1
— Иногда тебе приходят просто отвратительные идеи, — охрипшим от жары голосом проворчала Кэйтлин. Машина сломалась, когда до Портленда оставалось больше двадцати миль. Август в этих местах славился суховеями, порой воздух нагревался до ста градусов, и, казалось, сегодня выдался именно такой день. Они шли лесом, и кроны высоких деревьев надежно скрывали от палящего солнца, но воздух оставался сухим и жарким, вызывая неутолимую жажду. — Вот чем обернулась твоя паранойя. Лучше купить неисправную тачку — зато документы не предъявлять лишний раз. И пусть мы лучше пойдем по самому аду — чем, ни приведи господь, поедем на попутке, — продолжала бормотать Кэйтлин, несмотря на саднящее, пересохшее горло. — Не трать силы на болтовню, мы прошли только четверть пути, — нехотя ответил Бен, поправляя сумку. Кэйтлин задохнулась от возмущения: они шли около двух часов, и, проделав нехитрые арифметические манипуляции, она прикинула, что идти осталось шесть. — Но через два часа стемнеет. — Заночуем в лесу. — Лучше некуда, — вздохнула Кэйтлин. — Не хотел ехать автостопом, так мог хотя бы ремонтников вызвать. Бен шел молча, а оттого быстро, Кэйтлин еле поспевала за ним, шумно вдыхая тяжелый воздух. Она знала, что Бен мог ответить на ее роптание, но хотелось, чтобы это все же прозвучало вслух. Тогда бы Кэйтлин смогла зацепиться за это «вот и ехала бы на попутке» и напомнить, зачем они вообще путешествуют везде вместе: никто не знает, что она тоже выбралась с острова, потому никто из людей Уидмора и не думает искать Бена в сопровождении спутницы. Кэйтлин очень хотелось подчеркнуть свою нужность, хотя нужность эта и была очень условной и призрачной. Но сейчас хватило бы и этого, чтобы не мучить себя непрестанно вертевшимся в голове: «Ну что я здесь делаю?». — Признай, ты просто соскучился по долгим походам, — после продолжительного молчания сказала Кэйтлин. Красноватые лучи, просачивающиеся сквозь зелень деревьев, предвещали скорое наступление ночи, и Кэйтлин твердо решила, что пора сгладить все углы, чтобы не пришлось еще полночи шагать без отдыха из-за упрямства Бена, какое он вполне мог проявить только затем, чтобы лишний раз напомнить, кто здесь хозяин. Бен устало посмотрел на нее, наверное, решив, наконец, съязвить что-нибудь в ответ, но, увидев беззлобную улыбку, ухмыльнулся в ответ. Кэйтлин вытащила карту и компас, чтобы чем-нибудь себя занять, и мысленно порадовалась, что у нее есть проводник, ведь она не помнила даже, на каком съезде они оставили машину. — Тебе даже не нужна карта, — устав бессмысленно пялиться на зеленое пятно, обозначавшее лесной массив, отметила Кэйтлин. — Родился в этих лесах, — коротко бросил Бен. — Может, привал устроим? Кажется, ты тоже порядком устал, раз твои ответы утратили привычную остроту. Бен внимательно посмотрел на нее, сел на поваленное дерево и, сбросив сумку, вытянул уставшие за время похода ноги. Кэйтлин сразу смекнула, что он задумал. — Стой-стой, ты же не собираешь сваливать на меня сбор веток для костра? — вспыхнула Кэт. — Я валюсь с ног, это же в тебе минуту назад было столько энергии! — Разве это поход для тебя? Помнится, на острове ты могла всю ночь шататься по джунглям. — Мне перевалило за четверть века, я слишком стара для таких геройств, — жалобно протянула Кэйтлин и плюхнулась на то же дерево. Бен выразительно посмотрел на нее, словно спрашивая: «И кто здесь на кого работает?». Кэйтлин простонала, но встала и поплелась собирать ветки, едва слышно бормоча под нос, что ни в одном шпионском романе ей не приходилось видеть, что его герои так бездарно проводят время, и что, убравшись с острова, она надеялась, что на долгое время можно будет забыть об утомительных походах.2
