Стать другой

1

И все же это напоминало именно оплачиваемый отпуск. Кэйтлин, конечно, обошла всех «старых знакомых», живущих в Лос-Анжелесе, сделала несколько фотографий и потратила на это ни один день, но все ночи безраздельно принадлежали ей, и она брала от них все, до утра танцуя и выпивая в самых ярких клубах. Сегодняшняя ночь не должна была стать исключением. Кэйтлин пританцовывала у зеркала, нанося косметику и попутно подпевая орущей на все апартаменты песне. Помада темным бархатом постепенно покрывала полные бледно-розовые губы, куда бы Кэйтлин не шла развлекаться — ее приверженность готическому макияжу оставалась непреклонной. Ей шло это и в двадцать, и в двадцать пять — по ночам она была падшим ангелом, и это должен был видеть каждый. — Если бы я умела любить тебя, я бы любила тебя. Если бы я умела любить, как кто-нибудь другой, — подпела Кэйтлин, вертясь перед зеркалом. — Как кто-нибудь другой, как кто-нибудь другой! Кэйтлин заметила в зеркальной глади постороннее движение: в комнату вошел Бен. Кэйти щелкнула пультом в сторону проигрывателя, музыка смолкла. — Мог оповестить, что приезжаешь сегодня. — Кэйтлин, не оборачиваясь к вошедшему, поправила волосы и подмигнула отражению. — С недавних пор я вижу смысл в том, чтобы утаивать от тебя некоторую информацию. — Ха! — воскликнула Кэйтлин. — Все еще злишься за тот случай с Рейли? — Может, к делу? — раздраженно проговорил Бен. Кэйтлин картинно закатила глаза и, отвернув заднюю крышку зеркала, достала оттуда папку. — Видишь, я не так уж неисправима, — усмехнулась Кэйтлин, — бумаги храню в тайнике. Она подошла к Бену, цокая каблучками по паркету, и протянула папку. — И с мужчинами, — Кэйтлин подошла еще ближе, заглядывая Лайнусу в глаза и обдавая его запахом цветочных духов, — общаюсь только в барах. — Это, безусловно, большой прогресс, — усмехнулся Бен, вытягивая из ее тонких пальцев папку. — Что дальше? — Я дам тебе знать. — Бен пролистывал содержимое папки, не поднимая на Кэйтлин взгляд. — Ну, тогда до встречи? — Кэйтлин потянулась за сумочкой, которая висела за Лайнусом, и слегка задела его, он оторвал взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на нее. — Что? — Ты куда-то спешишь? — Хочу вернуться сегодня до рассвета, — усмехнулась Кэйтлин. — Знаешь, не высыпаюсь… — Что это тебе дает? Эти ночи, проводимые среди алкоголя и незнакомцев. — Не знаю, — протянула Кэйтлин, задерживая взгляд на глазах Бена. — Может быть… Забвение? Кэйтлин улыбнулась на прощанье и вышла из квартиры.

