***
Тсунаёши Ламбо заметил еще из кухонного окна, выходившего как раз на пешеходную улицу; последнее время, правда, приходилось закрывать его — соседи вот уже целый месяц перестраивали, сносили и вновь воздвигали веранду, поэтому вся пыль летела прямиком на кухню. Мальчишка, уже лет пять как «расставшийся» со своим любимым экс-афро, радостно захлопал в ладоши и потянулся за приготовленными заранее тарелками. Если бы еще Реборн сегодня появился! Бовино грустно вздохнул, но тут же улыбнулся: мелкий учитель обещал тренировать его хотя бы раз в месяц, значит, он скоро приедет! Когда в прихожей раздалась мелкая трель звонка, хранитель Грозы, поправив на голове свои любимые рога, устремился в холл. — Добрый день, господин Тсунаёши! — Бовино радостно кинулся к своему другу; Тсуна был в два раза выше него и поэтому мальчик встал на цыпочки. — Здравствуй, Ламбо, — Савада слегка улыбнулся и покровительственно обнял хранителя Грозы, — мама, — он кивнул, увидев Нану в конце коридора; женщина счастливо улыбнулась и позвала сына на кухню. На столе, накрытом голубой скатертью, в бесчисленном множестве пиал и тарелочек стояли разные вкусности-пряности: посередине аппетитно сияла подрумянившаяся курочка, утопающая в пару и сочной зелени салата, вокруг стояли всевозможные мисочки с сашими и вкусно пахнущими приправами, чуть поодаль, справа, дымилась большая порция гохана. — Вкусно? — Ламбо задорно усмехнулся и поставил перед Тсунаёши порцию душистого суимоно, — я маман помогал! — Бовино гордо поднял голову и стукнул себя по груди. — И чего же требует наш герой? — Десятый босс Ванголы погладил Ламбо и усадил его к себе на колени. — Покорми меня! — бычок раскрыл рот и высунул язык. Его правильный нос смешно сморщился, образуя пять-шесть параллельных складочек на переносице. — Итааак… — Тсунаеши зачерпнул ложку прозрачного бульона, — за кого же этот тост? — За господина Тсунаёши! — довольно взвизгнул Ламбо и снова открыл рот, пытаясь поглотить, как минимум, вселенную. — Ох, нет же, — Савада картинно вздохнул и покачал головой, — Как же ты мог забыть, Ла~амбо? Десятилетний мальчик замер, моментально почувствовав липкий, паутинистый страх под лопаткой… Тсуна знает, Тсуна знает, Тсуна знал… И не простит. Он медленно повернул голову к улыбающемуся боссу, потом к кухонной плите: — Маман? Младший Савада лаского улыбнулся и отправил заслуженную награду прямиком в широко раскрывшийся рот. Позже к столу присоединились и Хранители: со своими немногочисленными заботами они разобрались быстро, а до встречи оставалась еще порядочная топка времени. Савада Нана приезду гостей нарадоваться не могла, но все что-то хлопотала в гостиной, а как все перекочевали к телевизору, вместе с Ямамото пошла мыть тарелки. — Хибари-сан, — хранитель Грозы возник перед Кеей, — что случилось? — он указал на лоб бывшего ГДК. — Что? — Кея на секунду замер, смеряя взглядом Бовино, — простудился. — Передавайте привет, хорошо?! — улыбнулся хранитель и исчез среди кухонной утвари. Хибари кивнул и отправился наверх — в бывшую комнату Тэнно. Внизу что-то громко доказывал по телефону Рехэй, Гокудера, кажется, забежал, на кухне мерно жужжала вода, играясь с легким постукиванием тарелок, пищал счетчик на стиральной машине… А потом все повторялось снова: разъяренный Рехэй, чей-нибудь крик, тарелки, щелчок… Крик, стук, писк… Крик, стук, писк… Так сюрреалистично и обыденно. Дверь в комнату босса привычно скрипнула, впуская в свои покои хмурого мужчину. Воздух в комнате был свежий… только недавно, наверное, проветривали. Приятно мозолили глаза белые занавески, почти не пропускающие дневной свет, изумрудные стены были украшены странными вихрастыми изображениями, вставленными в тонкие золотистые рамочки, на старом столе блестел новенький компьютер, окруженный со всех сторон книгами… Рецептов. — Иппин иногда гостит в этой комнате, — Савада легким шагом, стуча подошвой, вошел за хранителем Облака в комнату, всеми легкими вдыхая приятный запах, — хорошо, что здесь окно выходит в сад, — он прошел мимо хранителя Облака и сел за компьютер, чуть приподняв запылившийся монитор. — Поставщики Кальдо, оказывается, — он сделал паузу, когда тонкий зеленый лучик посветил ему в глаз, сверяя узор зрачка со своими данными, — семья Фумэ. — Тэнно… Завтра… — Кея нахмурился, — сегодня из Минато идет наш корабль. Фумэ заверили в полной безопасности груза. — Они не входят в Альянс, — длинные пальцы Тсунаеши уже свободно летали по клавиатуре, — даже если мы — Вонгола, отслеживать каждое их