Разведя небольшой костерок, они условились дежурить по очереди, и первым заступил Бен. Кэйтлин не спалось, и от нечего делать она глазела на Бена, теряясь в догадках, как он съязвит, но он просто смотрел в ответ. Так продолжалось минут десять, наконец, Кэйтлин угрожающе протянула: — Я могу так смотреть ве-е-ечно. — Эта способность очень пригодится тебе через два часа. — Зануда, — буркнула Кэйтлин и тут же более миролюбиво продолжила, — поиграем в правду или действие? — Тебе что, семнадцать? Бен отвел взгляд и пошевелил ветки в костре. Дым поднимался невысоко, но Кэйтлин прикинула, что, если Бен откажется с ней играть, она лишний раз напомнит о его паранойи, предложит потушить костер и стеречь ее покой с фонариком, ведь так она, по крайней мере, сможет заснуть. Он, конечно, проигнорирует ее выпад, но Кэйтлин будет достаточно просто выразить свое неудовольствие хотя бы таким незатейливым способом. — А ты что, слишком стар для развлечений? — не желая сдаваться, фыркнула Кэйти. — Спрашивай. — Правда или действие? — рывком сев, с воодушевлением спросила Кэйтлин. В голове зароились десятки вариантов, как можно позабавиться, и столько же, что можно попытаться вызнать. Вариант с дневником Кэйтлин тут же отмела, она знала — этого Бен ей не расскажет, пока не сочтет нужным, потому что это как-то касалась его работы и здесь уж не было места баловству и потаканию в ее причудах. — Действие. Кэйтлин хищно улыбнулась и выдержала паузу — пусть терзается в догадках, что она такого выдумала для него. — Боялась, что придется долго идти к тому через «правду», но ты меня выручил… Отдай мне свой сэндвич, — торжественно попросила Кэйтлин. — Он же с мясом. — Да простит меня убиенное животное, но я ужасно хочу есть, — рассмеялась Кэйтлин. Бен усмехнулся и, вытащив из сумки сверток, протянул Кэйтлин. — Надеюсь, он не испортился за пять часов пекла, — озадаченно пробормотала Кэйтлин, разворачивая добычу. — Наверняка испортился. Кэйтлин откусила и задумчиво переживала кусок. На вкус он был, как провалявшийся пять часов на жаре сэндвич — то есть не самое вкусное, что есть на свете, но все еще съедобное. — Твоя очередь, — бесстрастно констатировал Бен. — Мы играем? — притворно удивилась Кэт. — Я думала, после утраченного ужина ты не рискнешь продолжать. Бен молча ждал. Кэйтлин прикинула, что страшнее: неудобный вопрос, или просьба отдать недоеденный сэндвич, или, того хуже, сидеть дозорной всю ночь. — Правда. — Как умерла твоя мать? Кэйтлин не сразу нашлась что ответить, она ошарашенно уставилась на Бена и напряженно думала, как отвертеться от ответа. Эта тема была для нее одной из самых неприятных. — Знаешь, спрашивают обычно несколько другие вещи. Цвет белья, например, — неуверенно пробормотала Кэйтлин. — Красное, — усмехнулся Бен. — Бордовое, — скрипнув зубами, поправила Кэйтлин. — И нечего на меня пялиться, когда я собираю ветки. — Ты не ответила. — Раз так интересно, — пожала плечами Кэйтлин и, улегшись обратно на колкую траву, уперев взгляд в ночное небо, продолжила: — Мы в тот день поссорились из-за колледжа. Ей хотелось, чтобы я поступила хоть куда-нибудь, а у меня были свои планы, о которых я не собиралась рассказывать, да и она едва ли стала бы слушать. У нее случился разрыв аневризмы. Речь стала спутанной. Последнее, что я разобрала, прежде чем поняла, что дело плохо, и вызвала скорую, было что-то вроде «я так много работала». Кэйтлин смахнула слезы, вздохнула и ненадолго замолчала. Эта рана была самой глубокой и тщательно скрываемой, Кэйти очень редко позволяла себе поднимать эту тему даже наедине с собой и никогда не говорила об этом с другими. — Она много