Хроники цветной войны

Ах, был бы дураком – Так жил бы без затей, Не рвал бы и не выл, не разбивал об стену лба И не пытал, о ком На мраморной плите Зашлась визгливым хохотом зловредная судьба… Мартиэль, «Ночной рубеж»

Снег забивал трещины и пытался пролезть в сочленения боевой брони. Вой ветра терзал наружные микрофоны. Новерия никогда не была курортом, а маленькое плато, на краю которого «Байнери Хеликс» воткнула комплекс «Вершина-15», даже на этой планете славилось особенно отвратным климатом. Обледенелые скалы, пронизывающий ветер... Нет, Новерия никак не тянула на курорт. Резервный технический вход, через который группа спектра Трейнор собиралась проникнуть на базу, оказался не защищён. Вообще. – Это не ловушка, – констатировал Вакариан. – Просто дыра в защите. Как такое возможно? – Раздолбаи, – Саманта ничего удивительного не видела. – Когда строили, рабочие оставили дырку, а потом забыли закрыть. И никогда не документировали. Даже лицевая пластина шлема Вакариана выражала всеобъемлющее изумление. В турианской голове просто не укладывалось такое отношение к безопасности. – Рекс, всех не убивать, – Трейнор развернулась к крогану. – Мне нужны пленные. И побольше наглядных пособий для Совета — неохота потом объяснять им, с чего это я на лабораторию свалилась. Рекс кивнул: – Не парься. Всех не пришибу. И протиснулся в узкую дверцу технического входа. Риск-лаборатории располагались на склоне — вероятно, идея была в возможности выкинуть неудачные продукты эксперимента прямо из лаборатории в новерийский мороз. Своё мнение о гениальности инженеров Трейнор оставила при себе — нецензурная лексика была знакома всем бойцам её команды не хуже, чем самой Саманте. – Я не понимаю, – доктор Лиара Т'Сони говорила на закрытой волне боевой группы. – Я ничего не понимаю. Мама всегда была целеустремлённая, холодноватая, но чтобы так... Это совсем на неё непохоже. Это... зверство. – Скоро мы всё выясним, Лиара, – Саманта повернулась к молодой азари. – Может быть, ответ будет неприятным... Но он будет. Обещаю. Разумеется, переход от зоны техобслуживания к риск-лаборатории три был прикрыт датчиками. Но охрана, дезориентированная идентификатором спектра Совета, безнадёжно опоздала с перехватом непрошеных гостей — на целых две минуты. Этого времени Тали хватило, чтобы заблокировать все двери на пути от поста охраны к риск-лабораториям. Пока кварианка занималась блокировкой дверей, Трейнор выполняла другую часть плана. Отрезав ВИ станции доступ ко всем системам безопасности, Саманта удалила ограничители, не позволявшие Мире использовать процессорные мощности для самоосознания. Рискованная игра увенчалась полным успехом — как выяснилось, осознавшая себя программа не желала умирать. Прочее же она была согласна отложить до лучших времён... и даже согласилась какое-то время притворяться прежним ВИ, чтобы не раскрывать карты перед сотрудниками «Байнери Хеликс». Игра с ИИ Саманте не нравилась — девушка предпочла бы просто загрузить Миру на резервные процессорные блоки и отвезти на Цитадель, договариваться с Советом. Но Мира оказалась своего рода побочным результатом операции — а значит, до освобождения новорождённого ИИ требовалось закончить дело. Даже три дела разом. И главное дело стояло в проходе, сверкало синим бюстом из огромного декольте и мрачно глядело из-под уродливой чёрной... Название этого головного убора Саманта не могла вспомнить. И не факт, что когда-либо знала. – Вам не остановить Жнецов, – монотонно произнесла матриарх Бенезия Т'Сони. – Что бы вы ни сделали. Кого бы ни привели с собой. Вам это не поможет. Вы ничего не знаете. Даже если моя дочь рассказала... – Что рассказала, мама? – Лиара выскользнула из-за Рекса и стояла теперь рядом с Самантой, полыхая синим огнём биотики. – Что ты стала злой? Что ты никогда бы не согласилась на то, что творится в этих лабораториях? Что я не видела тебя уже полвека? Что, мама?! Бенезия медленно развернулась лицом к внешней стене. – Ему невозможно противиться. Он входит