***
Время текло своим чередом. Все те же вечерние тренировки и ночные пьянки, только теперь вся его жизнь крутилась вокруг Каролины. Если это был учебный поединок, то практически всегда с Озера, если он планомерно напивался в компании своих подчиненных, рядом опять же сидела моройка. Он засыпал рядом с ней и просыпался, обнимая ее, а с недавних пор она еще и заявила, что ей надоело то и дело бегать туда-сюда между их комнатами, и без предупреждения перетащила свои вещи к нему. Чему сам Драгомир был несказанно рад: больше времени вместе и наедине – больше времени он может уделить домогательствам до нее. Прямо сразу и начал распускать руки, ибо надо же было показать Каролине всю степень счастья, охватившего его, когда она соизволила поселиться с ним. Это было сложно: делить с ней личное пространство, но Карл полагал, что неплохо справляется. По крайней мере, в самом начале так и было. Однако не прошло и недели, как начались все эти мелкие ссоры и склоки, Каролина цеплялась даже к самым незначительным мелочам. Конечно, он и раньше замечал, что она быстро раздражается, начинает злиться, но это было чересчур даже для нее. Драгомир не мог понять, в чем дело: был ли он слишком настойчивым, и моройка уже жалела, что поддалась ему, а теперь злилась, что не может уйти? Или же она всегда была такой, просто как только она начали жить вместе, ее тараканы стали заметнее? У него не так часто были продолжительные отношения, чтобы он действительно знал, что делать. И если с ним рядом она вечно была недовольная и злая, то в тех редких стычках, что случались в окрестностях занятого ими замка, Озера становилась совершенно неуправляемой. Одно дело, если в сражении ты убиваешь врагов без жалости и сожаления, ведь каждая секунда промедления может стоить жизни, но совсем другое – если ты упиваешься каждым убитым. Драгомир видел это в глазах Каролины, видел, как ей нравится то, с каких страхом на нее смотрят уже обреченные на смерть и что шест ее глефы уже весь скользкий от чужой крови. В такие моменты Карл начинал сомневаться, а на самом ли деле она именно такая, какой он ее видит по утрам или какой она была в их общих снах. Однако все его сомнения и тревоги разом исчезали, когда моройка, распаленная дракой, с довольной улыбкой, лезла за поцелуем. А у Карла не хватало духа завести разговор и выяснить, что все-таки не так: моменты мира и согласия были слишком редкими, и потому ценились слишком высоко, чтобы разрушать их, а пытаться устроить дознание во время перепалки было бы самоубийством с его стороны. Он боялся, что моройка вспыхнет в самом буквальном смысле слова. Вот и сейчас девушка явно была чем-то расстроена, хотя ни за что на свете не призналась бы Карлу, в чем дело. - Эй, Каролина, полегче, - воскликнул Драгомир, поправляя опоры палатки, - Что с тобой такое? Кому-то надо надрать зад за то, что огорчил тебя? Или у тебя очередной необъяснимый перепад настроения? Тут существовало два выхода. Либо обнять Озера и постараться успокоить ее, либо дать ее избавиться от накопившейся злости в поединке. Драгомир не мог с уверенностью сказать, что она не выстроила у себя в голове какую-нибудь логическую цепочку и теперь злится именно на него, так что первый способ был несколько рискованным. Карл же считал риск делом благородным, потому мягко обвил руками ее талию, готовый в любой момент отпрянуть, если Каролина снова начнет плеваться ядом и огнем.***
Хотелось вернуться, застать Микеле врасплох, заставить его забрать назад свою угрозу, а лучше - вообще навсегда замолчать. Интересно, это покажется подозрительным, если поутру в лагере обнаружится сожженный дотла человеческий труп? И подумает ли Карл на Каролину, а также догадается, кого именно сожгла его пассия? Пожалуй, Драгомир хоть и близорукий болван, но не настолько, чтобы не замечать настолько очевидных вещей. Да и гибель Микеле он Каролине вряд ли простит. Так что, приходилось, скрипя зубы, идти вперед. Разумеется, рассказывать о своем положении морою девушка не собиралась. Она надеялась, что война закончится до того, как истекут девять месяцев, и она сможет вернуться в родной дом, где и родит ребенка втайне от собственных родителей. Скрывая