1
— Как вы думаете, почему ночные мотыльки летят на свет, будь то лампа или пламя свечи? Кэйтлин сидела в просторном классе и с интересом слушала доктора Арцта. Ей всегда нравились уроки естествознания, и вопрос, который был сегодня поднят, давно занимал ее. И правда, почему? Они же добровольно предпочли ночь, на кой-черт им сдался свет? Из раздумий ее выдернул влетевший в спину бумажный шарик — опять Джесс проказничает. — Мисс Гуд? Может быть, вы нам скажете? — с издевкой спросил Арцт. — Охотно. — Кэйтлин не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Джессика сейчас самодовольно улыбается. Так, будто она знает все. — Свет является раздражителем, ведь они привыкли к тьме, но в то же время в их инстинктах заложено в случае опасности стремиться к открытым пространствам, за которые они и принимают… свет. Такой вот замкнутый круг. Есть и другие теории, но эта — самая красивая и трагичная. Кэйтлин непроизвольно вздрогнула. Джессика вдруг оказалась рядом. Учителю, казалось, не было дела, он молча смотрел куда-то перед собой. Привычные звуки, которыми полнится класс, замерли, уступая место гнетущей тишине, прерываемой лишь дыханием Джессики и шумным сердцебиением Кэйтлин. — А если вспомнить, что некоторые народы считали бабочек душами умерших, то и вовсе дух захватывает, да, Кэйти? — Доктор Арцт, — жалобно проговорила Кэйтлин, отодвигаясь подальше от Джессики. — Можно мне выйти? Арцт открыл рот, но не чтобы дать, наконец, ответ… Из его рта выполз волосатый черный паук, а затем еще, и еще… Кэйтлин в немом изумлении продолжала наблюдать за сводящим с ума действом, не смея шелохнуться, через пару мгновений весь учитель вместе со своим столом был облеплен копошащимися на месте пауками, а новые сползали вниз, на пол. Черные щупальца — ряды ползучей армии — неумолимо тянулись к ученикам. — Что за черт! — тихо воскликнула Кэйтлин, запрыгивая на парту. — Глупый мотылек, не тьмы тебе стоит опасаться, — рассмеялась Джессика. Как Кэйтлин ни брыкалась, ей не удалось стряхнуть с себя даже первых пауков, и вот, когда по ней ползло уже с два десятка мерзких тварей, она дала волю эмоциям и закричала… Кэйтлин открыла глаза и резко села. Конечно, всего лишь сон. Школа далеко позади, а Джессика и Лесли мертвы. Последнее, правда, не слишком-то радовало, но быть мертвым наверняка лучше, чем быть съеденным пауками заживо. — Еще одна жертва кошмаров, — пробормотал где-то за спиной Лайнус. Кэйтлин вспомнила все, что было вчера. Кажется, виски не помогло не только ей. Она поднялась с земли и обернулась. Все уже были в сборе, и, как знать, если бы не кошмарный сон, вполне возможно, ее бы здесь так и оставили. — Я кричала? — смущенно уточнила Кэйтлин. — Нет, — ответил за всех Хёрли, но все в его мимике и голосе выдавало, что он врет. — Чертовы пауки, — тихо выругалась Кэйтлин, и закинула за спину рюкзак. И уже чуть громче и увереннее добавила: — Зато я не проспала.2
Кэйтлин узнавала места, по которым они шли: Джессика преследовала ее именно здесь, ведя, как казалось тогда, к трагической развязке. Райт вздрогнула: точно, Джессика вела ее к Бену, который выстрелил в Джона где-то недалеко. Так куда же Локк ведет их сейчас? Уж не в то ли место? А если так… — Знакомое место, — поравнявшись с Беном, шепнула Кэйтлин. — Для меня весь остров — знакомое место. Кэйтлин молча полезла за пистолетом, чтобы быть готовой на случай, если ее опасения подтвердятся, но Лайнус остановил ее. Просто без лишних слов сжал ее запястье. Он мог одной точной, но колкой фразой объяснить, почему догадки Кэйтлин ложны, или напомнить, что геройствовать нужно было раньше, например, вчера. Но он промолчал, а у Кэйтлин продолжало играть воображение, растревоженное ночным кошмаром. Ей хотелось получить хоть глоток информации, несколько отрезвляющих слов, хоть что-то. Потому