в твой разум и ты не можешь отказать этому голосу. И ты становишься рабыней Жнецов, и каждая попытка сопротивления — это боль... Матриарх снова повернулась лицом к боевой группе. Полыхнула тёмно-фиолетовая молния биотического удара. – Убить их! И из открытой гермодвери риск-лаборатории вылетели ещё три биотических импульса. Объединённый барьер, поставленный Лиарой и Рексом, удержал все «деформации»... а ответный залп штурмовых винтовок завяз в таком же барьере, выставленном Бенезией. – Подавляющий! Трейнор вжалась в стену, укрываясь за ребристым выступом. Подавляющий огонь штурмовых винтовок и взрывающиеся синей яростью «деформации» нагружали барьер леди Бенезии, не давая ей присоединить свою мощь матриарха к ударам десантниц — и удерживая защиту на грани пробития. Снайперка прыгнула в руки. Трейнор улыбнулась, вспомнив, как ругался Вакариан, увидев «это ненормальное извращение» — снайперскую винтовку, стреляющую очередями. Сейчас турианцу предоставится возможность осознать свою неправоту... «Клык» толкнулся в плечо, дёрнулся, пробивая тремя пулями барьер — высокая начальная скорость позволила прорвать биотическую защиту. Полоснувшая по стройной фигуре очередь перегрузила щиты бронекостюма — и третья пуля, расколов лицевой щиток, вошла в мозг. Десантница азари рухнула на металлический пол «предбанника» лаборатории. Вторая очередь завязла в объединённом барьере десантниц — но при этом шквал биотики со стороны лаборатории прекратился. Ситуация отчётливо запахла патом — огонь ударной группы не давал десантницам перейти в контратаку, но и пробиться через двуслойный барьер азари команда Трейнор не могла. Бой скатился к войне на истощение — и у десанта Бенезии были все шансы пересидеть отряд с «Нормандии» исключительно на голой биотической мощи матриарха. Ситуацию нужно было взламывать как можно быстрее. «Клык» Саманты снова простучал очередь — и сразу за почти пробившими барьер пулями прилетела пуля из «Вдовы» Вакариана. Ещё одна десантница упала на пол — не убитая, но потерявшая сознание от мощного удара в шлем. – Снова не пройдёт, – иронично прокомментировал Гаррус, снова меняя снайперку на штурмовку. – Не продавим. – Тали, – тихо произнесла Саманта. – Искры! Кварианка, не тратя время на ответ, метнула в сторону Бенезии техногранату. Не стандартную электромагнитную и не вирусную — всего лишь уменьшенную версию стационарного помехопостановщика. Маленькую, низкой мощности — но достаточную для того, чтобы на пару секунд полностью заблокировать визоры противника. Разумеется, на биотику генераторы помех не подействовали — но десант оказался вынужден работать «на глазок», не имея возможности оценить противника. И ещё одна десантница рухнула, забрызгивая пол синей кровью — азари не успели укрепить барьер, когда Трейнор открыла огонь из «Клыка». Даже восстановившиеся визоры уже не давали десантницам возможности отбиваться — плотный огонь ударной группы просто смёл барьеры. Трейнор мимолётно удивилась прямолинейности действий отряда матриарха, совсем не характерной для азарийских коммандос — хотя это и не тянуло на ловушку, неправильность ситуации была слишком сильной. Однако отказываться от подарка судьбы Трейнор не собиралась — и биотики её отряда спеленали матриарха «стасисом». Вывести из строя непривычно прямолинейных десантниц было уже делом техники. Когда последнее тело упало на пол, Бенезия внезапно прекратила сопротивление. – Больно... – красивый голос матриарха был искажён, как будто её слегка недодушили. – Я могу сопротивляться... недолго. Импланты в мозгу. Лечение невозможно. Лиара бросилась к матери — но Бенезия, опираясь левой рукой на стену, правой сделала останавливающий жест. – Не подходи... Я не знаю, сколько могу бороться. Корабль Сарена ломает волю... А потом в мозг ставят импланты. Мои девчонки не все ещё с этим... может быть, кого-то спасёте. Данные на ОНД в кармане у меня... там всё. И... рахни не с Сареном. Бенезия выхватила из скрытой в складках тяжёлого платья кобуры