работала, это верно. Хотела, как лучше, но, пусть это и прозвучит ужасно, я никогда не просила таких жертв и сама не была готова к ответным жертвам. И все же, если бы я знала наперед, разумеется, сказала в тот час совсем другое. Но вышло так, как вышло. Первым убитым мной человеком была моя мать. Кэйтлин сглотнула слезы и замолкла. — Это совпадение, аневризма могла разорваться когда угодно, — равнодушно заметил Бен. — Даже не это важно. Здесь сыграл роль годами накопленный стресс, отсутствие понимания и поддержки. Кэйтлин широко невесело улыбнулась, хищно обнажая зубы. — Ты затеял опасную игру, Бен. Твой черед: правда или действие? — Правда. — Ты ведь хочешь, чтобы я спросила о смерти твоей матери? Затем ты поднял эту тему? — подавшись вперед, спросила Кэйтлин с надеждой. Она чувствовала, что у Бена на душе есть что-то подобное. — Нет. Он отобрал у нее сэндвич. Кэйтлин не сопротивлялась, аппетит все равно пропал. — Тогда зачем? — озадаченно спросила Кэйтлин. — Это уже третий вопрос. Правда или действие? — Действие, — фыркнула Кэйтлин. Даже в этой игре он умудрялся выуживать из нее все, не давая взамен ничего. — Перестань себя винить за смерть матери. — Ты вообще хоть раз играл прежде в эту игру? — вспыхнула Кэйтлин. — Действие загадывается на текущий момент. — Можешь начать прямо сейчас, — невозмутимо кивнул Бен. Кэйтлин терялась в догадках, зачем он вообще поднял эту тему. Не только ведь для того, чтобы вернуть сэндвич, в самом деле. — Как знать, может, я бы вняла твоему совету, если бы ты был со мной чуть откровеннее, — вздохнула Кэт, закладывая руку за голову. Спать теперь не хотелось совершенно. — Я рассказываю тебе больше, чем кому-либо. — Разрываюсь между вопросами «как я такое могла пропустить?» и «почему именно мне?», — рассмеялась Кэйтлин. — Отвечу разом на оба вопроса: ты невнимательна. Кэйтлин услышала шуршание по другую сторону костра: Бен улегся на траву и теперь, наверняка, тоже смотрел на звезды. — А еще потому, что у меня в целом свете больше никого нет, кроме тебя, — без тени улыбки отозвалась Кэйтлин. — Моя мать умерла сразу после родов, в этом лесу, — спустя полминуты проговорил Бен. — Это ужасно, — вздохнула Кэйтлин. Ее удивило это откровение, но перегибать палку с соболезнованиями казалось лишним: все же, Бен и узнать-то не успел погибшую. — Но что она делала в лесу? — Они с отцом путешествовали. Беременным иногда приходят странные идеи в голову, а он был слишком бесхребетным человеком, чтобы отказать ей. Однако в случившемся винил всю жизнь меня. Кэйтлин села. Бен рассказал ей настолько откровенную деталь биографии, что она боялась неправильно отреагировать и все испортить. Что следовало ответить? Ей было безумно жаль Бена, его, очевидно, испорченного детства, но едва ли ее жалость была нужна Бену. — И откуда берутся такие, как твой отец, — наконец, в сердцах выпалила Кэйтлин. — Это была не самая дрянная его черта, — усмехнулся Бен. — И когда появилась Алекс, я хотел стать для нее лучшим отцом, таким, какого у меня никогда не было. Что из этого вышло, ты видела сама. — Брось. Даже ты не мог всего предусмотреть, — встревоженно проговорила Кэйтлин, не зная, куда себя деть. Хотелось подойти ближе, дотронуться, найти нужные слова, но она продолжала сидеть как вкопанная и таращиться на огонь. Тишина давила страшнее, чем все, что было сказано до. Кэйтлин ругала себя за позорное бездействие, но от этого только сильнее путались мысли и уже невозможно было вычленить из них чего-то дельного. — Дурацкая игра, — прошептала Кэйтлин, обхватывая колени руками. — Здесь нечего сказать, я это понимаю. — Нет, есть, просто мне на то не хватает мозгов, — пробормотала Кэйтлин. И, вздохнув, добавила: — Это ужасная потеря. И Уидмор заплатит сполна, рано или поздно. Я знаю, все, что мы делаем сейчас — истребление его пешек — это так, разминка. Финальный удар будет сокрушительным, как ты умеешь. — Когда это случится, ты не останешься на моей стороне. Кэйтлин хотела горячо возразить, что этому не бывать, но уверенность, с которой Бен это сказал, заставила ее смолчать. Она лишь понадеялась, что на этот раз ее лидер ошибся в прогнозах.3