что это место сводило ее с ума, напоминая о минувшем уже, но не исчезнувшем из памяти ужасе. Место, куда их привел Локк, лишь усилило тревогу — то была огромная погребальная яма, в которой валялось около полусотни гниющих трупов, на многих Кэйтлин разглядела дхармовские комбинезоны. Останки источали тошнотворный запах, усиливаемый жарой и влажностью тропиков. Кэйтлин почувствовала, что вот-вот потеряет сознание от этой вони. Но донесшийся до нее разговор между Джоном и Херли вернул ясность ума. Локк открыто заявил, что всех этих людей убил Бен. Локк спустился в братскую могилу, остальные остались ждать наверху. — Это «Дхарма»? — Кэйтлин уже привыкла к запаху и расположилась на склоне, свесив ноги вниз. После утреннего позора Кэйтлин меньше всего хотелось снова выглядеть трусихой. Бен кивнул. Хёрли, державшийся до того подальше от трупов, подошел ближе, кажется, намечавшийся разговор интересовал и его. — Локк сказал правду? — кивнув в сторону ямы, спросила Кэйтлин. Ответ не повлиял бы ни на ее решение, ни на ее отношение, но ей хотелось все прояснить, чтобы знать, на что Бен способен. — Нет. Чистка была проведена по приказу лидера, которым я тогда еще не являлся. — Повезло. — О чем ты? — Повезло, что не на твоей совести эти люди. — С чего ты взяла, что я поступил бы так же? — Он обернулся к Кэйти, и ей ничего не оставалось, как поднять на него глаза. — А как бы ты поступил? Это ведь не то же самое, что люди с упавшего самолета. Мы жили хуже, с нас нечего было взять. Лишь бы не лезли под руку. А Дхарма… Без них не было бы ни домов, ни электричества, ни горячей воды. Вопрос их истребления стоял остро. Разве нет? — Не все так примитивно, как ты расписываешь. — Несмотря на все чудеса этого места, я все еще вижу мир… Даже не черно-белым, нет, скорее серым, — усмехнулась Кэйтлин. — А люди для меня делятся на тех, кто стремится к материальным благам или власти, и тех, кто плетется за первыми в надежде, что те скажут, что делать дальше. — И к кому отнести тебя? — Самой интересно, — пожала плечами Райт. Она и правда не укладывалась в собственную систему, так как ни к чему не стремилась, чтобы относиться к первым, но была слишком своевольной, чтобы быть в числе вторых.3
В горе трупов Локк нашел карту, и они шли остаток дня, храня молчание. Да и о чем было говорить? Все было слишком странно, и вопросов в головах у всех наверняка было больше, чем ответов. Кроме, разве что, Лайнуса, но кто бы стал ждать от него откровений? Ночью они вышли к хижине, в которой могли быть ответы. Джон пошел за ними в одиночку, ведь, как говорится, назвался груздем… Кэйтлин невольно ухмыльнулась: в ней теплилась надежда, что с Джоном случится что-то непредвиденное и трагичное, и лидером останется достойный кандидат. Кэйтлин уселась на поваленное дерево и вытянула ноги — несмотря на последние месяцы частых пеших прогулок, она чувствовала, как ноют натруженные мышцы и колкой болью отзываются мозоли. Что-то пробежало щекочущими лапками по ее руке. Кэйтлин стряхнула с себя какое-то большое, длинное насекомое и, поежившись, сказала, ни к кому конкретно не обращаясь: — Утешает мысль, что кто-то сейчас сидит в душном офисе и перебирает бумажки, или, не знаю, канализации чистит… Никакой реакции, Кэйтлин усмехнулась и достала часы, чтобы узнать время, хоть оно и не имело здесь никакого значения… — А кем ты работала? — поинтересовался Хёрли, должно быть, заметив дороговизну часов. Кэйтлин улыбнулась: теперь, когда можно было об этом свободно болтать, ей вдруг подумалось, что ее слова вряд ли кого удивят и тем более впечатлят. — Курьером. Доставляла ценные бумаги, контрабандные предметы искусства ленивым богатеям. Ну, знаешь, вот заказал ты себе редкое полотно, его выкрали, все здорово, но вот не самому же лететь за ним в какую-нибудь Москву, верно? А