пистолет. – Прощай, Крылышко. Мы увидимся... в руках Богини. Крупнокалиберный «Хищник» сухо кашлянул и матриарх Бенезия Т'Сони, жертва и враг Сарена Артериуса, сползла по залитой её же кровью стене. Доктор Лиара Т'Сони подошла к телу матери. – Прощай, мама... Юная азари опустилась на одно колено возле трупа. Достала из потайного кармана два ОНД. На секунду склонила голову... – Мама хотела, чтобы её тело сожгли. Без церемоний. Она часто говорила, что важны только живые... Вакариан подал Лиаре плазменную мину. – Могли уцелеть импланты, – подозрительно проворчал Аленко. – Те, о которых... – Лейтенант, заткнитесь, – посоветовала Эшли. – Какие к чёрту импланты после выстрела из «Хищника»? Лиара, не обращая внимания на неуместные рассуждения космопехов, установила мину на дистанционный подрыв: – Когда будем уходить... Я дам сигнал. Хорошо, капитан? – Конечно, – кивнула Саманта. – А пока... Проклятье, что это? Одна из лежащих без сознания десантниц неуверенно поднялась на ноги. Развернулась на шорох нацеливаемых винтовок. Открыла совершенно пустые глаза: – Вы другие. Чистое звучание, без грязных нот. Не как у тех, кто стал сейчас нашим голосом. Мы говорим с вами... Трейнор медленно опустила «Клык»: – Кто «вы»? – Мы, – безэмоциональный голос десантницы резонировал с переборками. – Мы. Рахни. Наших детей пытались превратить в жвала без мыслей. Они потеряны в тиши. Мы же ещё звучим. Глухое рычание донеслось по внутриотрядному каналу. Трейнор не требовались подсказки ВИ шлема, чтобы опознать Рекса — Саманта и так знала, как он должен отреагировать на контакт с древним противником кроганов. – Мы слышим голос вашего врага. Он звал нас тогда, когда одна за другой затухали песни наших сестёр. Мы запомнили, как этот голос разъедал гармонию своей отвратительной грязно-жёлтой нотой... – Вы говорите о влиянии... того, что поработило Бенезию, – включилась в разговор Лиара. – О влиянии того, что протеане именовали Жнецами, так? Азари-марионетка дёрнула головой: – Вы услышали верно. Мы помним, как умолкали голоса наших сестёр. Как они вливались в звук, лишающий гармонии. Те, кто следует этому звуку, искали вот это... Инструментрон Саманты коротко квакнул, информируя о приёме пакета данных. – Мы отдали вам оружие. Теперь решение за вами. Позволите ли вы нам звучать и дальше? Спектр Совета Саманта Трейнор шагнула вперёд — почти вплотную к азари: – Два вопроса. Первый — что будет с той, через кого ты говоришь? Ответ был неожиданным: – Я могу очистить их песню. Не сразу, но те, кого коснулся звук Врага, смогут жить. И выбирать. Даже Рекс выглядел впечатлённым этими словами — а Трейнор только улыбнулась под прозрачным бронепластиком забрала. – Хорошо. Вопрос второй — что ты будешь делать, если вернутся Жнецы? Говорящая за рахни десантница стояла неподвижно. Голос был ровным. Но... Именно что «но». Ненависть ощущалась каждым квадратным миллиметром кожи. – Они хотели лишить нас своих песен. Превратить нас в конвейер, производящий жвала для войны. Они уродовали наших детей. Мы будем готовиться — а потом наши жвала сомкнутся на горле древнего врага. Мы поможем тебе заглушить грязные ноты. Саманта пожала плечами: – Улететь сама сможешь? У нас на корабле не хватит места. – За этим зданием стоит маленькая лодка для пространства, – марионетка указала рукой куда-то вбок. – Мы там поместимся. – Мэм, а что скажет Совет, когда узнает, что мы отпустили живую королеву рахни? – Аленко, как обычно, влез со своими вопросами совершенно не вовремя. – Вас это не должно волновать, лейтенант, – льда в голосе Саманты хватило бы на всю Новерию. – Ещё вопросы есть у кого-нибудь? Молчание послужило ответом. – Вот и прекрасно, – в чёрных глазах полыхала ярость. – Королева, свяжешься с нами, когда обнаружишь... то, что ты назвала грязно-жёлтой нотой. Вот код, – коды связи лично со спектром Трейнор ушли на инструментрон бессознательной десантницы. – Всё, нам пора. Надо зачистить лаборатории, взять всех разработчиков под стражу и проваливать с этой проклятой планеты.