от всего мира, которому совершенно не нужен был внебрачный ребенок Карла Драгомир, да и у самой Каролины могли возникнуть немаленькие проблемы с беременностью до свадьбы, да еще и от постороннего мороя. И все же Озера не могла решиться на то, чтобы убить ребенка. Каждый раз, когда она думала об этом, сердце девушки разрывалось от боли, и она не могла сделать даже шаг, пока не начинала думать о чем-то ином. Совсем как тогда, когда она едва не убила Карла в порыве гнева, стоило ей узнать об укусе, оставленном Драгомиром на прелестной шейке девушки. Тогда она впала в похожее оцепенение и до сих пор с ужасом содрогалась при мысли, что могла не остановить свою руку, в которой уже был меч. Каролина в избытке чувств ударила кулаком по опоре палатки, входя внутрь и тут же натыкаясь на настороженного Драгомира. Хоть парень и был достаточно близорук относительно большинства тайн, которые девушка скрывала от него, плохое настроение Озера не укрылось даже от Карла. Собственно, он и являлся постоянной жертвой ее частых смен настроения. - Да, эта палатка нанесла мне глубочайшее оскорбление. Ты даже не представляешь, что она мела, когда тебя тут не было! Моя честь опорочена. И твоя, впрочем, тоже. Эта самая опора начала высказывать сомнение относительно твоих любовных способностей, - усмехнулась Озера, но выглядело это крайне жалко. Она улыбнулась лишь уголками губ, а мгновением спустя Карл заключил девушку в свои объятия. Настоящий подвиг с его стороны, учитывая, что он не мог предположить, что станет с настроением Каролины в следующий момент. Впрочем, это было загадкой и для нее. Девушка уткнулась носом в его плечо, вдыхая любимый родной аромат и прикрывая на мгновение глаза. Он мог читать ее по взгляду как книгу, когда Каролину обуревали сильные эмоции. "Просто твой лучший друг поставил передо мной невыполнимый выбор. Ты никогда не узнаешь о ребенке. Я не расскажу и ему не позволю." Она мысленно горько ухмыльнулась, а потом несильно укусила Карла за плечо и отстранилась. Хотелось выплеснуть накопившуюся на Микеле злость, а способов сделать это без настоящего членовредительства было не много. Так что выбирать особенно не приходилось. - Пойдем разомнемся, эти стены давят на меня, - заявила Озера, отходя и беря глефу. - Да и тебе не нужны непрофессиональные бойцы в твоем отряде. Не так ли, мой капитан?***
Драгомир недоуменно глянул на Каролину. Для него все сказанное оставалось загадкой без единого ключа к ответу. Равно как он не мог понять, с чего она так часто раздражается и злится, точно так же он порой не мог сообразить, что она имеет в виду, когда отвечает на его вопросы. То ли это такой эвфемизм, то ли она пыталась скрыть что-то от него, прикрываясь бредом. Карл не настаивал на прямолинейности и полнейшей откровенности: у каждого есть право на тайны. В конце концов, он сам ей так и не рассказал, что это не только лишь ее подсознание подсовывало ей неприличные сны с его участием. - Какая жалость, что мы не можем покарать палатку за такую дерзость, - пробормотал Карл, сжимая ее крепче в своих объятиях, - Иначе, где же я буду доказывать, что с моими любовными способностями все в порядке? Да, он придерживался политики невмешательства, полагая, что Каролина сама расскажет, если захочет и когда будет готова. Не так давно они вместе, не так давно они знакомы, если уж на то пошло. А существуют секреты, которые сложно вообще кому-либо доверить. Но проходили дни, а Озера адекватнее не становилась, и Карл начал беспокоиться. Возможно, пора хотя бы намекнуть, что он хочет знать, в чем дело и выслушает все, что она скажет. Тем более сейчас моройка не сможет быстро дотянуться до оружия, не выпутавшись из его рук. - Каролина, послушай, - начал он самым доверительным тоном, какой только был в его арсенале, - Ты ведь знаешь, что можешь довериться мне? Если у тебя неприятности или тебе нужен совет, я могу помочь. Просто хочу, чтобы ты помнила об этом. Конечно, она не ответила. Разве могло быть иначе? Озера скорее удавится, чем попросит о помощи. Драгомир и не требовал ответа, прекрасно зная эту черту Каролины. Однако, если такое продолжится, ему все же придется выпытать из моройки