Кэйтлин мусолила коктейльную вишенку, украдкой поглядывая на Бена, полностью поглощенного просмотром бумаг. Второй день их пребывания в Портленде подходил к концу, а они впервые увиделись с того момента, как вышли из леса и заселились в маленьком отельчике на окраине. Кэйтлин носилась за Брайаном Броком — местным бизнесменом и человеком Уидмора, делая фото, разгребая местные архивы, словом, набирая содержимое папки, которую сейчас листал Бен. Ну а Бен… Кэйтлин не могла точно знать, что делал все это время он, но уверено ставила на весьма праздное времяпрепровождение, хотя и не винила его. Ведь теперь он думал, что-то сопоставляя, что-то решая в своей умной голове, а Кэйти могла расслабленно дурачиться, потягивая коктейль и глазея на других посетителей кафе. — Еще один «Поцелуй страсти», пожалуйста, — очаровательно улыбнувшись, промурлыкала Кэйти проходящему мимо официанту. — Хорошо, мисс, — ответил улыбкой официант, набрасывая в блокноте заказ. — Уже третий, — пробормотал под нос Бен. Кэйтлин беззвучно чмокнула губами воздух и вернулась к своему незатейливому занятию. Внимание людей было поглощено едой, болтовней, вечерними газетами, и только один человек выделялся. Это был молодой брюнет лет тридцати с мужественным волевым подбородком и сильными жилистыми руками. Он сидел к Кэйтлин в профиль, и ей было хорошо видно, что он уже пять минут читает одну и ту же страницу книги. — А не такой уж ты и важный, — насмешливо шепнула Кэйтлин. — Дилетанта прислали. — И все же его навыков хватило, чтобы увязаться за тобой. — Бен бросил на нее строгий взгляд из-под очков. Кэйтлин на секунду стушевалась, опустив глаза, но действие коктейля быстро дало о себе знать, она хитро улыбнулась Бену и, поймав его уставший взгляд, подалась вперед и прошептала: — Я с ним разберусь, босс. Кэйтлин встала, поправила легкое короткое платье и, нацепив свою самую невинную улыбку, подошла к столику незадачливого шпиона, тот поднял голову от книги, отреагировав на цокот каблучков Кэйти. — Что читаете? Мужчина посмотрел на нее равнодушно, но Кэйтлин уловила едва заметные искорки страха. Она отодвинула стул, села, закинув ногу на ногу, и посмотрела на мужчину так, будто они старые знакомые, тепло, почти нежно. — Давайте так: вы меня угощаете коктейлем, а я прощаю вам слежку. — Кэйтлин провертела на пальце рыжий локон и заглянула в глаза мужчине, они были серо-голубыми — ее любимый цвет, грязный, как февральское небо, грязный, как ее душа. — Не знаю, о чем ты. Мне нужно идти, — отчеканил мужчина. Кэйтлин не нужно было скашивать взгляд, чтобы знать: Бен уже рассчитался и сейчас направляется к выходу. Она достала из сумочки кольт и нежно приставила его под столиком к промежности собеседника. — Нет. Нет, мы с вами немного посидим, — мягко проговорила Кэйтлин. — Не коктейлем мне тебя хочется угостить, крошка. — Брюнет усмехнулся, в искусственном свете блеснули желтоватые зубы. Ей никогда не нравились такие мужчины, в них было слишком много от животных и слишком мало от ее любимых героев книг. И все же, временами ей казалось, что она сама куда ближе к этим простым и грубым людям с их низменными потребностями. — Ну и что ты собралась делать? Так и будешь