2

Они вечно друг другу не договаривают. Что он все же хотел услышать в тот вечер? И что хотела сказать Кэйтлин? Может быть, эти недомолвки и привели к тому, что сейчас она одна. Кэйтлин резко встала со стула, чувствуя, как неподготовленное к такому рывку тело на мгновение ослабло, а взгляд затуманился. Встряхнув головой, она прошлась по комнате. Мог ли он забыть, что в этот день Святого Валентина празднует своё двадцатишестилетие один из самых одиноких представителей человечества? Или он не пришел намеренно и виной тому их последний разговор? Или ее февральская весна? Кэйти вновь подошла к стойке, чтобы налить еще. Алкоголь не помогал, она бесконечно возвращалась к прошлому разговору, это было несложно, она всегда помнила каждое его слово и каждое свое, брошенное в ответ. В тот вечер, словно в предвкушении скорого праздника, она вспоминала о Гарри, вбив себе в голову, что, останься он в живых, все было бы иначе. И интуитивно, незримо для собственно разума, решила, что у меланхолии должны быть свидетели. За окном, аккомпанируя мрачным мыслям в ее голове, шел дождь, нечастый в этих местах гость. Бен, жестом пригласив сесть в соседнее кресло, вернулся к книге, от которой Кэт отвлекла его своим вторжением. Она покорно плюхнулась на мягкое сидение и, закрыв глаза, стала вслушиваться в стук тяжелых капель. Воспоминания о Гарри вновь темной волной подступали к ее сознанию и безумно хотелось как-то приблизиться к нему, забыть хотя бы на секунду, что его больше нет. И у нее была возможность обмануть себя. — Расскажи что-нибудь, — едва слышно проговорила Кэйтлин. — Что именно? — Что угодно, хотя бы почитай вслух, мне все равно, — настойчиво попросила Кэйтлин. Шанс, что Бен выполнит ее странную прихоть, был мал, но даже самой ничтожной вероятности было достаточно, чтобы она предприняла попытку, так сильно было ее желание, не отвлекаясь на смыслы, на формулировку ответа послушать голос, связывающий ее с прошлым. — Зачем? Если тебе не хватает общения, мы можем просто поговорить. — Забудь, — вяло улыбнулась Кэйтлин. Ее тронула неожиданная забота со стороны Бена и стало стыдно за попытку использовать его для призыва ностальгических видений. Бен пожал плечами и вернулся к чтению. Кэйтлин перебралась на диван, скинув кроссовки, вытянула ноги и уставилась в потолок. Дождь кончился. В комнате стояла умиротворяющая тишина, прерываемая иногда лишь шелестом переворачиваемых страниц. Кэйтлин невольно вспомнила, как она вот так же слушала тишину, пока читает Гарри, и до боли прикусила нижнюю губу, пытаясь прервать тоскливые мысли. Отсутствие деятельности дает зеленый свет хандре, но заняться было решительно нечем, и Кэйтлин продолжала изучать потолок. Ближе. С Гарри они могли быть ближе. Несмотря на то, что он был женат, несмотря на то, что он использовал ее для какой-то дурацкой мистической чепухи. Они все же пару раз целовались, и он однажды сделал ей подарок в самый романтичный день в году. И пусть все это было ложью, но ложь эта когда-то казалась красивой и заманчивой. Сейчас у нее не было и ложной надежды. — Тебе так нравится мой голос? — несколько насмешливо поинтересовался Бен. Прошло полчаса с момента их прошлого разговора, потому Кэйтлин вздрогнула от неожиданности. — Да, нравится, — не кривя душой, но и не пускаясь в разъяснения, ответила она, снова прикрывая глаза. Кэйтлин услышала, как Бен захлопнул книгу, и почувствовала на себе его взгляд.  — Я не в первый раз замечаю, как ты прислушиваешься. — Тебя это нервирует? — Скорее удивляет. — Ты часто говоришь толковые вещи и у тебя приятный голос. Вот и все, — холодно бросила Кэйтлин, не открывая глаз. — Расскажи все как есть. — Не лучшая тема для беседы. — Когда ты в таком состоянии, с тобой невозможно находиться в одной комнате. Так что или прекращай хандрить, или выкладывай, — потребовал Лайнус. Его слова подействовали словно пощечина: Кэйтлин резко села на диване. — Давай не будем переходить границы. — Могу я хоть раз в жизни перейти границы и поговорить с кем-то начистоту? — Хоть раз в жизни? — сощурив глаза, спросила Кэйтлин. — Это такой секрет? — У тебя ведь была любимая женщина, — вздохнув, нерешительно начала Кэйтлин. — Такая, что ты с ума сходил, мечтая быть с ней? Она мертва, я помню. Но представь, что ты встречаешь человека с таким же… голосом. Будешь ты искать встреч с этим человеком? Бен ненадолго замолчал. Он, конечно, понял, о ком речь. — Твоя верность держится только на этом? — спокойно спросил он. — Нет, — задумчиво протянула Кэйтлин, решив не извиняться за упоминание о погибшей женщине Бена, чтобы не делать вновь на этом акцент. — Но с этого все началось. Вот и весь мой маленький секрет. Стоило оно того? — Наступают трудные времена, я должен знать, можно ли тебе доверять, — пояснил Бен. — Спасибо за искренность, Кэйтлин. — Ты все же разочарован правдой. Он не ответил. Еще несколько мгновений, и он вернется к чтению, погрузится в книгу, и уже невозможно будет вызвать его на откровенность. Потому Кэйтлин присела на подлокотник, хоть и помнила, что Бен терпеть не может, когда она так делает, и тихо позвала его по имени. Бен поднял на нее усталый взгляд: хитросплетения правды и лжи, во всем и во всех — как же это, наверное, утомляло. Кэйтлин не находила слов, как можно было выразить свое сочувствие, что все складывается именно так: он здесь, покинутый своими людьми, а единственная компания не блещет умом и тактом и едва ли в состоянии поддержать его, слишком погруженная в свои мысли, слишком отравленная собственным прошлым. Бен никогда не был к ней требователен, возможно, ему бы хватило сейчас хоть какого-то слова, но Кэйтлин молчала, вымученно-виновато улыбаясь. — Может, я сделаю тебе кофе и… пойду? — наконец выдавила из себя Кэйтлин. Ей показалось разочарование в глазах Лайнуса, но он поспешно кивнул, и она с облегчением ушла на кухню.