информацию, и неважно, понадобится ему внушение или нет. А пока он позволит ей сменить тему. - Ай, ты меня укусила! – обиженно воскликнул он, потирая пострадавшее плечо. Впрочем, обида была больше мнимой, и он послушно пошел за ней, как только она взяла свое оружие в руки. Кажется, эта взрывная особа решила выпустить пар за его счет, сделав из него козла отпущения, прикрываясь словами о тренировке. Пожалуй, стоит научить ее медитации для управления собственным гневом. Они не пошли к плацу, где сейчас отрабатывал замахи и удары чуть ли не весь отряд. Нет, они вышли за границу лагеря и скрылись от посторонних глаз на поляне за нестройным занавесом голых ветвей подлеска. Здесь Каролина могла заодно практиковать боевую магию, а под час – и испробовать ее эффективность на Драгомире, который к тому времени несколько подучился магии огня и уже рефлекторно гасил летящие на него сгустки пламени. - Ну что, ты и сегодня будешь пытаться поджарить меня или обойдемся обычным холодным оружием?***
Девушка вся подобралась, когда Карл, который хоть и предпочитал не замечать многих очевидных вещей, все же не смог пропустить частые перемены в настроении Каролины. Даже его ангельское терпение рано или поздно должно было сойти на нет, и вот теперь Драгомир в который раз попытался намекнуть, что Озера может все рассказать ему. "Нет, дорогой, это тебе точно знать не следует." И неважно, что Карл является тут едва ли не первой заинтересованной фигурой. Каролина была готова к любым радикальным мерам, лишь бы морой никогда не узнал о том, что она носит под сердцем его ребенка. Что угодно, но только не это. Девушка не хотела привязывать его к себе таким образом, но больше всего она боялась, что Карл, как и Микеле, скажет ей избавляться от ненужного плода. Это было главной причиной, по которой она дала себе клятву, что ничего не скажет Драгомиру, и Микеле не позволит это сделать. Девушка как ни в чем не бывало хрипло рассмеялась на притворное возмущение парня об укусе, а потом отстранилась. Карл позволил ей сменить тему, и Каролина незаметно облегченно вздохнула, радуясь, что неприятный разговор удалось отложить. Хотя, не было никаких гарантий, что Карл потребует ответа уже этим вечером, и ей вновь придется лгать. - Ты тоже меня кусал, и намного сильнее. Так что, это не является даже малой частью моей мести, - усмехнулась Озера. Ей просто необходимо было сбросить пар, и Карл подходил для этой святой цели как никто другой. Не сговариваясь, они обогнули плац, на котором занимался их отряд, после чего прошмыгнули в лес. У них обоих проявилась неумолимая страсть к небольшим полянкам, скрытым от посторонних глаз. Здесь оба мороя могли тренироваться не только в искусстве владения мечом и глефой, но и заниматься магией. Делать это на глазах обыкновенных людей, не посвященных в сказки о вампирах, было несколько не разумно. - Ну ты же любишь, когда погорячее, не правда ли, - в глазах девушки вспыхнул веселый огонек. Она провела ладонью по лезвиям глефы, накаляя их. Каролина не сомневалась, что Карл сможет увернуться от ее ударов, так что делала это скорее для себя, чтобы проверить, насколько долго она сможет удерживать температуру настолько высокой, и при этом не уступать в битве. - Вижу, что любишь. Не удивлюсь, если именно это и притянуло тебя ко мне. Обычные парни огня боятся. Ее настроение скакало быстрее, чем перепуганный заяц, которого окружали со всех сторон пси-гончие. Еще минуту назад Каролина злилась на Микеле и боялась, что рано или поздно правда выплывет наружу, а сейчас не было ничего кроме предстоящего поединка, в котором она вновь заставит Карла хорошенько попотеть. Последнее время девушка стала сражаться не в пример лучше, чем раньше. Теперь Драгомиру приходилось неплохо постараться, чтобы вновь одержать над ней победу. Глефа закрутилась в умелых руках, образуя смертоносную мельницу, чьи лопасти полыхали белым светом. Каролина стремительно рванула вперед, не собираясь предоставлять Карлу право нападать первым.***