мне яйца греть этой штукой? Простые, прямолинейные, бесхитростные. Никаких загадок, никаких условностей. В таких мужчинах всегда есть некая мерзость, слабость, но вместе с тем первобытная сила. — Брось ты это дело, чувак, — доверительно произнесла Кэйтлин, сделавшись серьезной. Ей стало жаль этого человека. В его бессмысленной возне в начале пищевой цепочки она вдруг увидела больше жизни, чем во всей одухотворенной борьбе Бена и Уидмора за Остров. — Мне, в отличие от тебя, никто и банки пива не подаст за просто так, как бы я задницей не вертел, — ухмыльнулся мужчина. — Никакие деньги не стоят свободы. — Слежка — это непыльный заработок, — возразил брюнет. Он, конечно, давно понял, что дело провалено и теперь можно было никуда не спешить, к тому же, его коллеге принесли коктейль, а ему кружку темного пива. — А у них всегда все начинается со слежки, — с досадой выпалила Кэйтлин. Она, не смакуя, в пару глотков, осушила бокал и, бросив на столик несколько смятых купюр, жестом предложила мужчине выйти. — Если дама платит, она настроена решительно. — Он снова ухмыльнулся, обнажая свои желтоватые с достаточно длинными выразительными клыками зубы. Кэйтлин удивляло, что при всем своем хищном сложении, этот мужчина сейчас оказался жертвой маленькой хрупкой девушки. — О да, решительности мне не занимать, — улыбнулась Кэйтлин.4
Брюнет оказался живучим. Кэйтлин сделала три выстрела, как ей казалось, в сердце, а он еще несколько минут хрипел, пока Кэйтлин сидела рядом и курила, она никогда не имела такого пристрастия, но у жертвы с собой оказались сигареты и руки потянулись сами. — Да, знаешь, всегда все начинается с мелочей, — выпустив блеклый дым, проговорила Кэйтлин. — С мелочей. Слежка, сбор информации, общение с другими ушами и глазами. А потом… Кэйтлин раздраженно махнула рукой и поднялась с горячего асфальта. В телефоне брюнета не оказалось ничего полезного — несколько глухих номеров и девственно чистая история сообщений. Поразмыслив немного, стоит ли нести Лайнусу телефон, Кэйтлин швырнула его в стену, побоявшись жучка. Брюнет явно уже доложил Уидмору о ее существовании, впрочем, возможно, последний знал об этом и раньше. Кэйтлин возвращалась в отель, стараясь не думать, что будет теперь, есть ли в соседнем номере Бен или он уже сидит в самолете, чтобы через пару часов оказаться черт знает где, вновь оставив Кэйтлин в одиночестве. Она лишь пешка, игрушка — и она всегда готова исполнить любую роль. Так Кэйтлин внушала себе снова и снова, не позволяя чувствам всплыть на поверхность и готовя себя к любому исходу. Кэйтлин вошла в здание отеля и, не совладав с собой, замешкалась у регистрационной стойки, скосив глаза к стеллажу с ключами. Не увидев ключа от заветного номера, Кэйтлин облегченно вздохнула и поднялась к себе. Во рту все еще стоял мерзкий вкус сигарет, и Кэйтлин, не включая свет, направилась к минибару, чтобы заглушить этот вкус колой или чем покрепче, но испуганно вздрогнула, увидев в темноте зеркальной глади стоящего рядом шкафа чей-то силуэт. — Твое пристрастие к алкоголю начинает пугать, — проговорил за спиной Бен. — Я так понимаю, дело с тем мужчиной улажено. — Да, но, боюсь, он наверняка успел отослать информацию, какой бы она ни была, Уидмору. — Не думаю. Кэйтлин обернулась, Бен сидел на ее кровати, смотря куда-то сквозь Кэйтлин. Решив не мешать лидеру думать, Кэйти дотянулась все же до минибара и выудила оттуда банку колы — не хватало, чтобы Бен успел учуять запах сигаретного дыма, она и без того сегодня не раз проштрафилась. — Брайан Брок покончил с собой два часа назад, — наконец выдал Бен. Кэйтлин вздрогнула. За те полтора дня, что она следила за Броком, ничто