3

Да, в тот вечер плохо было все. И, может, поделом ей, что в такой день она осталась одна? Кэйтлин оттерла подступившие слезы и отпила из бутылки еще. Она могла пойти в клуб или бар, чтобы смешаться с толпой и хоть на время забыть о своем одиночестве, но Кэйтлин еще не оставляла надежды, что хоть кто-то может вспомнить о ней в этот день. Раздался стук в дверь. Кэйтлин машинально бросила взгляд на часы — десять вечера — лучше, чем никогда. Не проверяя, кто за дверью, она отперла замок и дернула за ручку — за порогом стоял Бен. Но что-то в нем заставило Кэйтлин насторожиться. Поздоровавшись, он прошел мимо нее, и Кэйтлин почувствовала запах алкоголя. — Ты выпил? — Да, — коротко ответил Бен, проходя на кухню, и, не зажигая свет, остановился, опершись обеими руками о стол. Кэйтлин никогда не видела его в таком состоянии и, торопливо захлопнув входную дверь, тут же последовала за ним. — Что случилось? — поинтересовалась она. — Ничего. Серьезно, ничего. Кэйтлин нахмурилась: Бен выпивал только при сильном волнении, и на память приходила лишь годовщина смерти Алекс. А если бы что-то случилось, так ведь он тут же дал бы ей указания или действовал сам. Но Бен молча стоял посреди темной кухни, и от него пахло алкоголем. — Так и будем стоять тут в темноте? — осторожно спросила Кэйтлин. Бен снял куртку и бросил ее на соседний стул, оставшись в черной рубашке. Он провел рукой по волосам и отпил от начатой Кэйтлин бутылки. Кэйти как завороженная наблюдала за ним, гадая, что же тревожит его настолько сильно. Она протянула руку, чтобы ей передали эстафету, и как только бутылка коснулась ее руки, Кэйтлин не удержалась и накрыла ладонью пальцы, сомкнутые на горлышке. — И все же, что случилось? — Кэйтлин попыталась заглянуть Бену в глаза, но он опустил взгляд. — Есть хочешь? — Нет. — Не хочешь говорить, есть, даже смотреть на меня. Зачем тебе моя компания? — Отпусти бутылку. Кэйтлин озадаченно опустила взгляд вниз и, покраснев, разжала пальцы. Бен сделал очередной глоток и придвинул ей бутылку, демонстрируя нежелание нового физического контакта. — Я пас. — Кэйтлин плеснула в бокал виски и отошла от стойки. — И, если ты не против, пойду спать. Думаю, со своим «ничего не случилось» и без меня справишься. — Конечно, — не оборачиваясь, бесцветным голосом ответил Бен. Кэйтлин не знала, что еще сказать, потому молча пошла через столовую в сторону спальни. На полпути Бен позвал ее, Кэйти обернулась: он стоял совсем близко, она уже и забыла о способности других подкрадываться тише бесплотных призраков. Полупустой бокал выпал из рук, разлетаясь где-то за спиной на осколки. — Ты в этом собиралась пойти в бар? Он окинул взглядом ее хрупкую фигурку, обтянутую в короткое серое платье с внушительным вырезом спереди. — Да. А в чем проблема? — нервно ответила Кэйтлин. Она уже проклинала себя и за это платье, и за то, что держит дома виски, потому что смутно предчувствовала, что будет дальше. — Так хочется, чтобы они на тебя смотрели? — сказал он не то презрительно, не то ревниво. — А тебе что за дело, — огрызнулась Кэйтлин. Не хотелось грубить, но ее мирок был готов треснуть с секунды на секунду. Их отношения были хороши, пока балансировали на грани, а теперь мог произойти перекос в любую сторону, от полного разрыва, до… Кэйтлин боялась даже мысленно произносить это слово. Бен подошел ближе, и она инстинктивно шагнула назад, под каблуком хрустнуло стекло. — Что это тебе дает, Кэйтлин? — Он продолжал сокращать дистанцию, Кэйтлин уперлась спиной в стену. — Ты пьян, — робко напомнила она. — Ответь. — Да, я хочу, чтобы «они» на меня смотрели, — пробормотала Кэйтлин. — Что в этом… такого? Теперь он стоял совсем близко, Кэйтлин чувствовала его кисловатое от выпивки дыхание. Еще шаг, и граница будет перейдена, она инстинктивно подалась вперед, а в следующую секунду почувствовала его руки на своей талии. Бен склонился ближе, Кэйтлин завороженно всматривалась в темноту расширившихся зрачков. Бен вздохнул и, убрав руки, отошел. Кэйтлин удивленно посмотрела на него, еще не зная, как отреагировать. — Прости, мы не должны… — Черт бы тебя побрал, — тихо выругалась Кэйтлин. Слишком маленький, практически нулевой любовный опыт давал о себе знать, от малейшей искры намека на близость ее охватило жаром страсти и теперь уже трудно было остыть.  — Или… Или ты думаешь, что это забавно? Учитывая… — Кэйтлин до крови закусила губу, чтобы не дать себе договорить, не дать себе унизиться больше. — Я извинился. — Он пожал плечами и вернулся к виски. — Блеск. И что там дальше по твоей программе? — Пойду приму душ. — Холодный, я надеюсь? — Конечно. — Отличный план, как всегда. Располагайся. — Кэйтлин подхватила пальто и прошла в коридор. — Куда ты? Бен пошел за ней, Кэйтлин заметила, что его уже порядком шатает, и, вероятно, стоило бы его пожалеть, ведь не было его вины в том, что произошло пять минут назад. Но разумом Кэйтлин управляли сейчас алкоголь и гормоны. — Есть холод, от которого не отогреет виски. И жар, который не остудит холодный душ. Но я верю, что с возрастом все становится немного иначе, — язвительно ответила Кэйтлин и вышла из квартиры.