шевеление мы физически не способны. Он грустно улыбнулся и продолжил открывать и закрывать разные папки, просматривая мелкий текст в документах и бесконечных таблицах. На одной из ячеек он остановился, и, слегка нахмурившись, выделил желтым строчку. — Это по твоей части, Кея, здесь insetto со временем, — Савада встал из-за стола, кивнул Хибари, — меня мама зовет. Задремавшее было Облако лениво встал с кровати и, потянувшись, сел за компьютер. Пройдя лазерную проверку сетчатки глаза, Хибари продолжил работу с пресловутыми документами. Он сам на протяжении четырех лет работал с расписаниями поставок Вонголы и поименно знал каждого заказчика, все порты в западной Азии и Южной Америке, помнил каждую строчку, впечатанную в бесконечную таблицу. Кея фыркнул. — Камикарос, амебы.***
Рафаэль, понимавший из японского лишь пару иероглифов и умевший изъясняться исключительно в самом низком стиле, (ибо тот особой сложностью не отличался, а в кругах якудза был очень даже входу), идею с телевизором отверг сразу. Сначала он хотел помочь на кухне… Но Такеши уверенно выпроводил его оттуда, послав в сад «со своей пальцерезкой»; забежавший было Хаято лишь взял у Ямамото планшет: свой он оставил в хранилке своего мотоцикла, и тут же убежал, прихватив с собой миску с рисом; надежда оставалась лишь на Рехэя, для которого уже третья смена климата и времени стала настоящей пыткой: за последние три дня он спал только в самолете и в поезде. Боксер что-то покрикивал в трубку, меряя комнату широкими шагами, его голос, казалось, был на несколько тонов выше обыкновенного, он то срывался, то становился терпким, словно ненастоящим, а потом настолько сиплым, что Фауста невольно передергивало. — Что случилось, mon colonel? — поинтересовался француз, когда Рехэй закончил разговор. — Pesadelo, tudo EXTREM ruim! — Сасагава нервно теребил телефон в руках, — мы не можем засечь наш товар… Бельфагор и Алфео, выполнявшие задание в префектуре Гифо, уже вылетели в Токио… — атрибут солнца зло скрипнул зубами, — мы возлагали много надежд на этот рейс. — И что же это? — Рафаэль развалился на диване. — Что? — бывший боксер нервно посмотрел на Фауста, — что ты имеешь ввиду? — Ваша надежда, — встретившись с «зависнувшим» взглядом потихоньку закипавшего хранителя, Сакрэ исправил себя, — товар. Сасагава фыркнул и плюхнулся в самое дальнее кресло. — Известно какой! — он резко отвернулся и, зевнув, скрутился на пухлых, широких подушках, затянувших в себя хранителя Солнца. На втором этаже послышался легкий смешок. Подняв взгляд, Рафаэль увидел ухмыляющегося Саваду медленно спускающегося по лестнице. — Опиум. — Что? — мужчина всем телом повернулся к Тсунаеши. — Мы экспортируем опиум, — Савада, проходя мимо Рехэя, приложил палец к губам и прошептал, — десять с половиной тонн. Фауст… Что ж, психопат не умеет, да и не может описывать свои чувства… Им не дано испытать ту трепетную прелесть жужжащих, словно пчелы в безразмерном улье, чертыханий в сердце, так сладко обзываемых «эмоциями». Но самый стандартный обыватель назвал бы это «замешательством». Савада присел рядом с палачом. — Дон… Китай в буквальном смысле оккупирован плантациями мака — Индия, Лаос, Вьетнам…- Рафаэль скептично загибал пальцы на левой руке, — Таиланд, Бирма… Прикрыв глаза рукой, Небо беззвучно засмеялось, сокрушенно покачивая головой: — Боже, Святой… — тут Тсуна снова подавился приступом смеха, — ты, похоже, о~очень давно не вылезал из своего подземелья, — Тсунаеши, вздохнув, утихомирился, и уже спокойно продолжил, хотя в уголках глаз собрались блестяще крупинки слез, — уже год, как Китай — закрытая страна. Сухопутные границы охраняются не хуже Форта-Нокса, и нам очень, о~очень повезло, мой пещерный друг, что из Японии мы смогли найти лазейку через море. — Хорошо, — Рафаэль пожал плечами, пропустив мимо ушей свое новое прозвище, — но в Японии… — он замялся, — где вы взяли столько опиума? И почему опиум? — О! Это отдельная глава! — Савада улыбнулся и, попросив Нану подождать еще немного, продолжил, — я не буду уверять тебя, что все новое — хорошо забытое старое, но, признаюсь, — он сложил руки в замок, — именно это и стало решающим фактором… Для прикрытия кое-чего бо~олее важного. — Это не опиум? — палач неопределенно покачал головой, — нет, опиум там точно есть. — Опиум — только покрывало, — Савада улыбнулся и поправил слегка растрепанные волосы, — сыграем в горько-сладко? — Метадон? Но это бессмыслица… — Нет-нет, какая нам с этого польза, Рафа~эль? — Дечимо закатил глаза, — я как-будто горчицы