в нем не выдавало подобного стремленья. Вероятно, ему помогли. — У тебя на него были иные планы? — попыталась отшутиться Кэйти. — Ты единственная знаешь, зачем на самом деле я этим занимаюсь, так может, оставишь кривляния? — Из меня ужасный подчиненный и никудышней друг, ты ведь знаешь, — ухмыльнулась Кэйтлин. Она прошла к окну и, слегка одёрнув штору, посмотрела на ночной город. — Но ты бы побоялся держать возле себя кого поумнее, верно? Бен молчал. Он всегда предпочитал говорить лишь на интересующие его темы, а сейчас, когда ему преподнесли такой неприятный сюрприз в виде смерти Брока, и вовсе. — Хорошо. Брока убили. Кто? — Кэйтлин снова развернулась и подошла ближе, чтобы видеть лицо Лайнуса, по которому порой все же можно было считать, о чем он думает. — Он произвел впечатление обычного небедного человека. То есть, это могла быть расправа ревнивой жены, коллег, должников, наследников. Может, не стоит сразу думать об Уидморе? Ты сразу воспринял все произошедшее, как насмешку над собой. Но так ли это? Это может быть совпадением, не весь мир крутится вокруг Острова, вокруг вашего с Уидмором конфликта. — Я и не думал на Уидмора, — удивленно возразил Бен. — Твой сегодняшний собеседник наталкивает на другие мысли. Кэйтлин досадливо поморщилась — пальцем в небо. — Так поделись ими со мной, — фыркнула она, чувствуя раздражение от манеры Лайнуса заставлять выуживать из него каждое слово, он будто наслаждался каждым фактом, не известным другим, каждой мыслью, до которой не дошли другие. — Странно, что ты его не узнала. Думаю, он был в тот день, когда ты докладывала насчет бумаг твоего покойного друга. — Бен странно улыбнулся. — Хотя, конечно, ты никого в тот день и не думала запоминать, едва ли надеясь надолго пережить своих товарищей. — Прекрати, — отчеканила Кэйтлин и, вздохнув, добавила мягче: — Ты это с какой-то целью упомянул или издевки ради? И при чем здесь тот идиот из кафе? — Уидмор не пользуется услугами непрофессионалов. — Столько веселья теряет, а? — нервно пробормотала Кэйтлин. Упоминание Бена о Гарри колким холодом проняло ее до костей. — Два дня назад убили Клару Беккер. Она… — Тоже стояла в тот день со мной в одной комнате. А еще контролировала перевоз всех безделушек в штаты, знаю. Что тут скажешь — правосудие порой дотягивается своими короткими ручками даже до больших шишек, — равнодушно пожала плечами Кэт. — Наверное, тебе не стоит беспокоиться на счет этих убийств, это похоже на разборку мафии. Что касается того брюнета — не думаю, что информация о нас сильно заинтересовала человека, нанявшего его. Скорее всего, вы нейтральны друг другу. — Кроме, пожалуй, единственного случая. Кэйтлин села рядом, ожидая продолжения. — Если к тебе однажды придет человек из твоего прошлого, ты расскажешь об этом мне? — О ком ты? — сосредоточенно сведя брови, спросила Кэйтлин. — О любом человеке. — Ну уж нет, — протянула Кэйтлин, заглядывая Бену в глаза и ловя себя на мысли, что они до сих пор сидят в темноте. — Кого ты конкретно имеешь в виду? — Твой ответ? — Он смотрел на нее бесстрастно, и Кэйтлин захотелось с досадой выругаться и сказать «нет». — Разумеется. И как я могу умолчать? Тебе ведь нужны все подробности обо мне, чтобы при случае смешать с грязью, — усмехнулась Кэйтлин. — Я просто не даю тебе забыть все и потерять остатки человечности. — При этом подталкивая на новые преступления. — Это был твой выбор, — отрезал Бен. Кэйтлин не зала, имеет ли он в виду этот случай с брюнетом или всю ее новую работу в целом, но уточнять не стала. Это было ни к чему, она и сама знала, что все ею совершенное, — лишь череда добровольных выборов. Расплата же оставалась вопросом времени.