когда он догадается. Рано или поздно это ведь все равно случится. Морой ушел, оставив Каролину осмысливать его слова. Теперь ей предстояло вести себя осторожней, чтобы единственный посвященный в ее тайну, не рассказал об этом остальным. Просто заставить молчать солдат, которыми она время от времени кормилась: даже внушения Каролины хватало на то, чтобы они все забыли. Но с Микеле такие штуки явно не сработают, а пробовать себе дороже. На следующий день, когда день уже клонился к закату, Карл и его друг вновь вылезли из своих палаток. Каролина узнала об этом, когда, проходя мимо весело орущей и улюлюкающей толпы, полюбопытствовала и подошла поближе. Карл и Микеле, оба обнаженные по пояс, бились друг с другом на мечах. Хотя, они больше дурачились, чем тренировались по-настоящему, однако оглушительный звон мечей, соприкасающихся друг с другом, это не уменьшало. Драгомир первым заметил Каролину и, отвлекшись, оказался сбитым с ног своим лучшим другом. Девушка не сдержала усмешки, смотря на то, как Карл притворно возмущается, аргументируя свой проигрыш тем, что отвлекся на даму. Сама же виновница, послужившая причиной его поражения, в этот момент неожиданно для себя любовалась перекатывающимися под бледной кожей мышцам, смотрела, как тяжело вздымается его грудь от сбившегося дыхания, и по ней текут маленькие капельки пота, едва различимые даже для моройского глаза. Дура, прекрати разглядывать его! Он же поймет! Пялишься как простая девка! Мысленная пощечина помогла прийти в себя, и Каролина перевела взгляд на Микеле, который как раз подошел к ней. Парень шутил, предлагая составить ему компанию и едва ли не изнасиловать Карла. На что Озера весело рассмеялась, с огоньком ехидства в глазах переводя взгляд с одного мороя на другого. - Я знаю, как вас зовут, сэр Ринальди. И боюсь, я не смогу принять столь щедрое предложение. Даже простого внимания сэра Драгомира для меня бывает чересчур много, не говоря уже о большем. Каролина усмехнулась, разворачиваясь, чтобы больше не поддаться искушению и не посмотреть вновь на наполовину обнаженное тело Карла. Поэтому девушка поспешила уйти, протиснувшись сквозь толпу обступивших мороев солдат из отряда Драгомира и не только.