съел! — Каннабис? — Сакрэ прищурился. — Ммм… Горько! — Тсунаеши поморщился. В комнате повисло неловкое молчание: в углу, на диване сопел уже заснувший Рехэй, из кухни доносился звон расставляемой по полкам посуды… Шелестела листва в саду… — Амфетамин? Савада ухмыльнулся и облизнул губы: — Сла~аще. Фауст нахмурился: — DMT? — удовлетворенный кивок Тсунаеши, — где Вы сварганили полтора десятка этой дряни? — Ты меня переоцениваешь, — Небо нехотя поднялся и прошел в сад, — с тринадцатью тоннами опиума разберутся китайские диллеры, здесь мы умываем руки, а отделение Вонголы заберет себе самый сок, распространением которого и займется. — Фокус сорок второго года? — Сакрэ неуверенно поплелся за боссом и остановился в дверях. — Называй, как тебе будет удобно, — Савада присел рядом с матерью под раскидистым деревом — оно давало большую тень, — но сейчас — исчезни. ***** Этот дом… Забытый всеми дом предыдущего мэра. После его смерти он обветшал, загнил, хотя для бетона это почти невозможно… — Вонгола прибыла в Намимори, босс, — плечистый здоровяк кивнул изображению сухонькой леди с квадратной челюстью, — мы проведем операцию по зачистке с каждым членом прибывшей группы отдельно… Как нам известно… Мафиози обернулся, услышав странное шипение в соседней комнате. Прислушавшись, он крикнул что-то в духе армейского «Смирно!». Когда же к шипению присоединились крики, шкафоподобный мужчина, попросив у босса прощения, вышел. Прикрыв за собой дверь, мужчина пересек комнату… От сильного толчка он резко упал на пол, получив странного вкуса… «Конфету». Гокудера лихорадочно дышал, как можно сильнее зажав мужчине рот. Через секунду раздался глухой хлопок, и из носа, ушей и глаз лежавшего на грязном полу мафиози потекла темная бордовая кровь, заполняя ушные раковины и ложбиночки в уголках глаз. Хаято придирчиво выковырял осколок зуба из ладони и, попутно пнув распластанного на земле урода в морду, встал. Его пиджак был идеально чист, волосы, которые он остриг до ушей прямо перед поездкой, лежали почти в полном порядке. — Ананас, ты сдох? — он тактично повернул голову к жавшемуся к кучке жаренных трупов иллюзионисту и сморщился: Мукуро был полностью измазан в бордовой саже, кровавые лепестки свернувшейся кожи и крови неприятно облепили его шевелюру. — Куфуфу, тупица, смотри, — он ткнул пальцем за спину хранителя Урагана и вальяжно откинулся на «свои» трупы. Небольшая группа мафиози, состоявшая из двух-трех офицеров и дюжины параллельной шпаны гордо прошагала в гостиную, заняв оборонительные позиции. — В бой, — пробормотал статист, аурой похожий на Дождя… Хаято, бросив сразу с десяток динамитов-конфеток и, достав припасенный на такой случай нож, кинулся к офицеру. Дождь, кажется, этот лысый парень был, все-таки, именно он, наверное, отмахнулся от горящей «бомбочки» и вытащил из-за пазухи пару позолоченных кастетов. Он ухмыльнулся. Первый удар Урагана пришелся ногой поддых: офицер тут же отъехал назад, оставив за собой добротную борозду в паркете, однако, он сохранил равновесие. Он сдержанно улыбался, отряхивая серое пальто. Кастеты слабо блестели в мутном свете редких, тихо жужжащих ламп. Он ринулся к Хаято, со всего разворота готовя удар. Он слегка пригнулся, его глаза, казалось, смотрели одновременно повсюду и только в одну точку. Заблокировав, а позже и «вернув» удар офицеру Дождя, Гокудера атаковал его вновь, стараясь тонким лезвием ножа задеть кисти мафиози. — Невыгодное положение для гранатника, не так ли? — хранитель вражеской семьи сощурился и ухмыльнулся, — я считал тебя… Более серьезным про… — Кто ты? Какого черта вы тут маетесь? — Хаято встал в оборонительную позицию, — и я подрывник, лысый. — Я не… - с силой вмазал офицер по соседней от Гокудеры стены, — лысый! Я… Бритоголовый!!! Ураган поморщился и, юркнув вправо и выкрутив руку незадачливому мафиози, локтем ударил того между лопаток. — Хрен с тобой, — он вытер кровь на губе и придирчиво себя осмотрел: его пиджак был слегка помят в рукавах и испачкан чем-то на локтях, — вша лысая. Он засунул обездвиженному Дождю «конфету» в ухо, и через три секунды он лицезрел анатомическую прелесть Homo Sapiens — мозг. Гокудера вновь обернулся к Мукуро: несколько военных, странно гогоча, тонули в своей крови, в самом прямом смысле слова. Осторожно лавируя между кровавой пропастью и лениво летающим трезубцем, уже однорукая женщина с когтями на кожаной перчатке достаточно… Успешно защищала ошметок своей жизни. Гокудера кинул очередной динамит и женщину расплющило по стенке и полу.