4

— Смотри, какая кошечка, — прошептал кто-то за спиной. Кэйтлин стало не по себе, она устала носить маску сердцеедки и едва держалась, чтобы не расплакаться. Она проклинала себя за то, что каждый вечер ищет то, чего там и в помине нет, в барах и клубах, за то, что флиртует с мужчинами с мужчинами постарше до такой степени, чтобы они вымаливали ее телефон, за то, что это может однажды плохо кончиться и ее не спасет даже верный кольт. Но сегодня в ней было ровно столько злости, чтобы зайти дальше привычных издевательств над слабостями сильного пола, за ней до самого бара ехало такси, и она догадывалась, кто был пассажиром. Рядом опустился симпатичный блондин лет тридцати пяти — везло ей на блондинов — он действовал стандартно, предложил оплатить ее коктейль, осыпал комплементами, словно невзначай достал ключи от дорогой тачки, ведь ему показалось, что брелок замигал. Кэйтлин сделала вид, что купилась, и готова ехать со своим принцем на ночь куда угодно. Они вышли вместе, он приобнимал Кэт за талию — она терпела. Вот и то самое такси, они прошли мимо и сели в желтый спорткар. Кэйтлин не отрывала глаз от едущего сзади такси, не слишком вникая в болтовню ухажера, от нее этого и не требовалось, не затем он ее сейчас вез в свои апартаменты или, быть может, даже особняк, Кэйтлин прослушала, что там у него. Мужчина остановил машину в элитном районе. Кэйтлин усмехнулась: и что влекло всех их к ней? Им бы в пору кувыркаться с длинноногими блондинками, одаренными природой или хорошим хирургом внушительными формами. Но не с ней. Не с рыжей бестией с Брайтон-Бич. Но их тянет, как магнитом, видать, приелись им холеные блондинки и хочется чего-то новенького. Апартаменты, как и ожидалось, были роскошными, просторными, светлыми. Кэйтлин остро чувствовала себя здесь лишней. Он предложил ей вина, но Кэйтлин отказалась — ночь должна была выдаться долгой, и ей еще нужна была трезвость мысли. После отказа он полез к ней целоваться, неверно истолковав этот знак, Кэйтлин почувствовала рвотные позывы и, решив, что не может больше притворяться, ловко извлекла из сумочки кольт. — Ну все, шоу окончено, — мрачно бросила Кэйтлин, глядя в испуганные серые глаза блондина. — Давай-ка к стене и сиди там молча. Утром разойдемся полюбовно. — Ты с ума сошла? Убери ствол, ты хоть понимаешь, с кем связалась? — выпучив глаза, испуганно зачастил он. — Мне это не слишком интересно, приятель, — вздохнула Кэйтлин, разваливаясь в кресле, блондин послушно отошел к стене. — Ты не суетись, мне ничего от тебя не нужно, ни денег, ни твоей жизни. Просто просидим так пару часов, и я оставлю тебя. От тебя требуется только одно — молчание. Сейчас и после. — Но зачем тебе это? — И как ты заработал все эти деньги?! — в сердцах воскликнула Кэйтлин. — Видно же, что полный кретин! Я сказала, заткнись.