Облегчение, которое испытала Каролина, стоило сменить тему, не укрылось от его взгляда. Чтобы она от него не скрывала, ему нужно знать, пусть она сама так и не считает. А пока пусть уходит от ответа. - Ты теперь все время будешь мне это припоминать? – возвел глаза к небу Драгомир, - Не будь такой мелочной, ты и сама отчасти в этом виновата. Мелкий камешек в ее огород и тонкий намек. Скажи она ему сразу, кто она, проблем было бы меньше, и он не стал бы использовать ее в качестве личной кормушки. Карл надеялся, что Озера хватит ума сообразить, что их прошлая ошибка применима и к настоящей ситуации. Что не стоит хранить свои тайны до последнего, если есть кто-то, кто должен узнать о них. Но Каролина была уже вся в мыслях о предстоящей тренировке. В глазах зажегся веселый огонек, она уже наверняка во всех красках представляла, как будет гонять его по их импровизированному ристалищу. - Леди Озера, я шокирован, - усмехнулся морой, удивленно округлив глаза, - Неужели вы пытаетесь флиртовать со мной? Драгомир самоуверенно ухмыльнулся, рассматривая устроенное шоу. Каждый раз Каролина собиралась выиграть, и каждый раз именно она оказывалась проигравшей, что, впрочем, не мешало ей на следующий день убеждать и себя, и его в том, что сегодня победу одержит она. Хотя, в последнее время Карлу действительно приходилось прилагать усилия, чтобы не схлопотать раскаленным лезвием по темечку. Однако не одна только Каролина собиралась использовать свою магию в бою. Пусть дух и оставался плохо изученным и малоизвестным, но его возможности поражали воображение. Единственная преграда, что стояла на пути пользователей этой магии, - лишь их собственное понятие чести и морали. У Драгомира были свои соображения на этот счет и свои взгляды на применение магии. И сейчас он, без малейшего зазрения совести, собирался опробовать свою идею на Озера. В конце концов, она же тренирует на нем свою магию, так почему бы не сделать это взаимным? Каролина не заставила себя ждать и, не собираясь отдавать инициативу ему, сразу же напала. Это было сложно: сосредоточиться на магии внутри себя, когда твою голову пытаются размозжить, но у Карла получалось. Пусть и медленно, неохотно, однако дух подчинялся ему, расползаясь по поляне и передавая заложенный в него посыл. Нервозность, неуверенность, сомнения, беспокойство и даже немного страха – вот, что должна была сейчас ощутить Каролина. Ее движения замедлились, в них не было прежней твердости и непоколебимости, она как будто боялась поранить его. А железные лезвия глефы явно остыли на сотню-другую градусов. - Ничего странного не чувствуешь? – как бы между делом поинтересовался мужчина, отбиваясь от чуть сбавившей темп и находящейся в легком замешательстве моройки. Сейчас Каролина догадается и придет в ярость от того, что он пытался навязать ей ложные чувства, и эта злость перебьет действие магии. Наконечник глефы снова вспыхнул тем самым желтым светом раскаленного металла, и тут же просвистел в опасной близости от его бока. Озера словно впала в состояние берсеркера, и ее единственной целью было добраться до Карла. Боль не отрезвила ее: когда морой задел ее плечо, она начала атаковать лишь яростнее. На этот раз ее навыки были гораздо лучше, а отсутствие контроля над собой делало из нее опасную противницу. Драгомир хотел увеличить влияние духа, заставить ее почувствовать страх и усомниться в своих действиях, но тут перед глазами пронеслась какая-то вспышка, настолько яркая, что он рефлекторно зажмурился, чувствуя жжение под веками. А мгновением позже в его черепной коробке будто что-то взорвалось. Боль была адская, по-другому не скажешь. Словно кто-то решил забить в его виски два гвоздя, а как только получилось проковырять кость и добраться до мягких тканей, поболтать там заточенным концом, перемешивая плавные, мягкие линии его сознания в сплошной клубок острых углов и ребристых зазубрин. Перед глазами помутилось, он едва различал фигуру Каролину, всю окруженную каким-то неясным разноцветным ореолом, и вся его сущность вопила о приближении опасности. Он хотел шагнуть назад, позволить крепкому стволу дерева защитить его от раскаленного лезвия, но ноги подкосились, и Драгомир упал на колени, выронив меч. - Стой, Каролина, остановись! – на звуки человеческий разум реагирует быстрее всего, так что, возможно, его выкрики лишат Озера ее боевого запала и позволят ему сохранить свою жизнь, если та вдруг подумает, что его падение – лишь очередная уловка. Он бы и сам рад, будь это действительно так, однако его голова продолжала раскалываться на мелкие кусочки, лишая его малейшего шанса продолжить поединок, - Ааааа, твою мать, как же это хреново… Привалившись спиной к дереву, Карл пытался успокоить дыхание, судорожно сжимая виски холодными пальцами. Как будто, если он отпустит руки, его голова действительно развалится на части, обнажая голые нервы. Алые и опухшие от раздирающей их изнутри боли.***