у тех, кто выкрал, у них свои дела, им надо дальше вороват,ь или на дно залечь после дела. Вот на то и были такие как я. — Много платили? — задал новый вопрос Хёрли. — Да что там… Оплачивали билеты — и на том спасибо, хоть мир повидала, — ухмыльнулась Кэйтлин. Ей в который раз пришла мысль, что ее род деятельности был едва лучше того, чем обычно промышляют нормальные люди. — Не похоже, что тебе нравилась твоя работа, — задумчиво заключил Хёрли. — Почему ты этим занималась? — К чему только порой не приводит желание не идти дорогой большинства. — Кэйтлин рассмеялась. Она чувствовала себя вдвойне неловко от того, что у этого разговора был один молчаливый слушатель. Которому хотя и было, вероятно, все равно, но который всегда все подмечал. — Никогда не поздно измениться. — Возможно. Но надо ли? Кто-то же должен быть мной.4
Джон вернулся с фантастической идей — нужно передвинуть остров. И они снова отправились в путь. Кэйтлин решила про себя, что наверняка не стоит воспринимать все буквально, хотя припомнила, что в какой-то детской книжке и правда такое было возможно — под островом были огромные турбины. Усмехнувшись собственным мыслям, Кэйтлин потерла глаза, ночь без сна начала сказываться, вот ей уже и всякие детские воспоминания в голову полезли. — Есть охота, — пробормотал Хёрли. Они все и правда давно не ели, но Кэйтлин не беспокоилась на этот счет, ведь знала, что если голод достигнет апогея… — У Кэйтлин в рюкзаке есть еда, — невозмутимо озвучил ее мысли Бен. Кэйтлин закатила глаза — теперь придется делиться. Она молча сняла рюкзак и бросила его Хёрли. Немного порывшись там, довольный толстячок извлек чипсы — в общем-то, все, что и осталось из съестного. — Даже не буду спрашивать, откуда ты знал, — усмехнувшись, вполголоса сказала Кэйтлин. Локк сделал предупреждающий жест, чтобы все замолкли. Кэйтлин прислушалась: и правда, кто-то, шурша травой, спешил прямо к ним, она полезла за кольтом, на этот раз ее никто не остановил. Но Кэйтлин застыла в замешательстве, увидев, что из кустов выбежал Алан. Локк держал его на прицеле винтовки, но Алан, не обращая на это внимания, подошел к Райт. — Ты, — прошипел он, — это все ты! — Эй, психованный, где Элис? — Кэйтлин хотела сделать вид, что не боится, но голос предательски дрогнул. — Алан, что ты здесь делаешь? — вмешался Локк. Вольф, не обращая внимания на вопрос, схватил Кэт за ворот куртки и с силой тряхнул. Сейчас Кэйтлин невольно загораживала собой Алана, и Локк вряд ли рискнул бы стрелять. Кроме того, всем, наверняка, было интересно, что от нее хотят. — Элис? Элис уж два года как умерла! — проорал Алан. — Совсем тронулся, — пробормотала Кэйтлин и уже громче спросила: — Какой сейчас, по-твоему, год, идиот? — Не знаю, не уверен… Но прошло два года. Два, — тихо шептал он словно бы сам себе, продолжая держать Кэйтлин за ворот. — Это не важно. Ты больше никого не убьешь. Кэйтлин не успела ничего возразить, как почувствовала удар. Острая боль перетекла в тупую и разлилась от челюсти по правой скуле и до самого уха. Лишь недавно зажившая губа вновь была разбита, но это сейчас менее всего волновало Кэйтлин, она сглотнула кровь и прикрыла руками лицо. Однако новых ударов не последовало: Алана оттащил и теперь крепко держал Джон. Вне себя от злости, Кэйтлин подошла к Алану и наотмашь ударила по лицу. Драться она не умела, так что причинила больше боли скорее себе, чем противнику. — Это было ни к чему, Кэйтлин, — строго сказал Локк. — Черта с два! — воскликнула Кэт, отводя руку для нового удара. Но через мгновение почувствовала, как кто-то оттянул ее за локоть в сторону. Через пелену ярости Райт смутно увидела, как Алан извернулся из цепкой хватки Локка и попытался снова кинуться на нее, но тут же осел — Локк вырубил его. — Надо… Надо вызнать у этого урода все, — задыхаясь бормотала Кэйтлин. Чувствуя, что ее больше никто не держит, она села на землю. Адреналин все еще стучал в висках, мешая сообразить, что все это могло значить и что теперь делать. — Я останусь с ним, а вы все… идите дальше. Я догоню, — собравшись с мыслями, заявила Кэйтлин. — Ты сможешь нас найти? — уточнил Джон. — Всегда нахожу.5