***

Кэйтлин вышла из дома блондина в пять утра, уставшая и злая на себя за столь глупую и утомительную выходку. Во внутреннем дворе она с удивлением заметила Бена, смотревшего в серое предрассветное небо. — Знаешь, сюда вход воспрещен, — усмехнулась Кэйтлин. Он промолчал. Кэйтлин захотелось извиниться, но она понимала, что это всего лишь сказывается усталость, и стерпела. — Какая странная ночь, — наконец проговорил Бен. — Ага, такое бывает, когда перепьешь, — нервно рассмеялась Кэйтлин. — Пойдем-ка отсюда. Выпьем этот… зеленый чай, да? Бен окинул ее презрительным холодным взглядом, встал со скамьи, открыл ворота и вышел со двора. Кэйтлин не стала его догонять. Она хотела остыть и добилась своего, чувствуя, как по телу разносится мертвый холод чужой ненависти.

5

Она повторила свой эксперимент снова. Нашла того же блондина через неделю в другом баре. Увидев Кэйтлин, он бросился к выходу, расталкивая людей и озираясь по сторонам, словно загнанный зверь. Но Кэйтлин была прирожденным хищником и уже скоро нагнала жертву, приставив пистолет к спине блондина. — Эй, а мне понравилось, может, повторим? — прошептала Кэйтлин. — Может, выберешь кого-нибудь другого? — нервно пробормотал он. — Нет, ты ведь знаешь, старый друг лучше новых двух. Твой дом недалеко, пройдемся пешком? Только не вздумай вырываться и орать. — Да зачем ты это делаешь, черт возьми?! Кэйтлин легонько стукнула стволом по позвоночнику блондина. — Ничему жизнь не учит. Бери меня за талию и пошли. Она убрала пистолет под свернутый плащ и позволила дрожащей руке блондина приобнять ее за талию. Они вышли из бара и пошли закоулками. Эта идея не слишком пришлась по душе блондину, но Кэйтлин шикнула на него, чтобы он заткнулся и играл роль горячо влюбленного человека. Получалось у него так себе, он часто оглядывался по сторонам, в поисках того, кто мог бы помочь, а может, в поисках опасности, все же, время было позднее. — Да не трясись, — усмехнулась Кэйтлин. — Выпьем, может, даже поговорим по душам, а то ты такой любопытный. — Это так странно… — Достаточно странно, знаю. Но это лучше, чем пить в четырех стенах, размазывая по щекам следы жалости к себе. Уровень «все плохо» меня не слишком устраивает, понимаешь? Я хочу, чтобы стало «хуже некуда», чтобы наконец стало «все равно». — Хорошо-хорошо, и ты меня снова отпустишь? — дрожащим голосом проговорил он. Кэйтлин стиснула зубы и развернула блондина к себе, вглядываясь в побледневшее от страха, ничем не примечательно лицо. Она схватила его за ворот рубашки и притянула ближе, заглядывая в округлившееся серые глаза: конечно, он боялся, потому что не понимал ее, не понимал, что она ничего ему не сделает: ни хорошего, ни плохого — потому что он, как и миллионы других людей, ей совершенно безынтересен. Ей хотелось донести до него эту простую истину, но тут просвистела пуля, совсем рядом, и что-то брызнуло Кэйтлин в глаза. Отпрянув и оттерев с глаз липкую дрянь, Кэйтлин увидела тело блондина, распластанное на земле, из его виска текла кровь, а кусок черепной коробки откололся и съехал, обнажая мозг. Кэйтлин перевела взгляд в сторону стрелявшего, высвобождая из-под плаща кольт. — Опусти пистолет, — приказал Бен. — Конечно, кто же еще, — фыркнула Кэйтлин, подчиняясь. — И что это было? Только не говори, что этот тоже из людей Уидмора. — Ты не слишком расстроилась его смерти. — Бен подошел ближе, убрав, наконец, пистолет и заглянув ей в глаза. — Что ты, я в ужасной депрессии, — вздохнула Кэйтлин. — Настолько, что, пожалуй, вернусь в бар и найду того, кто утешит меня. Надеюсь, на этот раз ты не убьешь моего кавалера. — И зачем тебе это? — Базовые человеческие потребности в любви и обожании, — нервно рассмеялась Кэйтлин. — Ну, знаешь, когда на тебя смотрят как на бога и просят еще. Кэйтлин подошла почти вплотную и усмехнулась. — Все мы хотим хоть иногда видеть в чужих глазах восхищение, желание обладать, огонь страсти — да называй как угодно. Все мы хотим возвыситься хоть на миг. И не говори мне, что тебе это не знакомо. Кэйтлин схватила его за рукав куртки медленно передвигая пальцы к его ладоням, но боясь поднять глаза. — Не говори, что никогда не хотел, чтобы ревновали тебя, устав, так устав ревновать самому. Кэйтлин поняла, что сказала лишнего, и, подавив намеревавшиеся прорезаться слезы, непринужденно улыбнулась и, разжав пальцы, отошла в сторону, все еще не поднимая глаза на молчавшего Бена. — Так тебе нужно самоутверждение, и только? — наконец спросил Бен, усмехнувшись. — Конечно, а по мне не видно? — с трудом выдавив улыбку, ответила Кэйтлин и, накинув плащ, пошла в сторону бара.