Тренировка помогала отвлечься, забыться. И, что самое главное, в ней не приходилось молоть языками, в чем Каролина была не особенно сильна. Пока они дрались, Карл не мог расспрашивать ее о том, что она скрывает, не пытался намекнуть, что уж кому - а ему она может доверять. Каролина и так знала, что может, вот только животный подсознательный страх, что в таком случае Карл посчитает ее едва ли не предательницей и заставит избавлять от ребенка, не позволял ей обо всем рассказать Драгомиру. Может, Каролина и понимала, что Карл не такой и не станет отвергать ее из-за этого, но ничего поделать с собой не могла. - Разве леди не могут позволить себе флирт, лорд? Девушка усмехнулась, наслаждаясь удивленным выражением лица парня, а потом все же взяла себя, вернее, глефу в руки и перешла в наступление. Никакая фирменная улыбочка Драгомира, разбившая ни одно девичье сердце не могла отвлечь Каролину от тренировки, ради которой, собственно, оба мороя сюда и пришли. Стоит отдать Каролине должное - она действительно стала неплохо сражаться последнее время. Намного лучше, чем та вздорная девчонка, которую Карл вызвал на поединок в первый вечер их знакомства. Озера до сих пор не понимала, что двигало им тогда. Хотя, она с тех пор ни разу не подвела его на поле боя. Спорила, злилась, устраивала скандалы, но, когда они вставали лицом к лицу перед настоящей опасностью, то Карл мог положиться на девушку как на самого себя. Ну или как на Микеле, потому что до уровня Драгомира Каролине было еще далеко. Сияющие в полумраке лезвия глефы сливались в одно яркое пятно, и Карлу приходилось нелегко, отбиваясь от ее ударов. Каролина распалялась все больше с каждой секундой, пока в один момент не заметила, как близко лезвие пронеслось от головы мороя. Девушку накрыла волна настоящего ужаса, а рука, до этого уверенно держащая древко, дрогнула и растеряла прежний запал. Даже если это тренировка, то это не означало, что следует настолько подвергать опасности жизнь парня, превращая его в свою живую мишень. - Что? Девушка непонимающе взглянула на Карла, с чего-то заинтересовавшегося ее самочувствием. Откуда ему вообще было знать, что... Догадка пришла довольно быстро на этот раз, и Каролина, гневно вскрикнув, с удвоенной яростью набросилась на мороя, желая проучить его и заставить сто раз подумать, прежде чем лезть к ней в голову или хотя бы внушать какие-то чувства. Она почти выбила меч из его руки, когда Карл внезапно зажмурился и отшатнулся назад. Это произошло так быстро и неожиданно, что Каролина не успела ничего сделать, и только голос Драгомира заставил ее мгновенно замереть, словно он вновь использовал внушение. - Карл! - смертоносная глефа со все еще светящимися от высокой температуры лезвиями тут же оказалась отброшена в сторону, и девушка даже не посмотрела, куда. Она уже стояла на коленях перед Карлом, испуганно разглядывая его и боясь почуять запах свежей крови. Нет, она не поранила его и даже не задела. Но все же вид Драгомира, едва ли корчащегося у подножия дерева от головной боли, напугал ее куда сильнее, чем моройка могла ожидать. Каролина была совершенно беспомощна, она смотрела на него, осторожно прикасаясь бледными тонкими пальцами к волосам Карла, но не решаясь сделать что-то еще. Вдруг от ее действий ему будет только больнее? - Карл, я... я могу чем-то помочь? - прошептала она, опасаясь, что даже громкий голос заставит его голову болеть еще сильнее. - Карл... С едва скрываемым отчаянием. Она ненавидела чувство беспомощности, но сейчас не могла сделать абсолютно ничего и даже не знала, есть ли что-то в ее силах, что она может предпринять.