Кэйтлин сидела со снятым с предохранителя кольтом напротив валявшегося без сознания Алана вот уже два часа, он был в глубокой отключке и никакие попытки растормошить не приводили к успеху. Она безнадежно отстала от группы и уже не была уверена, что снова нападет на их след. Но это не казалось сейчас чем-то важным, ее клонило в сон, и только мысли об Элис вспыхивая яркими звездами в сумраке сознания, не давали отключиться. Устав ждать, Кэйтлин возобновила свою недавнюю попытку, но на этот раз ударила сильнее — Алан со стоном разлепил глаза и, удивленно заморгав, уставился на нее. — Ты чего? — Что, ничего не помнишь? — язвительно спросила Кэйтлин. — Помню. — Он сел. — Мы с Элис отделились от остальных, у меня был странный сон о моем детстве, и мы пошли в одно место… Оно и правда существует. Здесь, на острове. А потом у меня снова был сон. Но проснулся я не там… Он озадаченно осмотрелся и снова повернулся к Райт. — На этот раз мне снилось будущее, да и забрел я далеко… Чтобы я ни натворил, не стреляй. Я должен вернуться к Элис, мне кажется, я ее напугал. — Издеваешься? Ты вбежал сюда, орал, что Элис мертва два года как, а я виновата во всем плохом на этой грешной земле, да сверх того вмазал мне, но я теперь должна тебя отпустить? — Кэйтлин задыхалась от возмущения, продолжая целиться в Алана. — Говори, где это место. — Нет. Ты убьешь меня. А я еще не во всем разобрался… Я должен понять, откуда эти знания, эти сны… — Убью? — рассмеялась Кэйтлин и, взглянув на пистолет, добавила: — Стоило бы, конечно. Уж больно много от тебя неприятностей. Но будет лучше, если ты отведешь меня к Элис. И, если она в порядке, я тебя не трону. — Идет. Но скажи, ты понимаешь, что все неминуемо? И однажды я снова выйду тебе навстречу, но мои обвинения уже не будут голословны? — Не верю я снам, приятель.6
С Аланом долго идти в тишине, как и прежде, было невозможно. Он периодически принимался расспрашивать подробности своего же сна: что он ей говорил, в чем обвинял, и Кэйтлин язык смозолила объяснять, что ровным счетом ничего не поняла из его гневных восклицаний. Наконец он спросил: — А почему ты вообще пошла со мной? Почему не осталась с Беном? — Хочу убедиться, что Эл в порядке, очевидно ведь, — нервно бросила Кэйтлин, прекрасно понимая, на чем был сделан акцент в вопросе — со стороны создавалось впечатление, что она все никак не может выбрать сторону конфликта. — А вот почему ты без пререканий согласился отвести меня к Элис? Судя по твоим снам, я ее убью в будущем. — Нет, убьешь ты не Элис, — поправил Алан. — Она погибнет, но не по твоей вине, я уверен. Но ты звено цепи, и скоро я пойму, как не дать этому случиться. Думаю, все можно решить мирно. Кэйтлин кивнула, и какое-то время они шли молча. Кэйтлин терзали старые мысли, переделанные на новый лад: все эти мрачные предвестники — сны, ее и чужие — неизменно указывали на ее принадлежность к тьме, и не было в том ничего романтичного. Райт вспомнила братскую могилу дхармы — да, кто-то виновен в смерти десятков людей, а кто-то загубил лишь одну душу. Но разве он от этого меньший злодей? — Давно с тобой эти сны? — чтобы отвлечься от самобичевания, спросила Кэт. — Еще до острова. Но все было неясно, едва уловимые образы. А с тех пор, как я попал сюда, картинка с каждым разом все четче, жаль, что мало помню, проснувшись, иначе давно бы все понял. — Ты потому на меня кидался с самого начала? — Да. Сначала, конечно, я думал, что дело в кейсе. Но очень скоро понял из