6

Кэйтлин включила музыку, набрала полную ванну с пеной, зажгла свечи и залезла в теплую воду. Нужно было все спокойно обдумать. Все, что происходило между ней и Беном, давно нельзя было назвать ни рабочими, ни романтическими отношениями. Но все же она на него работала, а его отчего-то задевали ее барные похождения. О ясности мечтать не приходилось, Кэйтлин просто хотела вернуть все, как было, но остановиться сама не могла, потому что было что-то притягательное в том, чтобы дразнить Бена дальше, пусть это и подрывало доверие к ней. Воздушная пена искрилась в неровном свете свечи, комнату наполнял любимый аромат манго, а музыка обещала унести в самые сладкие грезы, но что-то не давало расслабиться до конца. Кэйтлин чувствовала свою полную беспомощность. Все ее действия, призванные показать полное пренебрежение Беном, лишь больше открывали истинную привязанность. Это слишком очевидно. Кэйтлин была уверенна, что Бен прекрасно понимает — стоит лишь сказать: «Заканчивай с этим, Кэйтлин», — и она прекратит свои нелепые попытки выражения протеста. Понимает, что она на коротком поводке. Кэйтлин усмехнулась: но скажет ли? Есть ли ему дело? Тот блондин, мало ли кем он был, Кэйтлин не знала даже его имени. Может, Бен убил его вовсе не из ревности. Сквозь музыку она все же уловила едва слышный поворот замка. Кэйтлин пригласила Бена к восьми, поговорить. Сейчас не было и шести. Она сдула пенку с ладони, та разлетелась в клочья. Ну и пусть. Кто угодно. Ей было сейчас слишком уютно, чтобы дергаться. Да и пистолет опрометчиво оставлен в спальне, шансов на спасение в любом случае нет. Шагов не слышно, и дело не в музыке. Кэйтлин закрыла глаза и улыбнулась: пришел раньше оговоренного срока. Неважно зачем, это в любом случае хорошо, ей всегда хорошо, когда он рядом. Может, именно этого ей и не хватало, чтобы расслабиться? Вот, и запах манго уже слаще. — Не знал, что ты принимаешь ванну, дверь открыта. — Кэйтлин приоткрыла один глаз, хитро глянув на Бена: серьезен, но, как и всегда, это ничуть не портит настроение, ведь ничего другого и не ждешь. — Люблю, когда вода прохладная. Да и не думала, что ты так скоро. — Вечером дела. Ты хотела поговорить? — Да. Но для начала, как ты вошел? — Кэйтлин это не интересовало, но его торопливость, сухость вызвали неминуемое желание прицепиться, затем, если повезет, поддеть. Справедливая, по мнению Кэт, плата за пренебрежение к ней. — У меня есть ключ, забыла? Вообще-то, это я снял тебе эту квартиру. Может, скажешь уже, что там у тебя? — Раздражен. С чего бы? Будь так занят, не стал бы приходить, Кэт это знала. — И, может, вылезешь из ванны и поговорим не здесь? Он, конечно, не мог знать, что Кэйтлин уже хлопнула два бокала вина до его прихода, что все тормоза отключены, а накопившееся раздражение может вылиться в любую форму в любой момент. Кэйтлин усмехнулась и подалась вперед, густой пены хватало, чтобы заслонить от чужих глаз грудь, но ни для кого не секрет, что чуть прикрытое тело вожделенней обнаженного, Бен молча упер взгляд ниже дозволенного. — Ну, так что, мне встать? — наклоняя голову набок, чтобы поймать растерянный взгляд, промурлыкала Кэт. Так далеко в своих играх она еще не заходила и на самом деле боялась дальнейшей реакции Бена, которую было трудно предугадать. Бен ухмыльнулся в ответ, отойдя от произошедшего, и сел на бортик ванной. Кэйтлин почувствовала, как поводок натянулся. Нет, Лайнуса ей не обескуражить, не вывести из равновесия, все попытки заведомо проигрышны. И это лишь раззадоривало, хотелось зайти дальше. — Я представлял, что ты принимаешь ванну иначе. — Он хитро, но беззлобно улыбнулся. — Представлял? — попыталась поддеть Кэт, не представляя пока, в чем соль шутки. — С резиновыми утятами. Кэйтлин звонко рассмеялась. Все напряжение мгновенно спало. Да, она проиграла эту странную войну, все женские хитрости оказались жалким до смешного бунтарством. И он мог дать знать об этом жестче, но… Кэйтлин улыбнулась: ему не плевать. Бен тоже хочет, чтобы было как раньше. — Да. Обычно с утятами. — Она продолжала улыбаться. — Прости за все это. Иногда просто хочется побыть стервой. — У тебя получалось, — кивнул Бен, отходя от бортика. — А вот следить за уровнем пены — нет. Кэйтлин в панике опустила глаза и мгновенно покраснела. Лайнус вышел из комнаты, оставив Кэйти приводить себя в порядок.

