Ночь приходит в Тедас

У демона — лицо Эльтины. Она улыбается ласково и понимающе, протягивает к Себастьяну руки, и голос ее мягко обволакивает, сладко льется в уши. — Сам Создатель желает этого, Себастьян. Старкхевену нужен принц — так будь им. Я так тобой горжусь, — черты Владычицы меняются, кожа разглаживается, и темнеют серебристо-седые волосы. Мать счастливо утирает кровавые слезы. Церковные свечи тоже плачут, роняя густые капли красного воска на пол. — Мы были неправы, Себастьян. Ты и только ты достоин короны. Себастьян молчит. Он стоит на коленях у алтаря и молится, молится горячо, исступленно, чувствуя вкус крови во рту. Он, как муха в янтаре, застыл между закатом и рассветом, вокруг него сгущается тьма, и единственный островок света — статуя Андрасте, окруженная свечами. Золотистое сияние разгоняет мрак, но свечи гаснут одна за другой, а до восхода еще далеко. Себастьян жмурится, сглатывая вязкую слюну, у него заплетается язык, а голос матери убаюкивает. Лечь бы прямо на пол, у ног Его невесты, закрыть глаза… на минуту, всего лишь отдохнуть минуту и после продолжить бдение. Но снова и снова Себастьян повторяет Песнь Света. — Себастьян, прости меня! — демон плаксиво кривит лицо Джоан Хариманн. Ей не хватает нескольких зубов, нос сворочен в сторону, левое веко запало и почернело. Смерть леди Хариманн совсем не красит. — Я ошиблась, я не хотела, прости, прости… Себастьян не слушает. Не хочет слышать. Она убила его семью, а свою продала демону. Ваэль прижимает сцепленные в замок руки ко лбу. Он принц-убийца и будет править городом, полным таких же убийц и предателей. — Ты любишь меня? — спрашивает леди Хариманн голосом Хоук. — Любишь? Хочешь меня? Хочешь, хочешь, хочешь? Так возьми! Никто не посмеет отказать принцу. Пронзительный издевательский хохот звенит в ушах, демон пляшет вокруг коленопреклоненного Себастьяна, и в его лице сливаются черты отца, матери, деда, братьев, Эльтины, Хоук. Они шепчут, искушают, соблазняют, и у Ваэля от усталости заплетается язык, слова молитвы тают росой на солнце. Нет, Создатель с ним, Создатель не допустит… Создатель… На алтаре уже горит только одна свеча. — Он позволил твоей семье умереть! — вопит Эльтина, срывая пелену его наваждения. — Он тебя не спасет, как не спас твою родню! Хочешь вернуть их? Хочешь? — льстиво шепчет леди Джоан, щеря окровавленный рот. — Так позволь мне, позволь… Нет. Даже Создатель не может воскрешать мертвых. И Себастьян Ваэль начинает молитву сначала. Демон рядом с ним бьется и кричит голосом его матери, в его вопле тонет далекое эхо петушиного крика. Ночь отступает под лучами рассвета, жмется по углам. У принца Старкхевена затекло все тело, от голода подвело живот, и молитвы иссушили горло почти до боли, но он по-прежнему стоит на коленях, склонившись пред невестой Создателя. Лишь когда на его плечо ложится мягкая ладонь Эльтины, Себастьян поднимает голову. И улыбается.