снов, что они несут буквальный посыл. Ты — враг. И дело вовсе не в дурацкой конкуренции наших боссов. — Звучит уж вовсе глупо. Какой из меня враг? Я ничего плохого не делаю. Просто таскаюсь за лидером других, и то, возможно, бывшим. — Кэйтлин остановила Алана и, сжав его плечо, заглянула в глаза. — Я безобидна ровно настолько, насколько бесполезна, приятель. Я не несу ни зла, ни добра. И даже сомневаюсь, что смогу убить еще раз. Что-то во мне словно перегорело. Какой же я враг, Алан? — Вот и я не могу разглядеть подлинной тьмы, иначе давно бы убил тебя. Но мои сны не могут быть ошибочны… Да, мне еще многое предстоит узнать… — Все же ты псих, — разочарованно пробормотала Кэйтлин, убирая руку. По джунглям разлился щекочущий слух шепот, не дав Алану ответить. Кэйтлин вздрогнула и посмотрела на спутника — тот побледнел и, вылупив от страха свои зеленые кошачьи глаза, схватил Кэт за руку. — Это они, — едва слышно констатировал он. — Другие… Надо бежать! Звук приближался. В шелесте голосов слышалось предостережение, но Кэйтлин почувствовала, что сердце забилось чаще вовсе не от страха. — Ну нет, мы остаемся. — Она ждала этой встречи.7
Шепот стих, и навстречу, неслышно, словно бесплотный дух, вышел Ричард. Он не был насторожен, хоть и глянул мельком на зажатый в руке Райт пистолет — она имела благоразумие не наставлять оружие на мужчину, а лишь держала стволом вниз. — Добрый день, — улыбнулась Кэйтлин. Ричард кивнул и подошел ближе. — Отрёкшаяся от возможности стать одной из нас связалась с отпрыском такого же изгоя, интересно вышло. Не думал, что история повторится. Видения не мучают? — холодно поинтересовался Алперт. — Я не с ним, — усмехнулась Кэйтлин, убирая пистолет. Ей стало интересно, в самом ли деле Ричард имел в виду, что Алан сын той женщины, которая не смогла укрепиться во втором списке, но решила, что это может подождать. — Просто улаживаю некоторые личные дела. Бен разрешил. — Моя мать выбрала возможность говорить с духами этого острова вместо служения жалкому и злому человеку! — вступился Алан. Кэйтлин отметила, что он и правда многое узнал за последнее время и не казался уже таким недоумком. Вопрос, откуда его знания? Не из снов же, в самом деле. — Иди своей дорогой, Константин. Ты не интересуешь нас, как и твоя мать, — нехотя отозвался Ричард и вновь обратился к Райт: — Не хочешь послужить общему делу? Вопреки ожиданиям Кэйтлин, Алан не стал спорить, не стал психовать из-за имени. Должно быть, вспомнив или узнав что-то о матери, он уже перестал на нее злиться, смирился и с данным ею именем. — Это связано с Беном? — уточнила Кэйтлин. Ответ на этот вопрос был исчерпывающим показателем, стоит ли ей в это ввязываться. — Конечно. Пока что он наш лидер. Кэйтлин сжала руку Алана и, не оборачиваясь, сказала: — Найди Элис. Я приду к вам, когда закончу. — Нет, не иди путем, который они предлагают! Нужно разорвать эту цепочку событий, хотя бы на этом месте. Тебе не нужно служить ни одному из них, — забормотал Алан. Похоже, имя вернуло его в какие-то старые видения, не то принадлежащие ему, не то — Райт допускала и такую возможность — пришедшие из баек матери. — Алан, старик, вот как только тебе снова покажется, что я дьявол в человечьем обличье — так и приходи меня судить. Снова кулаками помашемся, может, хоть драться научусь. А сейчас иди лучше к Элис, в самом деле. Провидец. — Ты будешь даже несчастнее тех, кому причинишь боль. Кэйтлин услышала искреннее сочувствие в словах Алана. Но внимать словам запутавшегося и наверняка попросту повредившегося головой при крушении самолета мужчины — хоть и было что-то зловещее и оттого такое правдоподобное в этих самых словах — она не собиралась, а потому демонстративно подошла к Ричарду и, обернувшись к Алану, небрежно проронила: — Не переживай, на счастье не претендую.