7

— Знаешь, кого ты донимала всю эту неделю? — спросил Бен. Они сидели на кухне и доедали заказанную Кэйтлин пиццу. Бен рассказал ей, что давно вызнал у блондина подробности той ночи. — Не-а, — помотала головой Кэйтлин, заталкивая в себя последний кусочек. — Его неоднократно привлекали к ответственности за изнасилования. И шантаж видеоматериалом. — На редкость трусливый насильник, — заметила Кэйтлин. — Ты похожа на его первую жертву. — Глубоко копнул, — усмехнулась Кэйтлин. — Стало быть, совсем неплохо, что ты его пристрелил. Да мы отличная команда. Бен улыбнулся и посмотрел на часы. Значит, сейчас уйдет. Кэйтлин поежилась от этой мысли, «как раньше» возвращалось, и теперь ей снова хотелось большего. Кэйтлин остро почувствовала, что надо как-то его остановить. Он должен остаться. Ведь они оба хотят, чтобы он остался. — Смотришь на часы. Почему все должно заканчиваться так… Каждый раз? — разглядывая пол, спросила Кэт. — На то много причин. Ты же понимаешь. — Он встал и даже накинул на себя пальто — сегодня было холодно. Кэт машинально просчитала в голове, что короткие волосы уже высохли и она, если что, успеет быстро выскочить и в чем есть, чтобы… Чтобы что? Чтобы как в кино догнать? Но зачем, если все равно исхода не будет, никакого. Всегда подвешенное состояние, всегда… — Назови действительно весомую, — на эмоциях, не успев остановить себя, выпалила Кэйтлин. Она стояла рядом, но он был спиной и не видел блеснувшей в краешке глаза слезы. — Ты найдешь, что сказать на любую из них, ты ведь упертая. — Это верно. — Кэйтлин замялась. — Теперь, по крайней мере, все будет как раньше, да? Он кивнул и, не оборачиваясь, вышел из квартиры. Кэйтлин осталась стоять в коридоре, чувствуя, как по щекам текут тяжелые капли, но не оттирая их. Она была уверена, все случилось так, как должно было быть.